Титаренко М.Л., Кобзев А.И., Лукьянов А.Е. - Духовная культура Китая. Том 4 - 2009-1

этих дацзыбао был один — призыв к бунту. «Революция, — говорилось в первом из них, — это бунт, душа идей Мао Цзэ-дуна — это бунт!.. Смело думать, смело говорить, смело действовать, смело дерзать, смело совершать революцию — одним словом, смело бунтовать, отказываться от бунта — это стопроцентный ревизионизм».

Эпиграфом второго дацзыбао были слова Мао Цзэ-дуна «бунт — дело правое!». «Нынешняя великая пролетарская культурная революция является великим революционным бунтом. Мы поднимаем большой бунт против тех, кто является ревизионистами, кто выступает против идей Мао Цзэ-дуна. Бунт — это традиция пролетарских революционеров, традиция, которую необходимо продолжать и развивать хунвэйбинам. Мы в прошлом бунтовали, сейчас бунтуем и в будущем будем бунтовать!» 1 августа 1966 г. Мао Цзэ-дун ответил на письма и дацзыбао пекинских учащихся, с воодушевле-

нием одобрив их лозунг «бунт — дело правое!» и призвал к более активным действиям. «Я горячо поддерживаю вас, — заявил вождь. — ...Я и мои революционные соратники стоим на таких же позициях».

С 1 по 12 августа 1966 г. по инициативе и под руководством Мао Цзэ-дуна, который считал, что необходимо срочно активизировать новую политическую кампанию, был проведен XI пленум ЦК КПК 8-го созыва. В работе пленума не принимали участие «по решению» по меньшей мере 26 членов и кандидатов и по «собственной просьбе» 13 членов и кандидатов в члены ЦК КПК, т.е. 39 человек (28%) из 74 членов и 67 кандидатов списочного состава пленума ЦК КПК. Очевидно, для кворума на пленум пригласили 47 человек, включая членов ГКР, «делегатов» от «революционных преподавателей и студентов» из вузов столицы, включая Не Юань-цзы. Первоначально планировалось провести пленум за пять дней. В повестку дня пленума были включены следующие вопросы: 1. Принятие решения о «культурной революции»; 2. Обсуждение и одобрение мероприятий в области внутренней и внешней политики, принятых в период после X пленума ЦК КПК 1962 г.; 3. Принятие коммюнике пленума; 4. Утверждение решения совещания Политбюро ЦК КПК (май 1966 г.) о персональных перемещениях в составе руководства, т.е. об освобождении от своих обязанностей Пэн Чжэня, Ло Жуй-цина и Ян Шан-куня.

На пленуме инициаторы кампании во главе с Мао Цзэ-дуном хотели задним числом одобрить развязанную вождем «культурную революцию», санкционировать от имени ЦК КПК ее проведение, втянуть страну в это движение уже именем партийного форума, получить возможность для более интенсивной атаки на своих политических оппонентов и противников. Работа пленума проходила секретно «в крайне напряженной обстановке». Не было создано условий даже для обсуждения утвержденной повестки дня пленума. В качестве дополнительного средства давления на участников пленума по указанию Мао Цзэ-дуна собравшимся были розданы три документа: «Дацзыбао Не Юань-цзы» от 25 мая 1966 г., «Выступление Линь Бяо от 18 мая» и «Письмо Мао Цзэ-дуна хунвэйбинам» от 1 августа, квалифицированные как «документы пленума».

Лю Шао-ци от имени партийного руководства сделал доклад об основных моментах работы ЦК КПК начиная с X пленума 1962 г., содержание которого официально не было опубликовано. Он взял на себя основную ответственность за откомандирование «рабочих групп». «...В период культурной революции об обстановке в Пекине я раз в неделю докладывал Мао Цзэ-дуну. В это время я был в Пекине, в культурной революции имелись ошибки, особенно в вопросе откомандирования рабочих групп. Основную ответственность за это несу я...»

Упущения в движении Лю Шао-ци объяснял недостаточной ясностью цели, а не принципиальными ошибками в политической линии. Во время доклада Мао Цзэ-дун бросил реплику, что «рабочие группы сыграли роль подавления масс», что «более 90% рабочих групп совершали плохие дела». Лю Шао-ци объяснял откомандирование рабочих групп боязнью, что без них может прерваться партийное руководство движением.

