10040

случае отказа от условий соглашения. Помимо этого весьма важным отличием уголовнопроцессуального соглашения от гражданско-правовых аналогов является ограниченность полномочий одной из сторон при определении условий заключения соглашения. Речь идет о стороне обвинения. Исходя из установленного законом порядка заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, сторона обвинения в лице следователя (дознавателя), прокурора принимает решение о возможности заключения указанного соглашения, обвиняемый, подозреваемый выполняет свою часть обязательств. Однако эти обязательства связаны с такой взаимной целью как получение определенной выгоды от этого сотрудничества. Сторона обвинения получает эту выгоду немедленно, еще в досудебном производстве, при этом она не несет каких либо обязательств относительно получения соответствующей процессуальной выгоды обвиняемым в дальнейшем, она не принимает на себя каких-либо обязательств в том отношении, чтобы наказание, которое будет назначено, соответствовало ожиданиям подозреваемого или обвиняемого. Решение того вопроса находится в компетенции другого государственного органа – суда, который не принимает на себя каких-либо обязательств по отношению к подозреваемому или обвиняемому и решает уголовное дело по собственному внутреннему убеждению согласно закону и совести.

Таким образом, в уголовном процессе имеются предпосылки для заключения специфических сделок, сопровождающихся следующими особенностями:

1)обязательства устанавливаются только для подозреваемого (обвиняемого), что обуславливает неравноправие сторон в сделке;

2)суд является самостоятельным участником уголовного процесса и существенным образом вмешивается в заключение сделок (ч. 2 ст. 317.6 УПК РФ гласит « если суд удостовериться…….»), принимая в результате собственное решение, возможно противоречащее, по сути, условиям заключенного между сторонами обвинения и защиты в досудебном производстве соглашения.

В силу указанных особенностей полагаем, что в уголовном судопроизводстве РФ отсутствует основания именовать досудебное соглашение о сотрудничестве сделкой. В то же время следует отметить нарастающую тенденцию, связанную с развитием согласительных процедур, которые можно определить как установленный законом порядок достижения соглашения между сторонами обвинения и защиты по поводу квалификации предъявленного обвинения, объёма обвинения, продолжительность уголовного преследования.

По нашему мнению, досудебное соглашение о сотрудничестве – это один из видов согласительных процедур, основанный на волеизъявлении сторон и представляющий собой самостоятельный процессуальный инструмент, направленный на упрощение процедуры и ускорение разрешения уголовных дел.

Литература:

1.Татьянина Л. Г. Проблемы применения досудебного соглашения о сотрудничестве по уголовным делам. Ижевск, 2010.

2.Шаталов А. С. Заключение досудебного соглашения о сотрудничестве: правовая регламентация, достоинства и недостатки // Журнал российского права. 2010. № 5.

***

В. А. СЕМЕНЦОВ –

д-р юрид. наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса Кубанского государственного университета

ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ СЛЕДОВАТЕЛЯ

ИЕГО ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Впоследние годы в юридической литературе активно обсуждается вопрос об укреплении процессуальной самостоятельности, независимости следователя, повышения его статуса и роли как необходимое условие повышения эффективности предварительного следствия. Еще в период действия УПК РСФСР 1960 г. в литературе высказывались аргументированные пожелания о необходимости расширения полномочий следователя, а его недостаточную процессуальную самостоятельность сравнивали с «самостоятельностью коня, которому всадник время от времени отпускает поводья» [1, с. 31–37].

ВУПК РФ 2001 г. институт предварительного следствия подвергся существенным преобразованиям, но при этом законодателем не было уделено должного внимания укреплению процессуальной самостоятельности следователя, более того, считаю, что ее пределы были существенно снижены. Вместе с тем, еще в Концепции судебной реформы в РФ 1991 г. отмечена необходимость: а) укрепления процессуальной самостоятельности следователя за счет запрета

111

вмешательства в деятельность следователя со стороны лиц, не являющихся субъектами уголовного судопроизводства; б) обеспечения независимости в деятельности следователя от каких-либо государственных или общественных организаций, учреждений и должностных лиц, кроме прокурора и суда; в) верховенство полномочий следователя по отношению к органам дознания [2, с. 25, 63–67].

Процессуальная самостоятельность следователя заключается в реализации предоставленных ему законом полномочий по решению задач досудебного производства по раскрытию преступления и изобличению виновного, сообразуясь с условиями возникшей следственной ситуации. Все направления расследования, версии и пути их проверки следователь определяет сам. Большинство процессуальных решений он принимает самостоятельно, т.е. ему не требуется согласие руководителя следственного органа. Лишь наиболее важные решения следователь согласовывает с руководителем следственного органа и получает разрешение суда на производство процессуальных действий, затрагивающих конституционные права и свободы личности. Процессуальная самостоятельность призвана служить гарантией законности и обоснованности процессуальных решений и действий следователя, поскольку дает ему возможность в пределах компетенции самостоятельно формулировать выводы в ходе досудебного производства, а не действовать вопреки своему убеждению и совести.

