таймыр маршрут_опт

Проснулся в 3 часа от жуткого холода и озноба. Пришлось вставать по этой причине. Ветер усилился югозападный, и палатка, стоящая на льду, – удвоенный парус. Только бы не рухнуло мое сооружение, которое было рассчитано на одну ночь. Укрепил переднюю стойку еще двумя подпорками и матрацем. Всю шубу на себе замотал в два слоя и полиэтиленовой пленкой вдоль береговой линии загородил сторону палатки. Стало намного уютней, хотя ветер и мороз усилились. Это легко оценить не только по самочувствию (на собственной шкуре), прежде всего по ледяным выстрелам резко возросшей интенсивности и мощности.

Со вчерашнего вечера у меня какое-то ощущение, что Лембит где-то рядом, и не кто иной, а именно он вызволит меня из не очень, мягко говоря, приятного положения. По-видимому, здесь дело в психологическом настрое – первое, и второе – только он может трезво оценить обстановку, если, конечно, получил мои телеграммы на Походск и Черский. Да, потом мы собирались вместе домой. Если он прилетел после 25.09, а я указывал со страховкой 1–2 дня, то мог бросить силы на оказание помощи.

Звуков разных так много, что только моторы в ушах кажутся родными. Невероятно богатая гамма от звука близкого к запуску ракетного снаряда, до выстрела из воздушной винтовки, перекатов грома, хода поезда. Они раздавались во время просадки льда на реке. Если это не кажущиеся эффекты, то тогда великолепный запас воспринятых ощущений одиночества. Правда, со мной были всегда дневник и работа. Можно дополнить все и блестящей палитрой звуков. Еще и еще хочу повторить, что многие из них я слышал впервые, а те аналоги, которые я привел, лишь весьма и весьма приближенные.

50

Состояние: а) сон – норма (только холодно!), б) настроение – норма, в) посторонних эффектов – нет! Если не считать «моторы». г) надеюсь, что Лембит не даст пропасть. К сожалению, такое восприятие у меня осталось только от общения с ним и Володей Адаменко. И вместе с тем, к счастью, такие друзья у меня есть. Более того, я даже думаю, что он, т.е. Вова, наверняка волнуется, т.к. не должен забыть Таймыр, т. е. Ары-Мас. В сентябре 1972 года мы попадали с ним в лодке на р. Новой

âснежный заряд такой плотности, что не видно было русла реки. Но его возможности равны нулю из-за удаленности и, конечно, из-за отсутствия средств оказаться

âХатанге. Но если бы такие помехи убрать, то он был бы первым, кого я мог встретить. Наверняка какое-то десятое чувство подсказывает ему мои ощущения каждого дня. Может быть телепатия, но скорее всего богатое воображение и опыт. Очень жаль, что нет света, а писать на больном локте снаружи спальника холодно.

Попробую сейчас весь день или первую половину его провести в палатке, а к вечеру снова проделаю ту же процедуру: мытье ног и горячая еда. И еще высушу свой ледяной панцирь – много дней не высыхающий чехол спальника от конденсата влаги от дыхания.

Одиночество, видимо, не всегда положительно, т.к. в моем обиходе появились слова человека с наклонностями мелкого собственника: мой ледяной дом, мой ледяной панцирь, а в мыслях – моя ледяная трещина, т.е. та, что издает звук прямо под спальником или около палатки.

31 сентября – вторник (поправка: сегодня 1 октября).

Ночь вторую спал на речке, Пережил я чертов срок.

И подкрался незаметно Последний осени денек.

51

Он штормит сегодня малость, Да и что дивиться: Осень Встретиалась с Зимой-девицей. А Зима ядрена и стройна, У нее еще вся сила не видна.

Ознакомится немного напоказ, А потом всем трепку нам задаст, Чтобы ею любовались, Красотою восхищались, На Ары-Масе не болтались!

В 8:00 сняли ребята вертолетом МИ-4 и ушли полетать – охотиться! Прежде всего, накормили меня мясом, а принятый впервые стакан спирта я даже не почувствовал. Настолько сильным было нервное напряжение.

Залетели в пос. Жданиху – пили! Окончена «комедия» моя. Когда приземлялись в Хатанге, все дома были уже в огнях. На этот раз, как говорят, «пронесло», и попаду я в Ташкент, Владивосток, Ленинград.

