Мишель Монтень - Опыты

предугадывать, что получилось бы, если бы они выжили. Ибо нужнолишь ухватиться за свободный конец нити, и тогда размотаешь, сколькопонадобится. Между ничем и ничтожнейшей из существующих в мире вещейрасстояние большее, чем между этой ничтожнейшей и величайшей. Так вот, те,кто первыми прослышали о некоем удивительном явлении и начинают повсюдутрезвонить о нем, отлично чувствуют, встречая недоверие, где в ихутверждениях слабое место, и всячески стараются заделать прореху, приводяложные

свидетельства. Кроме того, insita hominibus libidine alendi deindustria rumores 3122 , мы,

естественно, считаем долгом совести вернуть то, чтонам ссудили, без каких-либо изъятий, а также и не без добавлений со своейстороны. Спервоначалу чье-то личное заблуждение становится общим, а затем ужобщее заблуждение становится личным. Вот и растет эта постройка, к которойкаждый прикладывает руку так, что самый дальний свидетель событияоказывается осведомленным лучше, чем непосредственный, а последний человек,узнавший о нем, — гораздо более убежденным, чем первый. Все это происходитсамым естественным образом, ибо каждый, кто во что-то поверил, считает актомвеликодушия убедить в том же другого человека и ради этого, не смущаясь,добавляет кое-что собственного сочинения, если, по его мнению, этонеобходимо, чтобы во всеоружии встретить сопротивление другого и справитьсяс непониманием, которое тому, по ему мнению, свойственно.

Даже я сам, считающий долгом совести не лгать и не очень заботящийся отом, чтобы придавать особый вес и авторитет своим словам, замечаю, однакоже, когда о чемлибо рассказываю, что достаточно мне распалиться отвозражений или даже от своего собственного увлечения рассказом, — и яначинаю украшать и раздувать то, о чем у меня идет речь, повышая голос,жестикулируя, употребляя сильные и впечатляющие выражения и даже кое-чтопреувеличивая и добавляя, не без ущерба для первоначальной истины. Но делаюя это, соблюдая все же одно условие: первому, кто меня отрезвит и потребуетлишь голой и чистой правды, я, презрев все свои усилия, скажу ее безмалейших преувеличений, без каких-либо украшений велеречивости. Речь моя,обычно очень живая и громкая, охотно впадает в гиперболы.

Люди обычно ни к чему так не стремятся, как к тому, чтобы возможно ширераспространить свои убеждения. Там, где нам это не удается обычным способом,мы присовокупляем приказ, силу, железо, огонь. Беда в том, что лучшимдоказательством истины мы склонны считать численность тех, кто в нееуверовал, огромную толпу, в которой безумцы до такой степени превышают —количественно — умных людей. Quasi vero

quicquam sit tam valde, quam nilsapere vulgare 3123.

Sanitatis patrocinium est, insanientium turba 3124 . Трудное дело — сохранить внеприкосновенности свое суждение, когда общепринятые взгляды оказывают такоедавление на него. Сперва предмет разговора убеждает простаков, после нихубежденность, поддержанная численностью уверовавших и древностьюсвидетельств, распространяется и на людей весьма умных. Я же лично если вчем-либо не поверю одному, то и сто одного не удостою веры и не стану такжесудить о воззрениях на основании их древности.

Недавно один из наших принцев, которого подагра лишила приятнойнаружности и веселого расположения духа, прослышал о чудесах некоегосвященника, словами и движениями рук исцелявшего все болезни, и дал себяубедить настолько, что предпринял

3122 Из-за свойственной людям страсти умышленно распространятьслухи (лат.). — ТитЛивий, XXVIII, 24.

3123 Словно есть что-то несомненнее, чем невежество толпы(лат.). — Цицерон. Огадании, II, 39.

3124 Благоразумию должноруководить, ибо неразумных — толпы (лат.). — Августин. О граде божием, VI,

10.

дальнее путешествие, чтобы до негодобраться. Силой воображения он так воздействовал на свои ноги, что нанесколько часов боль утихла, и они стали служить ему, как давно уже неслужили. Произойди то же самое еще пять или шесть раз, и все признали бы,что чудо это стало несомненным фактом. Впоследствии чудотворец оказалсятаким простаком, а действия его столь безыскусственными, что он был признайнедостойным какой-либо кары. Так поступали бы при подобных обстоятельствах вбольшинстве случаев, если бы проникали в

самую их сущность. Miramur exintervallo fallentia 3125. Часто взгляду нашему предстают издали удивительные образы,которые исчезают, едва к ним приблизишься. Nunquam ad

liquidum famaperducitur 3126 . Диву даешься, как незначительны основания и легковесны причины,производящие столь глубокое впечатление. Именно потому и трудно отдать себев них отчет. Ибо, ища причин и следствий, достаточно существенных и весомыхдля столь важного дела, теряешь из виду его действительные причины иследствия: они кажутся слишком ничтожными. И, по правде сказать, дляподобных изысканий необходим исследователь крайне осторожный, внимательный итонкий, беспристрастный и незаинтересованный. До настоящего времени всякиечудеса и сверхъестественные явления для меня оставались скрытыми. На этомсвете я не видел чудища более диковинного, чем я сам. К любой странностипривыкаешь со временем и благодаря постоянному с ней общению; но чем большея сам с собою общаюсь и себя познаю, тем больше изумляюсь своейдиковинности, тем меньше разбираюсь в том, что же я, собственно, такое.

