Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 1, январь 2013

1, 2013

О том, что арест с имущества снят и объект реализован, мы узнали только через несколько месяцев.

В период отпуска судебного пристава-исполнителя нам удалось ознакомиться с материалами исполнительного производства. Таким образом, действия судебного пристава-исполнителя привели к невозможности получения с должника причитающихся по решению суда денежных средств.

Вред должен быть возмещен и в случае выбытия единственного имущества должника

Объективная сложность возмещения убытков в подобной ситуации связана с тем, что убытки в данном случае – неочевидны, не произошло какого-либо непосредственного умаления имущества взыскателя, повреждения или утраты им имущества (реального ущерба).

Убытки, на наш взгляд, в рассматриваемом случае ближе к упущенной выгоде, то есть неполученные взыскателем денежные средства, на которые он вправе был претендовать, и которые получил бы при надлежащем исполнении судебным приставом-исполнителем своих должностных обязанностей.

«К счастью для нас и нашего доверителя, незадолго до рассматриваемого дела Высший арбитражный суд РФ сформулировал фактически прецедентную правовую позицию, которая позволила нам требовать возмещения ущерба с государства», – поясняет Роман Речкин.

Рассмотрев в значительной степени сходную ситуацию, Президиум Высшего арбитражного суда РФ в постановлении от 03.11.2009 № 8974/09 указал следующее.

Цитата: «Компанией заявлено требование о применении ответственности за вред, причиненный действиями должностных лиц государственных органов (судебными приставами-исполнителями), установленной статьей 1069 ГК РФ. В данном случае такими действиями явились снятие судебным приставом-исполнителем ареста с ликвидного имущества кооператива, за счет которого могли быть исполнены судебные акты о взыскании с него денежных средств, и обращение взыскания на векселя, стоимость которых была явно завышена и в действительности составляла 0 рублей, что сделало невозможным исполнение названных судебных актов».

В итоге Президиум Высшего арбитражного суда РФ сформулировал принципиальную позицию, согласно которой выбытие имущества должника, за счет которого мог быть исполнен судебный акт о взыскании с него денежных средств, является основанием для возмещения вреда взыскателю. Такое возможно, если выбытие обусловлено незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя. При этом важным условием является недоказанная возможность исполнения судебного акта за счет иного имущества должника.

Эта позиция в последующем была включена в п. 11 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 31.05.2011 № 145).

ВАС РФ указал, что в силу ст. 2 Закона об исполнительном производстве задачей исполнительного производства является правильное и своевременное исполнение судебных актов. Для реализации этой задачи судебный пристав-исполнитель наделен рядом полномочий, которые он вправе и обязан был использовать с тем, чтобы не допустить сокрытия должником имущества, на которое возможно обращение взыскания.

Так, в результате неисполнения судебным приставом-исполнителем своих обязанностей банковский счет был должником закрыт. В свою очередь судебный пристав-исполнитель был обязан и имел возможность это предотвратить. Иного имущества у должника не было, поэтому вывод суда первой инстанции об отсутствии причинно-следственной связи между бездействием судебного пристава-исполнителя и причиненным истцу вредом нельзя считать обоснованным. Вред в виде утраты возможности взыскания долга за счет имущества должника причинен взыскателю именно вследствие незаконного бездействия судебного пристава-исполнителя.

Но даже с учетом указанной правовой позиции ВАС РФ, описываемое дело не представлялось нам однозначным и бесспорным. В ходе его рассмотрения возник ряд спорных процессуальных моментов, которые активно использовали в своих интересах ответчик (ФССП России) и

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

«дружественные» ему третьи лица (и сам судебный пристав-исполнитель, и должник, активно

участвовавший в арбитражном процессе и поддерживающий ответчика).

«Итак, мы обратились в арбитражный суд с исковым заявлением о взыскании с ответчика суммы убытков в виде реального ущерба, причиненного действиями судебного пристава-исполнителя», – рассказывает юрист Роман Речкин.

Ответчик полагал, что действия пристава-исполнителя должны быть оспорены в отдельном производстве

Ответчик (ФССП России), решительно возражавший против удовлетворения данного иска, исходил из следующего.

