5 курс / Патопсихология / Berzhere_Zh_Psikhoanaliticheskaya_patopsikhologia_Teoria_i_klinika

МЕТАПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

83

единения между репрезентациями. Субъект уже не поглощен полностью своим единственным желанием воскресить приятные ощущения, он размышляет, вводит параметры, требующие учета контекста. Это говорит и о появлении возможности более или менее длительного подавления первоначальной тенденции к разрядке. Можно уже сказать, что появление рефлексивного мышления и временных характеристик влечет за собой замещение принципа удовольствия принципом реальности.

Что же такое принцип удовольствия! Это закон, управляющий прежде всего психической активностью и ставящий ей целью избегание неудовольствия и поиск удовольствия. Отметим, что в таком виде эта идея существовала еще до Фрейда. Принцип удовольствия очевидным образом предполагает понимание того, что есть удовольствие и неудовольствие. Для Фрейда этот качественный аспект всегда был связан с количественным, т.е. с вопросом уровня энергии: удовольствие определяется как снижение энергетического напряжения до минимума.

Однако в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) Фрейд замечает, что существует приятное напряжение. Тогда он вводит временный фактор, т.е. положение о том, что учитывается не только уровень энергетической загрузки, но и вариации загрузки, ее ритм, ее градиент. Тем не менее вопрос редукции качественного к количественному никогда не был концептуализирован достаточно удовлетворительным образом.

Принцип удовольствия предполагает, что влечения требуют прежде всего разрядки и удовлетворения самым непосредственным образом. Но опыт приводит к признанию, что наиболее непосредственное удовлетворение, галлюцинаторная реализация обманчивы и что даже сама разрядка, реализованная без всяких предосторожностей, может в свою очередь привести к непереносимому шоку. Итак, продолжая игнорировать внешнюю реальность (ограничения нашего организма), нельзя получить в конечном итоге длительное удовольствие — это и выражает принцип реальности. Таким образом, он есть не что иное, как приспособление принципа удовольствия, предписанное опытом жизни.

Интересно отметить тесную связь между первичным процессом — свободной энергией, принципом удовольствия, идентичностью восприятия и вторичным процессом — связанной энергией, принципом реальности и идентичностью мышления. Первая серия руководит функционированием Оно, вторая превалирует на уровне Я.

Понятие удовольствия в том виде, в каком оно содержится в принципе удовольствия, имеет в качестве неизбежного следствия то, что называется принципом постоянства (константности), являющегося, говорит Фрейд, гипотезой, в соответствии с которой психический аппарат имеет тенденцию поддерживать возможно более низкий или, по крайней

84

ТЕОРИЯ мере, возможно более устойчивый уровень содержащегося в нем количества возбуждения. С другой

стороны, можно было бы сказать, что субъективное восприятие усиления напряжения ведет к неудовольствию и поиску возможности разрядки.

Как и понятие свободной и связанной энергии, концепция принципа постоянства есть в некотором смысле применение к психологии принципа, порожденного в лоне физики и стремящегося к признанию во всех науках о жизни. На самом деле принцип константности может быть понят достаточно различными способами: или же как константность общего энергетического заряда закрытой системы, или же как поддержание заряда на одинаковом уровне в различных частях этой системы, или же как саморегуляция этой системы перед лицом потрясений, приходящих из внешнего мира. Последнее значение, применяемое в физиологии, обычно описывается в терминах гомеостаза. Но как Фрейд понимал это сам? Он никогда не объяснял этого достаточно ясно.

Исторически {«Проект научной психологии») это положение проистекает из принципа инерции, тесно связанного с понятием первичного процесса, следуя которому нейроны стараются полностью удалить вовне переданную им энергию. Напомним, что в то время лечение «психическим анализом» использовало эффект отреагирования для купирования патологического сверхнарастания аффектов. Лишь вторично, вследствие требований, поставленных жизнью, нейронная система может аккумулировать запас энергии, который она будет стараться поддерживать на постоянном и возможно более низком уровне. В этом смысле закон константности соответствует вторичному процессу, где энергия связана.