Право порождать и производить всякого рода необычайные явленияпринадлежит случаю. Оказавшись позавчера в одной деревне в двух лье от моегоимения, я обнаружил, что ее жители все еще взбудоражены чудом, которое здесьнедавно произошло и уже в течение нескольких месяцев волнует всю округу имолва о котором доходит до соседних провинций, откуда начинают стекатьсясюда многочисленные толпы людей всякого состояния и положения. Один молодойчеловек из местных однажды ночью у себя дома стал забавляться тем, что вещалтаким загробным голосом, будто был не человек, а некий дух; при этом он неимел никакой иной цели, как только подшутить над односельчанами. Так как этоему удалось сверх ожидания, он пожелал дать своей проказе больший размах идля этого привлек в качестве помощницы одну из деревенских девок,совершенную дурочку и тупицу. В конце концов, их оказалось трое, одинаковоюных и в равной степени нахальных. От вещаний в домашней обстановке ониперешли к публичным, прячась в церкви под алтарем, говоря только ночью и недопуская, чтобы в это время зажигали свет. Сперва они говорили о покаянии игрозили страшным судом (ибо этот предмет, всем внушающий уважение иблагоговение, особенно удобен для всяческих обманщиков). Затем принялисьустраивать явления духов и всевозможной чертовщины, притом так нелепо исмехотворно, что вряд ли малые дети в играх своих бывают столь неискусны. Иоднако же, прояви к ним хоть немного благосклонности судьба — неизвестно,как далеко могли бы зайти эти шутовские выходки. Сейчас бедняги в тюрьме, ипо всей вероятности им одним придется искупить всеобщую глупость. Кто знает,как выместит на них свою собственную какой-нибудь судья! Этот обманраскрылся, и все увидели, в чем тут дело, но я полагаю, что относительномногих подобных вещей, превосходящих наше разумение, мы в равной мересклонны и сомневаться

иверить.

Вмире зарождается очень много злоупотреблений, или, говоря болеесмело, все в мире злоупотребления возникают оттого, что нас учат боязниоткрыто заявлять о нашем невежестве и что мы якобы должны принимать все, чтоне в состоянии опровергнуть. Обо всем мы говорим наставительно и уверенно.По римскому праву требовалось, чтобы свидетель, даже рассказывая о том, чтоон видел собственными глазами, и судья, даже вынося

3125 Смотря на обманчивую вещь издали, мы часто восхищаемсяею (лат.). — Сенека. Письма, 118, 7.

3126 Слава никогда не склоняется к бесспорному (лат.). — Квинт Курций, IX, 2.

постановление о том, чтоон доподлинно знал, употребляли формулу: «Мне кажется». Начинаешь ненавидетьвсе правдоподобное, когда его выдают за нечто непоколебимое. Я люблю слова,смягчающие смелость наших утверждений и вносящие в них некую умеренность:«может быть», «по всей вероятности», «отчасти», «говорят», «я думаю» и томуподобные. И если бы мне пришлось воспитывать детей, я бы так усердновкладывал им в уста эти выражения, свидетельствующие о колебании, а не орешимости: «что это значит?», «я не понимаю», «может быть», «возможно лиэто?», — что они и в шестьдесят лет стали бы держаться, как ученики, вместотого чтобы изображать, как это у них в обычае, докторов наук, едва достигнувдесятилетнего возраста. Если хочешь излечиться от невежества, надо в

немпризнаться. Ирида — дочь Фавманта 3127 . В начале всяческой философии лежитудивление, ее развитием является исследование, ее концом — незнание. Надосказать, что существует незнание, полное силы и благородства, в мужестве ичести ничем не уступающее знанию, незнание, для постижения которого надоничуть не меньше знания, чем для права называться знающим.

В детстве я был свидетелем процесса по поводу одного необыкновенногослучая. Данные об этом процессе опубликовал Корас, советник тулузскогопарламента, и речь шла о том, что два человека выдавали себя за одно и то желицо 3128. Помнится (ничего другого я не помню), мне тогда показалось, чтообман, совершенный тем из них, кого Корас признал виновным, выглядел такудивительно, настолько превосходил наше понимание и понимание самого судьи,что я нашел слишком смелым постановление суда, приговаривавшее обвиняемого кповешению. Предпочтительнее было бы, чтобы формула судебного заключениягласила: «Суд в этом деле разобраться не может». Это было бы и прямодушнее ичестнее, чем решение ареопагитов, которые, будучи вынужденными вынестизаключение по делу, для них совершенно неясному, постановили, чтобы обестороны явились для

окончательного разбора через сто лет 3129.

