из электронной библиотеки / 99504358600825.pdf
.pdfхороши были «Сусанна» (Душина) и «Интрепид» (Яковлев). Танцы публика восторженно принимала, но еще восторженней и с большим энтузиазмом в антрактах принимала от подававших лакеев разные лакомства, как-то: разнородные фрукты, виноград, арбузы, дыни и мороженое. Желавшие пить водку или вина требовали, и им подавалось в кресла, не желавшие прилично пьянствовать, выходили в буфет и там зря, что нравилось, пили и закусывали…
Спектакль кончился. Посетителей было в креслах до 30 человек... Публика состояла из грайворонских панов-помещиков и панов-служащих, крючков сиречь чиновников. Было человек 7 или 8 драгунских офицеров, полка расположенного тогда в Белгородском уезде…
По обыкновению тогдашних «господ дворян», содержавших крепостные театры с большими труппами, оркестрами и хорами, … у Ивана Осиповича Хорвата гости жили на «его иждивении» по несколько недель и даже по несколько месяцев, так как, по словам конторщика В. Борисовича господ Хорватов, записанным в дневнике Дмитренко-Бут, каждый из гостей в слободе Головчине господ Хорватов «сыт и пьян, развлечений много, например: частые спектакли, катанье и верховая езда, гулянье в Кингрусть (так называлось место в лесу; местоположение чудное, романическое, высочайший круглый курган, на нем устроены от подошвы до самой верхушки винтом лестницы и беседки. На самой макушке большая беседка. Внизу большой ставок, в коем есть захожая, должно быть из Ворсклы, рыба и раки. Все это в лесу, тут и театр устроен воздушный) и рыбная ловля или поездка на гулянье в Козачек (имение в 14 верстах от Головчины). Туда уже кроме буфета, отправляется с раннего утра кухня и оркестр музыкантов, там обед, а после чертоплясие!..
Труппа содержалась в отдельном флигеле рядом с «большим домом, где жили по комнатам, каждая отдельно, домашние его актрисы. Пройдя переднюю и другую комнату, вошли мы в зал, он велел позвать актрис, называя оных по имени и отчеству, а иных: примерно, Маша Кучерявенкова или Анюта Глазова и т. п. Звавшиеся по имени и отчеству (я узнал после) были таланты по сцене и старше по летам, а по имени и фамилиям – молодые девочки лет в 16. «Это у нас репертурная зал, она же и столовая для моих актрис», – сказал И. О. Действительно, зал была большая, чистая и светлая».
Такое свидетельство в немногих словах рисует всю картину господского уездного театра, правда, уже в половине девятнадцатого века».
Иван Осипович и сам неплохо играл на скрипке и даже сочинял музыку к оперным постановкам. Впрочем, всѐ это не мешало ему оставаться рачительным хозяином большого поместья, свеклосахарного, а также селитряного и конного заводов. ―Хороший хозяин, — характеризовал головчинского помещика историк И. А. Гарновский, — при всѐм своем увлечении театром, никогда не выходивший из бюджета в тратах на него, Хорват в общем хорошо рассчитал и вместо того, чтобы мыкаться пустодомом по нашим столицам, а еще хуже — проживать русские деньги за границей, бросая хозяйство на старост и управляющих, засел с семейством у себя в деревне, обставив жизнь вполне согласно со своими наклонностями… В конце концов в курской глуши Хорват создал такой уголок, где карты, водка, уездные сплетни, всецело занимавшие праздные умы уездных Добчинских и Бобчинских, стояли уже, во всяком случае, не на первом месте. Богатый помещик двух губерний, предводитель дворянства Грайворонского уезда… Хорват вѐл очень открытый образ жизни, отличаясь большим гостеприимством, и его Головчино никогда не оставалось без гостей… ―.
Головчинские актѐры превосходно исполняли оперы знаменитых композиторов и — на потребу зрителей — ―фантастические, и волшебные‖: ―Фра-Дьяволо‖, ―Калиф Багдадский‖, ―Русалка‖, ―Белая дама‖, ―Зефир и Флора‖ и вместе с тем: ―Аскольдова могила‖ А. Н. Верстовского, ―Наталка-Полтавка‖ и ―Шельменко-денщик‖ Г. Ф. КвиткиОсновьяненко и ―Марфа Новгородская‖ (музыка И. О. Хорвата). По осени, когда в губернском городе начинались выборы в дворянское собрание, Хорват вывозил почти всю
театральную труппу (более ста человек!) в Курск и там охотно раздавал приглашения на спектакли — при выборах это служило ему верную службу…
Идеревянный театр — ―просто игрушечка‖, и роскошная усадьба Хорватов сгорели
вначале 1900-х, но до наших дней сохранились от ―дворянского гнезда‖ старинный парк и загадочное Круглое здание (из книги Б. Осыкова).