Во-первых, истец не оспорил в отдельном производстве (по правилам гл. 24 АПК РФ) постановление судебного пристава-исполнителя о снятии ареста с объекта недвижимости. Следовательно, как считала служба судебных приставов, не была доказана незаконность действий судебного пристава-исполнителя. А неправомерность действий должностного лица, которые повлекли причинение ущерба, является ключевым условием для взыскания убытков.

Во-вторых, по мнению ответчика, снятие ареста с единственного ликвидного актива должника не свидетельствует о возникновении вреда в смысле требований ст.ст. 15, 16, 1064 ГК РФ. Нет подтверждений факта окончательной и безусловной невозможности исполнения требований исполнительного документа. В доказательство своей позиции ФССП России ссылалась на то, что должник до настоящего момента не ликвидирован, соответственно, возможность погашения долга в будущем за счет имущества самого должника полностью не исключена.

Поддерживая данный довод ответчика, должник дополнительно указывал, что «возможность погашения долга за счет имущества самого должника не утрачена», поскольку у общества имеется дебиторская задолженность, в доказательство чего должником были представлены в материалы дела оборотно-сальдовые ведомости и иные регистры бухгалтерского учета.

Самостоятельное оспаривание снятия ареста могло привести к отказу по процессуальным основаниям

По нашему мнению, установление незаконности действий судебного пристава-исполнителя необходимо и возможно в рамках искового производства в деле о взыскании ущерба с бюджета. Обязанности устанавливать незаконность действий судебного пристава-исполнителя именно в отдельном производстве закон не предусматривает.

Заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов в установленном ч. 1 ст. 4 АПК РФ порядке. При этом предварительное обращение с отдельным заявлением о признании незаконными каких-либо действий судебного пристава Арбитражный процессуальный кодекс РФ не устанавливает в качестве обязательного требования для взыскания убытков с РФ.

Более того, обжалование действий судебного пристава-исполнителя в отдельном производстве является правом, а не обязанностью взыскателя (п. 1 ст. 50 Закона об исполнительном производстве).

Таким образом, мы по своему усмотрению выбрали предусмотренный законом способ защиты, который мог гарантировать более полное восстановление нарушенного права.

Мы также учитывали, что оспаривание в отдельном производстве постановления судебного пристава-исполнителя о снятии ареста с имущества должника – бессмысленно, поскольку само по себе не может повлечь восстановление прав взыскателя.

Невозможность исполнения требований исполнительного документа связана с отсутствием у должника имущества, достаточного для погашения долга, а не с вынесением судебным приставом-исполнителем постановления о снятии ареста. Созданную судебным приставом невозможность исполнения судебного акта отмена постановления о снятии ареста не устранит.

«Поскольку имущество после снятия судебным приставом-исполнителем ареста отчуждено должником (как минимум – два раза), само по себе признание недействительным постановления об отмене ареста не повлечет возможность исполнения требований

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

исполнительного документа. Ведь имущество уже не находится в собственности должника, а

владелец имущества, очевидно, является добросовестным приобретателем (ст. 302 ГК РФ)» – комментирует свою позицию Роман Речкин.

Кроме того, мы не считали целесообразным оспаривать постановление судебного пристава-исполнителя в отдельном производстве, поскольку при всей очевидной незаконности снятия ареста существует риск отказа в удовлетворении такого требования по процессуальным основаниям (например, по мотиву пропуска срока на оспаривание).

Взыскатель узнал о снятии ареста с имущества должника более чем через полгода после вынесения судебным приставом-исполнителем соответствующего постановления. В свою очередь срок на оспаривание постановления судебного пристава-исполнителя – 10 дней. Такой срок начинает исчисляться с момента, когда лицо должно было узнать о соответствующем постановлении (ст. 122 Закона об исполнительном производстве).

Ну и, наконец, наша позиция о возможности установления незаконности действий судебного пристава-исполнителя непосредственно в рамках дела о взыскании убытков в целом поддерживалась арбитражными судами.