Ведьмы всей нашей округи оказываются в смертельной опасности каждыйраз, как какой-нибудь новый автор выскажет мнение, признающее их бред задействительность. Для того чтобы несомненные и неопровержимые примерыподобных явлений, преподносимые Священным Писанием, приспособить к нам исвязать с событиями нашего времени, причины и ход которых нам непонятны,необходимо иное разумение, чем у нас. Может быть, лишь этому всемогущемусвидетельству дано сказать нам: «Вот это есть ведовство, и это, а вон то —нет». Богу мы в этих делах должны верить — и с полным основанием, но некому-либо из нас, дивящемуся своим собственным россказням (если сам онразума не утратил, они и должны вызывать у него удивление), сообщает ли он очужом опыте или о своем собственном.

Я человек с умом грубоватым, со склонностью ко всему материальному иправдоподобному, стремящийся избежать упрека древних: Maiorem fidem hominesadhibent

iis quae non intelligunt 3130 . Cupidine humani ingenii libentius obscura creduntur 3131 .

3127 Ирида — дочь Фавманта. — Слова Платона (Теэтет, 155 d), приводимыеЦицероном в его трактате «О природе богов» (III, 20), Ирида — дочь кентавраФавманта — радуга и вечно любопытствующая вестница богов, т. е. любопытствоесть порождение чуда (Thauma — по-гречески — чудо).

3128 Корас, Жан (1513–1572) — в 1561 г. выпустил брошюру о процессе,упоминаемом Монтенем (дело мнимого Мартина Герра); неясности в этом делеКорас объяснял колдовством.

3129 …постановили… чтобы обе стороны явились… через сто лет. — Обэтом рассказывает Валерий Максим (VIII, 1 amb. 2) и Авл Геллий (XII, 7);использовал этот рассказ и Рабле (III, 44).

3130 Люди охотно верят тому, чего они не могутпонять (лат.). — Чьи это слова, неустановлено.

3131 Человеческому уму свойственно охотнее верить непостижимому (лат.). — Тацит. История, I, 22.Монтень несколько изменяет слова Тацита, приспособляя их к своему контексту.

Японимаю, что это вызывает гнев, что мне запрещают сомневаться в чудесах,грозя в противном случае самыми ужасными оскорблениями. Вот вам и новыйспособ убеждения. Но, слава богу, верой моей нельзя руководить с помощьюкулачной расправы! Пусть люди эти обрушиваются на тех, кто объявляет ихубеждения ложными. Я считаю эти мнения лишь трудно доказуемыми и слишкомсмелыми и даже осуждаю противоположные утверждения,

хотя и не столь властнымтоном: Videantur sane, ne affirmentur modo 3132. Те, кто подкрепляет своиречи вызывающим поведением и повелительным тоном, лишь доказывают слабостьсвоих доводов. Когда ведется спор чисто словесный и схоластический, пусть уних будет такая же видимость правоты, как у их противников. Но когда делодоходит до вещественных следствий, которые из этого спора можно извлечь, упоследних есть несомненное преимущество. Если речь идет о том, чтобы лишитького-то жизни, необходимо, чтобы все дело представало в совершенно ясном ичестном освещении. И жизнь наша есть нечто слишком реальное и существенноважное, чтобы ею можно было расплачиваться за какие-то сверхъестественные ивоображаемые события. Что же касается отравления ядовитым зельем, то его яне имею в виду: это ведь человекоубийство, и притом самое гнусное. Однакоговорят, что и в этих делах не всегда можно полагаться только на признаниетакого рода людей, ибо бывали случаи, когда они заявляли, что ими убитылюди, которые потом оказывались живыми и здоровыми.

Относительно же других необычайных обвинений я со всей прямотой сказалбы так: каким бы безупречно правдивым ни казался человек, ему можно веритьлишь в том, что касается дел человеческих. Во всем же, что вне егоразумения, что сверхъестественно, ему следует верить лишь в том случае, еслислова его получают и некое сверхъестественное подтверждение. Богу угоднобыло удостоить им некоторые наши свидетельства, но не должно опошлять его илегкомысленно распространять на все решительно. У меня уши вянут отбесчисленных россказней вроде следующего: такого-то человека в такой-то деньтрое свидетелей видели на востоке, трое других на следующий день — назападе, в такой-то час, в таком-то месте, одетым так-то. Разумеется, я исебе самому в этом не поверил бы! Насколько естественней и правдоподобнейдопустить, что двое из этих свидетелей лгут, чем поверить, что какой-точеловек мог за двенадцать часов с быстротою ветра перенестись с востока назапад! Насколько естественнее считать, что разум наш помутился от причуднашего же расстроенного духа, чем поверить, будто один из нас в своейтелесной оболочке вылетел на метле из печной трубы по воле духапотустороннего! И для чего нам, постоянным жертвам воображаемых домашних ижитейских тревог, поддаваться обману воображения по поводу явленийсверхъестественных и нам неведомых. Мне кажется, что вполне простительноусомниться в чуде, если во всяком случае достоверность его можно испытатькаким-либо не чудесным способом. И я согласен со святым Августином, чтоотносительно вещей, которые трудно доказать и в которые опасно верить,следует

предпочитать сомнение 3133.