откликнулся на призыв Мао Цзэ-дуна — критиковать Лю Шао-ци. Тогда 4 августа Мао Цзэ-дун решил созвать расширенное заседание Постоянного комитета Политбюро ЦК. На нем он выступил с еще более суровой критикой Лю Шао-ци, упрекая и обвиняя того в связи с направлением «рабочих групп», расценивая это как «самое настоящее подавление [студенческого движения], самый настоящий террор, причем террор, который исходил из ЦК партии», заявив, что сейчас предельно ясно, что те, кто настаивал на откомандировании групп, «стояли на буржуазной позиции, выступая против пролетариата». Он также заявил — и было совершенно очевидно, кого он при этом имел в виду, — следующее: «Мы рассуждаем о нечисти, но ведь эта нечисть присутствует сейчас и здесь, среди присутствующих».

В связи с тем, что 4-го числа Мао выступил очень резко, пленум решено было продлить. 5 августа Мао Цзэ-дун написал новый документ, назвав его «Огонь по штабу! Мое первое дацзыбао». Высоко оценив дацзыбао Не Юань-цзы и статью комментатора «Жэньминь жибао», он предложил перечитать их еще раз. «Однако на протяжении 50 с лишним дней некоторые руководящие товарищи в центре и на местах действуют как раз вопреки этим документам. Они, заняв реакционную буржуазную позицию, осуществляют диктатуру буржуазии и пытаются подавить мощное движение великой пролетарской культурной революции, — писал он в дацзыбао. — Извращая истинное положение вещей и выдавая черное за белое, они преследуют революционеров, подавляют инакомыслие, организуют белый террор и, будучи преисполнены самодовольства, вовсю демонстрируют свою буржуазную спесь, принижая боевой дух пролетариата. До чего же это подло!» 17 августа канцелярия ЦК КПК уже разослала это дацзыбао на места до уездного и полкового уровня (хотя официально оно было опубликовано только через год — 5 августа 1967 г.).

В ней он осудил сам факт создания «рабочих групп», а также их действия, бросил обвинение «некоторым руководящим товарищам как в центре, так и на местах, от ЦК КПК до местных парторганов», что они «стоят на реакционных буржуазных позициях и осуществляют диктатуру буржуазии». И хотя в дацзыбао не были упомянуты имена и фамилии, но было понятно, против кого направлено ее острие. Расшифровывая позже, что имел Мао Цзэ-дун под «штабом», по которому следовало «открыть огонь», журнал «Хунци» указывал: «Буржуазный штаб состоит из горстки самых крупных лиц в партии, облеченных властью и идущих по капиталистическому пути. Именно они — главный объект нынешней культурной революции, а ее главная задача — полностью ниспровергнуть их». Иными словами, первая дацзыбао Мао Цзэ-дуна призвало к разгрому центральных и местных партийных органов как «буржуазных штабов», и в первую очередь центрального «штаба», возглавляемого Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пином.

Чэнь Бо-да и Яо Вэнь-юань вслед за Мао Цзэ-дуном написали свои дацзыбао, первый — «Поддержим дацзыбао председателя Мао», второй — «Всегда идти вперед за председателем Мао».

6 августа Линь Бяо, который, как сообщалось ранее на пленуме, «отпросился на длительное лечение» и вместе с семьей спасался от летней жары в Даляне, спешно вылетел на самолете, присланном Мао, в Пекин для участия в работе пленума. В аэропорту его встретил Чжоу Энь-лай, обрисовавший ситуацию, сложившуюся на пленуме.

Затем, уже во время личной встречи с вождем, министр обороны узнал, что вот-вот займет место Лю Шао-ци и станет заместителем председателя партии. Зная характер Мао Цзэ-дуна и отлично представляя себе все опасности столь головокружительного взлета, Линь Бяо якобы под предлогом плохого здоровья (и это было правдой) попытался отказаться от столь почетного поста. Но вождь уже принял решение и отказываться от него не спешил.

