Verkutter_Zh_Egipet_i_dolina_Nila_Tom_1_S_drevneyshikh_vremen_do_kontsa_Drevnego_Tsarstva_12_000-2000_gg_do_n_e

летках (Vandier, 1952, 377-378 и fig. 254). Точно так же в ту же самую эпоху изображе­ ние кремневого ножа классической додинастической формы (Gardiner, ibid., р. 546, Т. 30) должно было приобрести двойное значение — фонетическое и полуидеографи­ ческое, чтобы обозначать одновременно нож и кремень, из которого он делался (MidantReynes, 1981,40-43); и точно так же изображение грушевидной палицы служило для обозначения самого предмета и для выражения действия «ударять, уничтожать» (Gardiner, ibid., р. 546, Т. 2 и Т. 3).

Уистоков иероглифической системы стоит простой рисунок (см. выше, с. 81),

ипоэтому недавно справедливо начали обращать внимание на додинастические вазы

ичерепки, на которых есть изображения предметов, животных или человеческих существ (Hoffman, 1982, 148). Несомненно, они служили для передачи сообщений или идей, такие как красная корона на амратской вазе или же символ бога Мина на гер­ зейской палетке. Как и те, они являлись настоящими иероглифическими знаками: это свидетельство медленной выработки чисто нильской системы письма. Точно так же

втечение герзейского периода установились правила египетского рисунка и появились некоторые излюбленные сюжеты, как можно видеть на живописных сценах

вИераконполе, где, в частности, представлено человеческое тело с головой и ногами

впрофиль и с торсом анфас; «линия почвы» обозначена под лежащими газелями (Kantor, 1944, 114), а также сюжет об истреблении коленопреклоненных врагов уда­ рами палицы.

Если нам и трудно понять религию герзейцев по археологическим источникам (единственными, которыми мы располагаем), следует отметить, что забота, с которой погребали некоторых животных — крупный рогатый скот, собак, коз, баранов, газе­ лей, — напоминает одну из самых характерных черт египетской религии в историческую эпоху: культ священных животных и животные формы божеств египетского пантеона. Забота, с которой хоронили некоторых животных, восходит к бадарийской эпохе (Vandier, 1952, 197), продолжается в амратскую (Krzyżaniak, 1977, 122), в герзейскую (ibid., 164) и в протодинастический период (Hoffman, 1982, 55-56). Она могла доходить до того, что погребения животных снабжались погребальным инвентарем, как у людей (Vandier, 1952, 496, п. 4; Rizkana, 1967, 393). Вспомним также о существовании божества с че­ ловеческим лицом и рогами коровы, которое предстает перед нами уже на амратской вазе с рельефными изображениями (Vandier, 1952, 288-289) и которое мы вновь на­ ходим на каменной вазе в архаическую эпоху (Arkell, 1958, 5) на палетке из Герзы (Asselberghs, 1961, fig. 118) и на палетке Нармера, доказывая, таким образом, что культ богини Хатор или Бат (Fischer, 1962, 11-15) зародился еще в додинастическую эпоху. То же самое, несомненно, можно сказать и о культе бога Мина из Коптоса, если судить по символу, хорошо засвидетельствованному в герзейской иконографии, даже если трудно увидеть его архетип в итифаллических амратских статуэтках (Krzyżaniak, 1977,

121)21.

21 Начиная с амратского периода, но прежде всего в герзейском, памятники раннего и позднего додинастического периодов особенно многочисленны между Абидосом и Накадой, в большой из­ лучине Нила между эль-Махасной на севере и Гебелейном на юге (см. выше, с. 120 и карту V на с. 145). Иераконполь немного выбивается из этого ряда, но он также принадлежит к этому огромно­ му, легко возделываемому естественному бассейну, который будет стоять у истоков политической мощи Фив.

171

случае — быстрого развития социальных, а может быть, и экономических институтов (Trigger, 1983,32); и, наконец, распространения единой культуры — культуры Верхнего Египта — на весь Египет на юге до первого порога Нила и до самого Средиземноморья.