Несколько лет назад я проезжал через земли одного владетельного принца,который из внимания ко мне и для того, чтобы посрамить мое недоверие, былтак милостив, что в некоем месте и в своем присутствии показал мне десятьили двенадцать обвиняемых в колдовстве, среди которых была одна старуха,доподлинно, можно сказать, ведьма по уродливой своей внешности, издавнавесьма знаменитая в колдовских делах. Я получил и всяческие доказательства,и добровольные признания, мне показаны были какие-то незаметные длянепосвященных признаки ведовства у этой злосчастной старухи, я

3132 Допустим, что это правдоподобно,но настаивать на этом недопустимо (лат.). — Цицерон. Академические вопросы,II, 27.

3133 …следует предпочитать сомнение. — Августин. О граде божием, XIX,18.

свободнорасспрашивал ее и вдосталь наговорился с нею, вооружившись предельнымвниманием и здравомыслием, как человек, который не позволит никакойпредвзятой мысли ввести себя в заблуждение. И должен со всей прямотойзаявить,

что этим людям я прописал бы скорее чемерицу, чем цикуту 3134 .Captisque res magis

mentibus, quam consceleratis similis visa 3135. Ноу правосудия для таких болезней есть свое врачевание.

Что же до возражений и доводов, которые приводились мне разными вполнедостойными людьми и там и в других местах, то я не слышал таких, которыеубедили бы меня и из которых нельзя было бы сделать выводов гораздо болееправдоподобных, чем заключения моих противников. Правда и то, что нитьдоказательств и доводов, основанных на опыте и на фактах, я разматывать нестал бы: у нее нет конца, за который можно

ухватиться. Этот клубок я часторазрубаю, как Александр — Гордиев узел 3136. Во всяком случае, заживоподжарить человека из-за своих домыслов — значит придавать им слишкомбольшую цену. Приводят немало примеров такого рода, как рассказ Престанция освоем отце, которому, когда он был погружен в очень глубокий и тяжелый

сон,пригрезилось, будто он вьючная лошадь, везущая пожитки его же солдат 3137. Аон и был тем, что ему привиделось. Если колдуны так же реально грезят наяву,если сны подобным образом могут порою превращаться в действительность, я всеже не считаю, что воля наша за это ответственна. Говорю я это, как человек,не являющийся ни судьей, ни королевским советником и отнюдь не считающийсебя достойным притязать на это, как обыкновенный человек, рожденный ипредназначенный для того, чтобы и поступками своими и словами оказыватьвсяческое уважение общественным установлениям. Тот же, кто воспользуетсяэтими моими размышлениями, чтобы нанести ущерб даже самому незначительномузакону, или господствующему мнению, или обычаю своей деревни, причинитвеличайший вред самому себе, а кроме того, нисколько не меньший и мне. Ибодля обоснования того, что я говорю, я не могу добавить ничего, кромезаявления, что это мысли, которые тогда у меня возникли, а мысли мои —зачастую нетвердые и путаные.

Я говорю о чем угодно, ведя беспритязательную болтовню, а не занимаясьпоучениями.

Nec me pudet, ut istos, fateri nescire quod nesciam 3138. И я не говорил бы так смело, если бы считал себя человеком,чьим словам полагается верить. Такой ответ дал я одному из сильных мира,жаловавшемуся на резкость и горячность моих суждений. Когда я вижу, какпрочно вы связаны с одной стороной и как упрямо ее держитесь, я показываювам усерднейшим образом и другую — для того, чтобы просветить вашеразумение, а не для того, чтобы принудить вас с чем-то согласиться. Сердцеваше и ум в руках божьих, и бог внушит вам правильный выбор.

3134 …я прописал бы скорее чемерицу, чем цикуту. — Чемерица — растение,некогда применявшееся для лечения душевных болезней.

3135 Было большепохоже, что это — дело тронувшихся умом, а не преступников (лат.) — Тит Ливий,VIII,

18.

3136 …я… разрубаю, как Александр — Гордиев узел. — Гордий —фригийский крестьянин, ставший царем. Ярмо на плуге Гордия было прикрепленок дышлу столь искусным узлом, что никто не мог его развязать. Между тем,оракулом была обещана власть над всей Азией тому, кто развяжет Гордиев узел.Александр Македонский после бесплодных попыток проделать это разрубил егоударом меча, откуда и пошло выражение «разрубить Гордиев узел», т. е.покончить с затруднительным делом.