Аэропорт Хатанга. 12:15 Москвы, 16:15 местного времени.

Получил телеграмму из Черского. Письмо от Толи Адаменко. Растроган встречей ребят и приемом в общежитии для пилотов, где разместили меня вместе с Юрой Чехловым.

Великолепный ужин и все на высшем уровне, взбудоражили мою душу. Можно так и «гикнуться», как здесь говорят. Видно есть моя звезда! Она-то и хранит.

Мои часы «грешили» на 3 часа позднее местного времени. Вероятно, когда-то забыл вовремя завести.

Äåëà íà 2.Õ è 3.Õ-73 ã.

1)Оформить аренду помещения.

2)Переставить балок, если это еще возможно.

3)Отдать 200 руб. Феде за ремонт балка.

52

4)Разобрать свои тряпки для Ленинграда и очередной экспедиции.

5)Высушить палатку и спальник.

6)Дать телеграмму Лембиту, что вылетаю 4.10 в Москву и Ленинград.

7)Переговорить с Черским.

8)Достать 10 кг рыбы.

9)Переодеть свои полевые тряпки после душа.

10)Закомпостировать билет!

11)Перевезти вещи в камеру хранения.

12)Дать телеграмму Б.А. Тихомирову.

13)Связаться с Сашей Ананьевым и повидать Сашу Трелева.

2 октября – вторник

Великолепные два дня. Блестящие парни, которые выручили меня. Прелесть Слава Вишневский – штурман, Юрий Николаевич – бортмеханик МИ-4. Юра Драгоценный и вся обстановка. Прекрасно быть на своем насиженном месте среди близких тебе по духу людей. Это и есть то ощущение комфорта, о котором можно было только мечтать!

Записи в дневнике.

Они меня вытащили:

«Коля, приезжай к нам на зиму». – Механик ÌÈ-4, Юрий Николаевич.

«Коля, милый!!!

Ты сам понимаешь, я не мог тебя оставить, просто не имел права. Поверь, это не громкие слова – это мой принцип. Во имя этого принципа, если тебе понадобится верная рука и чистое сердце, я к твоим услугам» – Слава Вишневский, главный штурман Хатангского объединенного авиаотряда.

53

«Коля, пусть тебе всегда сопутствует удача!

Кто не рискует, тот не пьет шампанское, но третьего раза может и не быть!» – Алексей – боцман т/х «Таймыр».

Получил от ребят автографы, фотографии от Славы и Вали, окаменелость от Юрия Николаевича из «Полярки».

Рейс «Тикси – Хатанга – Амдерма – Москва». Смена отдела перевозок с Эльвирой Васильевной Бочкаревой была более чем любезной. Прибытие в Москву в 6:50 (расчетное).

Москва – Ленинград – ТУ-134, рейс 2447. Ленинградский экипаж, вылет 11:10, 3.10.73 г. Расчетное время прибытия в Ленинград 12:45, температура 7°С. 12:30 – посадка в Пулково. Желтые тона – осень!

4 ноября – четверг. Вчера снова вернулся к городской жизни.

КОММЕНТАРИЙ

Полевой сезон 1973 года был исключительно насыщенным. Весной снегомерка на Ары-Масе (апрель). Потом работа в районе стационара Ботанического института АН СССР «Сивая маска» в Предуралье (бассейн р. Усы); вылет в Хатангу со студентом ЛТА Морозовым, рекомендованным мне Н.И. Лайранд, для прохождения практики. Он должен был вести наблюдения в районе поселка за сезонным оттаиванием грунтов и линейным приростом подроста лиственницы.

Далее я работал с отрядом на Чукотке в Майн ском – самом северо-восточном острове леса. Потом непродолжительная работа на северной границе леса в бассейнах рек Лена и Индигирка. Окончить сезон я планировал в Хатанге принятием итогов наблюдений студента Морозова, но, как оказалось, он весь сезон

54

проплавал на самоходках по р. Хатанге, а после полу- чения телеграммы о моем приезде улетел в Ленинград. Мне ничего не оставалось, как полететь на Ары-Мас, чтобы выполнить замеры глубин сезонного оттаивания

èлинейного прироста лиственницы, которые регулярно велись несколько лет.

