Средства передвижения

С давних пор у татар, как и у других народов края, средствами передвижения служили телеги, таранта­сы и сани. Татарские телеги отличались от русских более высокой передней и задней частями кузова и несколько большей изогнутостью боковых слег. Тарантасы были обычного для края типа — в виде прикрепленной к дро­гам плетенки. Зимой для перевозки леса, дров и т. п. служили обычные русские дровни, а для поездок без большого груза — розвальни. Для пе­реноски тяжестей на плечах служила обычная котомка с лямками из

холста. От верховой езды, кроме спортивной во время сабантуя, татары дав­но уже отказались.

Гужевой транспорт используется лишь для внутрихозяйственных пере­возок в колхозах, да иногда зимой, когда сильно заметает дороги.

Железными дорогами край обеспечен относительно слабо, причем большинство их имеет направление с запада на восток (из Москвы через Казань на Свердловск, через Ульяновск на Уфу, через Куйбышев на Уфу и Оренбург), тогда как с севера на юг дорог меньше (Свияжск — Улья­новск — Сызрань — Саратов, Канаш — Рузаевка — Пенза и строя­щаяся дорога Бугульма — Кама, которая пройдет до ст. Агрыз). В связи с этим важную роль в Татарии играет автомобильный транспорт, так как многие даже относительно крупные пункты нередко отстоят от железной дороги на 100 км и более.

Большое развитие получил водный транспорт, особенно в последние годы в связи с развернувшимся переустройством волжского водного пути (постройка водохранилища, углубление фарватера и т. д.). Волга подош­ла к Казани, в городе построен новый речной порт, где пристают мощные суда.

Авиалинии связывают Казань со многими городами Советского Союза (Москвой, Ленинградом, Харьковом, Свердловском, Новосибирском, Алма-Атой и др.), с Кавказом и Крымом; местные авиалинии обслужи­вают нужды республики.

По Татарии проходит нефтепровод «Дружба», доставляющий волж­скую нефть в социалистические страны зарубежной Европы.

Поселения и жилище

В отличие от других народов края татары еще до революции в довольно значительном числе жили в городах (в Казани и других городах Поволжья, в Москве, Ташкенте, Самарканде и др.)- При этом в городах татары стре­мились селиться по-соседству, образуя отдельные «татарские слободки», кварталы или улицы.

В настоящее время около 30% татар Татарской АССР живет в горо­дах. В связи с бурным развитием промышленности в республике вы-

росло и перестроилось большинство старых городов и создан ряд новых, сосредоточивших до 100 тыс. жителей каждый: Альметьевск, Лениногорск (район добычи нефти), Зеленодольск (судостроение и изготовление фа­неры). В республике свыше 20 поселков городского типа с населением в 10 тыс. человек и более. Города и рабочие поселки благоустраиваются, озеленяются, застраиваются новыми, часто многоэтажными домами, боль­шими зданиями общественного и культурного назначения.

Столица республики — Казань. Это не только крупный промышленный, но и важный культурный центр. В Казани работает более десяти научно- исследовательских институтов Академии наук СССР и различных ведомств, одиннадцать высших учебных заведений (Государственный университет имени В. И. Ульянова-Ленина, авиационный, инженерно-строительный, медицинский, сельскохозяйственный и другие институты), консерватория, пять театров, дворцы культуры, парки и стадионы, крупнейшее в Россий­ской Федерации книжное издательство. Население Казани увеличилось за 60 лет (со времени первой Всероссийской переписи) в пять раз (130 тыс. жителей в 1897 г., 643 тыс., по переписи 1959 г.).

Все же большинство (до 70%) татарского населения живет в дерев­нях. Татары издавна селились у воды. Их деревни (аыл), как правило, находятся в долинах небольших рек. В северных, лесных районах, где больше мелких речек, деревни расположены чаще, но они небольшие, в степных районах — реже, но крупнее (до 2—5 тыс. дворов).

Планировка деревень, особенно старинных, очень сложна. В деревнях и до сих пор встречаются отдельные «концы» с гнездами усадеб. Жители концов раньше считали себя родственниками и даже не вступали в брак между собой. Наличие концов объясняется как стремлением родственни­ков селиться вместе, в стороне от посторонних, так и многонациональ- ностью деревень. Предки казанских татар на землях к северу от Камы, со­гласно преданиям, часто приселялись к деревням аборигенного населения, создавая отдельные концы. Позднее это население уходило или ассимили­ровалось татарами, но старый план деревни сохранялся. У татар При­уралья в одних и тех же деревнях часто жили представители различных групп: тептяри и мишари, нередко вместе с хозяевами земельных мас­сивов — башкирами и другими народами: марийцами, чувашами, морд­вой, причем каждая группа составляла свой конец; названия этих концов нередко сохраняются до сих пор.

Наличие гнезд усадеб — результат прежнего кучевого поселения род­ственников, которые вели общее хозяйство на крупных участках. Об этом говорят народные предания, на это указывают и многие авторы, наблю­давшие быт татар в конце XVIII—начале Х1Хв. Родственные семьи ставили свои жилища на общей усадьбе беспорядочно или вокруг жилищ старшего. Появившиеся индивидуальные усадьбы были мелкими, неправильной формы, расположенными скученно, для подъезда к ним прокладывали узкие, кривые улочки и тупики. Пространства между концами или гнез­дами усадеб застраивались позднее; здесь усадьбы получили более пра­вильную форму, появились широкие и прямые улицы. В поселках, по­строенных 100—150 лет назад, и у казанских татар, и у татар-мишарей концы и запутанная планировка встречаются реже.