3137 …которому… пригрезилось, будто он вьючная лошадь… — Об этомрассказывает Августин: О граде божием, XVIII, 18.

3138 Я нестыжусь, подобно этим людям, признаваться в незнании того, чего я не знаю (лат.). — Цицерон. Тускуланскиебеседы, I. 25.

Я не таксамоуверен и вовсе не жалею, чтобы лишь мои мнения склоняли чашу весов встоль существенном вопросе: судьба моя отнюдь не предопределила их выражатьрешения столь возвышенные и важные. По правде сказать, у меня есть много нетолько таких черт характера, но и таких взглядов, от которых я желал быотвадить своего сына, будь он у меня. Ведь человек по природе своей такупрям, что даже самые правильные суждения не всегда являются для негонаиболее удобными.

К месту будь это сказано или не к месту, но есть в Италиираспространенная поговорка: тот не познает Венеры во всей ее сладости, ктоне переспал с хромоножкой. По воле судьбы или по какому-либо особому случаюсловцо это давно у всех на устах и может применяться как к мужчинам, так и кженщинам. Ибо царица амазонок недаром ответила скифу,

домогавшемуся еелюбви: αριστα

χολος οιφει — «хромец это

делает лучше» 3139 . Амазонки,стремясь воспрепятствовать в своем женском царстве господству мужчин, сдетства калечили им руки, ноги и другие органы, дававшие мужчинампреимущества перед ними, и те служили им лишь для того, для чего нам в нашеммире служат женщины. Я сперва думал, что неправильные телодвиженияхромоножки доставляют в любовных утехах какое-то новое удовольствие и особуюсладость тому, кто с нею имеет дело. Но недавно мне довелось узнать, что ужефилософия древних разрешила

этот вопрос 3140 . Она утверждает, что так какноги и бедра хромоножек из-за своего убожества не получают должного питания,детородные части, расположенные над ними, полнее воспринимают жизненныесоки, становясь сильнее и крепче. По другому объяснению, хромота вынуждаетпораженных ею меньше двигаться, они расходуют меньше сил и могут проявлятьбольше пыла в венериных утехах. По этой же причине греки считали ткачихболее пылкими, чем других женщин: из-за сидячего образа жизни, к которомувынуждает их это ремесло, не требующее расхода сил на ходьбу. Но к какимтолько выводам не придем мы, рассуждая подобным образом? О ткачихах я мог быс таким же основанием сказать, что, сидя за своей работой, они вынуждены всевремя ерзать на месте, что возбуждает их и горячит, как знатных дам,разъезжающих в каретах, тряска их экипажей.

Не доказывают ли примеры эти того, с чего я начал: что доводы нашичасто притягиваются к выводам и притязают на такой охват явлений, что вконце концов мы начинаем судить и рядить о всевозможных нелепостях инебылицах? Кроме удивительной податливости нашего мышления, изобретающегодоводы в пользу любой выдумки, и воображение наше с легкостью воспринимаетложные впечатления от весьма поверхностной видимости вещей. Ибо, доверившисьтому, что упомянутая выше поговорка — старинная и общераспространенная, я всвое время убедил себя, будто получил особое наслаждение от близкихотношений с одной женщиной, не ходившей прямо, и особенность эту отнес к еепрелестям.

Проводя сравнение между Францией и Италией, Торквато Тассо утверждает,будто он заметил, что ноги у нас более щуплые, чем у итальянских дворян, ипричину этого он

усматривает в том, что мы постоянно ездим верхом 3141. Ноиз той же причины Светоний вывел совершенно противоположное следствие, ибоон, наоборот, говорит, что у Германика

ноги стали гораздо мускулистее такжеиз-за постоянной верховой езды 3142 . Нет ничего

3139 …царица амазонок… ответила скифу… — Процитировав эти слова,Монтень тут же дал их перевод. Источник Монтеня — Схолиаст в комментариях к«Идиллиям» Феокрита (IV, 5, 62) или Эразм Роттердамский

(Афоризмы, и, 9,49).

3140 …философия древних разрешила этот вопрос… — Аристотель.Проблемы, X, 24.

3141 …Лассо утверждает… — Стихи и проза (Rime e prose). Феррара, 1585.

3142 Светоний… говорит… — Калигула, 3. Германик (15 г. до н. э. — 19 г. н. э.) — римский военачальник,

более гибкого и податливого,чем наше разумение: это туфля Ферамена, которая каждому по

ноге 3143. Онодвусмысленно и постоянно меняет значения, так же как двусмысленны и самыевещи. «Дай мне серебряную драхму», — сказал некий философ-киник Антигону. —«Это подарок, недостойный царя», — ответил тот. — «Ну, так дай мне

талант». — «Это подарок, неподходящий для киника» 3144.