«В последнее время меня серьезно беспокоит то, что моя работа и мои силы не соответствуют друг другу, не соответствуют должности, — заявил Линь Бяо на пленуме. — Я предвижу, что в будущем у меня появятся ошибки, и я буду добиваться уменьшения ошибок, буду опираться на Председателя Мао, опираться на всех товарищей из Постоянного комитета Политбюро ЦК

КПК, на товарищей из Группы по делам «культурной революции» при ЦК. Мы должны действовать в соответствии с идеями Председателя Мао, рассматривая Председателя осью, а себя — жерновами. Другой метод не подходит. Нельзя придерживаться двух курсов, нельзя иметь два штаба. Нельзя домыслами подменять идеи Председателя Мао, нельзя сидеть между двух стульев, необходимо единство, необходимо реши-

тельно идти за Председателем Мао. Председатель Мао, разрешая вопросы, всесторонне обдумывает их, смотрит далеко вперед; у него есть свои собственные методы мышления, есть очень много таких методов мышления, которые нам недоступны. Мы должны решительно осуществлять указания Председателя Мао. ...Председатель Мао — это гений мировой революции нашего времени, между ним и нами очень большая разница».

«Начиная с этого момента (появления первой дацзыбао Мао Цзэ-дуна. — В.У.) на пленуме ЦК партии началось разоблачение „ошибок" Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пина, — вспоминала дочь последнего, — и стала звучать критика в их адрес. Разного рода персонажи из лагеря „культурной революции" ставили каждое лыко в строку и обвиняли Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пина начиная

сосуждения самого факта направления рабочих групп с целью подавления движения учащихся

ивплоть до обращения к прошлому, к тому, что происходило начиная с 1962 года, то есть выис-

кивая всевозможные „ошибки" в деятельности тех, кто, находясь на первой линии, руководил в те годы повседневной деятельностью ЦК партии... В результате критики, прозвучавшей на пленуме, был сделан вывод о том, что помимо ЦК КПК, возглавляемого Мао Цзэ-дуном, есть еще и иной буржуазный штаб во главе с Лю Шао-ци».

По свидетельству Мао Цзэ-дуна, принятие пленумом нужных ему документов и решений оказалось возможным только в результате «упорядочения» рядов Политбюро и Секретариата ЦК КПК, предпринятого по его инициативе в качестве дополнительного пункта повестки дня. Из состава Политбюро были официально выведены Пэн Дэ-хуай (давно уже находившийся под домашним арестом) и Пэн Чжэнь, из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПК Чжан Вэнь-тянь и Лу Дин-и. Семь членов Секретариата ЦК были отстранены от выполнения своих функций. Пленум кооптировал в Политбюро шесть новых членов: Тао Чжу, Чэнь Бо-да, Кан Шэна, Сюй Сян-цяня, Не Жун-чжэня и Е Цзянь-ина. Число членов Постоянного комитета Политбюро было увеличено с семи до одиннадцати человек. В него были дополнительно введены Чэнь Бо-да, бывший первый секретарь Центрально-Южного бюро ЦК КПК Тао Чжу, Кан Шэн и Ли Фучунь. Это изменило соотношение сил в высшем партийном органе в пользу Мао. «Упорядочение рядов, проведенное среди членов и кандидатов в члены Политбюро, членов Секретариата, членов Постоянного комитета, обеспечивает реализацию этого постановления, а также Коммюнике ЦК», — заявил Мао в заключительном слове на пленуме.

Не было принято решений об избрании заместителей Председателя ЦК КПК, и четыре прежних поста заместителей (Лю Шао-ци, Чжоу Энь-лай, ЧжуДэ и Чэнь Юнь) больше не упоминались, так же как и пост Генерального секретаря ЦК КПК, ранее занимаемый Дэн Сяо-пином. Только Линь Бяо продолжал упоминаться как заместитель Председателя ЦК КПК. При этом при расположении членов этих руководящих органов в порядке их значимости и важности Лю Шао-ци был понижен со второго на восьмое место. Линь Бяо же стремительно взлетел вверх с шестого на второе место, став единственным упоминаемым заместителем Председателя КНР, «ближайшим боевым соратником товарища Мао Цзэ-дуна».

В результате готовившихся организационных перемещений, всевозможного давления на участников пленума, как на самом форуме, так и вне стен его Мао Цзэ-дуну и его ближайшему окружению удалось большинством лишь в несколько голосов провести резолюцию, которая оформила пересмотр прежнего курса и развертывание «культурной революции». В «Постановлении ЦК КПК о великой пролетарской культурной революции» (так называемых «16 пунктах»), проект которого готовился ГКР при непосредственном участии Мао, призывали: «сосредоточить все силы для нанесения удара по горстке ультрареакционных буржуазных правых элементов, контрреволюционеров-ревизионистов, полностью разоблачить и поставить под огонь критики их преступления против партии, против социализма, против идей Мао Цзэ-дуна, максимально изолировать их». При этом говорилось, что населению и членам партии не следует «бояться бес-

юзных, комсомольских кадров и руководителей других общественных организаций, их физического и морального уничтожения, запугивания и устрашения широких слоев населения.