В определении, которое мы дали принципу константности, можно было бы отметить почти противоречивые положения о поддержании энергетического заряда на постоянном уровне и его редукции к минимуму, кажущемуся необходимым для равновесия. Эта двусмысленность никогда не снималась. И когда будет введено выражение «принцип нирваны», перекрывающее это же понятие, его определение будет включать параллельно «тенденцию к редукции, к константности, к ликвидации» внутреннего напряжения; константность и ликвидация никогда не разделялись.

Завершая, скажем, что, похоже,— а концепты влечений инстинкта жизни и инстинкта смерти, о которых мы сейчас будем говорить, идут в этом направлении еще дальше — для Фрейда фундаментальной тенденцией является редукция к нулю, и что константность есть лишь, если рискнуть это высказать, вторичное приспособление, навязанное требованиями внешнего мира.

МЕТАПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

85

ВВЕДЕНИЕ В УЧЕНИЕ О ВЛЕЧЕНИЯХ Для того чтобы приступить к влечениям, удобно принять во внимание, что возбуждения, которым

подвержен организм, бывают двух видов. Одни — внешние, прерывные и зависящие от обстоятельств; от них можно избавиться бегством. Другие, эндогенные, оказывают более или менее постоянное давление; их давление соответствует тому, что подразумевается под термином «потребность» (нужда); от них, очевидно, нет никакой возможности избавиться. Именно этому типу возбуждения дается название влечений или иногда инстинктов. Представляется, что термин «влечение» предпочтителен, тогда как понятие «инстинкт» следует сохранить за поведением не только наследственным, но и закрепленным и определенным. Речь идет о схемах, узко специализированных как в отношении цели, так и реализации.

Влечению, напротив, всегда давалось намного более широкое, намного более общее определение. Это «пограничный концепт между психикой и соматикой, нечто вроде психического репрезентанта (представителя) возбуждений, исходящих из глубины тела и доходящих до психики как мера необходимости работы, предписываемой психике вследствие ее связи с телесностью» («Влечения и их судьбы»).

Можно заметить, что выражение «необходимость работы, предписываемая психике» связывается с

понятием давления1, обнаруживающимся в самом термине «влечение». Впрочем, чтобы глубже понять влечение, необходимо рассмотреть, уточнив, четыре основных аспекта: давление, цель, источник, объект. Термин давление, естественно, означает динамический аспект, мотор влечения. Это давление есть не только постоянное свойство влечения, но и сама его сущность, вплоть до того, что даже выражение «пассивное влечение» можно использовать для определения именно активного поиска ситуаций пассивности. Это один из пунктов, по поводу которого Фрейд хотел провести различие между своей концепцией и концепцией Адлера. Он не предполагал приписывать отдельному влечению тенденцию к активности, тенденцию к доминированию. Любое влечение обладает способностью запускать моторику.

Эта динамическая тональность обнаруживается также в выражении «проявление влечения», смысл которого близок к смыслу влечения. Представляется, что этот термин носит лишь более описательный характер и используется по отношению к влечению как актуально действующему.

1 В оригинале: poussee (фр.) — толчок, толкание, давление, сила давления, напор, усилие, натиск, удар, атака, порыв, тяга (прим. пер.).

86

ТЕОРИЯ По своей природе влечение тяготеет к чему-то, что является его целью. Эта цель всегда — исчезновение

напряжения, создающегося именно из-за выхода влечения наружу. Это исчезновение осуществляется благодаря разрядке, т.е. истечению вовне системы накопившегося напряжения. Эта разрядка и является удовлетворением влечения. Но если понимать цель влечения наиболее широким и одновременно наиболее строгим образом, то этот термин может означать также средства, механизмы, позволяющие достигнуть конечной цели. Так, целью орального эротического влечения может быть сосание, целью генитального сексуального влечения — коитус.

Эта формулировка уже устанавливает связь между целью и источником влечения. Это особенно ясно в случае детской сексуальности, когда, говорит Фрейд, сексуальная цель находится под господством эрогенной зоны. Выражение «источник влечения» покрывает сразу и топографическое понятие и понятие каузальности. Оно означает одномоментно и соматический процесс, запускающий на психическом уровне состояние напряжения, возбуждения, и в равной степени зону организма, где этот соматический процесс разворачивается. Можно попутно отметить некоторую неустойчивость концепции понятия источника влечения. В «Трех очерках по теории сексуальности» 1905 года этот термин также обозначает запускающие причины, такие, как механическое возбуждение, мышечную или интеллектуальную активность. Но в 1915 году в «Метапси-хологии» {«Влечения и их судьбы») Фрейд настаивает на строго эндогенном аспекте понятия источника.