В повседневной жизни египтян протодинастического периода существенных из­ менений не произошло. Она, как и у их предков, основывалась на сельском хозяйстве и животноводстве (крупный рогатый скот, овцы, козы, свиньи). Крестьянская жизнь по-прежнему была связана с ежегодным разливом Нила, хотя примерно в 3200 году до н. э. началась фаза сравнительно более слабых, чем раньше, разливов (Hoffman et al., 1987, 10 и fig. 5). Хотя сравнительное уменьшение паводков компенсировалось воз­ вращением менее засушливого климата (id., ibid.), установлено, что в это время не­ большие поселения вдоль вади или на господствовавших над равниной высотах, по­ явившиеся в классическую герзейскую эпоху, были заброшены ради более обширных поселений, располагавшихся в низинах и на холмах наносной долины. Небольшая влажность в любом случае благоприятствовала скотоводству (если не сельскому хо­ зяйству), и, возможно, именно этот фактор объясняет экономическое процветание протодинастического периода, которое проявилось в увеличении количества погре­ бальных даров.

Скорее всего, именно в протодинастическом периоде в Верхнем Египте появились первые большие населенные пункты (укрепленные или нет) — Абидос (Тинис), Омбос (Накада-Нубет), Коптос, Нехеб (Эль-Каб), Нехен (Иераконполь) и, возможно, Армант, Эдфу и Элефантина (Kemp, 1977, 1989-192, 197-198). Именно в этих поселениях, пред­ шественниках городов исторической эпохи, жили ремесленники, которые, судя по ко­ личеству и качеству их продукции, становились все более и более умелыми и много­ численными — среди прочего, они производили керамику, каменные вазы и палетки. Эта деятельность ремесленников, которую можно назвать почти индустриальной, гово­ рит о далеко зашедшей социальной стратификации общества и о разделении труда: она свидетельствует о существовании по меньшей мере в зародыше государственной орга­ низации с руководящей элитой и исполнителями — крестьянами и ремесленниками. Социальная стратификация отражается в некрополях, располагавшихся рядом с новыми крупными поселениями, где наиболее значительные по своим размерам и богатству по­ гребения иногда располагаются в стороне от остальных — как, например, кладбище Т в Накаде и Иераконполе (Kemp, 1973). Весьма соблазнительно было бы приписать эти погребения первым царям Египта, уже объединенного культурно — а может быть, и по­ литически — с севера до юга Долины (Kaiser, 1958, 114, 191; Trigger, 1983, 46).

Мастерство ремесленников протодинастического периода проявляется в погребаль­ ном инвентаре, традиционные элементы которого — вазы, оружие и другие предме­ ты, — как своей формой и материалом, так и декором представляют собой настоящие произведения искусства. Само их качество зачастую затрудняет датировку. В начале XX века за ними гонялись музеи и коллекционеры, и эти вещи стали предметом ожив­ ленной торговли. Зачастую они получены в ходе подпольных раскопок: место находки точно не известно, а датировка колеблется между протодинастической и архаической эпохой. Это свидетельствует о культурном континуитете между предысторией и исто­ рией в долине Нила.

Каменные вазы могут служить примером совершенства техники ремесленников. Цилиндрические вазы с ножкой амратского и начала герзейского периода (Kaiser, 1957,