Некоторые историки КНР утверждают, что если бы не было «культурной революции», то не могло бы появится и хунвэйбиновского движения, что эти явления взаимосвязаны. Они признают, что повышенная актив-

ность молодежи в «культурной революции» объясняется тем направлением, в котором формировались и развивались взгляды молодежи в предшествующие годы. Одной из причин такой активности была обстановка непрерывной эскалации идей «левого» толка, «расширения классовой борьбы» и т.п., которые подталкивали молодежь на бунтарские действия. «Левые» теория и практика постоянно распространялись по стране, и представления о необходимости ведения «классовой борьбы» в такой атмосфере естественно запали в сознание молодежи и подростков. Молодежь перед лицом якобы существующей серьезной угрозы «превращения партии в ревизионистскую», «изменения цвета государства», о чем постоянно твердилось в то время, пыталась энергично защитить оказавшиеся под угрозой исторические завоевания социализма в Китае. И неожиданно развязанная «культурная революция» подхлестнула эти настроения, помноженные на энергию и энтузиазм молодежи, предоставила ей арену действий.

Вторая причина — поощрение и организация преклонения перед Мао Цзэ-дуном молодежи и учащихся, доведенного до идолопоклонства. Возникновению хунвэйбиновского движения способствовал «культ личности Мао Цзэ-дуна», насаждавшийся в предшествовавшие годы в КНР, «хунвэйбиновское движение явилось детищем культа личности».

Еще одной причиной возникновения хунвэйбиновского движения считают историки КНР наличие некоторых негативных моментов в китайской традиционной культуре и их постепенное

инезаметное воздействие на молодежь, на ее идеологию и взгляды. Действия хунвэйбинов были неразрывно связаны с пережитками феодализма, глубоко укоренившимися в традиционной культуре. Когда хунвэйбины начали войну против «всех авторитетов», они превратили Мао Цзэдуна в святого и в своем отношении к нему, по сути, следовали традиционной установке «быть преданным государю». Когда же они под лозунгом «бунта» втаптывали в грязь права человека

ипопирали законность, по их мнению, они действовали в духе принципа «революционизации идеологии». Трагедия хунвэйбинов заключалась в том, что они считали себя авангардом, «разрушающим старый мир», а на самом деле они находились в плену старых китайских традиций.

В процессе воспитания молодежи очень мало уделялось внимания развитию самостоятельного мышления, пропагандировалась «теория послушного орудия».

Хотя первые хунвэйбины появились в Пекине в конце мая 1966 г., однако в КНР днем рождения «красных охранников» считается 18 августа 1966 г. В этот день Мао Цзэ-дун и его сторонники устроили в честь хунвэйбиновских отрядов массовый митинг на площади Тяньаньмэнь. К этому времени со всех концов страны на него съехались около миллиона учащихся. В начале шестого утра он вышел из ворот Запретного пурпурного города и поднялся на башню Тяньаньмэнь, где его уже ждали представители хунвэйбинов — этих «маленьких генералов», как он их называл, «культурной революции».

Чтобы подчеркнуть боевой дух происходящего, вождь облачился в зеленый мундир НОАК. Последний раз он появлялся перед народом в военной форме 16 лет назад, в 1950 г. при отправке китайских добровольцев в Корею. Тем самым подчеркивалась важность акции и то, что ее поддерживают военные.

«Мы должны разгромить лиц, облеченных властью и идущих по капиталистическому пути, разгромить буржуазные реакционные авторитеты, разгромить всех буржуазных монархистов, выступить против всяких действий, зажимающих революцию, и смести всякую нечисть! — неслись над площадью слова Линь Бяо. — Мы должны всемерно ликвидировать всю эксплуататорскую идеологию, старую культуру, старые нравы и старые обычаи!».