Графы Волькенштейны, имевшие поместье в селе Красное Обоянского уезда Курской губернии (ныне Яковлевский район Белгородской области), также имели свой театр, славился также оркестр и хор певчих графа. Для обучения крепостных оркестантов и певчих граф содержал музыкальную школу.
По сведениям того же В. Сахновского, труппа Волькенштейнов была известна и в Курске, бывшем тогда губернском центре, в особенности в дни дворянских выборов при выступлениях в Курском театре.
Особую известность приобрел театр во время руководства им Гаврилой Семѐновичем.
В 1801-1802 в крепостном театре исполнил несколько ролей, в том числе Степанасбитенщика в опере Я. Княжнина "Сбитенщик", помещика в комической опере того же автора "Несчастье от кареты" и др. его крепостной артист Михаил Семѐнович Щепкин.
Родился в семье крепостного, управляющего имениями графа Г.С. Волькенштейна 6 (17) ноября 1788 г. (в селе Красное), умер 11 (23) августа 1863 г. в Ялте.
Малоизвестно, что помимо всенародной известности как артист драмы, он был превосходным певцом (бас) и пел в опере. М.С. Щепкин исполнил большое количество ролей самых разнообразных жанров — в драмах, водевилях, операх, балетах. Обладал исключительным музыкальным слухом. В начале сценической деятельности играл на ударных инструментах в оркестре, участвовал в комических операх. Пользовался большим успехом в "комедиях с пением" ("Матрос" Т.-М.-Ф. Соважа и Ж.-Ж. Габриэля де Люрре). Блистательно исполнял русские песни и куплеты. В 20-х – 40-х годах XIX в. был первым исполнителем партий в операх и операх-водевилях А. Алябьева, А. Верстовского, Ф. Е. Шольца, И. Геништы и многих других. Так, в 1838, специально для бенефиса Щепкина, композитор А. Алябьев написал 9 музыкальных номеров комедии "Виндзорские кумушки" по У. Шекспиру.
М.С. Щепкин дружил с М. Глинкой, А. Пушкиным, Н. Гоголем, Т. Шевченко, П. Вяземским, Н. Кукольником, К. Брюлловым, И. Айвазовским, А.-Ф. Олдриджем. Обладал выдающимся литературным даром: его устные рассказы использовали в своем творчестве Н. Гоголь, А. Герцен, А. Сухово-Кобылин, Н. Некрасов, В. Соллогуб, М. Погодин и др.
С весны 1836, по настоянию А. Пушкина, писал воспоминания «Записки актера Щепкина». В выдержках из его книги есть воспоминание о театре Волькенштена, читая которые, понимаешь истоки интереса М. Щепкина к театральному искусству.
Приведем некоторые отрывки:
«Отец мой Семен Григорьевич был крепостной человек графа Волькенштейна, но дед мой был сын священника Иоанна, который священствовал в Калужской губернии Мосальского уезда, в селе Спасе, что на речке Перекше, и потом скончался иеромонахом в Москве, в Андроньеве монастыре, где и прах его почивает; правнук же его и теперь еще священствует в селе Спасе. Это не должно казаться странным, ибо в том веке делалось это часто, так что дед мой не слишком удивился, когда, заснув свободным, проснулся крепостным, а только немного погрустил - и то, разумеется, безотчетно; наконец совершенно привык к новому своему званию. Мать моя Марья Тимофеевна была также из крепостных, пришедшая в приданое за графиней…
… Мы благополучно прибыли в село Красное, в место моего рождения и … отец завел меня посмотреть певческую школу. … Когда мы сели обедать в буфете и нам принесли есть с господского стола, что было знаком особой милости, отец между разговором сказал, что завтра мы едем в Белгород, а сегодня вечером будем смотреть оперу "Новое
семейство", которую будут играть музыканты и певчие. Я было пустился в расспросы:
что такое опера? Но вместо объяснений он просто сказал: "А вот сам увидишь!" -- и потому я это принял равнодушно; я не знал, что в этот вечер решится вся будущая судьба моя.