174

pl. 21, St. Ib-c и pl. 22, St. IIa-b) уже говорят о мастерстве египетских камнерезов, хотя из материалов тогда использовались практически только алебастр и базальт. С началом герзейского и протодинастического периода используется больше разных камней и среди них — самые твердые породы: брекчия, гранит, кристаллический сланец и из­ вестняк, мрамор, порфир, диорит и даже аметист, другие породы вулканического про­ исхождения. Этот факт также говорит об активном внутреннем обмене между гори­ стыми областями, зачастую удаленными от Нила, где находились карьеры, и наносной долиной, где располагались мастерские ремесленников. Стало больше различного сырья, но развивались и формы изделий: если в ходе герзейского периода исчезли длинные вазы с ножками, то цилиндрические вазы, известные уже с бадарийского времени, становятся все более многочисленными; появляются новые формы, которые можно разделить на имеющие форму «сердечка» или бочонка, с одной стороны, и, с дру­ гой стороны — более или менее сплющенные сферические (Vandier, 1952, 365-370, fig. 250). Эти каменные вазы, зачастую снабженные трубчатыми ручками, имитирова­ лись в глине, и их первые орнаменты в начале герзейского периода представляют собой попытку подражать расцветке камня с помощью цветных пятен (Kaiser, 1957, pl. 22, St. 116, 23, St. Ik в том числе; Petrie, 1920, р. 16). Такие подражания показывают, как важны были каменные вазы для египтян протодинастического периода. Они также заставляют подозревать, что такие вазы обладали символическим значением как из-за своей формы, так и в зависимости от материала. В архаическую эпоху и вплоть до Древнего царства их число все продолжает расти (Vandier, 1952, 782-787); в кладовых при пирамиде Джосера в Саккара они насчитываются уже десятками тысяч (Id., ibid., 898; Lauer, 1977, 96-97).

В погребальном инвентаре протодинастического периода каменные вазы, судя по всему, заменили глиняные с сюжетным темно-красным декором на светлом фоне, прежде всего те, где изображались ладьи. Вазы этой категории (см.: Vandier, 1952, 329-356, и выше, с. 156) исчезают примерно к SD 63 (около 3200 года до н. э.), за исключением ваз с простым орнаментом и тех, которые копируют каменные вазы: эти разновидности сохраняются вплоть до архаической эпохи (Kaiser, 1957, pl. 24). Тем не менее, исчезновение в протодинастический период расписных ваз и снижение количества каменных, заметное в большинстве гробниц этого времени, приписыва­ ют укреплению социальной иерархии: только представители элиты тогда могли располагать существенным погребальным инвентарем. В результате в небольшом количестве гробниц растет число ценных предметов и в то же время в большей части некрополей наблюдается снижение качества и количества погребальных даров (Needier, 1984, 203,239).

Ремесленники протодинастической эпохи не только вырезали каменные сосуды, но

иделали другие предметы помимо посуды: ножи, изготовленные в технике отжимной ретуши, и их рукоятки, ложки и другие предметы из слоновой и обычной кости, палет­ ки из шифера. Декор этих разнообразных предметов говорит о мастерстве резчиков

искульпторов, которые работали в крупных поселениях. Они утвердили основы еги­ петского искусства, которому было суждено беспрерывное развитие, так что невоз­ можно увидеть ни малейшего разрыва с начала политического объединения долины Нила во время исторической I династии примерно в 3100 году до н. э. (ср. W. S. Smith, 1949, 1-12, 110-130). Если исходить только из эстетических критериев, то невозможно

175

отличить орнаментированный предмет протодинастической эпохи от аналогичного предмета архаической эпохи.

Среди наиболее интересных предметов погребального инвентаря нужно выделить кремневые ножи с орнаментированными рукоятками. По материалу они египетские: лезвие — светло-желтый кремень из Верхнего Египта, рукоятка — гиппопотамовая или слоновая кость. Изображения на них тоже египетские: изображения животных, господствующий сюжет, напоминающий о характерной африканской фауне; прежде всего это жирафы и слоны.

Если говорить о лезвиях, то для них характерен способ изготовления техникой от­ жимной ретуши после полировки (англ. ripple-flake, сокращенно RF) и она восходит к неолиту долины Нила. С несколько меньшим мастерством она использовалась и в Верхнем

Египте амратского периода для ножей в форме рыбьего хвоста (песешкеф) и «ромбиче­ ских» ножей (Midant-Reynes, 1987,189). Такие ножи восхитительной работы встречают­ ся редко. Точно известно происхождение только 50 таких ножей, что, конечно, очень мало для 15 000 исследованных гробниц (Id., ibid., 193; Castillos, 1982, 29). Этот тип оружия преимущественно встречается в погребениях; очень редки ножи или фрагменты ножей в жилых поселениях. Они известны в течение ограниченного периода— с 3500 до 3300 года до н. э. (St. IIc и IId1 по Kaiser; Midant-Reynes, 1987,212); в начале протодина­ стического периода (St. III по Kaiser) и может быть, даже раньше, они исчезают — при­ мерно в то же время, что и керамика с росписью на светлом фоне (см. выше, с. 157).

Декорированные рукоятки кремневых ножей, изготовленные в технике отжимной ретуши после полировки, еще более редки, чем лезвия. Их известно всего около дю­ жины; среди них некоторые представляют собой лишь фрагменты, слишком маленькие, чтобы реконструировать декор. Среди семи рукояток, которые дошли до нас в сравни­ тельно хорошем состоянии, только одна была найдена при раскопках; шесть других были куплены и их происхождение и датировка неизвестны.

На пяти хорошо сохранившихся рукоятках основной элемент декора составляют животные. На трех животные изображены длинными идущими друг над другом ряда­ ми; на той, что сохранилась лучше всего (она была обнаружена в гробнице в Абу Зайдане близ Эдфу), показаны 227 животных. Все они водятся в Северо-Восточной Африке. Среди этой фауны можно заметить четыре вида птиц, 14 — млекопитающих, два — змей и рыб; животные изображены резчиком-скульптором с таким искусством, что, несмотря на крошечные размеры, все они были идентифицированы биологами (Churcher в: Needier, 1984, 153-168). Те же самые звери показаны на рукоятке так называемого «ножа Карнарвона», который хранится в Нью-Йорке (Vandier, 1952, 540-542, fig. 361— 362), и на ноже из музея Питта-Риверса (Id., ibid., 542-544, fig. 363). Изобразительный сюжет в виде шествующих животных присутствует на других египетских изделиях из слоновой кости, как протодинастической, так и архаической эпохи: гребнях, ложках и разных других предметах (Id., ibid. 544-560).

Господствующим изобразительным сюжетом на двух других кинжалах также явля­ ется фауна. Нож из Гебель Тарифа отличается от двух предыдущих материалом, из которого изготовлена рукоятка, и отсутствием на лезвии «стержня». Рукоятка сделана из двух листков золота, соединенных золотой проволокой, которыми обложен округлый конец лезвия (Quibell, 1905, n° 14265, 237-238 и pl. 49). На одной стороне изображена вереница идущих животных — одни «движутся» справа налево, другие слева направо,

176

образуя непрерывную цепь, развернутую в четырех находящихся друг над другом рядах. В этой цепи хищники (лев, леопард, зверь из семейства собачьих) нападают на животное, которое идет перед ними (газель, антилопу), в то время как в «процессиях», упомянутых выше, звери мирно следуют друг за другом. Здесь ряд заканчивается фантастическим животным — это что-то вроде крылатого грифона, который следует за ориксом; на свободных местах между регистрами высечены розетки. На другой стороне рукоятки представлены две переплетенные змеи, и здесь в промежутках меж­ ду извивающимися рептилиями изображены розетки.

Тема переплетающихся змей отражена также на рукоятке ножа, которая хранится в Университетском колледже в Лондоне (Vandier, 1952, 549, fig. 368; Asselberghs, 1961, fig. 49-50). Как и на ноже из Гебель Тарифа, розетки заполняют пустоты, оставшиеся между извивами змеиных тел; такие розетки мы снова встретим и в историческую эпоху. На другой стороне лондонской рукоятки показана обычная «процессия» зверей.

На двух последних рукоятках ножей, которые дошли до нас благодаря случайности, основной сюжет — изображения людей, а животные занимают всего лишь вспомога­ тельное место. Эти человеческие фигуры связаны с изображениями в гробнице с рос­ писями в Иераконполе (около 3350 года до н. э., см. ниже, с. 167-169) и сценами на вотивных палетках конца протодинастического периода, примерно в 3150 году до н. э., что придает этим двум рукояткам огромное значение.

Наряду с «ножом Карнарвона», музей Метрополитен в Нью-Йорке владеет вторым ножом в технике RF (Hayes, 1947, 220-223 и Id., 1953, 28, fig. 21). Лезвие, все еще за­ крепленное в рукоятке, разбито, и сама рукоятка в очень плохом состоянии. В том, что осталось от декора, сверху можно увидеть процессию идущих бородатых людей, по­ вернутую налево; они несут на плечах загнутые палицы и опираются на посохи; люди направляются к прямоугольному зданию —дворцу или святилищу. Центральная часть рукоятки не сохранилась; однако рядом с нижним краем видны изображения семи сидящих персонажей, также обращенных налево; перед ними в полный рост показан человек, идущий к зданию в верхнем регистре. Эти изображения напоминают росписи из Иераконполя с такими же бородатыми людьми, несущими загнутые посохи; скорее всего, это пастушеский посох, который в будущем станет атрибутом Осириса и цар­ ствующего фараона (Newberry, 1929, 84-94). В сценах, изображенных на нью-йоркском ноже, предлагали видеть воспоминание о победе во время внутренних конфликтов, предшествовавших политическому объединению Египта (Hayes, 1953, 58).

Сцены из росписей Иераконполя напоминает и самый знаменитый додинастический нож — так называемый нож из Гебель эль-Арака, который хранится в Лувре (Vandier, 1952, 533-539; ср. рис. 19). Как и все его предшественники, кроме ножа из Абу Зайдана, этот нож был куплен: покупателю, Ж. Бенедиту, даже предложили нож и рукоятку от­ дельно. Он собрал их, основываясь на следах металла, имевшихся как на лезвии, так и на рукоятке — следах золотой пластинки, которая должна была соединять две части ножа.

Рукоятка ножа из Гебель эль-Арака сделана из кости гиппопотама и декорирована с обеих сторон. Многочисленные иллюстрированные публикации, где она воспроиз­ водится, дают лишь несовершенное представление о деталях и о качестве декора: они не показывают, что декор покрывает не только лицевые, но и боковые стороны, и, сле­ довательно, передняя и задняя сцены, с виду различные, фактически являются одной композицией.

177

Рис. 19. Рукоятка ножа из Гебель эль-Арака

Как и в Иераконполе, эта композиция связывает сцены охоты и войны вблизи реки. Передняя сторона (сторона, противоположная соединительной шишечке) посвящена вой­ не: люди сражаются в поединках; под ними видно несколько ладей двух типов (ср. рис. 18 выше); между рядами лодок река увлекает трупы (?). Охота занимает основную часть оборотной стороны: наверху стоящий мужчина укрощаетдвух львов; остальная часть этой стороны, сильно испорченная, покрыта собаками и дикими зверями.

Мало предметов, найденных в Египте, породили столько толкований, как нож из Гебель эль-Арака. «Хозяин зверей», который укрощает львов и ладьи с вертикальной кормой, считался доказательством месопотамского влияния на зарождающуюся цивилизацию фараонов. Фактически ладьи так называемого месопотамского типа являются египетски­ ми: они засвидетельствованы в долине Нила с амратского периода (см. выше, с. 166 и 167). Напротив, определенно известно, что «Владыка зверей» своим стилем напоминает о ме­ сопотамском искусстве (Kantor, 1944,122; Id., 145,10; Frankfort, 1951, Appendix; Vandier,

178

1952, 534-552; Hoffman, 1980, 340; Trigger, 1983, 37, etc.)1. Тем не менее, на передней стороне все другие персонажи — египетские. Они носят чехол для полового члена, уже засвидетельствованный в Египте с амратского периода, он был также у 50 взрослых мужчин, обнаруженных в некрополе Нага-эд-Дейр (Ucko, 1967,351-353). Единственная заметная разница между сражающимися воинами: некоторые носят короткую прическу,

вто время как у других — длинные волосы, с одной стороны собранные в локон; в осталь­ ном — в одежде, оружии — никаких отличий нет.

Все происходит так, как будто бы сцена с лицевой части рукоятки показывает сра­ жение между людьми, которые принадлежат к одной культуре и используют ладьи, типичные для долины Нила. Возможно, она связана с внутренними конфликтами, ко­ торые должны были быть характерны для конца додинастического периода в Верхнем Египте (Hoffman, 1980, 340-342).

Так как нож из Гебель эль-Арака показывает, с одной стороны, неоспоримое азиат­ ское влияние; с другой стороны — из-за внутренних конфликтов, предшествовавших политическому объединению Египта, его следует датировать с как можно большей точностью.

Рукоятка ножа предшествует 3300 году до н. э. (Midant-Reynes, 1987, 212), но точно не известно, следует ли относить и сам нож к этой дате. Лезвие было ретушировано перед тем, как его вставили в рукоятку (Bénédite, 1916, fig. 6, р. 5 и fig. 7, р. 6)12, и она не была сделана для этого лезвия. Многие века могут разделять то время, когда было вы­ резано и отполировано лезвие, от того, когда была сделана рукоятка (Baumgartel, 1960, 79). Не доходя до того, чтобы ставить под сомнение подлинность предмета (Gordon, 1963, 256-257; 1991, 19-20; Helck, 1987, 136), датируя его периодом между концом протоди­ настического периода и началом архаической эпохи (между 3200 и 3100 годами до н. э.), можно было бы учесть не только качество композиции этих сцен и техническую сноров­ ку резчика, но также и сообразоваться с заимствованием из месопотамского искусства.

Следует заметить, что по форме рукоятки и лезвия ножи типа Гебель эль-Арак не могли быть боевым оружием и что они могли использоваться только для того, чтобы что-нибудь резать или отрезать. Тем не менее, с утилитарной точки зрения можно пред­ положить и использование в религиозных или магических обрядах, связанных с охотой

ивойной, или же в качестве символических предметов, обозначавших ранг их владель­ ца в социальной иерархии и дававших ему магическую власть на земле и в загробном мире благодаря их форме, материалу, из которого они были сделаны, и декору.

Палетки для косметики были, наряду с вазами, наиболее постоянным элементом

вдодинастическом погребальном инвентаре. Они были найдены как в Нижнем, так и в Верхнем Египте, как и в Нубии, еще с неолитических времен. Возможно, палетки являлись предметом африканского происхождения, так как они присутствуют в до­ лине Нила на высоте Хартума еще с VI тысячелетия до н. э. и исчезают из погребаль­ ного инвентаря в архаическую эпоху.

1Тем не менее, следует отметить, что в этом персонаже видели типично египетского бога — Онуриса (Asselberghs, 1961, 289).

2Внимательный осмотр оригинала показывает, что ширина ножа была уменьшена, чтобы вставить

его в ручку; ретушь, приложенная здесь, гораздо грубее, чем на других частях лезвия. Уменьшение и ретушь отчетливо видны на прекрасном фото Виньо (Vigneau, TEL, 1935, 2) и в Cenival, 1973, 23, fig. 17). Замечания о дальнейшем возобновлении ретуши см. в Baumgartel, 1960, 79.

179

Рис. 20. Палетки в форме животных По Petrie, 1920

В неолите их вырезали из разных камней, а начиная с бадарийского периода чаще всего делали из шифера; иногда на них есть зеленые или черные следы, редко — крас­ ные от красящих веществ, которые на них растирали. То, с какой заботой их вырезали, как и вырезанные на них рисунки, которые время от времени украшают палетки еще с середины амратского периода (St. Ib по Кайзеру), показывает, что, помимо исполь­ зования для растирания румян или красок, они также имели символическое значение или магическую силу. Это становится еще более очевидным при переходе от амрат­ ского периода к герзейскому (St. IIа), когда появляются палетки в форме животных — черепахи, слона, рыбы, птицы и т. п. (см. рис. 20).

Развитие этого утилитарного предмета в предмет одновременно утилитарный и ма­ гический или символический продолжалось в ходе всего герзейского периода с палет­ ками, украшенными головами птиц (см. рис. 21) и завершилось в конце протодинасти­ ческого периода и в архаическую эпоху табличками больших размеров с рельефами

180