В выступлениях Чэнь Бо-да и Линь Бяо, а также Чжоу Энь-лая неоднократно подчеркивалась мысль, что Мао Цзэ-дун и ГКР одобряют создание новых хунвэйбиновских организаций. Подчеркивалась роль Мао Цзэ-дуна в этой политической кампании, которого все выступавшие называли «верховным главнокомандующим» и «полководцем» «культурной революции», неслись

повязкуппиязк ная рукет/к Мао,Мя стоящая внизу миллионная толпа неистовствовала. Такие же повязки были вручены Линь Бяо и другим партийным руководителям. Мао, благосклонно принимая повязку, произнес единственную за весь митинг фразу: «Я решительно поддерживаю вас!» Этим он хотел еще раз показать, что лично узаконил организацию хунвэйбинов, санкционировал ее действия. Таким образом, основное значение этого митинга заключалось в том, что он дал возможность вождю через головы всех партийных, комсомольских, профсоюзных организаций прямо обратиться к «красным охранникам», официально от своего имени узаконивая новую организацию. Итак, с этого момента начали формироваться военизированные ударные отряды фанатичной учащейся молодежи, специально предназначенной для осуществления массового политического террора в отношении различных кадровых работников, интеллигенции и запугивания широких слоев населения страны и беспрекословной моральной (а часто и физической) поддержки Мао Цзэ-дуна и его ближайшего окружения.

С 18 августа по 26 ноября 1966 г. Мао Цзэ-дун в Пекине восемь раз подряд встречался с хунвэйбинами, а также с «революционными» преподавателями и студентами высших и средних учебных заведений страны. В этих встречах приняло участие свыше 11 миллионов человек. ЦК КПК и Госсовет (видимо, не без давления Мао Цзэ-дуна и ГКР, требовавших осуществления «великих смычек» хунвэйбинов по всей стране) обнародовали директиву (5 сентября 1966 г.) с требованием организовать на местах бесплатные поездки в Пекин учащихся высших и средних учебных заведений или их представителей, а также делегаций преподавателей, рабочих и служащих для ознакомления с мероприятиями «культурной революции», что привело к крупномасштабным бесплатным перемещениям десятков миллионов хунвэйбинов.

17 августа 1966 г. хунвэйбины 2-й средней школы Пекина обнародовали документ «Объявляем войну старому миру», в котором провозглашалась «необходимость критики и уничтожения всех старых идеологий, культуры, привычек и обычаев». Этот лозунг впервые прозвучал в статье, подготовленной Чэнь Бо-да, еще в июне, а 18 августа был поддержан в выступлении Линь Бяо на массовом митинге в столице, что послужило началом движения за «ликвидацию четырех старых». По всей стране начались широкомасштабные антиконституционные действия: совершались переименования площадей и улиц, акты вандализма в отношении памятников истории, архитектуры и культуры, погромы в домах, библиотеках и музеях, религиозных и культовых храмах, на старых кладбищах, избиение простых смертных. В глазах хунвэйбинов все это были «четыре старых».

Вслед за борьбой с «четырьмя старыми» следовали потасовки и драки различных молодежных группировок, избиения мирных граждан, откровенный грабеж. Видные ученые, общественные деятели, представители прессы, сферы образования, искусства, издательского дела, демократических партий и организаций, государственного и военного руководства стали рассматриваться хунвэйбинами, при прямом подстрекательстве сверху, как «буржуазные элементы, ревизионисты, контрреволюционная черная банда, нечисть». Причем Кан Шэн призвал в одном из своих выступлений водружать на таких лиц высокой шутовской колпак и навешивать черную дощечку с указанием, кем является этот человек — нечистью, ревизионистом, контрреволюционером, помещиком, буржуазным элементом и т.д. И вскоре пропагандируемый Кан Шэном метод стал широко применяться по всей стране. Все ведущие информационные агентства мира публиковали материалы и фотографии этой «нечисти», переданные из Китая.

Первой жертвой столичных хунвэйбинов стал известный писатель, маньчжур Лао Шэ (03.02.1899—24.08.1966), автор романов «Рикша», «Развод», «Записки о Кошачьем городе», «Под пурпурными стягами». 23 августа 1966 г., по воспоминаниям его сына, Лао Шэ вместе с другими тридцатью представителями творческой интеллигенции затащили во двор конфуцианского храма в Пекине и подвергли унизительной процедуре стрижки «по фасону инь-ян», обрив половину головы. Затем на лица им выплеснули пузырьки черной туши, а на грудь попытались повесить

табличку с надписью «проводящий контрреволюционную деятельность черный бандит». «Отец решительно отказался вновь склонять голову, вешать табличку и не желал больше разговаривать, — вспоминал сын. — Он возмущенно поднял свою голову, всю в ранах, в кровоподтеках. „Склони голову! Надень табличку!" — послышался приказ хунвэйбинов. Отец, собрав все оставшиеся силы, швырнул находившуюся у него в руках табличку на землю».