Seu plures calor ille vias et caeca relaxat

Spiramenta, novas veniat qua succus in herbas;

Seu durat magis et venas astringit hiantes,

Ne tenues pluviae, rapidive potentia solis

Acrior, aut Boreae penetrabile frigus adurat. 3145

Ogni medaglia ha il suo riverso 3146. Вот почему Клитомах говорил в древности, что Карнеад превзошелтруды Геркулеса, ибо доказал, что люди неспособны познавать истину, и

темсамым отнял у них право на смелость и непререкаемость суждений 3147 . Этасмелая мысль возникла у Карнеада, по-моему, из-за бесстыдства тех, ктовоображает, будто им все, известно, и их непомерной заносчивости. Эзопавыставили на продажу вместе с двумя другими рабами. Покупатель спросил уодного из них, что он умеет делать. Тот, желая набавить себе цену, наговорилс три короба, что он и то умеет, и это. Второй сказал о себе столько же,если не больше. Когда же настала очередь Эзопа, и у него спросили, что умеетделать он, Эзоп ответил: «Ничего, ведь все уже забрали те двое: они всеумеют» 3148. Так произошло и с философскими школами. Гордость тех, ктоприписывает человеческому разуму способность познавать все, заставиладругих, вызывая в них досаду и дух противоречия, проникнуться убеждением,что разум совершенно бессилен. В утверждении невежества одни держатся такойже крайности, какой другие — в утверждении знания. Да не решится кто-либоотрицать, что человек ни в чем не знает меры и останавливается лишь понеобходимости, когда у него уже нет сил идти дальше.

Глава XII

О физиогномии

племянник Тиберия, отравленный, каксчитают, по его приказанию.

3143 …туфля Ферамена… — Речь идет о следующем: Ферамен, афинскийгосударственный деятель и оратор V в. до н. э., был прозван «туфлей» или,точнее, «котурном» (Плутарх. Жизнеописание Никия, 2). Это прозвище было даноему за его беспринципность и готовность примкнуть к любой партии, котораямогла бы ему доставить власть и влияние, что и уподобляло ею в некоторомсмысле котурну, так как этот вид обуви изготовлялся независимо от размеровноги и был впору каждому.

3144 …сказал некий философ-киник Антигону… — Об этом рассказываетПлутарх: О ложном стыде, 7.

3145 Или это тепло открывает многочисленные пути и скрытые поры, по которымк молодым растениям могла бы поступать влага или оно придает растениямкрепость и сжимает их чрезмерно раскрывшиеся жилки, оберегая нежные стебли илистья от моросящих дождей, зноя палящего солнца или пронизывающей стужиБорея (лат.). — Вергилий. Георгики, I,89–93. Борей, или Аквилон, — бог северного ветра.

3146 Всякая медаль имеет оборотную сторону (ит.) — итальянская пословица.

3147 …Клитомах говорил… — Источник Монтеня: Цицерон. Академическиевопросы. II, 34. Клитомах (см.

прим. 252, гл. XII, том II).

3148 …Эзоп ответил… — Об этом рассказывает Плануд: ЖизнеописаниеЭзопа.

Почти все наши мнения опираются на некий авторитет и на веру. В этомнет беды: ибо в наш слабый духовно век мы, руководствуясь лишь своимразумением, сделали бы самый

плачевный выбор. Поучения Сократа, сохраненныев писаниях его друзей 3149, восхищают нас лишь потому, что их чтят и уважаютвсе, а не потому, что мы ими прониклись: в жизни мы их не применяем.Возникни что-либо подобное в наши дни, весьма немногие одобрили бы его.

Красоту и изящество мы замечаем лишь тогда, когда они предстаютискусственно заостренными, напыщенными и надутыми. Если же они скрыты занепосредственностью и простотой, то легко исчезают из поля столь грубогозрения, как наше. Прелесть их — неброская, потаенная: лишь очень ясный ичистый взор может уловить это тихое сияние. Разве непосредственность,по-нашему, не родственна глупости и не является пороком? Душевным движениямСократа свойственны естественность и простота. Так говорит крестьянин, такговорит женщина. На устах у него одни возчики, плотники, сапожники икаменщики. Формулы и сравнения свои он заимствует из простейших,повседневнейших человеческих действий. Каждому они понятны. Мы никогда нераспознали бы в столь жалкой оболочке благородства и великолепия егофилософских построений, мы, считающие пошлым и низменным все не сдобренноеученостью, мы, способные усмотреть богатство лишь в показной пышности. Нашмир создан словно лишь для чванства: людей, надутых воздухом, кто-топодбрасывает вверх, как воздушные шары. Сократ же не тешит себя суетнымивыдумками; цель его состояла в том, чтобы дать нам поучения и предписания,которые самым непосредственным и действенным образом послужили бы нам вжизни,