Четвертый аспект, с помощью которого мы подступим к влечению, более важен в клиническом плане: это объект. «Это то,— говорит Фрейд,— в чем или благодаря чему влечение может достичь своей цели». И добавляет: «Это то, что наиболее изменчиво во влечении. То, что исходно не связано с ним». Можно по ходу еще раз отметить отличие от понятия инстинкта. Психоаналитический смысл термина «объект» очевидным образом произволен от классического смысла, т.е. о[гределен как то, что соотносится с субъектом (или со своим Я) в некоторых связях. Уточним, что речь может идти об определенной личности, а также о частичном объекте, например материнской груди, что он может принадлежать миру реальному или фантастическому и быть как внешним по отношению к индивиду, так и внутренним; так, в случае нарциссизма, как мы увидим, Я становится объектом любви для Оно.

Мы только что сказали, что влечение исходно тяготеет к удовлетворению самыми короткими путями, без особых предпочтений одного объекта другому. Тем не менее после опыта удовлетворения сильно загруженная репрезентация удовлетворяющего объекта будет отныне ориентировать организм на поиск того же объекта. Но если существует выбор при-

вилегированного объекта даже на уровне питания, то этот поиск определенного типа объекта обнаружится впоследствии в несколько измененном виде и но отношению к объекту, называемому целостным, или гени-

тальным1. Мы вернемся к этому, уже сейчас отметив определенную двусмысленность, которая может существовать по поводу термина «объект». Он может указывать либо на объект влечения, либо на объект любви субъекта. Слово каждый раз точно обнаруживает смысл, который оно имеет в классическом языке. Это последнее значение термина «объект» особенно отчетливо проявляется, когда противопоставляется либидо Я и объектное либидо.

Известно значение, которое приобрело понятие объектное отношение в постфрейдистской литературе. Мы лишь подчеркнем мимоходом его двойную пользу: оно позволяет всегда рассматривать психическую жизнь субъекта «в ситуации», а не изолированно; в особенности же дает возможность объединить в одном подходе данные, взятые из понятий либидинального созревания, структурирования Я, защитной организации, даже патологической организации; так, можно, например, говорить о фобическом объектном отношении (т.е. отношении с объектом фобиче-ского типа).

В обыденном языке очень легко очертить смысл слова сексуальность. Его содержание раскрывают любые формы активности, связанные с генитальным аппаратом и его функционированием, рассматриваемые социальной группой как нормальные. Психоанализ существенно расширяет его значение. Следует учесть, что в этот расширительный смысл включены три области. С одной стороны, сексуальность, не достигшая, если можно так выразиться, зрелости, не соответствующая сексуальности взрослого, т.е. инфантильная сексуальность. Хотя назвать сексуальным удовольствие младенца, связанное, например, с оральной активностью, кажется спорным. Но именно исследование организации либидо и его эволюции подтверждает правомерность объединения всех его проявлений в одну категорию — сексуальную активность.

С другой стороны, следует учитывать сексуальность, рассматриваемую не как нормальную, а как перверсную (извращенную), отметив, что эти перверсные феномены демонстрируются не только в их высших проявлениях, соответствующих патологии, но и во всех минимальных выражениях, составляющих обычно сопровождение или предварительные условия так называемых нормальных сексуальных отношений. Именно психоанализ показал, что невротические симптомы представляют собой смещенное удовлетворение, компромисс в удовлетворении сексуальных, чаще всего перверсных желаний, что заключено в знаСм. в гл.1 изложение понятий парциального и тотального объекта.

88

ТЕОРИЯ менитой формуле: «Невроз является, если можно так выразиться, негативом перверсии» («Три очерка по

теории сексуальности»).