Но так как все деньги у меня были израсходованы, я попросил у начальника Красноярской топографической экспедиции Алексея подписать мне заявку на 2 часа полета АН-2В (тогда час полета на этом типе гидросамолета стоил 135 рублей), пообещав вернуть ему долг в 1974 году. Попутным рейсом на озеро Таймыр за рыбой пилоты АН-2В забросили меня на Ары-Мас. С Алексеем мы условились, что он вывезет меня через 2–3 дня, а крайний срок – 6 дней. Но на второй день пошел снег

èпонизилась температура до – 4°С, и гидросамолеты вытащили на берег. Команда до этого работала на СП

èвсе улетели в отпуск. Алексея вызвали в Красноярск

èпро меня забыли.

Êсчастью, перед отлетом на Ары-Мас я навестил Сашу Ананьева в больнице и мы условились, что перед вылетом домой я зайду на прощальный ужин. Через десять дней Саша вышел из больницы и выяснилось, что про меня забыли, а его жена Нина, работавшая в радиобюро, сказала в отряде о «пропаже».

На 11-е сутки МИ-4 с неопытным командиром пролетел над моей головой и ушел в Хатангу. На 12-е сутки повторилось примерно то же, вертолет сел на месте нашей прежней стоянки в устье Улахан-Юряха, хотя моя палатка уже стояла не на склоне, а прямо на льду. Я пытался добежать по льду, но сильно болела нога, и вертолет буквально через 2 минуты улетел в Хатангу.

Как мне потом рассказали, оба экипажа сообщили, что никаких признаков жизни на Ары-Масе они не об-

55

наружили. Но, к счастью, в этот день из Челюскина вернулся экипаж опытных летчиков с главным штурманом отряда Славой Вишневским, который хорошо меня знал и даже мысли не допускал, что со мной могло чтолибо случиться. На следующий день он сам полетел с бортом МИ-4, по пути залетали в п. Жданиху, но там о пропаже ничего не было известно. Тогда он повел машину по руслу реки Новой от ее впадения в р. Хатангу до той точки, где стояла моя палатка. Потому что он хорошо знал, как я мог пойти.

В дневнике я упоминал несколько своих коллег и друзей, о каждом из них можно писать отдельные произведения, но это не входит в мои планы. И потому скажу лишь несколько слов о некоторых персонажах.

Наиболее часто я мысленно и письменно обращался к Лембиту Иоханнесовичу Китсингу, моему соавтору и коллеге по работе в Лаборатории Крайнего Севера, которой руководил профессор, почетный полярник, заслуженный деятель науки РСФСР Борис Анатольевич Тихомиров. Наши маршруты с Лембитом были по бассейнам рек Котуй, Хатанга, Лена, Индигирка, Колыма, и каждый раз я имел возможность сотрудничать с прекрасным экспедиционным партнером. Его организаторские качества чаще всего были направлены на создание благоприятных условий для полевых исследований отрядов Полярной комплексной экспедиции, которой он некоторое время руководил. К глубокому сожалению, при жизни ему не было отдано должное в Ботаническом институте АН СССР за многолетний труд в условиях Крайнего Севера.

О Борисе Анатольевиче Тихомирове было сказано много добрых слов как о замечательном исследователе. По моей инициативе и под моей общей редакцией издана книга воспоминаний об этом замечательном че-

56

ловеке-созидателе. А к его столетию написана и опубликована статья в научно-теоретическом журнале «Общество. Среда. Развитие», 2009, ¹ 2.

Владимир Николаевич Адаменко – доктор географических наук, профессор, выпускник МГУ им. М.В. Ломоносова. По жизни нас связывали многие годы дружбы и сотрудничества. Встречи с его родителями Николаем Григорьевичем – капитаном первого ранга

– и Раисой Марковной в его квартире и в квартире отца каждый раз были полезными и образовательными. Я многому у него научился, когда он работал в Главной геофизической обсерватории им. А. Воейкова. Володя обладал широкими знаниями и богатым опытом: зимовал на Полярном Урале и в Антарктиде. Совместных маршрутов у нас было мало в связи с его высокой занятостью, но, к счастью, мы вместе работали на Ары-Масе и в Центральной Якутии в добротной компании его коллеги Камиля Шейховича Хайруллина и академика Георгия Николаевича Флерова с женой Анной Викторовной – доктором химических наук, профессром МГУ им. М.В. Ломоносова. Этих удивительно красивых и широко образованных людей мы слушали с огромным вниманием, т. к. историй, которые они по очереди рассказывали нам, никогда больше слышать не довелось. К сожалению, Володя погиб при невыясненных обстоятельствах после его выступления в качестве официального оппонента в Гидрометеорологическом университете (СПб).