Теперь я должен сколько-нибудь объяснить случившиеся перемены в доме господ: Во время моего житья в Проходах графиня умерла, и граф остался вдовцом, и с ним две дочери. Не слишком быв счастлив семейною жизнью, он, так сказать, отдыхал и наслаждался жизнью сельскою. И как он имел хороший оркестр музыкантов и
порядочный хор певчих, то для разнообразия удовольствий основал домашний театр, чем забавлял детей, которым было от десяти до двенадцати лет; равно и все дворовые люди утешались этой забавою, а вместе с тем и сам граф вдвойне наслаждался своей выдумкой. Он так рассуждал, что этим доставит детям забаву, музыкантам занятие, а дворовым людям, которых, разумеется, было очень много, случай провести время полезнее, нежели за картами или в питейном доме… В зале нашел я несколько народу обоего пола: одни сидели на стульях, другие разговаривали, стоя у окна…. Все это, то есть необычайно разгороженная комната, этот занавес в рамке, этот стол удивительный, тетрадки с точками, скрипки маленькие и большие, дудки разных манеров и ужасная валторна -- так закружили мою семилетнюю голову, что я смотрел во все глаза и, кажется, ничего не видал».
Третий крепостной театр, о котором необходимо знать – театр графов Шереметевых. Известно, что Шереметевы были большими ценителями музыкального искусств, содержав в Петербурге хорову капеллу, а в подмосковном Кусково – театр. Неординарным примером судьбы крепостной актрисы служит судьба Жемчуговой (настоящая фамилия Ковалѐва) Прасковьи Ивановны (деревня Березино Ярославской губернии) – русской актрисы, певицы (сопрано), крепостной графа Н. П. Шереметева. Семи лет была взята в барский дом и определена "к театру". В 1779 в небольшой роли впервые выступила на сцене подмосковного Кусковского театра Шереметевых.
Исполнила около 50 оперных партий.
Историческая справка:
1743 г. Граф Петр Борисович Шереметев (1713-1788) женился на дочери князя Черкасского - Варваре Алексеевне и получил в приданое вместе с другими поселениями слободу Алексеевку.
1756 г. В Алексеевку направлено повеление графа П. Б. Шереметева и его жены выбрать "из черкас в певчие тенористов первого и второго, из молодых ребят холостых, которые были бы смирные и присылать их в московскую контору для отправления в Петербург". Речь шла о пополнении капеллы.
1773 г. Граф Петр Борисович Шереметев по возвращении из-за границы сына
Николая Петровича Шереметева (1751-1809) передал свой театр всецело в его ведение. Тот был большим любителем искусства, с музыкальным дарованием, хорошо играл на виолончели. Позже он вспоминал: "Я часто в свободные часы занимался наблюдением, репетициями. Сей маленький домашний театр в состоянии был напоследок давать оперы и аллегорические балеты". Артистами были крепостные, у которых на то имелись вокальные и хореографические дарования. Набор производился по мере надобности. Состав труппы пополнялся из разных вотчин, в основном из Алексеевки и Борисовки.
1782 г. Проведена четвертая всероссийская ревизия (перепись населения). На этот раз учету подлежали и алексеевцы.
1783 г. После четвертой ревизии алексеевцы по существу стали крепостными графа П. Б. Шереметева. Прежде они могли, как жители слободы, свободно переходить с места на место, от одного помещика к другому и селиться там, где им было лучше жить. Указом Екатерины II "высочайше повелено селившимся малороссиянам не переходить из тех
селений, где приписаны, в другие, а считаться за теми господами, к каким они причислены".
1787 г. В Алексеевке и Борисовке, которые славились музыкальностью, граф устроил особые певческие школы, где дети крестьян, обладавшие хорошими голосами, обучались пению у крепостного музыканта Смагина. Мальчики и девочки потом пополняли состав труппы шереметевского столичного театра. О южнорусском (малороссийском) происхождении основного ядра труппы свидетельствуют фамилии главных исполнителей: Божко, Малина, Роменко, Ямпольский и другие.
1791 г. На первом концерте рогового оркестра Н. П. Шереметева исполнялись в основном переложения южнорусских мелодий, бытовавших и в Алексеевской вотчине. В состав оркестра входили алексеевцы. Особенность роговой музыки состояла в том, что каждый медный рог давал только один тон, высота которого зависела от длины трубы. Труднейшим для исполнения были рога, наименьшие по размеру. На них могли играть музыканты только со здоровыми, сильными легкими.
1792 г. "Набрать из сирот девочек для домового театру моего, чтоб были лицом и корпусом не развращены и при том грамоте умеющих", - такое распоряжение направил в Алексеевку граф Н. П. Шереметев.
1794 г. Из Алексеевской вотчины в шереметевский театр присланы дискант Алексей Пшеничников и альт Зайцев. К тому времени в труппу уже входили наши земляки тенор Федор Божко, дисканты Григорий Божко, Яков Отцовский, Василий Шевченко, альт Пантелей Воскобойников, регент Григорий Мамонтов и другие. Они выходили на сцену вместе со знаменитой артисткой Прасковьей Жемчуговой. Театр был регулярно действующим: спектакли устраивались два раза в неделю. Всего в нем было поставлено 73 оперы, 25 комедий и 18 балетов. Исполнялись французские, итальянские и русские оперы.
1795 г. В указе Н. П. Шереметева о наборе в труппу говорилось: "Привезенных из Алексеевки мальчиков и девочек, призвав Мамонтова, Дехтярева и Бошка, под присмотром Петра Петрова, опробовать голоса мальчиков. Если голос хорош, то оставлять, а девочек, у которых хотя и голосу хорошего нет, да вид лица хороший, то таковых в актрисы оставлять можно". Музыкант В. Божко сообщил графу, что у прибывших из Алексеевки мальчиков и девочек "опробовали голоса". Большинство из них обучены грамоте. Тех, которые не подходят к зачислению в труппу театра или капеллу, отправляли домой или оставляли при дворе вельможи.
1809 г. Единственный наследник умершего графа Н. П. Шереметева шестилетний сын Дмитрий стал полноправным хозяином многочисленных вотчин, насчитывающих 8 тысяч квадратных километров земли и 270 тысяч крестьян. От своих опекунов он получал чистого капитала около 3,5 млн. рублей. Алексеевская вотчина приносила ему доход в 140 тысяч рублей ежегодно.
1817 г. По воле графа Д. Н. Шереметева открыто приходское училище, которое можно назвать первым общеобразовательным учебным заведением в Алексеевке. Преподавание в нем вели законоучитель и учитель. Ученикам выдавались учебник, бумага и учебные пособия.
1825 – 1837 г.г. Молодой образованный алексеевец, гитарист и почитатель поэзии Иван Звонаренко при попытке незаслуженно наказать его публично розгами, якобы, за развращающее влияние на молодых людей, скрылся, примкнул к шайке разбойников и вскоре стал ее главарем. Упоминание о нем приводило в страх зажиточных людей, а также живших в округе купцов и помещиков. Все награбленные у них деньги Звонаренко отдавал беднякам. Имя этого "алексеевского Дубровского" долгие годы было окружено ореолом народного заступника. Даже когда он скрылся в других краях, крепостные алексеевцы долго еще ждали, что Звонаренко привезет им "волю", то есть манифест о свободе.
1830 г. Алексеевец Василий Сычев (брат И. Звонаренко) состоял в знаменитом хоре Шереметева. Его бас потешал графа и гостей артистическим исполнением различных
музыкальных произведений, особенно малороссийских песен и романсов. Знатные иностранцы предлагали громадные деньги за выкуп этого артиста из крепостной зависимости. Граф не согласился. Неволя угнетала Сычева, он "вдался в беспробудное пьянство, был подвергаем наказаниям и как неисправимый выслан на родину". У этого громовержца в груди находился какой-то не имеющий цены музыкальный инструмент, вспоминал один из алексеевцев, слышавший голос этого певца уже в пожилом возрасте.
1847 г. Родился Дмитрий Андреевич Усатов, артист Большого театра, первый и единственный наставником великого артиста Ф. И. Шаляпина. Умер Усатов в 1913 году.
Приведем также выдержку из «Автобиографических записок» Г. Ломакина, где он упоминает о процедуре подбора голосов:
«Итак, усадебный театр «российского благородного дворянства» со всеми его комическими и трагическими сторонами, был одной из пленительнейших страниц скорбной книги о русской культуре и искусстве, был незримым, а порой и вещественным вдохновителем великих мастеров слова и мысли, раскрывших к своих писаниях содержание той самой русской жизни, частью которой был этот театр, рассказавших о трудных путях, которыми шли они, чтобы увидеть, понять и узнать эту самую жизнь», – такими словами В. Сахновского мы закончим лекцию о значении крепостных приусадебных театров для истории музыкальной культуры Белгородского края.
Лекция 3.
Творческий путь и наследие В.Ф. Трутовского
С белгородской землей связано множество имен – великих и значительных для судьбы русской музыкальной культуры в целом, оставивших глубокий след в развитии музыкальной культуры нашего края. Одно из них – имя Василия Федоровича Трутовского, певца, исполнителя на гуслях второй половины XVIII в., собирателя и издателя первых в России печатных сборников русских народных песен.
Трутовский Василий Федорович родился в 1740 году в семье полкового священника, жившего тогда в Ивановской Слободе (близ Хотмыжска) Борисовского района Белгородской области. В те времена Борисовская слобода, откуда он был родом, равно как и другие близлежащие земли, принадлежали Слободской Украине, точнее – Харьковской губернии.
Прапрадед Трутовского – Василий Сидорович Третиус, дворянин по происхождению, в свое время покинул Польшу, сменив католическую веру на православную и потерял дворянский титул. В 1673 году от Белгородского епископа он получил духовный чин, стал священником Сумского слободского полка в городе Краснополье Белгородской губернии. В таком же чине служил прадед В.Ф. Трутовского – Симеон Васильевич и дед – Василий Симеонович. Отец будущего музыканта Федор Васильевич был священником «Белгородской губернии Слободского Харьковского полку Ивановской слободы от церкви крепости Хотмыжск».
Первоначальное образование Василий Трутовский, видимо, получил в церковном хоре, искусно играл на гуслях.
По преданию, незаурядное исполнение его на гуслях заметил проезжавший через эти края князь Потемкин. Именно благодаря нему юношу отправили в Петербург. Е.В. Гиппиус упоминала, что «украинец по происхождению, родом из Харьковщины, Трутовский, как знаток и хороший исполнитель народных песен, был привезен Потемкиным в Петербург и определен ко двору Екатерины».
Как и большая часть своих современников, получил образование в Придворной певческой капелле. 10 января 1761 года, в возрасте 21 год, его определили лакеем при наследнике Петре III с жалованием 150 рублей в год и обязанностями играть на гуслях. В 1766 году Василий Трутовский «произведен… при камер-музыке Камер-музыкантом». Службу он нѐс около 30 лет, и, в 1792 году, Трутовский оставил двор и продолжил занятия музыкой при поддержке меценатов.
Известно, что Трутовский мечтал о возвращении его роду дворянства, утраченного далеким предком при переезде в Россию. Музыкантам его не давали. И все же в 1767 году правительствующий сенат выдал ему «Патент» о назначении чина «квартирмейстера в ранге сухопутного прапорщика» с оставлением в должности камер-музыканта. Звание прапорщика давало право на дворянское звание.
Трутовский, по-видимому, активно занимался композиторской деятельностью, но из его сочинений сохранилось всего три: песня «Кружка» с клавирным сопровождением и два набора вариаций для клавесина: «Во лесочке комарочков много уродилося…» и «Ты, детинушка, сиротинушка»; (оба опубликованы в 1780). Это первые русские клавирные сочинения, опубликованные с именем автора, то есть неанонимные. Текст титульного листа гласил: "Вариации на русские песни для клавицимбала или фортепиано сочинения Трутовского. В Санкт-Петербурге 1780". Клавесинные вариации обладают особой ценностью как редкие попытки перенести на клавишный инструмент технику игры на гуслях - таким образом здесь на клавир были перенесены не только национальный тематизм, но также и бывшие у всех на слуху инструментальные обороты народного исполнительства.
Песня «Кружка» на стихи великого русского поэта Гавриила Романовича Державина пользовалась большой популярностью ещѐ при жизни композитора, впервые опубликована в "С.-Петербургском вестнике", в сентябре 1780 г. № 9, стр. 203, под заглавием «Застольная песня». Об этой песне стоит сказать особо ввиду ее необычной исторической судьбы.
Собственно застольные песни Державина можно разделить на гражданские и воинские. Среди гражданских самой заметной и популярной была «Кружка» (1777 г.).
Краса пирующих друзей, Забав и радостей подружка,
Предстань пред нас, предстань скорей, Большая сребренная кружка!
Давно уж нам в тебя пора Пивца налить И пить:
Ура! ура! ура!
Ты дщерь великого ковша, Которым предки наши пили; Веселье их была душа, В пирах они счастливо жили.
Инам, как им, давно пора Счастливым быть
Ипить:
Ура! ура! ура!
В основу державинской песни положено сравнение «века нынешнего» и «века минувшего». Счастливая жизнь предков противопоставляется современности, но это не
рождает у автора и читателей исполнителей пессимистических настроений. В ее веселых, афористичных куплетах, каждый из которых оканчивается троекратным возгласом «Ура!», звучат светлые призывы к подражанию предкам, к вкушению радости жизни; слышится вера в исправление нравов. Счастливая жизнь предков, их оптимизм, военная храбрость, крепкое здоровье, их общительность и открытость ставятся в пример современникам:
Бывало, пляска, резвость, смех, В хмелю друг друга обнимают; Теперь, на место сих утех, Жеманством, лаской угощают. Жеманство нам прогнать пора, Но просто жить И пить:
Ура! ура! ура!
Следует отметить необычайно широкий охват тем, затронутых в этой короткой песне. Здесь говорится и о веселии в дружеском кругу, и о смелости в бою, и о необходимости простоты и искренности взаимоотношений между людьми, и о здоровье без диет, и о вреде азартных игр... Актуальность песне придает отражение в ней реалий времени: поэт упоминает об увлечении горожан вистом, банком и макао — карточными играми, которые, как он сам отметил в «Объяснениях...», «в великом были в том году употреблении»10.
Положенное на музыку В.Ф. Трутовским стихотворение «Кружка», по словам Державина, «сделалось в публике любимою песнею, особливо на дружеских пирах». Хорошо знакомый как с городской, так и с крестьянской фольклорной традицией, Трутовский смог найти запоминающуюся, простую мелодию, которая сыграла важную роль в приобретении песней популярности.
Показательно, что текст «Кружки» опубликован в восьми крупнейших песенниках
90-х годов XVIII века и в более чем десяти песенниках первой трети XIX столетия.
Я.К. Грот уже во второй половине XIX века писал: «Эта песня до сих пор поется в Преображенском полку, в котором, как известно, Державин служил до перехода в гражданскую службу». Именно «державинская кружка» стала для А.С. Пушкина символом русского национального веселья (вспомним его стихотворение «Зимний вечер»: Выпьем с горя… Где же кружка? Сердцу будет веселей…).
Однако несравненно большей исторической значимостью обладает «Собрание русских простых песен с нотами» — большое собрание фольклора, опубликованное Трутовским в 1776-1795 годах в четырѐх томах (1776, 1778, 1779, 1795). Это большой труд смешанного содержания: Трутовский включил в «Собрание» 80 песен (русских и несколько украинских) – шуточных, плясовых, лирических, хороводных, эпических, и некоторые образцы композиторского творчества русских композиторов. Так, в 4-ю часть собрания включена обработка песни "На бережку у ставка", выполненная О. А. Козловским. Здесь были представлены и малоизвестные, и весьма популярные песни, в том числе «уникальные образцы высокой художественной ценности», например, разинская "Что да на матушке на Волге", не вошедшая ни в один из других печатных сборников.
В "Предуведомлении" к 1-й части собрания Трутовский указывает, что издавал песни для одноголосного исполнения, но для желающих прибавил к мелодической строке инструментальный бас (исполнялся, вероятно, на гуслях). Таким образом, он ориентировался на практику одноголосного пения с сопровождением, распространѐнную в городском быту. Поэтому основная часть песен представлена текстом и двухголосным изложением музыки (оригинал мелодии плюс бас).
Однако в двух томах (четвѐртом, 1795 года, и переиздании первого тома, появившееся в том же году) Трутовский добавляет промежуточные голоса для большей
определѐнности гармонии. В 4-й части и 3-м издании 1-й части к мелодиям был добавлен третий (средний) голос.
Особо следует сказать о тактировке: как утверждают исследователи, Трутовский зачастую искусственно укладывал напев в рамки единого тактового размера. Гармонизация (подстановка баса) напевов выполнены в соответствии с нормами классической музыкальной теории XVIII в. Несмотря на это, в ряде случаев Трутовскому удалось передать своеобразный характер русской народной мелодики.
Данные сборники вызывали огромный интерес у самого широкого круга музыкантов – и профессионалов, и любителей музыки. Это было вызвано усилением борьбы русского общества за национальную самобытность художественной культуры в целом, а также, в частности – широко распространившейся в городском быту практикой любительского музицирования. Можно предположить, что именно нацеленность на городскую аудиторию вызвала изменения в оригинальном фольклорном варианте песен, представленных в сборниках В.Ф. Трутовским.
Особенности первых печатных сборников народных песен детально проанализированы в работе Е.В. Гиппиус. Отметим следующие (по словам Гиппиус):
-«В течение всего первого периода народные русские песни записывались не в деревне, а в городах (подчеркнуто – Е.Г.), при этом преимущественно не от крестьян, а от знатоков и любителей песен из среды интеллигенции». Не был исключением и Трутовский, включивший в первый свой сборник значительное число песен, усвоенных им в детстве по слуху и вошедших в его репертуар, исполнявшийся при дворе.
-«Если в рукописных сборниках песни были изложены в традиции трехголосного канта, то в сборниках Трутовского… они аранжированы для голоса с инструментальным сопровождением», т.е. для бытового музыцирования.
-«Искусственное укладывание русских напевов либо в мажор, либо в минор», т.е. приспособление «несовершенных» народных ладов к универсальным общеевропейским ладам.
-«Искусственное приведение распетого стиха протяжных песен к нераспетой равносложной стиховой форме», что свидетельствует о неполном понимании сущности подлинно народного песенного искусства. Сам В.Ф. Трутовский в предисловии к своему сборнику писал по поводу этого метода: «Я во всякой почти песне находил в речах великую неисправность и принужден был в некоторых местах прибавлять или убавлять, подводя их порядочно под нотны».
Однако, несмотря на очевидные с точки зрения современной фольклористики недостатки, значение сборников В.Ф. Трутовского трудно переоценить. Собрание Трутовского стало вехой в отечественной музыкальной культуре: это было первое опубликованное собрание русской народной музыки (до «Собрания» существовали только рукописные коллекции).
Это подтверждается и тем фактом, что некоторые из песен позже вошли в «Собрание народных песен с их голосами, положенными на музыку Иваном Прачем», выдержавшее пять изданий, и в известный всем музыкантам-профессионалам сборник Н.А. Римского-Корсаковова «100 русских народных песен» (1876 г.). Отдельные произведения Трутовского использовались другими композиторами. Его песня «Во селе, селе Покровском» звучала в опере В.А. Пашкевича «Федул с детьми»; «Из-под дуба, из-
под вяза» - в опере А.Н. Серова «Рогнеда»; «На берегу у ставка» - в опере М.П. Мусоргского «Сорочинская ярмарка»; «Ходила младешенька по борочку» - в фантазии для скрипки с оркестром Н.А. Римского-Корсакова.
Песни Трутовского пользовались успехом и у зарубежных композиторов. Например, в 1817 г. В издании «Песни разных народов» (написаны для английского издателя Г.Томсона, но не были им опубликованы; они увидели свет только в 1941 г.). Здесь три русские песни: «Во лесочке комарочков много уродилось», «Ах, реченьки, реченьки,
холодные водыньки» и «Как пошли наши подружки в лес по ягоду гулять» (опубликовано в приложении "ИСКУССТВО" к газете "Первое сентября" №9 (225), май 2001).
Умер музыкант в Петербурге в 1810 году.
На протяжении двух столетий имя Василия Федоровича Трутовского не обходит вниманием ни один исследователь истории отечественного музыкального искусства 18 века.
Литература:
1.Гиппиус Е.В. Обзор важнейших сборников музыкальных записей русских народных песен с 60-х годов XVIII века до начала XX века // Материалы и статьи к 100-летию со дня рождения Е.В. Гиппиуса. – М.: Композитор, 2003. – С. 59-109.
2.История русской музыки в нотных образцах / под ред. С. Л. Гинзбурга. Т.1. - Л.-М.,
1940, 1968.
3.Келдыш Ю.В. Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор. Под ред. Ю. В. Келдыша. 1973-1982.
4.Ливанова Т. Русская музыкальная культура XVIII в. в еѐ связях с литературой, театром и бытом. Исследования и материалы, т. 2. - М., 1953.
5.Собрание русских простых песен с нотами, ч. 1-4. - СПБ, 1776-95, то же, под ред. и
свступ. ст. В. Беляева. - М., 1953.
6.Симони П.К. Камер-гуслист В. Ф. Трутовский и изданный им первый русский нотный песенник. - М., 1905.
7.Финдейзен Н. Очерки по истории музыки в России, т. 2. - М.-Л., 1929. - С. 312-321.
Лекция 4.
Жизненный путь и творческое наследие С.А. Дегтярева и Г.Я. Ломакина
Краткие биографии С.А. Дегтярева и Г.Я. Ломакина
Дегтярев Степан Аникиевич (1766 - 1813) – композитор, дирижер; крепостной графа Н.П. Шереметева. Родился в семье крепостного крестьянина малороссийской слободы Борисовки - вотчины Шереметевых, откуда в петербургский и московский шереметевские хоры крепостных традиционно набиралась основная часть юных музыкантов. Выполняя один из подобных "заказов" для капеллы, вотчинное начальство остановило свой выбор на семилетнем Степане Дегтяреве, которому суждено было впоследствии возглавить хор крепостных Шереметева и сделать его образцом певческого исполнительства конца XVIII века, стать одним из крупнейших композиторов своего времени, автором первой русской оратории на национальный сюжет "Минин и Пожарский" и десятков концертов, ставших классическими. В школе при домашнем театре в подмосковной усадьбе Кусково Дегтярев проявил себя чрезвычайно одаренным. Шереметевы дали ему лучшее по тем временам музыкальное и гуманитарное образование. Его учителями были крупнейшие музыканты, работавшие тогда в России - Джузеппе Сарти и Винченцо Манфредини. По мнению некоторых биографов, Шереметев посылал Дегтярева и в Италию. После завершения обучения его назначили "учителем концертов" с фактическим исполнением обязанностей капельмейстера, музыкального руководителя хора и театра, музыкального редактора и композитора. К началу 1790-х годов Шереметевский хор состоял примерно из сорока человек, тщательным отбором которых занимался сам Дегтярев. Это была пора расцвета капеллы, ставшей при нем соперницей Придворной, которую возглавлял сам Бортнянский. Век спустя, анализируя творчество Дегтярева, С.В.Смоленский писал: "удивительна здесь (т.е. в хоре Шереметева) очевидность богатейших голосов, для которых писал Дегтярев, видна и отличная техника, к которой привык Дегтярев и которую он требовал от исполнителей
своих произведений." Помимо богослужений в домашней церкви и выступлений в оперных спектаклях, хор вел активную концертную деятельность.
Особую известность Дегтяреву принесли его музыкальные сочинения. Сам автор писал, что они «заслужили лестную (...) похвалу не только от всей русской публики, но и от многих иностранных знаменитейших музыкосочинителей». Наиболее полно сохранились сведения о его духовных произведениях. Перу композитора принадлежат кантаты «Возлюбите Господа», «Возлюблю тя, Господи», «Возможет Господь», «На день Иоанна Иерусалимского», «Срадуйте нам»; литургии - «Малая обедня», «Новая и полная обедня»; Ирмосы на Страстной неделе в Великую Субботу, Ирмосы Пасхи (восемь номеров); задостойники на весь круглый год; духовные концерты (около 150 номеров), около 35 отдельных песнопений. А в связи с премьерой оратории Дегтярева «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы» на текст Н.Д. Гончарова в 1811 г. Г.Р. Державин писал: "... г-н Дехтярев своею ораториею доказал, что он может поставить имя свое наряду с первейшими композиторами в Европе. Немногия музыкальныя произведения знаменитейших иностранных авторов приняты были с толикою похвалою от всей публики, как музыка г-на Дехтярева. Рукоплескания сопровождали почти каждый куплет ея. Оркестр состоял почти из 200 единственно русских музыкантов и певцов под управлением самого г-на Дехтярева. Величественные хоры с музыкою роговою, прекраснейшия арии, гармонические переходы тонов и мастерския фуги, из коих составлена оратория, утвердят навсегда славу г-на Дехтярева между его соотечественниками и даже в других государствах" (ГАБО. Ф, Р-1531. Оп.1. Д.58. Л.18.
Фотокопия. Опубл.: Белгородская губерния. 1727-1779 гг. г. Белгород, 1997. – С.115). Из сообщения газеты «Северная почта»* 25 марта 1811 года об успешном исполнении в Москве оратории С.А. Дегтярева «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы»: «Публика здешняя имела удовольствие слышать 9 числа сего месяца первую еще русскую ораторию под названием «Освобождение Москвы», сочиненную г. Горчаковым и положенную на музыку г. Дегтяревым знаменитым и известным сочинителем церковной певческой музыки. Сие важное произведение отличных талантов принято со всеобщим одобрением и чрезвычайною похвалою. Оркестр составлен был почти из 200 одних только русских музыкантов и певцов под управлением самого г. Дегтярева. Сия приятная новость должна создавать важную эпоху в истории нашей отечественной музыки. Теперь остается желать, чтобы г. Дегтярев издал в свет полную партитуру оратории и тем довести иностранным артистам, что он может стать наряду с известными гениями музыки. К чести сочинителя оратории г. Горчакова можно сказать, что содержание оной, взятое им из оратории Российской, заслуживает большую похвалу …» («Северная почта» - газета, издававшаяся почтовым департаментом в Петербурге с 1809 по 1819 год. Выходила два раза в неделю).
В конце 1790-х годов сын основателя капеллы Петра Борисовича Шереметева - Николай Петрович, некоторое время увлекавшийся искусством, стал охладевать к театру и капелле. Половина хористов была переведена в лакеи, дворовые или отправлена на родину, концерты практически прекратились.
Шереметев неоднократно (в 1802, 1803, 1809) обещал композитору вольную, однако после смерти графа конкретных указаний о вольной в завещании не содержалось. Дело было передано в Сенат; ожидая решения, Дегтярѐв вернулся в Москву. Ему был выдан временный паспорт, дававший право устраиваться на службу; жил при Странноприимном доме графа Шереметева (Большая Сухаревская площадь, 3).
После смерти Н.П.Шереметева (1809) совет по опеке малолетнего графа Дмитрия Николаевича и вовсе сократил хор до девяти человек, только для служб в домашней церкви. В капельмейстере Дегтяреве нужды не было... Ему назначили небольшую пенсию, оставив крепостным, выдали паспорт с правом самому заботиться о крове и содержании семьи. Для больного туберкулезом Дегтярева наступили годы борьбы за существование и