В реальности все эти области очевидным образом связаны, и известно, какой скандал вызвал Фрейд, утверждая, что ребенок демонстрирует в своей сексуальности полиморфную перверсную предрасположенность. Именно преемственность, проступающая в различных сексуальные проявлениях, преемственность, доказываемая психоаналитической клиникой, позволяет их все отнести к области сексуальности. Тем не менее сам Фрейд декларировал во «Введении в психоанализ», что «мы не обладаем пока универсально общепризнанным признаком, который позволил бы нам с уверенностью подтверждать сексуальную природу некого процесса».

По поводу сексуального влечения нам осталось лишь добавить, что в обычных условиях психической жизни имеют дело именно с ним или его превращениями. Можно даже уточнить, что любая психоаналитическая концептуализация влечения имеет в виду сексуальное влечение. Именно оно подвергается вытеснению, именно оно в перспективе первой топики является образующей бессознательного. И именно в этой мере психоаналитическая теория могла оцениваться как пансексуальная, тогда как на самом деле, как мы это увидим, всегда существовала проблема дуализма влечения — либо между сексуальными влечениями и влечениями самосохранения, либо между влечениями к жизни и влечениями к смерти.

С экономической точки зрения проявления сексуального влечения связаны с существованием некой силы, специфической энергии, называемой либидо. Совершенно очевидно, что этот термин означает лишь специфическую энергию сексуального влечения. Некоторое время различие между «психическим либидо» и сексуальным соматическим возбуждением казалось слабо обозначенным. В дальнейшем было твердо установлено, что термин либидо означает постулированную количественно, хотя реально и неизмеримую, психическую энергию сексуальной природы. Это последнее определение (яблоко раздора между Фрейдом и Юн-гом) не противоречит тому, что для понимания некоторых основных положений (нарциссизма, сублимации) психоаналитической теории необходимо ввести понятие десексуализированной энергии, а не исходно асексуализированной. Наконец, следует отметить, что в отличие от либидо собственная энергия других влечений не получила особого названия; Фрейд банально называл энергию влечений

самосохранения «влечением Я»1. Что же касается термина «деструдо»2, обозначающего энергию влечений к смерти, то он ему не принадлежит и никогда не имел широкого применения.

1 В оригинале: «interet du Moi» (фр.), может быть переведено и как «выгода Я» (прим. пер.). 2 В некоторых источниках: «мортидо» (прим. пер.).

МЕТАПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

89

ТЕОРИЯ ВЛЕЧЕНИЙ Рассмотрев основные элементы концепции влечения, перейдем к концептуальной проработке этого

понятия, чтобы одновременно понять его значение как в психической жизни, так и в психоаналитической теории.

Принято, и это вполне согласуется с фактами, различать три этапа развития мысли Фрейда по этому поводу.

1.Первый этап характеризуется дуализмом между сексуальными влечениями, с одной стороны, и влечениями Я и самосохранением — с другой.

2.Второй этап отмечен введением в теорию влечений нарциссизма.

3.На третьем этапе устанавливается оппозиция между влечением к жизни и влечением к смерти.

В этой исторической перспективе можно отметить, что понятие влечения было уточнено относительно поздно. Фрейду было около 50 лет, когда в «Трех очерках по теории сексуальности» (1905) он дал ему первые ясные определения. Безусловно, ранее он уже изучал психический конфликт, происходящий между

Я1 и бессознательным, уточнив, что этот конфликт затрагивает энергию, но ее природа оставалась неуточненной.

■ Итак, первая теоретическая проработка вносит различие между сексуальными влечениями и влечениями самосохранения. Наиболее отчетливую формулировку этого дуализма можно обнаружить в работе 1910

года «Психоаналитическая концепция нарушений зрения психического происхождения». В ней он пишет: «Влечения не всегда согласованы между собой, и это приводит к конфликту интересов. Совершенно особое значение для наших усилий по разъяснению имеет неоспоримая оппозиция, господствующая между инстинктами, служащими целям сексуальности, получению сексуального удовольствия, и другими инстинктами, направленными на предохранение и сохранение индивида, т.е. инстинктами Я. Поэт сказал бы, что все активные органические инстинкты нашей души можно расположить за голодом или за любовью». Вслед за Фрейдом можно также понять этот дуализм как оппозицию между влечениями, служащими сохранению индивида, и влечениями, обеспечивающими сохранение вида. Эта оппозиция, которая будет объяснена несколько далее, самым банальным образом приводит к тому, что сексуальные влечения, в силу своих требований, могут подвергнуть опасности субъекта или во всяком случае его душевный покой внутри его социального окружения. Следует понять, что на протяжении длительного периода для аналитической теории было очевидно, что сила бессознательного зиждется на сексуальных влечениях, и достаточно новым было уточнение, что Я также заимствует из определенной категории В обыденном смысле: осознающая личность.