В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда в соответствии с законом требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа. Но на практике по-прежнему возникают проблемы обеспечения процессуальной самостоятельности следователя, повышения качества предварительного следствия и совершенствования форм взаимодействия с оперативными службами. Нет ясности и по вопросу о соотношении процессуального руководства, прокурорского надзора и судебного контроля за деятельностью следователя.

Процессуальная самостоятельность следователя проявляется в свободе выбора и по своему внутреннему убеждению путей решения вопросов досудебного производства с правом отстаивать свое мнение. Наделение следователя процессуальной самостоятельностью в решении разнообразных вопросов досудебного производства − необходимое условие выполнения возложенных на него обязанностей. Без свободы выбора при принятии решении и производстве процессуальных действий следователь не может осуществлять своих уголовно-процессуальных обязанностей. В отличие от ранее действовавшего УПК РСФСР объявление самостоятельности следователя не сопровождается указанием на его полную ответственность за законное и своевременное проведение соответствующих процессуальных действий, хотя она вытекает из тех установлений, которые содержатся в ч. 1 и 2 ст. 21 УПК РФ.

Процессуальная ответственность следователя наступает тогда, когда принятые им решения, произведенные процессуальные действия противоречат цели предварительного следствия и его задачам, не соответствуют требованиям закона. Предпосылки для процессуальной ответственности следователя как главного участника досудебного производства уже имеются в действующем уголовно-процессуальном законодательстве. Например, руководитель следственного органа вправе отстранить следователя от дальнейшего производства расследования по уголовному делу, если им допущено нарушение требований закона (п. 6 ч. 1 ст. 39 УПК РФ). Однако этого не достаточно.

Представляется, что в уголовно-процессуальном законодательстве должно быть закреплено правило об ответственности следователя за законность и своевременность принятия решений и проведения процессуальных действий. Наряду с этим целесообразно пересмотреть механизм привлечения следователя к дисциплинарной ответственности.

И здесь уместно будет использовать опыт Международного уголовного суда. В ст. 54 Римского статута международного уголовного суда указывается, что обязанность проведения расследования возлагается на прокурора, который может быть отрешен от должности (ст. 46) или к нему принимаются дисциплинарные меры (ст. 47). Решение об отрешении от должности принимается, если установлено, что данное лицо совершило серьезный проступок или серьезное нарушение своих обязанностей, либо неспособно выполнять функции, возлагаемые на него Римским статутом. Применение же дисциплинарных мер предусмотрено при совершении прокурором проступка менее серьезного характера, чем при решении вопроса об отрешении от должности [3, с. 56-57, 63-65].

Заслушивает также внимания предложение И. В. Ткачева о создании в следственных органах квалификационных комиссий, которые были бы вправе решать вопросы о дисциплинарной ответственности следователя по представлению руководителя следственного органа [4, с. 9].

Всоответствии с п. 47 ст. 5 УПК РФ следователь отнесен законодателем к стороне обвинения,

ав силу требований ст. 21 УПК РФ обязан осуществлять уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения, принимая меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в его совершении. Несмотря на это, вопрос о процессуальной функции следователя остается дискуссионным.

112

Дело в том, что согласно ч. 2 ст. 154 УПК РФ следователь по-прежнему обязан всесторонне и объективно исследовать все обстоятельства дела, несмотря на отказ рассматривать всесторонность, полноту и объективно как основное начало уголовно-процессуальной деятельности. Об этом же свидетельствуют предписания ст. 73 УПК РФ, где предусмотрена обязанность следователя устанавливать и исследовать не только обстоятельства, указывающие на виновность обвиняемого, но и смягчающие наказание, обстоятельства, влекущие освобождение его от уголовной ответственности и наказания. Согласно предписаниям ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении следователь обязан указать не только перечень доказательств, подтверждающих обвинение, но и перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты, а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.

Моя позиция по этому вопросу такова – содержание задач предварительного следствия и совокупность властных полномочий следователя позволяют утверждать, что деятельность следователя не сводится исключительно к изобличению виновного в совершении преступлении, т.е. выполнению функции обвинения, а охватывает и другие направления – от рассмотрения сообщения о преступлении до прекращения уголовного дела, которые в единстве правильнее именовать функцией предварительного исследования обстоятельств совершенного преступления. С учетом этого будет правильнее именовать следователя не «преследователем», а объективным исследователем обстоятельств совершенного преступления, при усилении его процессуальной самостоятельности и персональной ответственности за качество предварительного следствия.

Обладая процессуальной самостоятельностью, следователь вправе обжаловать указания руководителя следственного органа и представить уголовное дело руководителю вышестоящего следственного органа с письменным изложением своих возражений. В этом случае исполнение указания руководителя следственного органа приостанавливается на период его обжалования. Данный правовой механизм обеспечения процессуальной самостоятельности редко используется следователями на практике и чаще всего из нежелания вступать в конфликт со своим непосредственным руководителем, который обычно более профессионален. Подтверждением этому служит личный пятнадцатилетний опыт работы автора в должности следователя и руководителя следственного органа.

По мнению В. А. Азарова, можно с уверенностью спрогнозировать реакцию руководителя «вышестоящего следственного органа» на возражения следователя своему непосредственному начальнику. С учетом нашей ментальности, корпоративного мышления отряда руководителей следственных органов, наличия жестких субординационных отношений «вышестоящий начальник», скорее всего, подтвердит решение нижестоящего [5, с. 10].

В то же время, очевидно, что законность и обоснованность производства предварительного следствия обеспечивается не только за счет личной ответственности следователя, но и наличием действенного механизма процессуального руководства, прокурорского надзора и судебного контроля. С этой целью закон наделяет руководителя следственного органа, прокурора и суд определенной совокупностью прав, позволяющей достаточно эффективно обеспечивать законность уголовнопроцессуальной деятельности следователя. Система этих прав – неотъемлемый и органичный элемент концепции совершенствования уголовно-процессуальной деятельности при производстве предварительного следствия.

Руководитель следственного органа призван обеспечивать своевременность, высокое качество, всесторонность, полноту и объективность предварительного следствия. Прокурор − осуществлять надзор за процессуальной деятельностью следователя, в рамках которого обеспечивать своевременное и квалифицированное выполнение всех необходимых процессуальных действий, выявлять факты нарушений закона при их производстве. Суд же должен обеспечивать соблюдение конституционных прав и свобод участников предварительного следствия в тех формах, которые предусмотрены законом.

Концепцией судебной реформы определены два возможных пути реформирования предварительного следствия: путем создания Следственного комитета либо посредством учреждения института следственных судей в судебном ведомстве с признанием за нынешним следственным аппаратом функции вспомогательной службы прокуратуры [6, с. 67].

Несмотря на реализацию в тексте УПК РФ многих прогрессивных достижений уголовнопроцессуальной науки, использования положительного законотворческого опыта зарубежных стран, была сохранена ведомственная принадлежность следователей, хотя сосредоточение всего следственного аппарата в Следственном комитете РФ есть наилучшее решение вопроса об организационной форме предварительного следствия. Этому, возможно, способствовал негативный опыт реформирования органов предварительного следствия в Республике Казахстан, где 6 октября 1995 г. был создан государственный следственный комитет, но практика показала его нежизнеспособность и 9 декабря 1998 г. он прекратил свое существование, не выполнив поставленных задач.

113

В 2002 г. разработан проект Федерального закона «Об органах предварительного следствия в Российской Федерации», где предполагалось объединить в единую федеральную службу все органы предварительного следствия. У этого законопроекта были как сторонники, так и противники.

Первые утверждали, что объединение следователей различных ведомств в одной структуре позволит сделать следствие более независимым и объективным. Так, глава комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству П.А. Крашенинников считает целесообразным создание в стране единой независимой следственной службы, а Следственный комитет при прокуратуре РФ рассматривает как начальный этап этого. Предлагается проводить эту работу поэтапно и очень аккуратно, чтобы не потерять квалифицированных специалистов. Для этого нужно решить и организационные, и кадровые вопросы, внести соответствующие поправки в действующее законодательство, «затягивать эту работу не надо, но и поспешности допустить в этом вопросе нельзя» [7]. М.Ю. Барщевский отмечает, что создание единой службы расследования, аналогичной ФБР, позволит сделать следствие самостоятельным и единым, сделав исключение для ФСБ, оставив за ней расследование по статьям «терроризм», «шпионаж» и «измена родине» [8].

Вторые опасались того, что реформа значительно снизит роль прокурорского надзора за производством предварительного следствия, может привести к утере контроля за новой федеральной службой. По мнению, например, Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ А. И. Бастрыкина, создание такого отдельного органа, оторванного от оперативных служб МВД, ФСКН, ФСБ − это нехорошо. Уже был такой опыт, когда в конце 50-х годов вся подследственность передана прокуратуре, и уже через 2,5 года прокуратура перестала справляться с таким валом уголовных дел. Поэтому А. И. Бастрыкину представляется оптимальной нынешняя структура − она функционирует уже 60 лет и функционирует очень неплохо [9].

27 сентября 2010 г. Президентом РФ Д. А. Медведевым подписан указ о создании на базе Следственного комитета при прокуратуре РФ Следственного комитета РФ в целях совершенствования деятельности органов предварительного следствия и усиления прокурорского надзора. Тем самым поставлена точка в затянувшейся дискуссии о создании единой службы предварительного следствия.

По сообщению пресс-службы Президента РФ функционирование Следственного комитета вне системы прокуратуры РФ должно создать необходимые условия для эффективной реализации полномочий прокуроров по надзору за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия, усиления взаимодействия следственных органов с органами прокуратуры, повысить объективность следствия, тем самым обеспечивая законность в сфере уголовного судопроизводства и неукоснительное соблюдение конституционных прав граждан.

Глава государства заявил на совещании, посвященном обсуждению законопроекта «О полиции», что «органы следствия других ведомств, в том числе и МВД, пока останутся самостоятельными, но время покажет, в каком направлении стоит двигаться…В дальнейшем могут быть приняты иные решения, в том числе передача всех дел в Следственный комитет» [10].

Подводя итог исследованию вопроса о процессуальной самостоятельности следователя и его функциональном предназначении, отмечу главное.

В УПК РФ не уделяется должного внимания укреплению процессуальной самостоятельности следователя как главного участника досудебного производства.

Расширение полномочий следователя предполагает необходимость усиление его персональной ответственности (процессуальной и дисциплинарной) за законность и своевременность принятия решений и проведения процессуальных действий.

Деятельность следователя не сводится исключительно к изобличению виновного в совершении преступлении, а охватывает и другие направления, свидетельствующие о выполнении им функции предварительного исследования обстоятельств совершенного преступления.

Законность и обоснованность производства предварительного следствия обеспечивается не только за счет личной ответственности следователя, но и наличием действенного механизма процессуального руководства, прокурорского надзора и судебного контроля.

Проблема независимости следователя должна решаться не только организационно – путем обособления следственного аппарата в рамках единого Следственного комитета РФ, но и процессуально, за счет усиления самостоятельности и более точного определения его функционального предназначения.

Литература:

1.Смирнов А. В. О процессуальной независимости следователя, защитника и обеспечении законных интересов личности в уголовном процессе // предварительное следствие в условиях правовой реформы: сб. науч. тр. / ред. В. С. Шадрин. Волгоград, 1991.

2.Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С. А. Пашин. М., 1992.

114

3.Международный уголовный суд (сборник документов). Казань, 2004.

4.Ткачев А. В. Современные проблемы реформирования досудебного производства в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации: автореф. дис.

…канд. юрид. наук. М., 2008.

5.Азаров В. А. Следователь как участник современного уголовного процесса России // Вестник Оренбургского гос. ун-та. 2008. № 83.

6.Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С. А. Пашин. М., 1992.

7.Федеральная служба расследования − «за» и «»против» // Интерфакс. 2008. 31 марта.

8.Федеральная служба расследований будет такой же управляемой, как и другие госорганы: интервью Председателя Высшего совета партии «Гражданская сила» М. Ю. Барщевского // Итоги. 2008. 6 мая.

9.Федеральная служба расследования − «за» и «»против» // Интерфакс. 2008. 31 марта.

10.Д. Медведев вывел Следственный комитет из ведения прокуратуры. Доступ из справ.-

правовой системы «КонсультантПлюс».

***

А.А. СЕНЬКОВ –

председатель Варненского районного суда Челябинской области соискатель кафедры уголовного процесса и криминалистики ЮУрГУ

ВЫЗОВ ЛИЦ В СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ И ПРИЧИНЫ ИХ НЕЯВКИ

Неявка в судебное заседание кого - либо из вызванных лиц, является одним из оснований отложения судебного разбирательства, установленных ч. 1 ст. 253 УПК РФ.

Проведённые анализы показывают, что данное обстоятельство является одной из причин длительного движения уголовных дел на стадии судебного разбирательства. 1

В этой связи, вопрос несвоевременного и ненадлежащего извещения участников процесса, как причина судебной волокиты по уголовным делам, постоянно отмечается в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, а систематичность подобных действий председательствующего, в данной части, может быть причиной лишения судьи полномочий.2

Порядок вызова лиц, задействованных в разбирательстве по уголовному делу, на стадии судебного производства, законодателем не определен. В отличие от вызова на допрос свидетеля и потерпевшего в ходе досудебного производства (ст. 188 УПК РФ) и вызова участников процесса по гражданскому делу (Глава 10 ГПК РФ).

Традиционно, по аналогии с вышеуказанной статьей 188 УПК РФ, на стадии судебного разбирательства, в судебное заседание лица вызываются повесткой, в которой следует указывать, кто и в каком качестве вызывается в суд, адрес вызываемого лица, в связи с каким делом, дата, время, адрес явки, права указанного лица, связанные с явкой, а также последствия неявки без уважительных причин.3

Способ доставки повестки может быть самым разнообразным. При первоначальном вызове, после назначения судебного разбирательства, повестка направляется по почте, через курьера, посыльного или судебного пристава. В дальнейшем, в случае неприбытия, вызова новых лиц, а также при длящихся судебных разбирательствах, особенно тогда, когда направление повестки по почте повлечет за собой необоснованное затягивание рассмотрения дела, повестка может быть выдана для вручения, другим участвующим в деле лицам. Помимо согласия этих лиц, в этом случае целесообразно выслушать по данному вопросу мнения сторон, поскольку возможна ситуация когда встреча друг с другом тех или иных лиц, особенно участников уголовного судопроизводства принадлежащих разным сторонам, недопустима.

1В Магнитогорском гарнизонном военном суде в 2007-2009 годах, 65 % отложенных судебных разбирательств, по уголовным делам, имели причину неявки вызванных лиц.

2Текст определения размещен на сайте Верховного Суда РФ в Internet (http://www.supcourt.ru)

3Приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г. N 36, утверждена Инструкция по судебному делопроизводству в районном суде, форма № 29 которой является судебная повестка, по уголовному делу лицу, вызываемому в суд, в качестве свидетеля, потерпевшего или эксперта. Правила вручения повестки, изложенные на данном бланке и указание эксперту о возможности применения к нему мер процессуального принуждения в виде обязательства о явке или привода, не основаны на законе, а подписание повестки секретарем суда, сомнительны. (см. Приложение № 1).

115

Представители стороны защиты, как правило, охотно и ответственно исполняют обязанность вручения судебных извещений свидетелям со своей стороны, в то время когда государственные обвинители, в данном вопросе активности не проявляют.

В этой связи заслуживает одобрения, мнение С. Желтобрюхова, полагающего, что обеспечение явки свидетелей – обязанность сторон, а не суда. Суд, в пределах возложенных на него полномочий, лишь оказывает содействие сторонам в представлении доказательств по делу, в том числе явки свидетелей, путем выдачи или направления судебных извещений и реагирования на факты невыполнения требований суда.

Военнослужащих, а также иных лиц, находящихся на государственной службе, особенно для явки в суд в населенный пункт отличный от места их службы, целесообразно вызывать через их командование (руководство). Изложенное позволит, в случае необходимости, решить вопрос о замене указанного лица на службе другим, для недопущения срыва задач, выполняемых службой.

Вместе с тем, отсутствие четкого порядка вызова лиц в судебное заседание, дает председательствующему широкий выбор способов судебных извещений. К наиболее применимым, можно отнести передачу телефонограмм, сообщений посредством факсимильной связи, Интернет технологий, а также с использованием других возможностей телекоммуникационных сетей. При этом, передаваемая информация, в обязательном порядке должна содержать сведения, которые условно поделим на три группы:

1.Связанные с информацией о вызываемом лице, а именно его полные фамилия, имя, отчество и адрес, через который производится вызов: адрес проживания, для вызова по этому адресу, телефонный номер, для телефонограммы или сообщения на факс, адрес электронной почты

ит.п.

2.Информация, связанная с делом, по которому вызывается лицо: по какому делу вызывается, его процессуальное положение, дата, время, место судебного заседания, разъяснение ответственности за неявку без уважительных причин, сведения о судье, который производит вызов.

3.Данные подтверждающие, что вызов в суд получен именно тем лицом, который подлежит

вызову.

Последнее обстоятельство является наиболее важным, так как его несоблюдение лишает возможности, в случае неявки, рассмотреть вопрос о надлежащим, либо не надлежащим уведомлении.

По данной причине нельзя согласиться с мнением М. Устимова и А. Васяева, высказавшихся о возможности вызова в суд лиц, посредством размещения уведомлений о вызове на официальном сайте суда и уведомлений на сотовые телефоны в виде SMS сообщений. Указанные способы извещений не дают достоверной информации о том, получен ли вызов соответствующим лицом, поскольку это лицо не обязано следить за изменениями сайтов судов, а кто принял SMS сообщение, малолетний родственник вызываемого или посторонний человек, также не известно.

В этой связи, надлежащим судебным извещением, в случае неявки лица, можно признать лишь то, вручение которого вызываемому лицу, бесспорно подтверждено.

Таким образом, на данный момент, в век развития высоких технологий и средств связи, самым «надежным» и достоверным способом судебного извещения остается судебная повестка, подтверждением вручения которой является либо ее корешок, с подписью лица его получившего, либо уведомление о вручении почтовой организации.

Рассматривая вопрос явки в суд вызванных лиц, следует отметить справедливое замечание профессора Орлова Ю. и Соловьева Д.Н., которые обращают внимание на то, что из ряда уголовнопроцессуальных норм, закрепляющих процессуальный статус участников уголовного судопроизводства, удален термин «обязанность» («обязан») и вместо него применяется выражение «не вправе». По УПК РФ потерпевший, свидетель, гражданский ответчик, эксперт и специалист, не вправе уклоняться от явки по вызову в суд (п. 1 ч. 5 ст. 42 и п. 1 ч. 6 ст. 56, п. 1 ч. 3 ст. 54, п. 6 ч. 4 ст. 57, ч. 4 ст. 58 УПК РФ). Совершенно очевидно, что отсутствие прав не является обязанностью и выражение «не вправе», является по меньшей мере не удачным.

Так, согласно ст. ст. 117 - 118 УПК РФ в случаях неисполнения участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей, предусмотренных УПК РФ, а также нарушения ими порядка в судебном заседании, на них может быть наложено денежное взыскание в размере до двух тысяч пятисот рублей.

Рассмотрим возможность применения этой нормы к участникам уголовного судопроизводства, умышленно, без уважительных причин, не явившихся в судебное заседание. Судебная практика свидетельствует, что эта норма применяется к неявившимся подсудимым и свидетелям, хотя теоретически, закон не ограничивает ее применение указанными лицами. Вместе с тем, двоякое токование выражения «не вправе» и отсутствие в УПК РФ прямых указаний об обязанности участников уголовного судопроизводства явки по вызову в суд, ставит правильность данной практики, под сомнение, в связи с чем, широкого применения она не находит.

Причины неявки в судебное заседание вызываемых лиц, возможно разделить на группы:

116

1.Неумышленные, когда лицо вообще не знало о необходимости прибытия в суд, например, если до лица вызов в суд не доведен,

2.Умышленные, когда лицо по тем или иным причинам умышленно уклоняется от явки в суд,

3.Уважительные, когда лицо своевременно извещено о его вызове в суд, но не может преодолеть препятствия явки в судебное заседание.

Вопрос о возможности рассмотрения уголовного дела в отсутствие кого-либо из вызванных лиц, рассматривается, в порядке ст. 272 УПК РФ, в подготовительной части судебного заседания, по инициативе суда, а в дальнейшем, по мере возникновения данных обстоятельств, по инициативе сторон.

Механизм установления причин неявки участников уголовного судопроизводства в судебное заседание, действующим уголовно-процессуальным законодательством РФ, конкретно не определен.

Вместе с тем, статья 262 УПК РФ, возлагает на секретаря судебного заседания, обязанность докладывать не только о явке лиц, которые должны участвовать в судебном заседании, но и сообщать о причинах неявки отсутствующих. Таким образом, установление причин неявки, возлагается на секретаря судебного заседания, который должен знать о данных причинах, в отношении каждого неявившегося. Так как конкретный способ установления причин неявки не установлен, представляется, что он определяется непосредственно секретарем судебного заседания, исходя из процессуального положения неявившегося лица, порядка его извещения и технических возможностей.

Однако данное положение видится справедливым в случаях первоначальной неявки вызванного лица. В дальнейшем же, особенно, когда при повторных вызовах, секретарю судебного заседания, не удается установить причину неявки участника уголовного процесса (речь идет в основном о свидетелях и потерпевших), целесообразно возложить установление этой причины на сторону по инициативе которой, производится вызов, поскольку, как указано выше, обеспечение явки свидетелей, обязанность сторон, а не суда.

Полагаем, что привлечение сторон, к «розыску» неявившегося в суд лица, требованиям

действующего уголовно-процессуального законодательства не противоречит и возможно без введения каких либо дополнительных норм.1

Литература:

1.Желтобрюхов С. Обеспечение явки свидетелей – обязанность сторон, а не суда. «Российская юстиция» № 6 – 2004 г.

2.Обзор судебной практики по уголовным делам, рассмотренным судами Челябинской области в 2002 году.

3.Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 5 июля 2006 г. № 73-Г06-9

4.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 1996 г. № 4 "О выполнении судами постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 августа 1993 г. № 7 "О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации" (с изменениями от 6 февраля 2007 г.) Текст постановления опубликован в "Российской газете" от 10 июля 1996 г.

5.Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 52 от 27 декабря 2007 г. «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях». Бюллетень Верховного Суда РФ № 2 - 2008 г. с. 8-12.

6.Приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г. № 36 "Об утверждении Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде" (с изменениями и дополнениями)

7.Соловьев Д.Н. Актуальные проблемы уголовного процесса и криминалистики России и стран СНГ: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию со дня рождения профессора, доктора юридических наук, заслуженного веятеля высшей школы Лившица Юрия Даниловича - 2-3 апреля 2009 г. Челябинск: Издательство ЮУрГУ, 2009 - с. 485.

8.Устимов М., Васяев А. Неявка участников судебного разбирательства, как причина длящихся судебных процессов. Уголовный процесс № 4 - 2008 год, с. 118-120.

***

1Уголовные дела Магнитогорского гарнизонного военного суда в отношении Ашракаева (2008 год), Лаврентьева, Николаева (2007 год) и другие.

117

К.А. СЕРГЕЕВ –

канд. юрид. наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса ФГОУ ВПО «Челябинский юридический институт МВД России», майор милиции

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ПРОБЕЛОВ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНИЗОВАННЫХ ПРЕСТУПНЫХ ГРУПП ПО ПРОТИВОПРАВНОМУ ПЕРЕХОДУ ПРАВ НА ВЛАДЕНИЕ

И УПРАВЛЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКИМИ ЛИЦАМИ

Анализ изменений, происходящих в отечественной экономике и связанных с ними криминальных процессах за последние годы, свидетельствует о том, что в структуре современной преступности появились новые виды и способы совершения преступлений против собственности организаций, а также произошла адаптация ранее известных способов к существующим условиям, получившим название криминального рейдерства. Материалы следственной и оперативной практики свидетельствуют о том, что криминальное рейдерство, являющееся одним из видов организованной преступности, способно дезорганизовать деятельность целых регионов и создать высокий уровень социально-экономической опасности.

С позиции противодействия названному негативному явлению важным направлением научного поиска является совершенствование процедуры государственной регистрации юридических лиц в едином государственном реестре юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ), состоящей в осуществлении соответствующих актов уполномоченным федеральным органом исполнительной власти посредством внесения в государственные реестры сведений о создании, реорганизации, ликвидации юридических лиц и иных сведений о юридических лицах.

Ключевым элементом в стратегии любой преступной группы, осуществляющей криминальный перехват прав на владение и управление поглощаемым юридическим лицом является манипулирование с регистрацией. Возможность манипулирования возникает в силу особой трудности в решении вопроса достижения совершенства правового механизма регистрации всего разнообразия изменений, которое возникает в процессе постоянной деятельности юридических лиц. Объектом преступных посягательств в государственных реестрах является их содержание – федеральные информационные ресурсы (базы), разработанные для качественного учёта функционирования (образования, слияния, поглощения, реорганизации, выделения) юридических лиц. Методы и формы создания и наполнения информационных баз используются в преступных целях, нарушая при этом единство и сопоставимость интересующих преступников сведений. Даже двойная форма ведения реестров – на бумажных и электронных носителях – не позволяет полностью предотвратить незаконные изменения. Преступниками постоянно совершенствуется технология противодействия (способы, методы, приёмы) правоохранительным органам в обнаружении следов преступлений, а следовательно, и доказывании преступной деятельности. Нередко «вкрапление» ложной информации в базы данных различных федеральных органов о поглощаемом акционерном обществе столь продуманно, что не срабатывают организационные, методологические и программнотехнические средства, предназначенные для выявления противоречивости и несовместимости, возникающих с её введением.

Организованным преступным группам регистрация ложной информации позволяет создавать фиктивные юридические лица («фирмы-однодневки») и использовать их как средства в преступном поглощении акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью. Фиктивным юридическим лицом («фирмой-однодневкой») является юридическое лицо, не обладающее фактической самостоятельностью, созданное без цели ведения предпринимательской деятельности, как правило, не представляющее налоговую отчетность, зарегистрированное по адресу массовой регистрации, и т.д.

Противоправная цель использования фиктивного лица в поглощении общества (акционерного или общества с ограниченной ответственностью) заключается в исключении (осложнении) возможности установления правоохранительными органами организаторов и исполнителей криминального рейдерства. Для этого юридическое лицо регистрируют по поддельным паспортам либо паспортам, украденным или одолженным за незначительное вознаграждение у алкоголиков, бомжей, студентов образовательных учреждений, не знающих истинных «учредителей» вновь создаваемого общества (юридического лица) и т.д. После совершения ряда юридически неправомерных сделок посредством использования таких же фиктивных лиц объекты преступного посягательства передаются добросовестному приобретателю. Объектами посягательства могут быть акции акционеров, доли членов общества с ограниченной ответственностью, материальные средства, выведенные из обладания поглощаемого общества на основании изначально очевидной экономически невыгодной сделки и т.д.

118

Таким образом, в настоящее время является очевидной необходимость кардинального изменения законодательства, с тем чтобы оно позволяло обеспечить достоверность данных, представляемых для государственной регистрации юридического лица, о лицах, учреждающих организацию, и о составе органов, действующих от её имени.

Вто же время следует признать, что последние законодательные изменения в ст. 9 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц» [6] (далее – ФЗ № 129), призванные решить обозначенную проблему, носят поправки стилистического характера, не совершенствуя при этом систему «сдерживания». Собственно система складывается из одного элемента – удостоверения нотариусом подлинности подписи заявления, подаваемого в регистрационный орган. Однако этого средства, очевидно, недостаточно.

Впервоначальной редакции ст. 9 ФЗ № 129 устанавливала:

1)способ представления документов на регистрацию: уполномоченным лицом непосредственно, направление почтовым отправлением с объявленной ценностью при его пересылке

иописью вложения;

2)представляемые для регистрации документы: заявление, подписанное заявителем (уполномоченным лицом);

3)содержание заявления: существо изменений, подлежащее регистрации;

4)реквизиты заявителя: паспортные данные (или иного удостоверяющего личность документа), идентификационный номер налогоплательщика (заявителя), подпись заявителя;

5)систему исключения ложной информации – нотариальное удостоверение подписи заявителя. Указанная регламентация порядка представления сведений, подлежащих государственной

регистрации, и создала недобросовестным участникам корпоративных правоотношений условия для организации криминальных поглощений юридических лиц. Удостоверение нотариусом подписи не исключало возможности зарегистрировать общество под чужими данными и не предоставляло гарантий обеспечения достоверности регистрируемых сведений. Последующие изменения, внесенные в ст. 9 ФЗ № 129 Федеральным законом от 23 июня 2003 г. № 76-ФЗ [5] и Федеральным законом от 23 июля 2008 г. № 160-ФЗ [1], имели стилистическую направленность. Не содержало каких-либо предупредительных мер и Постановление Правительства РФ от 19 июня 2002 г. № 439 [8], утвердившее формы и сформулировавшее требования к оформлению документов, представляемых для государственной регистрации юридических лиц.

Очевидно, что требует редакционной поправки положение, сформулированное п. 4.1 анализируемой статьи. В современной редакции данный пункт представлен следующим образом: «Регистрирующий орган не проверяет на предмет соответствия федеральным законам или иным нормативным правовым актам Российской Федерации форму представленных документов (за исключением заявления о государственной регистрации) и содержащиеся в представленных документах сведения…»1. В соответствии с логикой и содержанием изложенного приведенную норму можно перефразировать: регистрирующий орган проверяет соответствие федеральным законам и иным нормативным актам заявления о государственной регистрации. Очевидно, что данная интерпретация полностью соответствует законодательно закреплённому положению. Предметом проверки сведений, содержащихся в заявлении, могут быть: достоверность паспортных данных, достоверность ИНН, достоверность подписи заявителя. Однако на практике данное условие не выполняется, о чем свидетельствуют многочисленные выступления сотрудников налоговых органов и учёных. Более того, существенным барьером в сдерживании регистрации фиктивных фирм является то обстоятельство, что законодательством не разрешается производство экспертиз документов, подлинность которых вызывает сомнение. Сотрудники не вправе проверять достоверность представленных им документов. В результате этого рейдеры, располагая минимальной информацией о юридическом лице (название, коды, юридический адрес, Ф.И.О. руководителя – открытая информация) и имея элементарные навыки подделки документов, могут официально зарегистрировать изменения, касающиеся руководителя любого предприятия в Российской Федерации. Регистрация и внесение сведений в ЕГРЮЛ означает, что гражданин приобрел статус единоличного исполнительного органа юридического лица и имеет законное право отчуждать любые активы предприятия. Такие действия формально имеют легитимный вид, но, по сути, являются хищением имущества юридического лица.

Также законом запрещено истребование дополнительных документов: «Регистрирующий орган не вправе требовать представление других документов кроме документов, установленных настоящим Федеральным законом» (п. 4 ст. 9 ФЗ-129).

1Пункт 4.1 введен Федеральным законом от 30 дек. 2008 г. № 312-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (см.: Собр. законодательства

119

Из сказанного следует, что если у регистрирующего органа возникло обоснованное сомнение в достоверности представленных для регистрации документов, то он лишён права принять меры по проверке сомнительных документов посредством предложения представить другие материалы, подтверждающие правильность предстоящих изменений.

Не решает проблемы выявления попыток фиктивного внесения данных в ЕГРЮЛ и требование 1.2 ФЗ № 129: подпись заявителя в заявлении должна быть нотариально засвидетельствована1. Неэффективность данного правового приёма изначально была предопределена ст. 80 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате [11], где указывалось, что нотариус, свидетельствуя подлинность подписи, не удостоверяет фактов, изложенных в документе, а лишь подтверждает, что подпись сделана определенным лицом.

Однако следует признать, что государство, несмотря на сложность ситуации и неэффективность принимаемых до настоящего времени мер по сдерживанию регистрации фиктивных фирм продолжает искать пути решения рассматриваемых вопросов.

С целью решения проблемы проверки предоставляемых для регистрации документов (в частности данных паспорта и номера ИНН) разработан и принят Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» [7]. В соответствии с названным законом создаваемые многофункциональные центры с 1 января 2011 г. по запросам, касающимся государственной регистрации юридических лиц, будут обеспечивать поиск сведений, имеющихся в различных государственных структурах, что должно будет выполнять и проверочную функцию содержащихся в заявлении паспортных данных и ИНН.

План перехода на предоставление государственных услуг и исполнение государственных функций в электронном виде федеральными органами исполнительной власти утвержден распоряжением Правительства РФ от 17 октября 2009 г. № 1555-р [9].

Положительный эффект от существования названной системы контроля будет заключаться уже

втом, что позволит выявлять попытки регистрации юридических лиц (обществ) по поддельным паспортам (естественно, если факт хищения паспорта будет своевременно зарегистрирован в ОВД, а информация об этом будет своевременно размещена в указанном центре). В то же время система не будет выявлять регистрацию фирм по паспортам бомжей и студентов, ради собственной материальной выгоды готовых их предоставлять незнакомым лицам для любых целей.

Наряду с положительным воздействием Федерального закона № 210-ФЗ на регистрационную систему, Федеральный закон № 227-ФЗ [2] от 27 июля 2010 г. дозволяет направлять в регистрирующий орган документы в электронной форме с использованием информационнотелекоммуникационных сетей общего пользования, в том числе сети Интернет, включая единый портал государственных и муниципальных услуг, что вызывает определённые опасения в части осложнения задачи обнаружения подделки подписи электронных документов.

Таким образом, можно констатировать, что многочисленные законодательные новеллы, направленные на создание действенного гражданского правового механизма, позволяющего исключать возможность регистрации фиктивных юридических лиц (обществ), названную задачу до настоящего времени не решили. В связи с этим представляется своевременным и закономерным использование государством средств уголовно-правового характера, позволяющих усилить противодействие криминальному рейдерству посредством создания и последующего использования

впреступной деятельности фиктивных юридических лиц. Сказанное относится к введению Федеральным законом [3] в Уголовный кодекс Российской Федерации ст. 285.3 «Внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений». Однако, чтобы статья «заработала», необходимо ускорить научные разработки по созданию соответствующей методики выявления, пресечения, раскрытия и расследования преступных действий, направленных на внесение заведомо ложной информации в единые государственные реестры юридических лиц. На данный момент работа

вэтом направлении только начинается.

Литература:

1.О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием осуществления полномочий Правительства Российской Федерации : федер. закон от 23 июля 2008 г. № 160-ФЗ // Рос. газ. – 2008. – 25 июля.

2.О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» : федер. закон от 27 июля 2010 г. № 227-ФЗ // Рос. газ. – 2010. – 2 авг.

3.О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-