действовавшие в освобожденных районах (провинциях Кенгидо, Северная Кенсандо, Южная Кенсандо, Южная Чолла и др.), стремились в форсированном порядке передать безвозмездно землю крестьянам. За короткий срок северокорейский вариант земельной реформы охватил 1198 пригородных селений на Юге. В этих районах примерно 38 % обрабатываемой земли прежних крупных собственников подлежали национализации и примерно 66 % крестьянских трудовых хозяйств наделялись земельными участками без выплаты компенсации. Народные комитеты объявили о ликвидации всех долговых обязательств крестьянских хозяйств перед помещиками и ростовщиками. Однако реальное проведение аграрной декларации северян на Юге натолкнулось на серьезные трудности. Многие крестьяне, особенно те, кто прежде приобрел земельные участки в частную собственность за определенный выкуп, сдержанно отнеслись к северокорейским аграрным акциям. И они убедились в своей правоте, когда контрнаступление войск ООН, начавшееся в середине сентября 1950 г., привело к автоматическому аннулированию всех северокорейских декретов в аграрной сфере.
Довольно настороженно, если не враждебно, южнокорейская деревня встретила военно-мобилизационные акции северян. 6 июля 1950 г. правительство Ким Ир Сена издало декрет о всеобщей воинской мобилизации на занятой северянами территории Юга. Мобилизации подлежали молодые люди, достигшие 18 лет, в первую очередь из числа крестьян и рабочих. В короткий срок, по данным южнокорейского историка Ким Ман Гила, было призвано принудительно около 400 тыс. молодых южно-корейцев. Одновременно Пхеньян организовал настоящую охоту за деятелями правого толка и «предателями», которых приговаривали к смертной казни или тайно вывозили в тюрьмы КНДР. В итоге северокорейская армия, пришедшая на Юг под лозунгами освобождения и народной демократии, стала восприниматься как чуждая и даже враждебная сила. Все это оказалось на руку «Объединенному командованию ООН», которое в тщательно скрытом виде вело форсированную подготовку к стратегическому контрнаступлению против КНА, действовавшей в отрыве от тыловых баз, в условиях невероятной растянутости коммуникаций, а главное, без обеспечения надежных оборонительных позиций на флангах основных группировок наступающих войск.
§ 2. Вторая фаза войны: эскалация конфликта под флагом ООН
Советский Союз, несмотря на угрожающие резолюции СБ, продолжал де-юре подчеркивать свою непричастность к Корейской войне. Советское руководство стремилось доказать, что конфликт носит сугубо «внутренний характер» и корейский народ обладает неотъемлемым правом высказаться в пользу того или иного сценария национального суверенитета. Правда, единого мнения по корейскому вопросу у Кремля в тот период не
было, о чем довольно красноречиво повествует в своих «Воспоминаниях» Н. С. Хрущев.16 Северокорейская армия, отмечает автор указанных мемуаров, быстро продвигалась на
Юг. Однако расчет Пхеньяна на то, что при первых же выстрелах «будет внутренний подъем южан», поднимется всенародное восстание против проамериканского режима, не оправдался.
Утверждения Севера о том, что весь Юг покрыт подпольными коммунистическими ячейками и вооруженными группами, оказались явной гиперболой. Вооруженным силам КНДР нужен был импульс для последнего натиска на пусанский периметр и «война сразу бы закончилась», возникла бы объединенная «социалистическая Корея» с развитой промышленностью, богатыми ресурсами, сильным сельским хозяйством. А главное, Вашингтон вряд ли стал вмешиваться в конфликт более крупными вооруженными силами. «Думаю, что если бы Ким Ир Сен, – пишет далее Н.Хрущев, – получил от нас еще один, минимум два танковых корпуса, то ускорил бы продвижение на Юг и с ходу занял бы
16 Хрущев Н.С. Воспоминания: Время, люди, власть. – М., 1999. – С. 85.
Пусан».
Реакция Сталина на это предложение была резко отрицательной. Как и в самом начале Корейской войны, советский лидер считал, что не должно быть никаких доказательств реальной причастности СССР к конфликту: «Мы не хотим, чтобы появились данные для обвинения нас в том, что мы участвуем в этом деле. Это дело Ким Ир Сена». Последующие события показали, что осторожная и сдержанная позиция Сталина предотвратила непосредственное вовлечение СССР в крупномасштабное вооруженное столкновение с США на Корейском полуострове.
Между тем ситуация на фронтах Корейской войны в результате явных стратегических просчетов Пхеньяна стала стремительно меняться в пользу «войск ООН». 15 сентября 1950 г. в глубоком тылу КНА в районе портового города Инчхон (ранее Чемульпо) США осуществили внезапную высадку крупного войскового десанта, поддерживаемого почти 230 боевыми кораблями ВМС и 400 самолетами. Оборона КНА, состоявшая здесь всего лишь из 3–4 тыс. солдат и офицеров, была мигом сметена американскими войсками. С этого времени начинается второй (переломный) этап Корейской войны, продлившийся около 40 дней, т. е. до массированной переброски китайских народных добровольцев (КНД).
Против северян действовали усиленные южнокорейские подразделения и Первый корпус армии США. Под угрозой полного окружения части КНА стали стихийно откатываться назад. 28 сентября 1950 г. американцы, южнокорейцы и другие армейские части, действовавшие под флагом ООН, освободили Сеул, к 1 октября вышли к 38-й параллели, 9 октября заняли Пхеньян, а к 24 октября подошли к западному участку корейско-китайской границы в районе города Чхосан. К этому времени в составе полуразбитых северокорейских дивизий оставалось не более 20 % личного состава. Боевые соединения практически не имели средств ПВО, полевой артиллерии, бронетехники.
Инчхонская десантная и нактонганская операции США и РК стали крупным успехом командования ООН и серьезным просчетом военной разведки КНДР и СССР.
Главный военный советник КНА генерал Васильев отмечал: «Нам хорошо была известна тактика американцев. Ни у кого не было сомнения в том, что, обороняя Пусанский плацдарм, американцы предпримут активные действия на других участках. Они имели богатый опыт подготовки и проведения морских десантных операций и обязательно высадят десанты на Корейское побережье. Но мы не знали до последнего дня, где именно и какими будут по масштабу эти операции.
Захват Инчхона явился для нас полной неожиданностью. Здесь оказались главные военно-морские силы. Пока мы изучали и оценивали обстановку у себя на передовом
фронтовом командном пункте, вся обстановка резко и коренным образом изменилась».17 Коренной перелом в Корейской войне со второй половины сентября 1950 г. был
обусловлен, таким образом, прямым вмешательством США под флагом ООН. К концу августа – началу сентября 1950 г. КНА противостояла объединенная американоюжнокорейская группировка численностью в 180 тыс. солдат и офицеров, что в 2,5 раза превышало боевой состав полуразбитой северокорейской армии. В короткий срок Вашингтон и Сеул добились превосходства в артиллерийских стволах в 6 раз и обеспечили почти полное огневое господство на море и воздушном пространстве.
Провал так хорошо разработанной на бумаге «освободительной войны» был обусловлен серьезными стратегическими просчетами верховного командования КНА и советских военных советников.
Северокорейская и советская разведслужбы, допустив просчет с определением района возможной высадки основного десанта войск ООН, в сентябре 1950 г. поставили КНА на грань катастрофы. Пытаясь как-то стабилизировать ситуацию, Политбюро ЦК ВКП(б) направило 27 сентября 1950 г. директиву генералу Штыкову (совпослу) и генералу Матвееву
17 Цит. по: Корея: Расчленение, война, объединение. – С. 206.
(псевдоним маршала Советского Союза М. В. Захарова), в которой прямо говорилось, что в крупных неудачах на фронтах Кореи виноваты не только командование КНА, но и советские военные советники. В директиве за подписью И. Сталина говорилось: «Наши военные советники не добились точного и своевременного выполнения приказа Главкома о выводе с основного фронта в район Сеула четырех дивизий, тогда как полная возможность к этому в момент принятия решения была, ввиду этого было потеряно семь дней, что и принесло американцам под Сеулом большую тактическую выгоду.
Обращает на себя серьезное внимание неправильная и совершенно недопустимая тактика использования в бою танков. Танки в последнее время используются у вас в бою без предварительных артиллерийских ударов с целью очистки поля для танков, ввиду чего ваши танки очень легко сжигаются противником».
И далее: «…Обращает внимание стратегическая малограмотность наших советников, а также их слепота в деле разведки. Они не поняли стратегического значения высадки противника в Чемульпо, отрицали серьезное значение высадки, а Штыков даже предлагал привлечь к суду автора заметки в „Правде“ об американском десанте. Эта слепота и отсутствие стратегического опыта привели к тому, что необходимость переброски войск с юга в район Сеула была подвергнута сомнению, сама переброска была растянута и замедлена и таким образом потеряли на этом семь дней к радости противника.
Исключительно слаба помощь наших военных советников корейскому командованию и в таких важнейших вопросах, как вопросы связи, управления войсками, организации разведки и ведения боя. В результате этого войска Корейской армии по существу почти неуправляемы; ведут бой вслепую и организовать взаимодействие между родами войск в бою не могут. Это терпимо может быть при успешном наступлении, но нетерпимо совершенно при осложнениях на фронте».
2 октября 1950 г. маршалу Захарову было приказано придать «исключительно важное значение» выводу частей КНА, особенно командного состава, из окружения в одиночку, группами, уничтожая или бросая при этом тяжелое вооружение и опираясь по возможности на сочувствие местного населения.
Однако это были явно запоздалые директивы. Потери КНА только в живой силе превысили в первые 2–3 месяца войны 50 тыс. солдат и офицеров. Раздробленные на отдельные группировки, лишенные своевременных поставок боевого снаряжения и боеприпасов, слабо управляемые из единого командного центра, находясь под яростными ударами ВВС США, истрепанные остатки частей КНА стихийно откатывались на Север, к корейско-китайской границе, оказывая лишь спонтанное сопротивление.
На этой фазе Корейской войны особую роль играли объединенные военно-морские силы США и Великобритании. Корабли 7-го флота США осуществляли по приказу Пентагона тотальную блокаду и массированные обстрелы северокорейского побережья с Востока и Запада. С 7-м флотом США взаимодействовали ВМС Великобритании. Так, флагман британского флота на Дальнем Востоке крейсер «Белфаст» во взаимодействии с кораблями 7-го флота США уже 3 июля 1950 г. начал обстрел территории Северной Кореи. Только за один день 19 июля «Белфаст» выпустил 350 шестидюймовых снарядов в направлении КНДР. Всего за Корейскую войну «Белфаст» выпустил около 8 тыс. шестидюймовых снарядов, что было в 3,5 раза больше, чем за всю Вторую мировую войну. (Относительно слабые ВМС КНДР не в состоянии были противодействовать огневой мощи британского крейсера. Тем не менее в августе 1952 г. на его палубе, причинив серьезные повреждения, разорвался 76-миллиметровый артиллерийский снаряд, выпущенный северокорейской береговой батареей.)
После пересечения 1 октября 1950 г. 38-й параллели «Объединенное командование ООН» столкнулось не только с сопротивлением регулярных частей КНА, но и широкомасштабным партизанским движением. В эти критические для КНДР дни Ким Ир Сен говорил, что он не пойдет на капитуляцию, уйдет в горы, чтобы вновь вести партизанскую войну против интервенции. Реальная угроза нарастания партизанского
сопротивления на Севере вынудила коалицию внести существенные изменения в свою наступательную стратегию и тактику. 29 октября 1950 г. начальник штаба 10-го корпуса ВС США подполковник В. Куинн представил обстоятельный доклад Пентагону, из которого следует, что американская сторона в полной мере оценивала возможные угрозы эскалации партизанской войны в горных приграничных районах Северной Маньчжурии и Северной Кореи. По оценке автора доклада, северокорейские партизаны действуют в рамках трех боевых структур: а) регулярные группы, обученные для нанесения внезапных ударов по наиболее важным стратегическим позициям и коммуникациям; б) полувоенизированная милиция, которая днем трудится на полях и других работах, а ночью совершает дерзкие вооруженные диверсии, чтобы с рассветом, спрятав оружие в горных тайниках, вновь оказаться на своем обычном трудовом месте; и в) народоармейцы из числа местного крестьянства и ремесленников, оснащенные лишь примитивным оружием (ножами, мечами, ломами, топорами и т. п.) и совершающие акции террора и устрашения против местной полиции и марионеточных административных чиновников. Народоармейцы для сбора необходимых сведений широко используют женщин и детей, и в каждом таком партизанском отряде действуют политкомиссары.
Автор доклада сформулировал ряд практических предложений, которые стали осуществляться на практике Объединенным командованием ООН. Во все воинские подразделения была направлена обстоятельная информация о тактике современных партизанских войн, создана специальная школа по подготовке и переобучению специалистов по контрпартизанским операциям, организованы из числа южнокорейцев специальные антипартизанские отряды, вооруженные и обученные для действий в труднодоступной горной местности. Одновременно «Объединенное командование ООН» осуществляло засылку своих агентов в районы партизанских действий, проводило массовые пропагандистские кампании по привлечению на свою сторону местного населения, создавало низовую сеть вооруженной полиции из числа недовольных режимом Ким Ир Сена.
Разумеется, эти чрезвычайные акции не могли подавить партизанскую войну в тылах «войск ООН», но ее эффективность так же, как и на Юге, оказалась намного ниже по сравнению с расчетами китайско-северокорейского командования. В итоге партизанское движение на Севере оказало незначительное влияние на стремительное продвижение «войск ООН» к корейско-китайской границе.
Масштабы боевых операций на втором этапе корей ской войны далеко выходили за пределы адекватной реакции по «отражению агрессии», предусмотренной Уставом ООН. Американо-лисынмановская коалиция полагала, что Северная Корея отныне навсегда останется под ее стратегическим контролем, хотя между Вашингтоном и Сеулом по этому вопросу возникло вначале довольно серьезное противоречие. Администрация Ли Сын Мана претендовала на автоматическое признание ее юрисдикции на всей северокорейской территории, занятой «войсками ООН». Однако в специальном заявлении Объединенного командования было подчеркнуто, что полномочия правительства Республики Корея распространяются только на южную часть страны, а административные функции к северу от 38-й параллели выполняют специальные представители Комиссии ООН по объединению и восстановлению Кореи (The United Nations Commission on the Unification and Rehabilitation of Korea). По предложению Макартура на Севере временно замораживались какие-либо реформы по вопросам землепользования, банковского дела и валюты. Командование «войск ООН» разрешило временно использовать в обороте северокорейскую вону с тем, чтобы предотвратить анархию в социально-экономической сфере Севера.
Однако лисынмановские власти усмотрели в этой политике некое ущемление своих законных прерогатив. 10 октября 1950 г. они обнародовали декрет о введении к северу от 38- й параллели военного положения и создании под эгидой южан военно-гражданской администрации. Для осуществления административного контроля в 9 наиболее крупных городах Севера создавались специальные полицейские силы численностью около 3 тыс. человек, а также вспомогательные формирования из числа правонационалистически