Например, ФАС Уральского округа, рассмотрев аналогичное дело, указал следующее. Довод заявителя жалобы о том, что истец не обжаловал акты судебного пристава-исполнителя, и, следовательно, не имеет права на возмещение вреда, отклоняется. Признак противоправности деяния лица, причинившего вред, входит в предмет доказывания и устанавливается судом в каждом конкретном случае при рассмотрении иска. Закон не устанавливает обязательности наличия преюдициального судебного акта, устанавливающего противоправность действий лица, причинившего вред (постановление ФАС Уральского округа от 13.01.2004 по делу № Ф09-3973/03-ГК).

Точку в данной дискуссии поставил Президиум Высшего арбитражного суда РФ в п. 4 информационного письма от 31.05.2011 № 145. Президиум указал, что «тот факт, что решение или действия (бездействие) государственного органа – не признаны незаконными, сам по себе не является основанием для отказа в иске о возмещении вреда, причиненного таким решением или действиями (бездействием). В названном случае суд оценивает законность соответствующего решения или действий (бездействия) государственного или муниципального органа (должностного лица) при рассмотрении иска о возмещении вреда».

Факт невозможности погашения долга за счет иного имущества должника был подтвержден доказательствами

Позиция ФССП России относительно того, что действия судебного пристава-исполнителя не привели к невозможности погашения долга, была нами опровергнута.

По нашему мнению, факт невозможности исполнения требований исполнительного документа в пользу истца, безусловно, подтверждается совокупностью обстоятельств, которые нужно оценивать во взаимосвязи и совокупности (ст. 71 АПК РФ).

Во-первых, был продан единственный реальный актив должника, иного ликвидного имущества должник не имел и не имеет. Во-вторых, денежные расчеты с должником при продаже объекта недвижимости не производились, в качестве оплаты был получен некий вексель, однако должник не смог пояснить, где и у кого находится этот вексель. В-третьих, показательно, что у должника, который на словах был готов и собирался в будущем погашать долг, отсутствовали (были закрыты) расчетные счета. В-четвертых, должник с июня 2010 года находился в состоянии ликвидации, то есть, в течение более чем года не вел никакой реальной деятельности. В-пятых, ни в материалах исполнительного производства, ни в материалах арбитражного дела не было никаких достоверных доказательств наличия у должника каких-либо иных активов, за счет которых возможно погашение долга. И, наконец, в-шестых, с ноября 2009 года и до момента рассмотрения дела (август 2011 года) должник не перечислил взыскателю никаких денежных средств.

«Также критически мы отнеслись к доводу ответчика о наличии у него иного имущества – дебиторской задолженности, за счет которой якобы возможно погашение долга», – продолжает юрист компании – взыскателя Роман Речкин.

Необходимо отметить, что наличие дебиторской задолженности было обосновано только регистрами бухгалтерского учета. При этом ни одного первичного документа (акта, накладной

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

и т. п.) должник не представил, дважды не исполнив соответствующее требование

арбитражного суда.

Тем не менее для определения рыночной стоимости указанной дебиторской задолженности по ходатайству истца арбитражным судом была назначена оценочная экспертиза. Как указал эксперт, рыночная стоимость оцениваемой дебиторской задолженности должника на сумму 7 млн 551 тыс. руб. составляет 664 396 руб.

Такой вывод эксперта, на первый взгляд, подтверждает позицию ответчика о том, что окончательной и безусловной невозможности исполнения требований исполнительного документа не возникло, поскольку теоретически погашение долга (хотя бы в части) возможно за счет данной дебиторской задолженности.

Однако с тем, что указанная оценщиком сумма представляет собой часть долга взыскателя, погашение которого возможно, мы также не согласились. Аргументировали мы свою позицию следующим.

Во-первых, при отсутствии первичных бухгалтерских документов, подтверждающих конкретное право требования на соответствующую дебиторскую задолженность, взыскание в рамках исполнительного производства не может быть обращено в принципе. В такой ситуации необходимо учитывать, что обращение взыскания на дебиторскую задолженность производится при отсутствии согласия взыскателя или невнесении (неперечислении) дебитором дебиторской задолженности на депозитный счет подразделения судебных приставов – путем продажи дебиторской задолженности с торгов (п. 2 ст. 76 Закона об исполнительном производстве).

При проведении торгов дебиторская задолженность (конкретное право требования) без документов, подтверждающих сам факт существования и размер этой задолженности, – реализована быть не может. В свою очередь отсутствие возможности реализации имущества (дебиторской задолженности) означает невозможность исполнения исполнительного документа в пользу взыскателя.