servare modum, finemque tenere Naturamque sequi. 3150

Он оставался всегда цельным, верным себе и поднимался до предельныхвысот силы духовной не случайными скачками, а неуклонным ростом всего своегосущества. Или, лучше сказать, он вовсе не поднимался, а скорее спускался ивозвращался к своему врожденному и естественному душевному складу, ставя егопревыше силы, препятствий, трудностей. Ибо на примере Катона мы ясно видимстремление ввысь, за пределы общедоступного: подвиги его жизни, его кончинапоказывают нам, как высоко он парил. Сократ же не покидает земли;нетороплив, размерен шаг его на путях мудрого философствования, и тем жешагом идет он к смерти по терниям самых тяжких испытаний, какие могутвстретиться в человеческой жизни.

Как хорошо, что о человеке, наиболее достойном известности и того,чтобы служить для всех примером, мы все знаем достоверно. Нам поведали о егожизни самые мудрые и проницательные люди, которые когда-либо существовали:свидетельства о нем, дошедшие до нас, удивительны по своей правдивости иточности.

Большое это дело — так направить ничем не запятнанное воображениеребенка, не угнетая его и не напрягая, чтобы оно могло порождать самыепрекрасные душевные движения. Душу человеческую Сократ не изображаетвозвышенной и особо щедро одаренной. В его представлении основное качествоее — здоровье, но здоровье, полное силы и ясности. Пользуясь самыми обычнымии естественными средствами, всем понятными и

3149 Поучения Сократа, сохраненные в писаниях его друзей… — УчениеСократа изложено главным образом его учениками Ксенофонтом и Платоном.

3150 Сохранять меру, исполнять свой долг, следовать природе (лат.). — Лукан, II,381–382. В этих словах Лукан характеризует основные житейские правилаКатона Утического.

доступными образами, раскрыл онперед нами не только наиболее свойственные природе человека, но и наиболеевозвышенные взгляды, основы поведения и нравы, какие только известны отначала времен. Это Сократ вернул разум человеческий с неба, где ему нечегобыло делать, на землю, чтобы он вновь стал достоянием людей и действовал

вположенной ему области наиболее прилежным и полезным образом 3151.Посмотрите, как Сократ защищает себя перед своими судьями, какими доводамиукрепляет он свое мужество в превратностях войны и какими воспитывает в себетерпенье перед лицом клеветы,

угнетения, смерти и, наконец, даже передзлонравием своей жены 3152. Ничего не заимствует он у искусства или науки,самые простые люди видят, что учит он посильному и возможному для них,доходит до самых темных, опускается до самых малых. Величайшее благо оказалон природе человеческой, показав, как много может она сама по себе.

Любой из нас гораздо богаче, чем ему кажется, но мы приучены житьзаймами или подаянием, мы воспитаны так, чтобы охотнее брать у других, чемизвлекать нечто из самих себя. Ни в чем не умеет человек ограничиться лишьтем, что ему необходимо. Любовных утех, богатства, власти — всего этого онхочет получить больше, чем в состоянии насладиться ими. Алчность его незнает удержу. Я полагаю, что то же самое налицо и в стремлении к знанию.Человек притязает на то, чтобы сделать больше, чем ему по силам и чем этовообще нужно, считая в науке полезным для себя все без исключения, что

онаохватывает. Ut omnium rerum sic litterarum quoque intemperantia laboramus 3153.

И Тацит прав, когда хвалит мать Агриколы за то, что она обуздывала усвоего сына

чрезмерно кипучую жажду знания 3154. Если к последней отнестисьтрезво, то убедишься, что к ней, как и к прочим благим устремлениям,примешивается немало тщеславия, а также свойственной всем нам естественнойслабости, и что обходится она порою весьма дорого.

Питаться ею гораздо более рискованно, чем каким-либо другим яством илипитьем. Ибо то, что нами куплено, мы относим к себе домой в каком-нибудьсосуде и там обязательно разбираемся в ценности приобретенного, в том, какоеколичество этой пищи мы примем и когда именно. Но что касается наук, их-томы не можем заключить с самого начала в сосуд иной, чем наша душа: мыпоглощаем эти яства, как только приобрели их, и из рынка выходим уже илиотравленными, или насыщенными, как должно. А среди них есть такие, которыене питают нас, а лишь отягощают нам желудок и препятствуют пищеварению, итакие, которые отравляют нас под видом излечения.

