1. Оральная стадия

Зоны и модусы. Сначала Эриксон попытался придать фрейдовским стадиям большую обобщенность, указав, что для каждой либидинальной зоны можно также указать модус эго ¹. На первой, оральной, стадии основной зоной является рот, и для этой зоны характерен общий способ функционирования, модус инкорпорации, пассивного, но жадного, энергичного вбирания (Erikson, 1963, p. 72). Очень быстро инкорпорация выходит за пределы рта и становится характерным способом функционирования органов чувств. Малыши вбирают посредством не только рта, но и глаз; когда они видят что-то интересное, то открывают глаза, жадно и широко, и пытаются изо всех сил «вобрать» объект в себя. Кроме того, они, по-видимому, вбирают приятный чувственный опыт через свои тактильные ощущения. И даже такой врожденный рефлекс, как хватательный, по-видимому, следует инкорпоративному модусу; когда объект касается ладони малыша, кулачок автоматически сжимается вокруг него. Таким образом, инкорпорация есть общий модус, посредством которого эго младенца устанавливает первые отношения с внешним миром.

¹Способ функционирования, характеризующийся большей или меньшей нормативностью в зависимости от возрастного статуса индивида. – А. А.

Для второй половины оральной стадии, по Фрейду, характерны прорезывание зубов и агрессивное кусание. Согласно Эриксону, модус кусания или хватания², подобно инкорпорации, является общим модусом, который не ограничивается одним ртом. По мере созревания младенцы приобретают способность активно дотягиваться рукой до предметов и хватать их. Аналогичным образом, «глаза – поначалу относительно пассивная система, принимающая впечатления по мере того, как они поступают – научились к этому времени сосредоточиваться на объектах, отделять и “выхватывать” их из более бесформенного фона и прослеживать их движение» (p. 77). Наконец, органы слуха тоже переходят к более активному модусу хватания. Малыши могут теперь различать значимые звуки, относить их к определенному месту и управлять движениями головы и тела, с тем чтобы активно вбирать заинтересовавшие их звуки. Таким образом, модус кусания или хватания — активного вбирания — является общим модусом, который характеризует главный способ, каким эго теперь взаимодействует с внешним миром.

² Эриксон называет его, в отличие от первого, вторым инкорпоративным модусом. – А. А.

Общая стадия: базовое доверие против недоверия. Более общая ³ (по сравнению с психосексуальной) стадия каждого периода представляет собой «генеральное сражение» между созревающим эго ребенка и социальным миром. На первой стадии, когда младенцы пытаются вобрать в себя вещи, которые им необходимы, они взаимодействуют с заботящимися о них людьми (опекунами), которые следуют традициям ухода за детьми, присущим их собственной культуре. В этих интеракциях наиболее важно то, что малыши начинают обнаруживать определенную последовательность, предсказуемость и надежность в действиях своих опекунов. Когда они чувствуют, что родитель последователен и надежен, у них вырабатывается чувство базового (первичного) доверия к нему. Они начинают сознавать, что когда они озябли, обмочили пеленки или голодны, то могут рассчитывать на других людей, которые облегчат их страдания. Некоторые родители всегда рядом, тогда как другие оказывают помощь согласно определенному графику, но в любом случае малыши узнают, что родитель надежен и, следовательно, заслуживает доверия. Альтернативой является чувство недоверия, смутное ощущение того, что родитель непредсказуем и ненадежен и его может не оказаться рядом, когда в нем будет необходимость (p. 247).

³ Эриксон называл их психосоциальными в отличие от психосексуальных стадий Фрейда. – А. А.

Малыши должны также научиться доверять себе. Эта проблема становится особенно актуальной, когда у них прорезываются зубы и они причиняют боль кормящей матери своими укусами и резкими хватательными движениями. Когда малыши научаются регулировать свои побуждения — сосать, не кусая, и держаться, не причиняя боли, — они начинают воспринимать себя как «заслуживающих достаточного доверия для того, чтобы у кормильцев не было необходимости опасаться, что их укусят [за сосок]» (p. 248). Матери, со своей стороны, необходимо позаботиться о том, чтобы не лишать ребенка груди полностью или не отучать его от нее слишком поспешно. В противном случае малыш в конце концов почувствует, что забота матери не надежна, ибо он может ее внезапно лишиться.

Когда у младенцев сформировалось чувство доверия к своим опекунам, они демонстрируют это своим поведением. Эриксон говорил, что первый признак доверия к матери появляется, когда малыш готов «без особой тревоги или гнева переносить исчезновение матери из поля зрения» (p. 247). Вероятно, здесь важно слово «особая», ибо мы видели при обсуждении теории Боулби, что большинство малышей испытывают определенную тревогу разлучения. Тем не менее, если опекуны надежны, малыши могут научиться переносить их отсутствие. Если же опекуны ненадежны, малыши не могут позволить им уйти и пугаются, когда те пытаются это сделать.

Доверие аналогично тому, что Тереза Бенедек называет уверенностью (confidence) (см. с. 351 в предыдущей главе). Это базовая вера в своих кормильцев (в широком смысле этого слова). Эриксон говорил, что он предпочитает термин доверие (trust), потому что «в нем заключено больше наивности и взаимности» (p. 248). Но доверие приводит к той же самой установке, которую рассматривала Бенедек — спокойному терпению, которое исходит из уверенности, что кормилец будет рядом, когда в этом возникнет необходимость.