Во-вторых, по большей части дебиторской задолженности истек срок исковой давности, в этом случае существует прямой запрет на обращение взыскания на такую дебиторскую задолженность (подп. 1 п. 3 ст. 76 Закона об исполнительном производстве).

Эксперт, проводя оценку, признал безнадежной по мотиву пропуска срока исковой давности дебиторскую задолженность, составляющую 36,4% от ее общей суммы. К моменту рассмотрения данного дела в июне 2011 года истек срок исковой давности еще в отношении части задолженности. Общий размер задолженности с истекшим сроком исковой давности к моменту вынесения решения арбитражным судом составлял уже 54,96% от ее общей суммы.

Кроме того, эксперт-оценщик по ходатайству истца был допрошен в арбитражном суде. На прямой вопрос представителя истца о рыночной стоимости дебиторской задолженности должника при отсутствии первичных бухгалтерских документов, подтверждающих данные права требования, эксперт признал, что «рыночная стоимость такой дебиторской задолженности будет близка к нулю».

Учитывая отсутствие у должника первичных бухгалтерских документов по конкретным правам требования, арбитражный суд согласился с тем, что наличие в бухгалтерских регистрах должника данных о дебиторской задолженности само по себе довод истца о наступившей невозможности погашения долга не опровергает.

В итоге, арбитражный суд согласился с нами в главном: снятие судебным приставом-исполнителем ареста с ликвидного имущества (объекта недвижимости) должника, за счет которого мог быть исполнен судебный акт о взыскании с него денежных средств, сделало невозможным исполнение судебного акта, несмотря на то, что сам должник формально не ликвидирован и имеет некое «имущество». В результате суд вынес решение в нашу пользу, взыскав с федерального бюджета весь остаток задолженности по исполнительному листу – 2 млн 699 тыс. руб.

В апелляции выяснилось, что судебный пристав был уволен в день подачи иска и не был уведомлен о судебном заседании

На судебный акт (решение Арбитражного суда Свердловской области от 16.06.2011 по делу

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

№ А60-37770/2010) были поданы три апелляционные жалобы: от ответчика – ФССП России, от

самого судебного пристава-исполнителя, и даже – от должника. Позиция заявителей жалоб фактически не отличалась от их позиции в арбитражном суде первой инстанции.

Однако судебным приставом-исполнителем в апелляционной жалобе был заявлен новый процессуальный довод. Якобы он не был в установленном порядке уведомлен о месте и времени рассмотрения дела, что, как известно, является абсолютным основанием для отмены судебного акта (п. 2 ч. 4 ст. 270 АПК РФ). Его неуведомление было связано с тем, что он был уволен из службы судебных приставов.

И, как это не покажется странным, мы обратились в арбитражный суд с иском именно в день увольнения судебного пристава-исполнителя, он был привлечен к участию в деле по нашему ходатайству в качестве третьего лица.

«Привлекали мы его как должностное лицо, непосредственно совершившее незаконные действия, которыми был причинен ущерб нашему клиенту. При этом в исковом заявлении мы указали адрес судебного пристава-исполнителя как должностного лица (адрес Железнодорожного отдела УФССП России по Свердловской области), направив по данному адресу копию искового заявления», – делится Роман Речкин.

Цитата: «Лица, участвующие в деле, обязаны сообщить арбитражному суду об изменении своего адреса во время производства по делу. При отсутствии такого сообщения копии судебных актов направляются по последнему известному арбитражному суду адресу и считаются доставленными, хотя бы адресат по этому адресу более не находится или не проживает» (ч. 2 ст. 124 АПК РФ).

Таким образом, на момент подачи искового заявления судебный пристав-исполнитель являлся должностным лицом Железнодорожного отдела УФССП России по Свердловской области и после своего увольнения ни арбитражный суд, ни истца о каком-либо ином своем адресе не уведомлял.

Поэтому мы обоснованно посчитали, что он был уведомлен арбитражным судом надлежащим образом, то есть по последнему известному арбитражному суду адресу.

Кроме того, мы обратили особое внимание арбитражного суда апелляционной инстанции на то, что и в апелляционной жалобе по данному делу судебный пристав-исполнитель указал в качестве своего адреса именно адрес Железнодорожного отдела УФССП России по Свердловской области.