Я не без удовольствия наблюдал, как кое-где люди из благочестия давалиобет невежества, как дают обет целомудрия, бедности, покаяния. Точно такимже укрощением необузданных желаний является способность смирять жадноеувлечение книжной наукой и отказывать душе своей в тех сладостных утехах,которыми соблазняет ее чрезмерно высокое мнение об этой науке. Обет нищетыеще полнее, когда к нему добавляется нищета духовная. Для благополучногосуществования ученость совершенно не нужна. Сократ наставляет нас, что она —в нас самих и что от нас зависит извлечь ее из себя и пользоваться ею.Ученость же, которая за пределами естественности, всегда более или менеесуетна и излишня. Хорошо еще, если она не отягощает нас и не сбивает с толкув еще большей степени, нежели

3151 …Сократ вернул разум… с неба… на землю… — В этой фразепересказываются знаменитые, прославляющие Сократа слова Цицерона в«Академических вопросах» (I, 4).

3152 …воспитывает в себе терпенье перед лицом… смерти… — МыслиСократа о смерти изложены Плутархом в «Утешительном слове Аполлонию».

3153 Визучении наук мы отличаемся такою же невоздержанностью, как и во всемостальном (лат.). — Сенека.Письма. 106, 12.

3154 …мать Агриколы… обуздывала у… сына… жажду знания. — Тацит.Жизнеописание Агриколы, 4. Агрикола, Гней Юлий (37–93) — римскийвоеначальник, тесть Тацита.

приносит нам пользу. Paucis opus est litterisad mentem bonam 3155 . Всеэто — ненужная лихорадка ума, орудие, создающее лишь путаницу ибеспокойство. Сосредоточтесь мыслями, и в самом себе обретете вы доводыпротив страха смерти, доводы истинные и наиболее способные послужить вам внужде: именно благодаря им простой крестьянин, да и целые народы, умираютстоль же мужественно, как философы. Разве для того, чтобы примириться

сосмертью, мне необходимо было прочесть «Тускуланские беседы» 3156? Полагаю,что нет. И если я призадумаюсь, то увижу, что язык мой обогатился, но сердце — нисколько: оно осталось таким, каким создала его природа, и в предстоящейборьбе пользуется лишь теми средствами защиты, которыми владеют все.

Книги не столько обучили меня чему-то, сколько послужили мне дляупражнения моих умственных способностей. А что, если наука, вооружая насновыми защитными средствами против неизбежных жизненных превратностей, темсамым представляет превратности эти нашему воображению гораздо болеесущественными и грозными, чем те доводы и ухищрения, которыми она пытаетсянас защитить? Ибо это действительно ухищрения, и нередко ученость нашатревожит нас ими совершенно зря. Обратите внимание, как писатели, даже самыеосторожные и мудрые, окружают некое истинное положение многими легковеснымии, если приглядеться, даже бессодержательными доводами. Вот это лишьобманчивые плетения словес. Но так как среди них попадаются и полезные, я нестану больше заниматься их разоблачением. Ими у нас увлекаются повсюду, либозаимствуя, либо подражая. Поэтому пусть каждый сам остерегается называтьсильным то, в чем есть лишь приятность, крепким то, что является лишьострым, и благим то, что лишь красиво: quae

magis qustata quam potatadelectant 3157. Не все золото,что блестит. Ubi non ingenii sed animi

negotium agitur 3158.

Видя, каких усилий стоило Сенеке подготовиться к смерти, как онобливался кровавым потом, стараясь держаться крепче, уверенней и как можнодольше на своей жердочке, я

усомнился бы в его славе, если бы в смертный часон не оправдал ее столь блистательно 3159. Страстное возбуждение, так частонаходившее на него, показывает лишь, как пылок и

неукротим он был по своейприроде. Magnus animus remissius loquitur et securius 3160. Non est

alius ingenio,alius animo color 3161. Победадалась ему дорого, и видно, что противник едва не одолел его. РассужденияПлутарха, более спокойные и бесстрастные, на мой взгляд, мужественнее иубедительнее: я склонен считать, что душевные движения у него уверенней игармоничней. Первый острее, и, внезапно поражая нас, он более волнует нашудушу. Второй

3155 Для хорошей души не требуется много науки (лат.). — Сенека. Письма, 106, 12.Монтень неточно цитирует Сенеку, не изменяя, однако, смысла еговысказывания.

3156 «Тускуланские беседы» — философское сочинение Цицерона, из которогоМонтень очень часто черпает цитаты для «Опытов».

3157 …что приятнее отведать, чем выпить (лат.). — Цицерон. Тускуланские беседы,V, 5.

3158 …где важен не ум,а душа (лат.). — Сенека. Письма, 106. Монтеньприспосабливает слова Сенеки к своему контексту.

3159 …в смертный час он… не оправдал ее… блистательно. — В 65 г. н. э. Нерон приказал Сенеке, своему воспитателю, а затем министру, покончить ссобой, избрав для себя смерть по своему выбору. Сенека приказал вскрыть себевены. О последних днях и часах Сенеки см.: Тацит. Анналы. XV, 60–63.

3160 Великая душаизъясняется спокойнее и увереннее (лат.). — Сенека. Письма,115, 2.

3161 И ум и душа окрашены одинаково (лат.). — Сенека. Письма, 114, 3.