Доверие, таким образом, — это ощущение того, что другие люди надежны и предсказуемы. В то же время Эриксон давал понять, что доверие в конечном счете зависит от чего-то большего. В конечном счете, говорил он, доверие зависит от собственной уверенности родителей, от их чувства, что они все делают правильно. Родители «должны уметь передать ребенку глубокое, почти органическое убеждение, что то, как они поступают, имеет для ребенка важное значение» (p. 249). Это ощущение значимости родительского поведения, в свою очередь, требует культурной поддержки — веры в то, что «наши действия приносят нашим детям пользу».

На первый взгляд, акцент Эриксона на собственную уверенность опекуна озадачивает. Какое отношение к грудному ребенку имеет уверенность родителя? Возможно, Эриксон имел в виду нечто схожее с идеями психиатра Г. С. Салливана. Салливан (Sullivan, 1953, p. 49–109) считал, что в первые месяцы жизни младенцу свойственен особый вид физической эмпатии с материнской фигурой, так что младенец автоматически чувствует напряженное состояние матери. Если мать испытывает тревогу, ее испытывает и ребенок; если мать спокойна, спокоен и ребенок. Эти ранние интеракции, в свою очередь, влияют на последующие аттитюды. Тем самым важно, чтобы родители ощущали оправданную уверенность в своих силах, с тем чтобы маленькие дети не стали относиться слишком настороженно к межличностному контакту. Детям необходимо чувствовать, что нахождение рядом с другими людьми в основе своей положительно и придает уверенность.

Эриксон (Erikson, 1959, p. 64) заметил, что американским родителям не всегда легко выработать внутреннюю уверенность в практике воспитания своего ребенка. В то время как родители в более примитивных, более устойчивых культурах следуют практике, которая передается из поколения в поколение, современному родителю-американцу известно меньше традиций, на которые можно было бы опереться. Современные родители получают всевозможные советы по новейшим, «улучшенным» методам воспитания ребенка, но эти советы совершенно не унифицированы.

Эриксон считал, что в этой ситуации помогают книги, подобные труду Спока (Spock, 1945). На всех страницах своей книги Спок побуждает родителей доверять себе. Он говорит родителям, что они знают больше, чем им кажется, и что они должны следовать своим импульсам, откликаясь на потребности своих малышей. Можно подумать, что Спок читал Эриксона и понял, насколько важно родителю обладать внутренней уверенностью.

Кроме чтения Спока, родители могут обрести чувство внутренней уверенности с помощью религии. Их собственная вера и внутренняя уверенность передадутся ребенку, помогая ему почувствовать, что мир заслуживает доверия. Если родители атеисты, они должны найти веру в какой-то другой области, возможно, в чувстве товарищества, или целях своей работы, или же в своих социальных идеалах (Erikson, 1959, p. 64–65).

Иногда у читателей Эриксона создается впечатление, что младенцы должны развивать доверие, но никак не недоверие. Но он вовсе не имел этого в виду. Он рассматривал каждую стадию как жизненно важный конфликт или напряженное состояние, в котором «отрицательный» полюс также необходим для роста. В данном случае младенцы должны испытывать как доверие, так и недоверие. Если у них формируется только доверие, они станут излишне доверчивыми. «Очевидно, — говорит Эриксон, — что младенец должен испытывать в значительной мере и недоверие, с тем чтобы научиться обоснованно доверять» (1976, p. 23).

В то же время крайне важно, чтобы по окончании этой стадии у младенцев был положительный баланс доверия относительно недоверия. В этом случае они выработают стержневое качество эго, присущее этому периоду: надежду. Надежда — это ожидание, что, несмотря на фрустрации, гнев и разочарования, в будущем произойдут позитивные события. Надежда позволяет вступающему в мир ребенку продвигаться вперед и не бояться новых трудностей.

Заключение. Таким образом, мы видим, что Эриксон значительно расширил фрейдовское описание оральной стадии. Эриксон показал, что важна не только оральная зона, но и соответствующие модусы эго ребенка, обеспечивающие его адаптивное взаимодействие с внешним миром. Младенец инкорпорирует, а затем постигает внешние объекты с помощью различных ощущений. Зреющее эго младенца, в свою очередь, вступает в генеральное, решающее сражение с социальным миром — в данном случае, с опекунами. Важнейшей проблемой является вопрос доверия в противовес недоверию. Малышу необходимо интуитивно понять, что опекуны предсказуемы, и почувствовать внутреннюю уверенность. Если малыш может достичь положительного баланса доверия относительно недоверия, он вырабатывает стержневое качество эго, присущее этому периоду: надежду. Надежда позволяет ребенку продвигаться вперед и с энтузиазмом противостоять миру, несмотря на текущие и прошлые фрустрации.

Разумеется, вопросы доверия, недоверия и надежды преследуют нас на протяжении всей жизни. Эриксон признавал это. Но он также утверждал, что борьба между доверием и недоверием достигает своего специфического кризиса и является доминирующим событием на первом году жизни. И то, как младенцы разрешают этот первый кризис — с твердым чувством надежды или без него, — определяет энергию и жизненную силу, которые они переносят на последующие стадии.