После этого хунвэйбины поставили свои жертвы на колени и принялись хлестать их прутьями и кожаными военными ремнями. Лао Шэ пинали ногами, били по голове, таскали за волосы. Разбили его очки. Некая женщина лет сорока надрывно кричала: «Я хочу разоблачить его: до Освобождения Лао Шэ запродал Америке права на издание романа „Рикша"». «Я не предавал родину. Я честный человек, — парировал писатель, — говорить надо правду. Я не могу выдумывать того, чего не было». Когда от Лао Шэ хунвэйбины потребовали «признать свои преступления», сунув в его руку бумагу и ручку, он дрожащей рукой написал: «Я бил хунвэйбинов. Лао Шэ». И это было последней строкой знаменитого писателя.

Лао Шэ потерял сознание. Когда рано утром следующего дня знаменитого писателя принесли домой, одежда его была так пропитана кровью, что жене его пришлось разрезать заскорузлую, засохшую корку из сочившейся крови ножницами. Она аккуратно промыла его раны.

Через сутки Лао Шэ покончил с собой, бросившись в воду неглубокого пруда рядом с Запретным городом.

На центральных площадях китайских городов высились горы книг, добытых хунвэйбинами

вхрамах и библиотеках, магазинах и частных коллекциях, которые сжигали на глазах толпы.

В качестве наиболее ярких примеров травли Мао Цзэ-дуном и его ближайшим окружением уже

вначальный период «культурной революции» китайской профессуры можно привести судьбу ректора Уханьского университета, известного ученого, участника I съезда КПК в 1921 г., члена Общества китайско-советской дружбы, члена Постоянного комитета ВСНП Ли Да. В университете на него навесили ярлыки «черного главаря „села трех"», «предателя», «помещичьего эле-

мента», исключили из партии. 19 июля 1966 г. он вынужден был обратиться к Мао Цзэ-дуну с письмом, в котором просил «спасти его жизнь». Однако это был глас вопиющего в пустыне. 4 августа Ли Да в «Жэньминь жибао» был назван «черным бандитом». В результате репрессий 86-летний ветеран партии скончался 24 августа 1966 г. И это был далеко не единичный случай. По неполным данным, представленным Пекинским отделением Министерства общественной безопасности, с 23 августа по конец сентября 1966 г., т.е. в течение только одного месяца, в столице хунвэйбинами было убито 1722 человека. Только с 27 августа по 1 сентября 1966 г. в 48 коммунах уезда Дасин под Пекином было уничтожено 325 человек, из них самому старшему было 80 лет, а самому маленькому 38 дней от роду, 22 двора были вырезаны полностью. За это время конфисковано имущество у 38 695 семей, произведены обыски и сосланы из Пекина 85 198 человек, не принадлежащих к «пяти хорошим категориям» жителей. Среди тех, у кого конфисковали имущество, 1231 столичная семья относилась к категории преподавателей и высшей интеллигенции. В Шанхае только за две недели, с 23 августа по 8 сентября 1966 г., произведены обыски в 84 222 домах, в Тяньцзине — в 12 тыс. Только в Сучжоу были конфискованы материальные ценности в 64 тыс. домах — среди них: книги, свитки с каллиграфией, культурные ценности количеством более 170 тыс. экземпляров. К началу октября 1966 г. из городов по всей стране было изгнано 397,4 тыс. человек, попавших в разряд «нечисти».

Из 6843 исторических и культурных памятников Пекина, с 1958 г. охраняемых как национальное достояние, 4922 подверглись разрушению, причем большинство из них в августе—сентябре 1966 г.

Во время обысков вызывало подозрение, а значит, подлежало конфискации абсолютно все: предметы антиквариата, каллиграфические свитки, иностранная валюта, золото, серебро, ювелирные изделия, музыкальные инструменты, живопись, фарфор, старые фотографии, манускрипты, научная литература, пластинки. То, что не уносили с собой, ломали и разбивали вдребезги. В Шанхае в результате таких «обысков» конфисковали 32 т золота, 150 т жемчуга и нефрита, 450 т ювелирных изделий и более шести миллионов долларов США наличными деньгами,

конфисковано 1 240 тыс. кв. метров частной площади.