Белорусова Жанна Михайлова – кандидат географи- ческих наук, доцент ЛГПИ им. А.И. Герцена, опытный полярный исследователь-геоморфолог. Жанна Михайловна до педагогического института работала во ВНИГРИ и провела 13 полевых сезонов на Крайнем Севере. При формировании своего первого самостоятельного

57

отряда для работы на Колыме по проблеме ископаемой лошади (1969) мне удалось пригласить ее в состав отряда. Высокая профессиональная культура и абсолютное спокойствие в любых трудных ситуациях на экспедиционных дорогах были отличным примером для нашей молодежной команды, состоявшей из студента и аспирантов. Впоследствии наше сотрудничество продолжалось на Таймыре, где Жанной Михайловной выполнены геоморфологические и палеогеографические исследования. К большому сожалению, не совсем разумная кадровая политика заведующего кафедрой физической географии Г.И. Юренкова привела к ее увольнению из института, что я считаю большой потерей для географического факультета. Слава Богу, она жива и здорова, а на мое приглашение в 2005 году вернуться на кафедру она вежливо отказалась: очень уж глубокой была обида за необоснованное сокращение.

Юрий Васильевич Штуднюк, кандидат биологических наук, ихтиолог, ст. научный сотрудник Института биологических проблем Севера ДВО АН СССР. Знаток рыбного населения бассейна реки Анадырь. Прекрасный человек и экспедиционный товарищ.

Юрий Александрович Филимонов и Галина Карловна – мои друзья по Хатанге и Москве. Многолетняя дружба с Юрием Александровичем началась с момента его прихода в Хатангский объединенный авиаотряд в качестве начальника аэропорта. Сейчас они живут в Москве. Их двое детей росли на моих глазах, старшая, Алина, уже давно работает, а Юра еще учится в университете. Независимо от многочисленных повышений в должности Юрий Александрович находил меня в любой части света. А когда он работал в Хатанге, всегда не разрешал жить в поселке, в балке, предоставляя место в его уютной маленькой гостинице «Вилюй», где

58

я имел возможность встречаться с многими высокими начальниками, которые прилетали в Хатангу в командировку или садились на запасной аэродром. Одним из самых значимых достоинств аэропорта Хатанга является исключительная устойчивость летной погоды, которой не обладает ни один из аэродромов в российской Арктике.

После окончания академии Юрий Александрович руководил малой авиацией в Российской Федерации, а потом возглавил Главное агентство воздушных сообщений страны. Ему удалось сохранить эту структуру в самые сложные времена. Но разгул рейдерских захватов по инициативе ельцинских приближенных не миновал и эту отлаженную структуру аэрофлота, выстоявшую даже во время кириенковского дефолта.

Сейчас Юрий Александрович на пенсии, опекает своих домочадцев. Он не потерял бодрость духа, и несмотря на дикую несправедливость отстранения его от работы, как и многих других достойных тружеников в России, продолжает встречаться со своими многочисленными коллегами по службе и друзьями. В каждое свое появление в Москве я испытываю большую радость встречи с его семьей, с таким ощущением, что мы никогда не расставались, хотя порой подолгу не видимся.

Семью Ананьевых, Сашу и Нину, приехавших в Хатангу из Москвы, я знал с моего первого приезда в 1970 году. Саша работал токарем в гараже, а Нина – в радиобюро аэропорта. Все свои приезды в Хатангу я начинал с посещения их хлебосольного дома. У Саши были хорошие записи Владимира Высоцкого, и я получал удовольствие от их прослушивания. Кроме того, в гараже аэропорта всегда работали большие умельцы отлаживать двигатели, и я обращался к ним по всем

59