90

ТЕОРИЯ влечений силу, позволяющую ему противостоять бессознательному. Итак, на момент первой теории

влечений конфликт между влечениями точно покрывает конфликт между инстанциями психического аппарата.

В любом случае важнейшим вкладом этой первой разработки является понятие фиксации (подкрепления). Сексуальные влечения исходно не противопоставляются влечениям Я, совсем напротив, в начале жизни сексуальные влечения сцеплены с функциями самосохранения, т.е. они едины с ними, они одновременно используют их телесный источник и их объект. В этот момент сексуальные влечения определяются в целом лишь некоторым особым способом удовлетворения, являющимся, если можно так выразиться, не более чем полученной прибавочной стоимостью. Типичный пример — сосание. Маленький ребенок сосет грудь, чтобы удовлетворить голод, но эта активность обеспечивает ему самостоятельное удовольствие, и позднее, даже в отсутствие голода, он сосет грудь или соску в поисках только этого удовольствия. Начиная с этого открытия сексуальное удовлетворение отделяется от физиологической потребности. Если функция питания предоставляет пример типичной фиксации (подкрепления), то следует признать, что любые органические функции могут реализовываться сходным образом, в частности функции выделения, мочеиспускания, и в особенности дефекация. Более того, это могут быть не только органические функции, но и функции жизненных отношений, фиксирующие первые варианты сексуального удовлетворения. Например, зрение, касание, мышечная активность, вплоть до интеллектуальной активности. Так, говорит Фрейд, «...возможно, что ничто значительное не происходит в организме без составляющей, поддерживающей сексуальное возбуждение» {«Три очерка по теории сексуальности»).

Одно из важных следствий этой фиксации на различных телесных функциях определяется понятием частичных (парциальных) влечений. Под этим следует понимать, что существует лишь сексуальность, лишь сексуальное влечение, но у детей вплоть до Эдиповой фазы составляющие этого влечения могут функционировать совершенно автономным образом, независимо от организующего принципа. На этой аутоэротической стадии каждая эрогенная зона пригодна для получения определенного сексуального удовольствия, называемого «органным удовольствием».

Другое интересное следствие органичного взаимодействия двух функций — сексуальной и самосохранения

— представляет собой этиология функциональных расстройств психического происхождения. В уже цитированной статье 1910 года Фрейд специально изучал психическую слепоту. Если Я оценивает сексуальные потребности как зрительно избыточные, то оно строго наказывает это использование зрения, наделяя сексуальным инстинктом. Но вытеснение, говорит Фрейд, заходит иногда слишком далеко, Я уступает в некотором смысле орган зрения сексуальным влечени-

МЕТАПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

91

ям, и функция зрения оказывается целиком поглощенной вытеснением. Это, говорит он, как если бы Я выплеснуло ребенка из ванны вместе с водой. Это, добавляет он, как если бы обвинительный голос вознесся над заинтересованным лицом, чтобы сказать ему: «Поскольку ты счел возможным доверить орган зрения получению греховных чувственных удовольствий, для тебя будет лучше ничего более не видеть». Аналогичный механизм обнаруживается при огромном количестве дефицитарных истерических расстройств (паралич, анестезия, анорексия и т.д.).

Некоторые авторы (в том числе Фрейд в «Трех очерках...) видят в этой связи между двумя функциями

объяснение сублимации1, т.е. возможности для парциальной сексуальной составляющей найти выражение в несексуальной активности.

В плане развития личности или, более точно, в отношениях личности с объектом из понятия фиксации следует, что сексуальное удовлетворение, будучи исходно связанным с функциями сохранения, и более специфически с питанием, нуждается в объекте, расположенном вне субъекта,— материнской груди. Иначе говоря, частичное влечение соответствует такому же частичному объекту. Но очень скоро сексуальное влечение отделяется от функции самосохранения, не нуждаясь более во внешнем объекте, и может удовлетворяться аутоэротическим способом. Лишь после периода латентности, говорит Фрейд (позднее он нюансирует это положение), снова начинается поиск внешнего объекта, становящегося в это время целостным объектом. Он заключает: «В конечном итоге, найти сексуальный объект можно, лишь только его вновь обнаружив».

То, что мы сказали по поводу объекта, уже позволяет нам понять, почему два основных влечения приходят не просто к разделению, а к оппозиции. Фрейд высказал свои соображения по этому поводу в статье

«Положение, касающееся двух принципов психического функционирования». Чтобы Я функционировало,

принцип реальности быстро вытесняет принцип удовольствия, поскольку для его удовлетворения функции в обязательном порядке нуждаются во внешнем объекте. Тогда как сексуальные влечения не только продолжают сохранять возможность аутоэторического удовлетворения, но их удовлетворение возможно даже вне реальности, фантазма-тическим способом (мы вернемся к этому в конце данной главы). Таким образом, они могут легче оставаться связанными с принципом удовольствия.

Описанная фиксация2 отмечает либидинальное развитие далеко за границами прегенитальных фаз, и можно свободно говорить об эротиз-

1 Сублимация изучается вместе с механизмами защиты, гл. 3.

2 Фиксация и анаклитизм — частичные синонимы: термины «анаклитический» и «ана-клицизм» употребляются скорее в области клиники (анаклитический — опорный; неологизм, образованный на основе греческого глагола «опираться на...», для описания ранних привязанностей) (прим. пер.).

92

ТЕОРИЯ ме орального или анального характера у взрослых, например, когда в объектном отношении преобладает

парциальное влечение.

Следует хорошо понять, что только сексуальное влечение дало основание для аналитического исследования. Что же касается влечений самосохранения, они никогда не исследовались как таковые, но лишь в их связи с сексуальными влечениями. Представляется, что просто-напросто Фрейд выделял парциальные влечения самосохранения, связанные с основными органическими функциями, по аналогии с выделением парциальных сексуальных влечений.

Мы не будем более останавливаться на первом этапе разработки теории влечений, более детально эти влечения обсуждались при обзоре развития личности (гл. 1).

■ Эта первая конструкция сферы влечений была скорее только намечена, чем проявлена, в 1914 году в длинной статье «По поводу введения в нарциссизм». Современникам было довольно затруднительно сразу оценить ее значение. Тем не менее чувствовалось, что речь идет совсем о других вещах, нежели о простом

уточнение теории. Джонс вспоминает в своей книге1, что он тогда написал Фрейду, что «эта работа наносит очень болезненный удар по теории влечений». Концепция дуализма влечений, казалось, была поставлена под угрозу. Вскоре после разрыва с Юнгом Фрейд как будто возвращается к своей монистической концепции.

Впрочем, в первом приближении положение кажется достаточно простым. Во-первых, сохраняется дуализм инстинктов самосохранения и сексуальных инстинктов. Во-вторых, пересматривается именно понимание объекта сексуального влечения. То есть раньше Фрейд различал аутоэротическое удовлетворение (органное удовольствие) и объектное удовольствие. Теперь он вводит другую модальность, являющуюся глобальной либидинальной загрузкой Я. Отметим, кстати, что введение нарциссизма привело к уточнению, если не пересмотру, топической модели и концепции Я.

Понятие нарциссизма2 было разработано именно исходя из различных соображений, преимущественно генетических и экономических. Начиная с 1910-1911 гг. {«Три очерка по теории сексуальности», анализ «Случая Шрейбера») Фрейд допускает вслед за Абрахамом, постулировавшим этот механизм при dementia precox, что либидо, покидающее объекты внешнего мира, может вновь нахлынуть, загружая сам субъект. Это привело к допущению гипотезы о существовании этапа в процессе развития, когда загружена уже не эрогенная зона, а сама личность в целом (Я-тело).

1 См.: «Жизнь и творчество Зигмунда Фрейда». 2 По поводу нарциссизма см. также гл. 1.