В итоге действий хунвэйбинов по борьбе с «четырьмя старыми» было разрушено, по неполным данным, более 6 тыс. памятников культуры, уничтожено 2 357 тыс. исторических книг, 185 тыс. картин и свитков с каллиграфией, 538 единиц других культурных ценностей, разбито более 1 тыс. стел, имеющих историческую ценность. Среди них более 70 — это бесценные памятники культуры, охраняемые ранее государством как национальные реликвии.

Еще 26 июля 1966 г. Мао Цзэ-дун потребовал серьезно разобраться с ЦК КСМК, активно посылавшим «рабочие группы». Вскоре ЦК комсомола был реорганизован.

Уже 15 августа 1966 г. 1 -й секретарь ЦК КСМК Ху Яо-бан, секретари Ху Ци-ли, Ху Кэ-ши и Ван Вэй приостанавливают свою деятельность. 16-го числа вышел последний номер журнала ЦК КСМК «Чжунго циннянь» («Китайская молодежь»), а 29 августа — последний номер комсомольской газеты «Чжунго циньнянь бао» («Китайская молодежь»), КСМК был ликвидирован как неугодная Мао Цзэ-дуну и его ближайшему окружению организация, которая якобы «стала слишком пестрой по социальному составу» и носит характер «общенародной организации» (именно так охарактеризовал ее Кан Шэн 6 августа 1966 г.), а это якобы расходится с теорией Мао Цзэ-дуна об обострении классовой борьбы.

Вскоре после появления хунвэйбинов были распущены и пионерские организации в школах. Им было предъявлено обвинение в том, что они «затушевывают классовую борьбу, совершенно не выдвигают на первое место идеи Мао Цзэ-дуна, на практике потеряли роль авангарда» среди детей. Их заменили отряды хунсяобинов («красных солдатиков» 7—14 лет), которые были созданы во всех начальных школах и просуществовали около 11 лет, когда были вновь заменены пионерскими организациями.

В Пекине и на периферии были созданы крупные хунвэйбиновские организации типа «Ляньдун» («Объединенных действий»), включавшие до 400-500 средних школ и имевшие свои филиалы в Шанхае, Шэньяне, Ухани, Нанкине, Гуанчжоу и Синьцзяне.

Между хунвэйбиновскими организациями различного толка стало наблюдаться расслоение и противоборство, борьба «старых» (к ним относились те, которые были созданы до 18 августа 1966 г. из учащихся «пяти красных категорий»: детей революционных кадровых работников, революционных военных, революционеров — павших героев, рабочих и крестьян, бывших бедняков и низших середняков, их костяк составляли дети кадровых работников и военных) и «новых» организаций.

В декабре 1966 г. наряду с хунвэйбиновскими отрядами появились отряды цзаофаней (бунтарей), в которые вовлекались молодые, обычно неквалифицированные рабочие, учащиеся, служащие. Они должны были перенести «культурную революцию» на предприятия и учреждения, преодолеть сопротивление рабочих хунвэйбинам. Чтобы преодолеть сопротивление противников «культурной революции», была развернута Мао Цзэ-дуном кампания по «захвату власти».

В начале 1967 г. в Шанхае подстрекаемые и руководимые Чжан Чунь-цяо и Яо Вэнь-юанем организации цзаофаней захватили партийную и административную власть в городе. Вслед за этим волна захватов власти у «каппутистов» прокатилась по всей стране. КНР превратилась в страну, где царил полный хаос и правил террор. Партийные и правительственные органы на всех уровнях были либо разогнаны, либо парализованы. Руководящие кадры и обладавшие знаниями и опытом интеллигенты выслеживались и подвергались гонениям. По сфабрикованным обвинениям глава государства Лю Шао-ци решением XII пленума ЦК КПК в октябре 1968 г. был снят со своего поста. Насилие становилось все более жестоким вследствие борьбы за власть различных группировок. Страна почти скатилась к гражданской войне. В этой ситуации НОАК был дан приказ «вмешаться в кампанию». «Пропагандистские отряды рабочих», куда включались и военные, были направлены в учебные заведения для предотвращения там насилия. Ветераны рево-