Несмотря на то, что арбитражный суд апелляционной инстанции согласился с нами в данном вопросе, эта ситуация иллюстрирует неурегулированность правового статуса судебного-пристава исполнителя при оспаривании его действий.

Принципиально, что в подобной ситуации конкретный судебный пристав-исполнитель в арбитражном деле участвует исключительно как должностное лицо, не лично. Поэтому при увольнении (уходе в отпуск, болезни или даже смерти) конкретного человека в качестве лица, участвующего в арбитражном деле, указывается в любом случае то должностное лицо, которое вынесло оспариваемое постановление (совершило оспариваемые действия или бездействие).

Арбитражные суды на практике фактически руководствуются данным подходом. В судебных заседаниях по указанному делу в качестве представителя судебного пристава-исполнителя, вынесшего незаконное постановление о снятии ареста, участвовал другой судебный пристав-исполнитель Железнодорожного отдела УФССП России по Свердловской области, который также был уведомлен о месте и времени судебного заседания (ч. 4 ст. 123 АПК РФ). Показательно, что доверенность этому представителю выдается руководителем соответствующего отдела УФССП, а не конкретным судебным приставом-исполнителем, интересы которого он представляет в арбитражном деле.

После успешного для нас апелляционного рассмотрения дела (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.08.2011 по делу № А60-37770/2010) ответчиком и третьими лицами были поданы три кассационные жалобы на постановление апелляционного суда.

Однако ФАС Уральского округа подтвердил законность судебных актов арбитражных судов первой и апелляционной инстанций, оставив их без изменения, а кассационные жалобы по делу – без удовлетворения (постановление от 07.12.2011 по делу № А60-37770/2010).

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

Впоследствии исполнительный лист был в установленном порядке предъявлен нами для

исполнения в Минфин России, который перечислил на счет нашего клиента всю причитающуюся сумму.

«Для нас это дело значимо как пример успеха, достигнутого исключительно за счет квалификации наших судебных юристов в сложной, неоднозначной ситуации. Несмотря на то, что сам клиент не особо верил в успех иска против государства, за счет своих знаний права, арбитражного процесса и арбитражной практики, юристы ИНТЕЛЛЕКТ-С обеспечили восстановление нарушенного права клиента в полном объеме» – подводит итог юрист компании– взыскателя Роман Речкин.

1 Следователем СО № 10 СУ при УВД по МО г. Екатеринбург 30.06.2011 было возбуждено уголовное дело по факту отмены постановления об аресте имущества ЗАО «Торглизинг» по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ (халатность). Данное уголовное дело, по имеющейся у нас информации, прекращено за истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

ТЕОРИЯ

Слияния акционерных обществ. Как использовать опыт Европейского Союза

Дмитрий Игоревич Скворцов

юрист группы компаний «КиН»

Как переходят права при слияний компании в Евросоюзе

Какие условия должен предусматривать договор о слиянии

Для чего проводят процедуру due diligence при слиянии компаний

Правовое регулирование слияний коммерческих компаний (на примере акционерных обществ) в законодательствах РФ и стран Европейского Союза (далее – ЕС, Евросоюз) имеет ряд существенных отличий. Общая тенденция по сближению национальных правовых систем диктует необходимость проведения сравнительного анализа практики слияний юридических лиц. Как показывает опыт Европейского Союза, – это длительный и трудоемкий процесс, состоящий из различных сменяющих друг друга этапов. Компании, решившие объединить свои активы, должны подходить к этой процедуре очень детально и скрупулезно, учитывая все экономические, а главное, юридические нюансы.

Особенности слияния в РФ и ЕС

Законы, регламентирующие деятельность юридических лиц (право компаний) в России стали развиваться относительно недавно. Этот процесс шел постепенно и продолжается в настоящее время. Право компаний в странах Западной и Восточной Европы более устоявшееся. Однако с момента образования Европейского Союза законы отдельных стран, относящиеся к деятельности компаний, также стали изменяться.

В России нормы о слиянии содержатся в нескольких нормативных актах.

Возникновение и развитие института слияний акционерных обществ в Российской Федерации неразрывно связано с моментом, когда узаконили частную собственность и приняли курс, определивший переход на рыночную экономику.

Впервые термин «слияние» был введен в гражданский оборот указом Президента РФ от 16.11.1992 № 1392 «О мерах по реализации промышленной политики при приватизации государственных предприятий» (далее – Указ). Данный документ содержал отдельный пункт, посвященный поглощению, слиянию и присоединению предприятий. При этом определение данному понятию не раскрывалось. Более того, в указанном правовом акте практически не содержались положения, регулирующие процедуру слияния акционерных обществ. В Указе закреплялись случаи, при которых слияние предприятий не допускалось (п. 5.3). Иных положений, регулирующих процедуру слияния акционерных обществ, Указ не содержал.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

Спустя два года, термин «слияние» появился в редакции Федерального закона от 30.11.1994

№ 51-ФЗ, который ввел в действие часть первую Гражданского кодекса РФ. Однако законодатель снова не предусмотрел определения данного понятия. В пункте 1 ст. 57 ГК РФ говорится лишь о том, что слияние, наряду с присоединением, разделением, выделением и преобразованием, является одной из форм реорганизации юридического лица.

Юридический смысл термин «слияние» приобрел благодаря Федеральному закону от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон № 208-ФЗ), в соответствии с которым слиянием обществ признается возникновение нового общества путем передачи ему всех прав и обязанностей двух или нескольких обществ с прекращением последних (п. 1 ст. 16).

Вуказанной статье закрепляется более детальное по сравнению с Гражданским кодексом РФ регулирование процедуры слияния акционерных обществ, что по праву может считаться определенным сдвигом в решении данной проблемы.

ВЕС директивы унифицируют законы о компаниях стран-участниц. Римский договор о Европейском Союзе является основным документом для стран Евросоюза в сфере права компаний. Его статьи, посвященные регулированию права компаний в целом, немногочисленны, но имеют большое значение для формирования единой экономики. Основные статьи, регулирующие право компаний в странах ЕС, закреплены в главе «Свобода учреждения».

Согласно ст. 43 Римского договора о ЕС, ограничения на свободу экономической деятельности граждан одного государства-члена на территории другого должны быть устранены. Свобода учреждения включает не только осуществление самостоятельной коммерческой деятельности, но и управление компаниями.

Статья 44 Римского договора о ЕС наделяет Совет ЕС и Комиссию ЕС полномочиями принимать директивы с целью координации норм законодательства государств-членов, касающихся компаний. Эти директивы направлены на защиту интересов акционеров и третьих лиц и должны способствовать достижению равнозначности норм национального законодательства и преодолению существующих препятствий свободе учреждения компаний. Директивы являются основой Программы гармонизации права компаний (корпоративного права) ЕС, которая базируется на четырнадцати основополагающих директивах, регулирующих различные вопросы права компаний.

Для целей настоящего исследования представляется необходимым рассмотреть только две из них: Третью директиву Совета ЕС от 09.10.1978, основанную на ст. 54 (3g) Договора о слияниях акционерных обществ (78/855/ЕЭС) (далее – Третья директива) и Директиву 2005/56/ЕС Европейского парламента и Совета от 26.10.2005 о трансграничных слияниях хозяйственных обществ, основанных на объединении капиталов (далее – Десятая директива).

Особенности перехода прав при слиянии компаний

При слиянии компаний необходимо проследить судьбу прав и обязанностей юридических лиц, участвующих в данном процессе. Это, прежде всего, важно для дальнейших взаимоотношений

сконтрагентами. Право России и право ЕС по-разному регламентируют процесс передачи прав и обязанностей юридических лиц, участвующих в слиянии.

ВРоссии для слияния необходим передаточный акт. В российском законодательстве закреплен общий принцип, согласно которому при слиянии юридических лиц права и обязанности каждого из них переходят к вновь возникшему юридическому лицу в соответствии

спередаточным актом (п. 1 ст. 58 ГК РФ). Требования к содержанию передаточного акта установлены в п. 1 ст. 59 ГК РФ, где говорится, что передаточный акт и разделительный баланс должны содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизованного юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников, включая и обязательства, оспариваемые сторонами. Однако отсутствие в передаточном акте таких положений само по себе не влечет недействительности реорганизации.

Указанная позиция нашла отражение в судебной практике. Так, в судебном акте по одному из дел суд указал, что при реорганизации юридического лица в форме слияния определения состава имущества и обязательств не требуется, поскольку объем прав и обязанностей, которые переходят к вновь возникшему юридическому лицу, установлен законом. В соответствии с п. 1 ст. 58 и п. 1 ст. 129 ГК РФ правопреемство, которое имеет место при реорганизации в такой форме, является универсальным. Несоответствие действительности

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

сведений, содержащихся в передаточном акте, составление данного акта с нарушением

действующего законодательства, равно как и его отсутствие, не влияют на действительность реорганизации в форме слияния и не свидетельствуют об отсутствии правопреемства между реорганизованными юридическими лицами (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от

30.11.2005 № Ф08-5380/05).

ВЕС для слияния компаний передаточный акт не требуется. Попытка придать общий характер регулированию слияний по законодательству государств-членов ЕС предпринята в Третьей директиве. Указанная директива имеет огромное значение для стран ЕС в связи с концентрацией капитала путем международных слияний компаний различных государств-членов.

Вней закрепляется основной принцип юридических слияний: универсальное правопреемство путем слияния компаний без ликвидации. Принцип универсального правопреемства дает возможность компаниям функционировать без специальных актов передачи активов одного юридического лица другому и служит гарантией для кредиторов сливающихся компаний. Как отмечалось выше, в российском корпоративном законодательстве в настоящее время закреплено, что при слиянии компании-участницы должны оформлять передаточный акт.

Договор о слиянии: разница в правовом регулировании

Законодательства РФ и ЕС устанавливают, что процедура слияния юридических лиц сопровождается заключением договора, регламентирующего все важные аспекты данного процесса. Каждая правовая система определяет наиболее важные условия, которые должны быть отражены в таком договоре.

Договор о слиянии в РФ имеет исчерпывающий перечень условий. Закон № 208-ФЗ закрепляет более детальное, по сравнению с ГК РФ, регулирование процедуры слияния акционерных обществ, что по праву может считаться определенным сдвигом в данной проблеме. Так, Законом № 208-ФЗ установлено, что общества, участвующие в слиянии, заключают договор о слиянии, который наряду с уставом утверждается общим собранием акционеров каждого общества, участвующего в слиянии (п. 2 ст. 16).

Закон № 208-ФЗ также устанавливает определенные требования к содержанию договора о слиянии (п. 3 ст. 16). Общим собранием акционеров каждого общества, участвующего в слиянии, также решается вопрос об избрании членов совета директоров (наблюдательного совета) общества, создаваемого в результате слияния.

Кроме того, п. 3.1 ст. 16 Закона № 208-ФЗ предусмотрено, что договор о слиянии может содержать указание об аудиторе общества, создаваемого путем реорганизации в форме слияния, о регистраторе создаваемого общества, указание о передаче полномочий единоличного исполнительного органа создаваемого общества управляющей организации или управляющему, а также другие положения о реорганизации, не противоречащие федеральным законам.

Договор о слиянии в ЕС: обязательным является только минимальное количество условий. Законодательством ЕС, как и российским, для компаний-участниц устанавливается необходимость в оформлении проекта слияния, а также предъявляются минимальные требования к его содержанию (§ 1 ст. 5 Третьей директивы). Однако в регулировании данного вопроса имеется определенное различие. Так, в соответствии с Десятой директивой предусматривается, что на законодательном уровне надлежит определить минимальное содержание этого совместного проекта, оставляя заинтересованным хозяйственным обществам возможность по соглашению друг с другом устанавливать другие элементы проекта. В российском корпоративном праве перечень нюансов, содержащихся в договоре о слиянии, является закрытым.

Общее и особенное в формах слияния

В современной корпоративной практике можно выделить множество разнообразных типов слияния и поглощения компаний. Отечественный правопорядок использует только вариант, при котором компании, участвующие в слиянии, прекращают свое самостоятельное существование, а в результате появляется новый субъект права.

Законодательство ЕС допускает иной вариант, когда слиянию подвергается только одна

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

компания (она же прекращает свое юридическое бытие).

По праву ЕС слияния могут осуществляться путем поглощения и путем образования. В

Третьей директиве закрепляется принцип универсального правопреемства, который дает возможность компаниям функционировать без специальных актов передачи активов одного юридического лица другому и служит гарантией для кредиторов сливающихся компаний. Правом ЕС предусмотрено два вида слияний – путем поглощения и путем образования новой компании. Слиянием путем поглощения, в соответствии с § 1 ст. 3 Третьей директивы, признается операция, посредством которой одно или несколько обществ в результате роспуска без ликвидации передают другому обществу все свои имущественные активы и пассивы при условии предоставления акционерам поглощаемого общества (поглощаемых обществ) акций поглощающего общества и, возможно, денежной компенсации в размере, не превышающем 10% номинальной стоимости предоставленных акций, либо – при отсутствии номинальной стоимости – их учетной цены.

Право России форму поглощения не использует. В российском корпоративном праве аналогом слияния путем поглощения является присоединение, как самостоятельная форма реорганизации юридических лиц, подразумевающая прекращение деятельности одного или нескольких юридических лиц с передачей всех их прав и обязанностей обществу, к которому они присоединяются, в соответствии с передаточным актом.

Вместе с тем под слиянием путем учреждения нового общества, в соответствии с § 1 ст. 4 Третьей директивы, признается операция, посредством которой несколько обществ в результате своего роспуска без ликвидации передают учреждаемому ими обществу все свои имущественные активы и пассивы при условии предоставления их акционерам акций нового общества и, возможно, денежной компенсации в размере, не превышающем 10% номинальной стоимости предоставленных акций, либо – при отсутствии номинальной стоимости – их учетной цены.

Слияние по праву ЕС требует проверки чистоты сделки

Встатье 9 Третьей директивы предусмотрено, что административные или руководящие органы каждого из сливающихся обществ составляют подробный письменный доклад, объясняющий и обосновывающий с юридической и экономической точек зрения проект слияния и, в частности, курс, по которому будет производиться обмен акций. Более того, в соответствии со ст. 10 Третьей директивы применительно к каждому из сливающихся обществ один или несколько независимых от них экспертов, назначенных или одобренных судебным или административным органом, производят анализ проекта слияния и составляют письменное заключение, предназначенное акционерам. При этом эксперты в заключении должны заявить о том, является или нет, по их мнению, уместным и разумным курс, по которому будет производиться обмен акций. Каждый эксперт вправе получать у сливающихся обществ любые полезные сведения и документы и проводить любые необходимые проверки. Аналогичные правила предусмотрены и в ст.ст. 7 и 8 Десятой директивы. Указанные нормы, закрепляющие определенные элементы проверки чистоты сделки (due diligence), направлены на защиту собственников компаний-участниц процедуры слияния и в полной мере отражают направленность законодательства ЕС в сторону гуманизации корпоративных отношений.

Вроссийском законодательстве не содержится упоминаний о необходимости проверки или экспертизы договора о слиянии, что в свою очередь ставит под угрозу интересы акционеров сливающихся компаний, а также влечет возникновение определенных юридических и экономических рисков для заинтересованных сторон.

У акционера есть безусловное право знакомиться с документами по слиянию компаний

Статья 11 Третьей директивы ЕС закрепляет право каждого акционера не менее чем за месяц до дня проведения общего собрания, призванного вынести решение по проекту слияния, ознакомиться со всеми документами, касающимися будущей сделки. Указанная статья содержит и минимальный перечень таких документов. При этом копии документов предоставляются на безвозмездной основе на основании простого требования. Закон № 208-ФЗ не содержит норм, предусматривающих право акционеров сливающихся компаний знакомиться с необходимой документацией. Вместе с этим в ст. 91 Закона

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]

1, 2013

№ 208-ФЗ закреплено, что с документами бухгалтерского учета и протоколами заседаний

коллегиального исполнительного органа могут быть ознакомлены акционеры (акционер), имеющие в совокупности не менее 25 процентов голосующих акций общества. Более того, предоставление копий таких документов осуществляется на возмездной основе.

Сравнение правовых норм РФ и ЕС в области сделок по слиянию акционерных обществ.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11776[01.11.2014 14:11:04]