В период господства капиталистических отношений и резкого классово­го расслоения татарской деревни богачи, стремясь поселить своих сыновей или родственников возле себя, скупали усадьбы у соседних бедняков, а последние перебирались на окраину деревни.

При въезде в деревню, особенно у казанских татар, бросались в глаза большие, нередко двухэтажные дома богачей, с садами на обширных усадь­бах, среди небольших, часто покрытых соломой домиков середняков и ла­чужек бедноты. В центре деревни возвышались одна или несколько мече- т<?й со стрелами минаретов.

Совершенно иной облик получила современная деревня. В процессе отхода масс трудящихся татар от религии закрылось большое число мече­тей, их минареты во многих случаях снесены, а здания используются под школы, клубы, детские учреждения. В домах бывших богатеев размеща­ются государственные и общественные учреждения, библиотеки, медпунк­ты и т. п. Крупные поселения застроены добротными жилыми домами кол­хозников, новыми большими зданиями средних школ, озелененными больничными городками, зданиями клубов и домов культуры, хорошими помещениями магазинов и общественных столовых. На окраинах поселков выросли многочисленные хозяйственные постройки колхозов, встречаются водонапорные башни сельских водопроводов. Улицы засаживаются деревь­ями, особенно в мишарских поселках, где раньше часто не было ни кусти­ка; появляются и другие элементы благоустройства. Меняется планиров­ка деревень. Старые скученные усадьбы ликвидируются, выпрямляют­ся улицы, исчезают тупики. Появляются новые кварталы с широкими озелененными улицами, нередко с мостовыми и тротуарами для пе­шеходов.

Большинство дореволюционных усадеб имело форму вытянутого пря­моугольника, обращенного узкой стороной к улице. Для старой плани­ровки усадьбы казанских татар характерна постановка дома в глубине двора. Поэтому улицы в их поселках представляли собой бесконечные заборы, из-за которых выглядывали только фронтоны домов или иногда верхние части окон. В этом сказывалось стремление скрыть внутреннюю жизнь семьи от глаз посторонних. Мишари почти во всех районах их по­селения ставили дома по линии улицы и лишь иногда несколько отступя, разбивая перед домом небольшой палисадник. То же наблюдается и теперь.

В настоящее время казанские татары иногда ставят дома по линии улицы, но все же большинство предпочитает строить их в глубине двора, разбивая перед ними небольшие садики и огораживая их, но уже не глу­хими заборами, а легким штакетником.

Как правило, к дому у татар не примыкало никаких надворных по­строек,. даже клети ставили отдельно, часто напротив дома. Так называе­мый покоеобразный план двора, обычный для русского населения края, у казанских татар встречался редко. Чаще хозяйственные помещения — хлевы, сараи и т. п.—размещались глаголеобразно. Крытых дворов у казанских татар не было.

Задняя часть усадьбы, соединенная с двором воротами, использова­лась под огород (обычно под картофель). Здесь ставили бани, амбары, а в глубине устраивали ток и мякинницу.

Усадьбы у богатеев были значительно больше. Переднюю часть усадь­бы занимали амбары, склады товаров, иногда флигели для работни­ков.

Нередко впереди дома ставили баню, глухой стеной на улицу. Помеще­ния для скота и хозяйственного инвентаря строили позади переднего двора, соединяя с ним воротами.

У мишарей планировка усадьбы чаще бывала покоеобразная, но встре­чались и разбросанные постройки. Крытые дворы также встречались редко.

У татар Приуралья надворных построек было мало. Они состояли, как правило, из двухкамерного помещения для скота и пристроенной к его длинной стороне «стайки»—хлева из плетня или досок.

В настоящее время планировка усадеб изменилась. В новых усадьбах уже нет такого количества хозяйственных построек, которые были необхо­димы при индивидуальном хозяйстве.

Надворные постройки возводят позади дома, располагая их по тра­диции поперек усадьбы.

С давних пор наиболее распространенным типом татарского крестьян­ского дома был рубленый четырехстенок почти квадратной формы, вели­чина которого зависела от состоятельности владельца. Сруб обычно ста­вили на столбах (стульях), углубленных почти до уровня земли или несколько выше, так что нижний венец находился почти на земле. Перево­ды для настила полов врубали в среднем на высоте около 60—70 см и только у бедняков они находились на уровне земли. Если сруб возвышался над землей, то пустое пространство над ним заполнялось брусьями или бревнами. Богатые ставили дома чаще на каменном или кирпичном фунда­менте, возвышавшемся над землей на 30—50 см. Под полом выкапывали яму для хранения картофеля, причем вынутую землю использовали на внутреннюю завалинку. В некоторых местах делали и постоянную или временную (на зиму) наружную завалинку.

Высота сруба, считая от переводов пола, равнялась 2,5—3 м, а иног­да — 2 м. Полы и потолки в прошлом, когда еще не было продольных пил, настилали из расколотых или стесанных полубревен, теперь же делают их из толстых досок. Потолки сверху обмазывают глиной, смешанной с руб­леной соломой, а затем засыпают землей.

Как правило, в фасадной стене прорубают два-три окна, а в боковой— одно-два. Окно довольно больших размеров, со створчатыми рамами. Двойные рамы были и раньше почти во всех домах, кроме самых бедных. Если дом стоит фасадом на улицу, то делают ставни, а если за забором, то лишь наличники.

Крыша преобладает двускатная, на стропилах, в прошлом ставили крыши и на самцах. У татар-мишарей, особенно в Приуралье, крыша де­лается чаще на четыре ската — шатром. Материалом для покрытия крыши у большинства крестьян служила солома, у более зажиточных — тес, а у богачей — железо. Теперь же соломенные крыши встречаются очень редко.

К основному срубу, как правило, пристраивают сени из досок или горбылей, закрытые со всех сторон, а к ним — крыльцо с навесом.

Зажиточные казанские татары в дореволюционное время обычно ставили два сруба — один против другого, соединяли их холодными сенями, так что дом получал вид шестистенка, обращенного фронтоном к улице.

Мишари часто ставили пятистенок русского образца, хотя нередко обе части его не соединялись внутренней дверью, и вход в каждую из них шел из сеней. Пятистенки обычно ставили длинной стороной к улице.

Деревенские богачи у казанских татар, особенно к северу от Казани, строили двухэтажные дома в виде двух поставленных друг на друга шести- стенков с холодными сенями. В одной половине нижнего этажа обычно» размещались кухня и жилье для работников, в другой, нередко камен­ной,— кладовая для хранения товаров. Обе половины верхнего этажа были жилыми. Иногда сени строили значительно шире дома (крестообраз­ный план), также бревенчатые, и в них по фасаду выделяли небольшие- комнаты с самостоятельным отоплением для старух или девушек. Бога­тые татары-мишари, как правило, строили двухэтажные дома, как у русских торговцев, с каменным низом, в котором помещались лавка ж склад товаров, и деревянным верхом наподобие большого пяти- или шести- стенка. С длинной стороны к такому дому примыкали холодные сени вдоль всей стены, либо только от середины до заднего конца.

Отапливается дом и теперь посредством своеобразной печи (мич)_гк состоящей из русской печи и пристроенного к ней сбоку очага с вмазан­ным котлом. Татарская печь издавна топилась по-белому и только у миша­рей правобережья еще относительно недавно встречались печи с топкой по-черному. Вместо очага с вмазанным котлом у мишарей с одной стороны шестка устраивали нишу, в которой на крюке подвешивали котел. Очаг имел общий с основной печью дымоход. Чистые комнаты в больших домах отапливались голландскими печами.

Как и у русских крестьян края, печь обычно ставили топкой к перед­ней стене, на расстоянии 70—80 см от задней и глухой стен, отчего сзади и сбоку ее образовывался проход. Только в небольших четырехстенках и у мишарей печь ставили в углу, почти вплотную к задней и глухой стенам. В больших четырехстенках у всех татар делали перегородку от печи до передней стены, отгораживая пространство перед печью, которое назы­валось пычмак (у мишарей — чулан). В этой перегородке, как и у русских, у мишарей делался проход, а у казанских татар она была сплошная, и проход в пычмак был за печью. Этим основная часть избы совершенно изо­лировалась от кухни, в которую входили, сворачивая сразу от входной двери в сторону, в проход между печью и стеной. В небольших четырех­стенках перегородки не делали, но по линии печи вешали занавеску. У кряшен перегородок не ставили.

Второй особенностью татарских изб были нары (сякэ) шириной около 1,5 м, расположенные вдоль всей передней стены избы. На них спали, ели, выполняли некоторые домашние работы. При наличии перегородки нары перед печью служили кухонным столом. Стол, если он был, ставили у бо­ковой стены, но за ним не ели, на нем лишь держали посуду и самовар. Иногда у задней стены, в стороне от двери, устанавливали шкаф для посу­ды, а вдоль печи — сундуки, покрытые кусками ткани или специальными покрывалами. У кряшен выделялся передний угол, где висели ико­ны, стояли короткие скамейки и стол, но и за ним далеко не всег­да ели.

По линии матицы обычно вешали занавес, который при приходе по­сторонних задергивался и полностью изолировал от входной части избы ее переднюю часть. На перегородке, отделяющей пычмак, вешали хорошую одежду, а повседневную — на костылях за печью. Постельные принадлеж­ности: перины, подушки, одеяла складывали стопкой на одной стороне нар и покрывали. Поверхность нар застилали войлоком или ткаными ватолами (половиками), реже ткаными коврами (паласами).

Если в доме была чистая половина, то в рабочей половине, или черной избе, планировка оставалась такой же. Только здесь уже не ставили сундуки, не вешали занавеску на матице, не было шкафа для посуды, а иногда и перегородки. Чистая половина большей частью отапливалась голландской печью, поставленной далеко от стен. Убирали чистую поло­вину по-разному. Иногда в углу за печью делали небольшие нары, вдоль стен ставили сундуки, а на стене около двери развешивали хорошую одежду. Пол застилали кошмой или ковром, на котором во время празд­ников сервировалось угощение. Иногда эту половину обставляли на город­ской лад: устанавливали столы, стулья, диван, большое зеркало, красивую этажерку для посуды. Стены завешивали вышивками. У некоторых по- прежнему в углу сохранялись нары-постель, у других они заменялись двуспальной кроватью. На этой половине постоянно жили лишь хозяин с хозяйкой.

В двухэтажных домах одна из половин верхнего этажа служила ком­натой для приема гостей, ее обставляли на городской лад, а вторая была жилой частью, здесь размещались члены семьи, тогда как сам хозяин чаще жил в комнате для гостей (кунак булмэсе).

Подобная планировка татарского дома до революции не была случай­ной. Она связана с безраздельным господством в семье отца-хозяина, а также с требованием ислама изолировать женщин от посторонних. Если в избе середняка это было меньше заметно, то у богатого татарина броса­лись в глаза привилегированное положение главы семьи и приниженность остальных ее членов, особенно женщин. Надо сказать, что больших семей с несколькими поколениями у татар давно уже почти не встречалось, но и в малой семье все же сохранялись власть мужа и изоляция женщин от посторонних. Этим объясняется и постановка печи с ходом за ней, и отгора­живание пычмака, который считался женской половиной, и занавеска вдоль матицы, из-за которой при наличии посторонних не имели права выходить женщины. Даже угощение гостя сервировалось самим хозяином, а женщины подавали нужное из-за занавески.

В двухэтажных домах в помещение для гостей вел особый ход со двора, и даже сени верхнего этажа делились на две части, чтобы гость не мог ^встретить женщин.

В советское время старый дом (четырехстенок и даже шестистенок с хо­лодными сенями) стал тесен и перестал удовлетворять возросшие потреб­ности семьи.

В 1950-х годах, когда развернулось интенсивное жилищное строитель­ство на селе, наиболее распространенными домами колхозников стал четырех- или пятистенок с новой планировкой. Четырехстенок стали делать длиннее. Печь поворачивают топкой к боковой стене, и передняя часть избы выделяется в качестве чистой. В ней иногда ставят перегородку к передней стене с проходом и устраивают здесь спальню. Задняя часть избы перед печью стала служить семейной столовой. В пятистенках в глубине ближайшей к входу половины отгораживают кухню, а вторая часть ее становится столовой. Иногда печь отделяется от средней стены и тогда здесь устраивается небольшая спальня для стариков. Вторая поло­вина служит чистой. В ней вдоль по линии голландской печи ставят пере­городку с входом у самой двери и меньшую часть используют как спальню. Иногда здесь устраивают две комнаты. Большая из них служит па­радной. Сени также стали делать больше с окном, в них устраивают летнюю столовую и ставят кровать или небольшие нары. Сени теперь пре­вратились как бы в террасу. Иногда в сенях отгораживают маленькую спальню. Новые дома стали крупнее и более вместительными.

Совершенно изменилась и обстановка в домах колхозников. Почти всю­ду исчезли нары, их можно встретить лишь в домах, где хозяева глубокие старики. Появились кровати для всех членов семьи, а также столы и стулья, этажерки для книг, платяные шкафы и другие предметы город­ской обстановки.

Дома большинства татар обычно украшаются резьбой. При этом у ка­занских татар резьба преимущественно накладная, с геометрическим орнаментом, а у мишарей чаще пропиловочная, нередко ажурная. У татар правобережья широко распространилось украшение фронтона фасонной обшивкой и красиво обрамленными резьбой слуховыми окнами.

Для казанских татар, которые в прошлом обычно ставили дома отступя от линии улицы, характерно было украшение только верхней части дома: фронтона, фриза, верхней части наличников — того, что видно с улицы из-за забора. Особенно ярко это выражено в районах к северу от Казани. Здесь в домах фронтоны украшались большим окном с богатыми налич­никами или своеобразной нишей, в которой помещалось слуховое окно. Нишу эту делали или четырехугольной с овальным верхом, или полукруг­лой, причем верхнюю часть ее украшали лучеобразно расположенными деревянными планками, так называемым сиянием. Нередко в передней ча­сти ниши, глубина которой достигала 40—50 см, ставили красивую решет­ку, а по бокам ее — колонки.

Самой же оригинальной особенностью внешнего оформления татарских домов исстари является полихромная раскраска оконных наличников и рам, фризов и других деталей. В этом чувствуется влияние Востока, с его яркой раскраской зданий, перешедшей к татарам через булгар и населе­ние Казанского ханства, где городские здания ярко и своеобразно окра­шивались. После присоединения края к Русскому государству в райо­ны Закамья переселилось немало горожан, и у них-то и сохранились традиции раскраски и украшения зданий, правда уже деревянных, а не каменных, как прежде. Подобное стремление к оригинальному украшению и раскраске домов отражено в татарском фольклоре. Традиция своеобраз­но украшать и раскрашивать здания удерживается и в настоящее время, причем стремление к украшению домов распространилось гораздо шире.

Для современного облика татарских селений характерно озеленение. Теперь сажают деревья не только на усадьбе за заборами, но и на улице, на некотором расстоянии от домов. Поэтому даже в южных степных посел­ках улицы стали озелененными. Сзади домов, там, где раньше располагались лишние теперь хозяйственные постройки, разводят небольшие сады с кустарником и цветами. На задворках усадеб не только возделывают огороды, но и сажают фруктовые сады.

В городах богачи часто строили для себя каменные двухэтажные дома, нижний этаж которых обычно использовался для служебных помещений и часто не имел окон на улицу, а верхний этаж предназначался для жилья. Изредка такие дома ставили в глубине усадьбы, отгородив от улицы решеткой и садиком. Как правило, в таких домах главный вход не выходил на улицу.

Ремесленники и служащие татары строили на усадьбе дома типа сель­ских пяти- или шестистенков, обращая их узкой стороной к улице и отде­ляя от нее забором и небольшим садом. Рабочие снимали комнаты в обще­житиях (бараках), построенных крупными предприятиями, или у богачей, нередко ставивших в глубине своих усадеб дома для сдачи в аренду татар­ской бедноте.

В богатых домах с главного входа можно было попасть в парадные комнаты, обставленные по-купечески; в них жил хозяин. Остальные члены семьи размещались в других комнатах, обставленных большими кроватями с множеством подушек и иных постельных принадлежностей и сундуками, которые устанавливали вдоль стен и покрывали коврами или специаль­ными покрывалами. На сундуках обычно сидели. Обедали в нижнем этаже, в помещении близ кухни, а торжественные обеды сервировались в парад­ных комнатах.

Дома ремесленников обставлялись, как и у зажиточных крестьян. Одна половина дома предназначалась для приема гостей, в другой, со­стоявшей из одной или двух комнат, жила семья. Рабочие в своих ком­натах почти всегда устраивали нары, а также независимо от типа печи, служившей для отопления дома, делали дополнительно очаг с котлом для варки пищи. Только те рабочие, которые тесно сблизились с русскими, не соблюдали традиционной обстановки, однако сохраняли, как правило, (?чаг с котлом, без которого татарки не могли обходиться.

В наше время татарское население городов живет уже не в особых слободках, как прежде, а в обычных городских квартирах, обставляя их так же, как и русское население. Лишь в квартирах, где живут рабочие-татары, недавно переселившиеся из деревень, особенно если среди них есть представители старшего поколения, отмечаются следы традиционной сельской обстановки: в комнатах ставят сундуки, постели убирают, складывая подушки и одеяла к одной стороне вдоль кровати, как в прошлом на нарах, на стенах вешают старинные вышитые коврики и полотенца. Но это лишь детали, а в целом татарские квартиры в настоящее время в городах и рабочих поселках мало отличаются по обстановке от квартир представителей других народов.

Пища

Основу питания татар издавна составляют зерно­вые — мука и крупа. Мука, ржаная и пшеничная, идет на изготовление хлеба, выпекаемого так же, как у русских, на за­кваске. Из пшеничной муки делают различные заправки для жидких блюд. Широко распространена лапша домашнего изготовления. Для лапши замешивают густое тесто, затем его раскатывают и нарезают тон­кими полосками. Для приготовления тукмач лапша такое же тесто режут квадратиками, а для салма от него отрывают мелкие кусочки, которые опускают в кипящий бульон, после того как из него вынут мясо, или в кипящую воду, куда позднее добавляют масло, сало или кислое моло­ко (патып). Из ячменной или овсяной муки готовят кисель и завариху (ба- ламып).

Из простого или кислого теста, преимущественно пшеничного, в празд­ничные дни жарят в котле в кипящем масле или сале пышки (пабартма). С появлением в кухонном инвентаре сковород стали печь ячменные или гречневые оладьи (поймап). В котле приготовляют также пэрэмдч. Это не­большие лепешки типа ватрушки с мясом, кусками картофеля, творогом или ягодами, обжаренные в масле или сале. Иногда перемеч имеет вид толстой лепешки, помазанной сверху маслом или покрытой мятым карто­фелем и т. п., наподобие сибирской шаньги. Делают бэлеш, тоже имеющий вид ватрушки, но крупной и высокой, куда кладется много начинки из сырого мяса с кусками картофеля. Перемеч и белеш — излюбленная праздничная еда татарского населения. Живущие в городах пекут пирож­ки и пироги с различной начинкой.

Лакомством служат сделанные из крутого теста небольшие, размером с лесной орех, шарики, вареные в сале или масле (баурсап), или такие же шарики, но величиной с горошину, которые варят в масле и меде (чэп-чэк).

Из ячменной, овсяной, полбенной крупы, пшена, гречи варят каши раз­личной густоты. Прежде часто варили чечевицу, реже горох.

Овощей в прошлом татары ели очень мало. Даже картофель стал играть заметную роль в их питании только с конца XIX — начала XX в. Его кладут в жидкие блюда, едят в вареном или жареном виде. Капуста, морковь, свекла, помидоры вошли в быт только в советское время и упот­ребляются преимущественно в виде салатов. Правобережным же мишарям овощи были известны и раньше.

Наиболее излюбленными видами мяса, хотя его в прошлом даже и средний крестьянин ел мало, являются баранина, говядина, курятина и гусятина. Конину, особенно жеребятину, охотно ели мишари, а казанские татары ее употребляли сравнительно редко. Мясо обычно варят в котле, а затем вынимают и подают на стол отдельно от бульона. Иногда мясо кусочками жарят в котле (бишбармап). К праздничному столу подают кол­басу тутырма, начиняя мясом и пшеном коровью или конскую толстую кишку, которую затем варят в котле. Мясо птиц тоже чаще приготовляют в котле. Одним из излюбленных блюд считается фаршированная курица (тутырган тауп). Мясо гусей нередко солят, а затем подвешивают и употребляют для приготовления бульона уже в вяленом виде. Обычно

вяленое мясо больше едят летом, когда свежего мало. Для приправы бульонов и жаренья широко используют сало; конское сало нередко кладут в тесто.

Цельное коровье и козье молоко дают обычно детям, а взрослые пьют его только с чаем. С молока снимают сливки, а из снятого делают катык — особый вид кислого молока, получающий при долгом хранении острый вкус. Катык едят с хлебом, добавляя его в жидкие блюда. Разведенный водой он служит хорошо утоляющим жажду напитком (эйрен). Делают также два вида творога; один приготовляют так же, как у русских, а дру­гой — путем длительного выпаривания молока в котле, пока не получится творожистая масса красноватого цвета, сладковатая на вкус. Такой творог подают к чаю, нередко прибавляя в него сливочное масло.

Сметану татары стали употреблять только в последние годы. Из свежих сливок делают масло (ак май), которое предпочитают топленому (сары май).

Основной напиток татар — чай; его пьют часто и много. Заваривают его так же, как русские, для крепости долго держат на самоваре и пьют с небольшим количеством молока. Спиртных напитков, кроме браги, татары прежде употребляли мало. В городах пили заводское пиво, сель­ские жители приобретали домашнее пиво у соседей-чувашей.

В качестве сладкого раньше ели мед, а теперь преимущественно сахар и разные кондитерские изделия. Фруктов и ягод едят сравнительно мало. Из ягод приготовляют сухую пастилу (как).

В прошлом в питании татар наблюдалось смешение обычаев, существо­вавших у кочевников (употребление в значительном количестве мяса, от­сутствие овощей) и у местных оседлых народов (выпечка хлеба, приготов­ление меда и т. п.).

На режиме питания татарского населения сказывалось сильное влия­ние ислама. До революции подавляющее большинство татар выполняло мусульманские пищевые запреты, в частности совершенно не употребляло в пищу свинину. Строго соблюдался пост ураза. Теперь и пищевые запре­ты, и пост соблюдаются ничтожным меньшинством населения.

В настоящее время питание татар — современное, но наряду с этим сохраняются многие его национальные особенности. В частности, даже многие татары, живущие в городах, предпочитают жидкие блюда с кусоч­ками теста (лапша), а не с овощами, которые чаще употребляют в виде салата. Татарская кухня широко бытует не только у сельского, но и у го­родского населения, она охотно используется и в общественном питании. Большой популярностью пользуются татарские кушанья: перемечи, беле- ши, фаршированная курица и др., которые подают почти повсеместно в городских и сельских столовых, ресторанах, заводских буфетах и т. п.

Утварь татарского населения в целом мало отличается от употребляе­мой теперь соседними народами. Но всевозможные лыковые лукошки, ка­душки, долбленые и из клепок, еще сохраняются у татар.

Большинство кушаний приготовляли в котле (казан). Другая посуда (горшки, жаровни, сковороды) появилась недавно и более распространена у мишарей. Широкая доска для раскатывания теста (куна тактасы) — обязательная принадлежность кухонного инвентаря татар. Для хранения молочных продуктов используют различную глиняную посуду. Для при­готовления и хранения катыка нередко и до сих пор используют неболь­шую кадушку из клепок, с ушками и плотно пригнанной крышкой, запи­рающейся засовом. Такие кадушки-ведерки в прошлом широко применя­лись для переноски обеда в поле и назывались обеденным ведром (эбет чиляги). В настоящее время их часто заменяют глиняные корчаги или эмалированные ведра.

Воду в сельских местностях хранят обычно в ведрах, в которых ее приносят с реки или ключа. Раньше ведра были деревянные из клепки,

но за последнее столетие их заменили металлические. Умываются еще многие колхозники по-старому, из специальных узкогорлых кувшинов комган над низкими тазами. Однако в последнее десятилетие стали все чаще пользоваться покупными умывальниками, особенно молодежь.

Кастрюли, мясорубки, примусы, керогазы и плиты вытеснили тради­ционный очаг с вмазанным котлом. Котел, как правило, сохраняется почти у всех татар, кроме некоторых правобережных мишарей, но его все чаще стали использовать лишь для нагревания воды, а готовят на плите, которую устраивают на шестке печи или в подтопке. Кухонный инвентарь татар-горожан и сельской интеллигенции в целом уже не отли­чается от общепринятого городского.

С резким подъемом материального благосостояния и культурного уровня татарского населения улучшилось питание его основной массы. Увеличился ассортимент используемых продуктов, в том числе фабрич­ных — готовых и полуфабрикатов. Приобретены новые навыки в приго­товлении разнообразных вкусных и питательных кушаний. Поднялась культура сервировки стола.

Одежда

В отличие от других народностей края, изготовляв­ших одежду из белого холста и самодельных сукон серого или коричневого цвета, татары еще в начале XIXв. стали исполь­зовать более яркие ткани — покупные или самодельные (пестрядь). По мере развития капитализма ткани домашнего изготовления быстро вытес­нялись фабричными: ситцем, сатином, нанкой и т. п., и только сергачские мишари продолжали шить одежду из синей или красной крашенины, а кряшены — носить пестрядь. Казанские же татары из пестряди шили только мужские шаровары.

Тип одежды сельских и городских татар в прошлом был довольно устой­чив. После Октябрьской революции, а еще больше после коллективизации, одежда татар стала быстро приближаться к городской.

В настоящее время только глубокие старики и особенно старухи про­должают носить старинную одежду. Большинство татар в городах почти полностью перешло на костюм городского типа. В деревнях молодежь, да и люди среднего возраста одеваются по-городскому лишь с небольшими от­ступлениями. В костюме старшего поколения иногда наблюдается сочета­ние частей старинной и современной одежды. Так, нередко они носят, на­пример, старого покроя рубахи и штаны, которые теперь стали нижним бельем, а поверх — брюки и пиджаки городского покроя. Отдельные элементы традиционного костюма продолжают сохраняться, например верхняя одежда бишмэт. В прохладную погоду пожилые люди надевают камзол вместо жилета. Встречается также нарядная женская обувь чи- тек — сапожки из разноцветной кожи, которую некоторые горожанки иногда носят с городским костюмом. Носят их и пожилые женщины, оде­вающиеся по-старинному. Из традиционных мужских головных уборов бытует шапка старинного фасона и белая войлочная шляпа с опущенными полями. Их носят в деревнях мужчины старшего поколения.

Традиционный татарский костюм, существовавший длительное время, сохранил в своем покрое много древних черт, характеризующих сложение самой народности. Мужская рубаха (кулъмэк) имела туникообразный по­крой, обычный для всех народов края, но боковые клинья вшивались более широкие, почему и сама рубаха становилась широкой, напоминая рубаху казахов. Длиной рубаха доходила почти до колен, носили ее навы­пуск, без пояса. Рукава, довольно широкие и длинные, вшивались с ласто­вицей. Разрез делали посредине груди и не подшивали приполка, воротник был низкий, завязывавшийся тесемками. Своеобразными были и ша­ровары (штан), их шили с широким шагом, как у всех кочевых тюрков.

Поверх рубахи надевали короткий без рукавов или с рукавами до лок­тя камзол, а на него или прямо на рубаху — сшитый тоже в талию, но

более длинный и с рукавами кэзэки. Зимней одеждой служил стеганный на вате или меховой бешмет, длиной значительно ниже колен, также сшитый в талию. Воротник делали низкий и с бешметом обычно надевали длин­ный вязаный шарф, которым обвертывали шею несколько раз, а концы, свернув жгутом, прятали за пазуху. Бешмет, как и казакин, застегивался только до талии.

В дорогу надевали (да и теперь надевают) прямоспинный меховой ту­луп с большим воротником шалью, подпоясываемый кушаком. Осенью в дорогу обычно надевали чикмэн того же покроя, что и тулуп, но из плот­ного сукна. Татары Приуралья носили его и вместо казакина. Тулуп и чекмень, который у соседних народов чаще называется чапаном,— широко распространенная в крае дорожная одежда; благодаря удобству она сохраняется и до настоящего времени. Более богатые татары зимой носили прямоспинные шубы с большими воротниками. Позднее, особенно в горо­дах, эти шубы заменились обычным городским пальто на меху; иногда оно было стеганым; такие пальто теперь носят в деревнях.

В традиционном татарском костюме наблюдались иногда и прямые заимствования. Так, мусульманское духовенство и некоторые богатые та­тары носили среднеазиатские разноцветные халаты, а многие мишари — русские полушубки длиной до колен.

Медленнее изменялась женская одежда, причем ее модернизация зави­села от возрастных групп. Особенно ярким примером изменения женской рубахи может служить кюльмяк, который в прошлом был единственной

нательной и выходной одеждой, так как белья у татарок, как и у соседних нерусских народностей, не было. Девушки, особенно из семей интеллиген­ции, еще в 1930-х годов стали носить белье и менять традиционный кюль- мяк на платье городского покроя, воздерживаясь, однако, от ношения юбки с блузкой. Теперь они полностью перешли на платье городского по­кроя, но стараются шить его как можно более широким, подобно старин­ному кюльмяку. Старухи в большинстве и теперь носят старинную одежду, редко надевают покупное белье, продолжая заменять его поношенным кюльмяком и шароварами того же типа, что и мужские. Живущие вдали от городов старухи продолжают носить кюльмяк наиболее древнего типа туникообразного покроя, похожий на мужской. К такой рубахе, доходя­щей длиной до бедер, пришивается широкая оборка — итэк (подол), де­лающая ее нижнюю часть очень широкой и удлиняющая ее почти до пола. В городах и в пригородных местностях чаще встречается новый тип кюль- мяка на кокетке с пришитой к ней в сборку нижней частью. В подол такой рубахи вставляют клинья, что делает его довольно широким. Из-за от­сутствия приполка на разрезе старинного женского кюльмяка с ним обычно непосредственно на тело надевали обильно украшенный вышивкой нагруд­ник (кюкрякча), закрывавший всю грудь.

В прошлом женщины поверх кюльмяка надевали камзолы того же типа, что и мужские, но, как правило, длиной до колен и более широкие книзу. Теперь камзолы почти исчезли. Их заменяют вязаные кофты и жакеты.

Зимой пожилые женщины носят стеганые бешметы одинакового покроя с мужскими или прямоспинные меховые шубы. Носимые женщинами беш­меты, как и шубы, покрывают тяжелыми тканями, чаще зелеными, синими, оранжевыми, но не черными. Молодые женщины и девушки носят пальто, купленное в магазинах.

Поясов, кроме кушаков, надеваемых на тулуп или чекмень, редко на казакин, у татар в прошлом не было. Женщины во время работы носили фартуки с нагрудником и с завязками на талии. Девушки на селе, особенно с конца XIX в., начали носить нарядные фартуки с большими нагрудни­ками, часто вышитые. Интересно, что фартуки из грубого белого холста с небольшим нагрудником долгое время носили и мужчины для защиты одежды во время работы, надевая их даже на бешмет. Крестьяне и горо­жане нередко надевали их и в праздники как своеобразное украшение. И теперь многие колхозники еще носят фартуки поверх рабочей одежды, но все же эта часть костюма уже постепенно исчезает.

Детей раньше начиная с трех-пяти лет одевали в костюм, не отличаю­щийся по покрою от одежды взрослых. В настоящее время детям покупают соответствующую возрасту одежду в магазинах.

Основным видом обуви татарских крестьян обоего пола, как и других народов края, до Октябрьской революции были лапти. Казанские татары по большей части вместо онучей носили с лаптями белые суконные чулки, поэтому и оборы лаптей они завязывали на щиколотках, не обматывая голени. Татары-мишари обычно носили онучи, обертывая ими всю голень. Женщины, особенно у мишарей, лапти чаще надевали на вязаные шерстя­ные чулки. При входе в дом лапти обязательно снимали, и дома ходили в чулках или какой-либо домашней обуви (туфли, обрезки валенок и т. п.). Богатые татары носили кожаные сапоги (читек) с мягкой подошвой; при выходе из дома на них надевали кожаные, а зимой — валяные галоши. Часто зимой богатые ходили в валенках, белые голенища которых были украшены узорами красного цвета.

Женщины носили лапти, а зимой валенки, но богатые чаще — читек из цветной кожи либо кожаные или бархатные орнаментированные туфли.

В настоящее время лапти почти исчезли из быта, и только иногда пожи­лые крестьяне надевают их на полевые работы. Большинство и в городе, и в деревне носит фабричную обувь: мужчины — чаще сапоги, а мо­лодые люди — ботинки. Ще­гольской обувью женской сельской молодежи считаются хорошо сшитые хромовые са­пожки на высоком каблуке, повседневной же обувью слу­жат ботинки и туфли.

Обязательным мужским головным убором прежде бы­ла тюбетейка, появившаяся под влиянием ислама, запре­щавшего ходить с непокры­той головой даже дома. Тю­бетейка, по-видимому, ведет происхождение от подшлем­ника воинов. Теперь тюбе­тейка потеряла ритуальное значение, ее носят некоторые старики, да летом иногда мо­лодежь.

По выходе из дома поверх тюбетейки обязательно наде­вали еще какой-нибудь голов­ной убор. У татарских кре­стьян начиная с XIXв. была распространена шапка в виде низкого цилиндра с полусфе­рическим верхом, сшитая из ткани, с меховой подкладкой и иногда узкой опушкой. В жару, особенно во время полевых работ, надевали бе­лые войлочные шляпы с опу­щенными полями. Мишари и кряшены носили белые или черные шляпы с загнутыми вверх полями. Буржуазия и интеллигенция ходили в каракулевых шапках в виде низкого цилиндра с плоским верхом на жесткой стеганой подкладке.

В наше время старшее поколение в деревнях продолжает носить полу­сферическую шапку и войлочную шляпу, а молодежь летом — кепку, зи­мой — шапку-ушанку. В городах носят обычные городские головные уборы, в частности фетровые шляпы.

Основным головным убором татарок начиная с середины XIX в. слу­жат различные платки и шали, которые сохраняются и теперь как единст­венный вид головного убора основной массы колхозниц и многих горожа­нок. Только женщины из семей интеллигенции носят различного типа шляпы и шапочки, а летом нередко ходят с непокрытой головой.

Непосредственно на волосы, заплетенные в две спущенные на спину косы, надевается легкий ситцевый платок, который татарки под подбород­ком завязывают за два соседних конца в роспуск, так что он закрывает полностью спину и плечи. Теперь нередко, особенно девушки, завязывают концы платков на затылке, оставляя открытыми подбородок и уши, или повязывают платок по-русски, на угол. Все большее распространение у молодых женщин получают легкие шелковые косынки фабричного произ­водства.

При выходе из дому, главным образом пожилые женщины, поверх платка надевают шаль фабричного производства, которую складывают на угол, но концы ее редко обертывают вокруг шеи, а спускают вдоль груди. Поверх платка или шали пожилые татарки иногда надевают мужскую шапку или тюбетейку. В прошлом богатые татарки носили бобро­вую шапку (кэмчат б у рек) в виде слегка расширяющегося кверху цилиндра с плоским бархатным верхом, на который часто нашивалась крупная ме­таллическая бляха.

Старинные женские головные уборы разнообразнее и сложнее. Прежде всего это полотенчатые покрывала (тастар), которыми обертывали голову, а концы спускали на спину. Подобные покрывала встречаются у многих тюркоязычных народов — чувашей, башкир, казахов, туркмен, а также у марийцев и др. Богатые пожилые женщины покрывались огромной косынкой (орпек), имевшей форму прямоугольного треугольника. Накинув на голову длинной стороной, ее укрепляли завязками на лбу. Углы такой косынки были богато орнаментированы и располагались: один на груди, другой — на спине, а третьим обертывали лицо и шею и закидывали его на спину.

По праздникам девушки и молодые женщины-крестьянки надевали белые вязаные колпаки, украшая их в налобной части бахромой из позу­мента. Богатые горожанки носили цветные колпаки, вязаные или бар­хатные, одна сторона которых, опускавшаяся при надевании на бок, украшалась вышивкой, аппликацией из лент и металлическими бляш­ками.

В конце XIX в. колпак, постепенно уменьшаясь, превратился в неболь­шую наколку с жестким орнаментированным краем; ее носили на темени, ближе ко лбу. Девушки-крестьянки колпаки ничем не покрывали, а горожанки при выходе из дому набрасывали сверху легкую шаль.

Все эти головные уборы, кроме платков, шалей и обычной шапки по­верх них, к началу XX в. постепенно стали исчезать и с конца 1920-х го­дов их уже никто не носит.

В прошлом татарки, особенно женщины, в зависимости от их зажиточ­ности носили большое количество украшений, особенно накосных (чулпы) и нагрудных (хасите). Однако с начала XX в. количество их постепенно сокращалось. В настоящее время колхозницы довольно охотно носят толь­ко серьги, кольца, браслеты (преимущественно старинные, в виде полоски серебра, сгибаемой вокруг руки), а также броши и различные безделушки, приобретенные в магазинах.

Вместо браслетов у женщин и девушек очень часто можно видеть на­ручные часы. Только пожилые женщины и старухи продолжают носить накосники, преимущественно в виде нескольких крупных серебряных мо­нет, прикрепленных к шнурку, который вплетается в косы.

* * *

Материальная культура татар среднего Поволжья и Приуралья скла­дывалась в течение длительного времени из элементов культуры ряда тюркских племен (булгар, кыпчаков и др.) и некоторых бытовых черт местных народов. Кроме того, на нее оказывала большое влияние культу­ра нередко отдаленных народов (Средней Азии, Ирана и даже Аравии, откуда распространился ислам). С конца XVIII в., особенно в период капитализма, татарская культура стала сближаться с русской. После Октябрьской революции сближение с русскими и другими народами СССР стало идти быстрее. Татары охотно воспринимают бытовые формы, прису­щие всему социалистическому обществу, не отбрасывая вместе с тем и того ценного, что создал сам народ в предшествующие периоды.