дуна Линь Бяо в сентябре 1971 г. Мао Цзэ-дун принял решение о пересмотре Конституции КНР, высказав предложение об упразднении поста Председателя КНР. Линь Бяо и Чэнь Бо-да высказались за сохранение этого поста. В августе 1970 г. в Лушане был проведен II пленум ЦК КПК 9-го созыва. Линь Бяо и Чэнь Бо-да вновь заявили о необходимости сохранения поста Председателя КНР в новом варианте Конституции КНР. На пленуме разгорелась борьба. Мао Цзэ-дун 31 августа 1970 г. написал документ «Мое мнение», в котором подверг резкой критике взгляды Чэнь Бо-да. После этого развернулась критика Чэнь Бо-да, было заявлено о проведении расследования в отношении его. 10 ноября 1970 г. ЦК издал «Указания по вопросу антипартийной деятельности Чэнь Бо-да», где его назвали «лжемарксистом», «интриганом», «карьеристом» и «антипартийным элементом».

Вслед за исчезновением с политической арены Чэнь Бо-да в сентябре 1971 г. исчезают министр обороны Линь Бяо и группа военных руководителей (шесть из них были членами Политбюро ЦК КПК). По сообщению китайской стороны, Линь Бяо 13 сентября 1971 г. погиб в авиационной катастрофе вблизи Ундэрхана на территории Монголии, пытаясь после неудавшегося «переворота» удрать за границу. Вслед за этим прошла новая чистка армии, в ходе которой десятки тысяч офицеров подверглись репрессиям. В стране была развернута кампания «критики Линь Бяо и упорядочения стиля». За повседневную работу Военного совета ЦК КПК стал отвечать маршал Е Цзянь-ин, а текущей работой в ЦК КПК Чжоу Энь-лай. Были восстановлены на постах некоторые руководители, которые подвергались преследованиям в прошлом, а марте 1973 г. был восстановлен в должности заместителя премьера Госсовета Дэн Сяо-пин.

Третий этап охватывает период от X съезда КПК до октября 1976 г. включительно, когда в октябре 1976 г. была арестована «четверка» приближенных к Мао Цзэ-дуну активных проводников «культурной революции» (три последних года).

В августе 1973 г. прошел X съезд КПК, в центре внимания которого находились внутриполитические проблемы. Съезд единодушно осудил Линь Бяо и Чэнь Бо-да, признал «правильность» линии «культурной революции», ориентировал партию и народ на продолжение прежнего политического курса, теоретической основой которого являлись установки Мао Цзэ-дуна о «продолжении революции в условиях диктатуры пролетариата», об «обострении классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией». Таким образом, «левацкие» ошибки «культурной революции» не были осуждены. «Молодого цзаофаня» Ван Хун-вэня на съезде избрали заместителем председателя ЦК КПК. Это дало возможность Цзян Цин, Чжан Чунь-цяо, Яо Вэнь-юаню и Ван Хунвэню образовать «группу четырех» в Политбюро ЦК, что укрепило силы группировки Цзян Цин. Дэн Сяо-пин был избран членом ЦК КПК, а с января 1975 г. стал одним из заместителей председателя ЦК КПК.

На третьем этапе кампании обстановка в стране продолжала оставаться напряженной. В начале 1974 г. по предложению Цзян Цин, Ван Хун-вэня и их сторонников, одобренному Мао Цзэ-ду- ном, была развернута новая общенациональная политико-идеологическая кампания «критики Линь Бяо и Конфуция». Начало ей положили выступления в печати, направленные на развенчание конфуцианства и восхваление легизма. Специфической чертой кампании, как и некоторых предыдущих, явилось обращение к историческим аналогиям, к аргументам из области китайской политической мысли в целях решения актуальных идеологических и политических проблем. Острие атак было также направлено на Чжоу Энь-лая. В 1974 г. Чжоу Энь-лай тяжело заболел, при его содействии текущую работу в стране ЦК КПК с согласия Мао Цзэ-дуна поручил Дэн Сяо-пину.

Вянваре 1975 г. после 10-летнего перерыва была созвана 1-я сессия ВСНП 4-го созыва, принявшая новую Конституцию КНР и сформировавшая высшие государственные органы власти.

ВПостоянный комитет ВСНП вошли в большинстве своем старейшие кадровые работники: