10040

Протокольная форма досудебной подготовки материалов прекратила свое существование с принятием УПК 2001 года после более чем 35-летнего применения.

Данилюк С.А. и Леконцев Ю.А. предлагали заменить институт возбуждения уголовного дела по преступлениям, не представляющим большой общественной опасности, институтом уголовного преследования. На этой базе – существенное упрощение дознания, что по сути, как считали указанные авторы, приведет к синтезу дознания и протокольной формы досудебной подготовки материалов, т.е. к возникновению принципиально иной процедуры дознания, аналогичной ныне действующей в уголовном процессе развитых зарубежных стран [5, с. 8].

Принципиально новая процедура дознания действительно возникла в УПК 2001 года, однако представляется, что она далека от совершенства. Д.Ю. Колосовский справедливо указывает на то, что в уголовном деле большинство документов носят формальный характер, а их содержание повторяется через каждый лист. Определенная категория уголовных дел требует подробного документирования, но зачем, например, по делу о незаконном приобретении гражданином наркотиков весом 0,2 грамма составлять уголовное дело в 70 листов? [12, с. 48]. Однако призывы к процессуальной экономии нередко вызывают отрицательную реакцию. «На правосудии экономить нельзя», - говорят одни; «Для достижения истины необходимо использовать все средства», - дополняют другие [8, с. 4]. В то же время нигде, как в нашей стране, нет столь детально регламентированного письменного досудебного сбора доказательств [15, с. 64]. По мнению С.Теймана, профессора Сент-Луиского университета (США), в России необходимо упрощать процедуру предварительного расследования. Он также отмечает, что принятый законодателем институт согласия с предъявленным обвинением является первым умеренным шагом в сторону создания согласительных, или сокращённых, процедур относительно незначительных преступлений

[30, с.63].

Ещё в период работы над проектом УПК РФ В.Н. Махов полагал целесообразным вернуть протокольную форму досудебной подготовки материалов как вид работы органов дознания в связи с сообщениями о преступлениях небольшой тяжести, указывая, что эта работа должна проводиться как правило, при совершении преступления в условиях очевидности или если подозреваемый (обвиняемый) признает вину и не ходатайствует о предварительном расследовании [16, с. 17].

Ю.В. Деришев выступает за возвращение в Россию института судебных следователей и организацию следственного аппарата при судебном ведомстве, в качестве самостоятельного Следственного департамента Верховного Суда РФ и Следственных департаментов судов субъектов Федерации. Он отмечает, что досудебное производство должно начинаться осуществляемым в рамках уголовно-процессуального и административного (оперативно-розыскного) законодательства полицейским дознанием по проверке заявлений и сообщений о преступлениях, их раскрытию и либо передаче дела следователю для производства предварительного следствия, либо направлении дела в суд после проведения сокращённого (ускоренного) расследования, осуществляемого органами дознания [7, с. 82]. В то же время он указывает, что протокольная форма досудебной подготовки материалов «как деятельность, по своей форме и содержанию являющаяся сугубо административной и по ряду причин искусственно вовлечённая в отечественный уголовный процесс, объективно проявила свою несостоятельность и тихо ушла в забвение» [6, с. 54].

Использование единого порядка судопроизводства по всем делам связано с крупными материальными затратами, которые не могут себе позволить даже богатые западные страны [27, с. 210]. Ещё Д. Дидро писал, что имеются «два вида дел: 1) дела, подлежащие немедленному разбирательству в зале суда, и 2) дела, требующие расследования … предварительного установления множества отдельных фактов, рассмотрения документов, спорных положений» [Цит.

по: 21, с. 48].

Как уже упоминалось выше, даже И.Я. Фойницкий был сторонником введения ускоренных процедур, однако с оговоркой о том, чтобы «…под влиянием их не были ослаблены существенные гарантии правосудия, и для полного успеха их желательно было сократить формальности подготовительных к суду распоряжений, обратив внимание на институт прямого вызова к суду без всякого предварительного производства, если обвинитель не видит в нем нужды и обвиняемый на этом не настаивает» [31, с. 504].

Между тем, в последние годы почти половину общего объёма регистрируемой преступности составляют преступления, по уголовным делам о которых предварительное следствие необязательно. В условиях действия УПК РФ существенно возрос объём уголовных дел о преступлениях, расследуемых в форме дознания.

Министр внутренних дел РФ Р.Г. Нургалиев отмечает необходимость форсирования работы по внесению в уголовно-процессуальное законодательство изменений, предусматривающих возможность применения сокращённой формы досудебного производства по преступлениям небольшой и средней тяжести [32]. За введение упрощённой формы расследования выступает и Генеральный прокурор РФ Ю.Я. Чайка [25; 14].

91

Статистические данные по России свидетельствуют о том, что в первом полугодии 2002 года (т.е. до момента вступления в силу УПК РФ) в суды было направлено 126,2 тыс. материалов протокольной формы или более 60% от всех дел и материалов дознания. Вместе с тем, анализ применения протокольной формы по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области за 2000-2001 г.г. показал, что почти 51% протоколов составлялся по преступлениям, в настоящее время декриминализированным (обман потребителей, хулиганство без применения оружия). Из иных преступлений, по которым за указанный период оформлялось протокольное производство, наибольшее распространение имели: ст. 119 УК РФ - 10,2% от общего количества протоколов; ст. 157 УК РФ - 8,6%; ч.1 ст. 158 УК РФ - 10,1%; ч. 1 ст.167 УК РФ - 2,8%. Уголовные дела по данным составам преступлений в указанных субъектах РФ, например, за 2007 год, от общего числа направленных дознавателями прокурору с обвинительным актом составили почти 60%. Как правило, проведения экспертиз по таким делам не требуется и применение по ним порядка, аналогичного протокольному производству, было бы вполне оправданным. Кроме того, подобный порядок производства возможен и по другим преступлениям (ст.ст.159 ч. 1, 160 ч. 1, 161 ч. 1, 166 ч.1 УК РФ и проч.). Следует согласиться с Р.Д. Рахуновым в том, что имея в виду характер этих дел, простых, как правило, по содержанию, вряд ли есть основания к тому, чтобы осложнять их производство и окончание [24, с. 145]. Вместе с тем, уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 119, 158 ч. 1, 159 ч. 1, 160 ч. 1, 161 ч.1, 167 ч.1, 165 ч.1, 166 ч.1 УК РФ в 2009 году составили почти 50% (49,5) от общего числа уголовных дел дознавателей ОВД-УВД по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области направленных в суд с обвинительными актами.

В этой связи показательны и примеры, приведенные А. Пономарёвым [23, с. 47]: более года длилась процедура привлечения к уголовной ответственности трех проводников по фактам задержания в разных вагонах поезда по одному безбилетному пассажиру. Дознавателями отделения дознания Саратовского ЛУВД на транспорте возбуждены 3 уголовных дела по ч. 1 ст. 165 УК РФ, расследованные в течение 30 суток и направленные с обвинительными актами в суд. Далее по делам трижды назначались судебные заседания, в которых принимали участие помощник транспортного прокурора и защитник. Однако обвиняемые в суд так и не пришли. В результате такой длительной процедуры производство по делам было приостановлено в связи с розыском проводников, к которому привлечены сотрудники органа дознания ЛУВД. Расходы из средств федерального бюджета только на оплату труда защитника составили 3025 рублей при ущербе, причиненном ОАО «РЖД» в сумме 753 рубля 70 копеек.

Таким образом, об эффективном использовании сил и средств правоохранительных органов говорить не приходится. Вышеуказанное со всей очевидностью свидетельствует о необходимости введения в уголовное судопроизводство России упрощённой формы досудебного производства.

За восстановление в уголовном процессе института, подобного протокольной форме досудебной подготовки материалов, высказалось почти 65% опрошенных нами сотрудников ОВД.

Об успешном применении ускоренных (упрощённых) процедур свидетельствует и зарубежный опыт. Отметим и то, что должное ускорение уголовной юстиции путем введения так называемых упрощённых процедур рекомендовано Комитетом Министров государств – членов Совета Европы

17.09.1987 [19, с. 115].

Упрощённый порядок может заключаться в том, что на стадии возбуждения уголовного дела по преступлению небольшой и средней степени тяжести при соблюдении условий очевидности преступления и признания заподозренным своей вины, при согласии последнего, а также потерпевшего с применением упрощённого порядка, предварительное расследование не производится. Рассмотрение заявления (сообщения) о преступлении в этом случае заканчивается составлением постановления о возбуждении уголовного дела, в котором излагается формулировка обвинения, отражается факт ознакомления лица с фабулой обвинения и, после утверждения постановления прокурором, дело направляется в суд, где рассматривается с применением особого порядка (гл.40 УПК РФ). В этом случае обеспечение явки обвиняемого в суд возлагается на орган дознания.

Ещё в 2005 году в прессе указывалось на завершение подготовки проекта ускоренной формы производства по преступлениям небольшой и средней степени тяжести [25]. В настоящее время проблемой разработки теоретических и правовых основ сокращённого досудебного производства, в рамках научной темы, зарегистрированной в Российском фонде фундаментальных исследований Минобразования России, занимается ВНИИ МВД России [33].

Правоприменителям остается только надеяться на скорейшее завершение этих исследований и введение в УПК РФ ускоренной формы производства, однако до настоящего времени соответствующий законопроект в Государственную Думу ФС РФ не внесен.

92

Литература:

1.Вандышев В.В., Лиманский А.В. Протокольная форма досудебной подготовки материалов о преступлении: Учебное пособие. – СПб: СПб ВШ МВД России, 1993.

2.Гаврилов Б. Новеллы уголовного процесса на фоне криминальной статистики // Российская юстиция. 2003. № 10.

3.Гагарский А. Работа судов Российской Федерации в 1997 г. // Российская юстиция. 1998.

№6.

4.Гирько С.И. Преимущества ускоренного досудебного производства в уголовном процессе // Вестник МВД России. 1998. № 4.

5.Данилюк С.А., Леконцев Ю.А. Рассмотрение заявлений о преступлениях: проблемы и перспективы. /Проблемы предварительного следствия и дознания: Сборник научных трудов. – М.: ВНИИ МВД России, 1993.

6.Деришев Ю.В. Проблемы организации досудебного производства по УПК РФ: Монография. – Омск: Омский юридический институт, 2003.

7.Деришев Ю. Уголовное досудебное производство: проблемы и пути реформирования // Уголовное право. 2005. № 1.

8.Жулёв В.И. Законность и проблема процессуальной экономии / Проблемы предварительного следствия и дознания: Сб. научн. тр. – М.: ВНИИ МВД СССР, 1991.

9.Капустянский В.Г. Цели и средства их достижения в уголовном процессе: Учебное пособие. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000.

10.Карнеева Л., Якубович Н., Михайлова Т. О протокольной форме досудебной подготовки материалов // Социалистическая законность. 1985. № 5.

11.Когамов М.Ч. Государственный следственный комитет: версии, опыт, проблемы, решения. – Алматы: Жеп жарты, 1997.

12.Колосовский Д.Ю. Письмо законодателю // Следователь. 1999. № 4.

13.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., «Юрид.лит.», 1976.

14.Коммерсантъ. 2008. 14 января.

15.Махов В.Н. Предварительное следствие по уголовным делам должно осуществляться судьями // Следователь. 2000. № 6.

16.Махов В.Н. О проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Следователь. 2001. № 3.

17.Михайлова Т., Якубович Н. Применение протокольной формы в уголовном судопроизводстве // Социалистическая законность. 1987. № 7.

18.Мордвинов О.И. Специализированные подразделения дознания // Вестник МВД РФ. 1994.

№5.

19.Оспанов С.Д. Проблемы досудебного производства (организационные, уголовнопроцессуальные, криминалистические). Дис…докт.юрид.наук. – Алматы, 2003.

20./ Парламентская газета. 2005. 30 сентября.

21.Пашкевич П.Ф. Процессуальные формы уголовного судопроизводства нужно дифференцировать // Социалистическая законность. 1974. № 9.

22.Цит. по: Пашкевич П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. – М.: Юрид.лит., 1984.

23.Пономарёв А. Досудебное производство: возможности совершенствования // Законность. 2009. № 6.

24.Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. – М.: Гос.изд.юрид.лит., 1961.

25.Российская газета. 2007. 07 июня.

26.Селезнев М. Протокольная форма досудебной подготовки материалов изменена // Российская юстиция. 1998. № 6.

27.Смирнов А.В. Смирнов А.В. Состязательный процесс. – СПб.: Издательство «Альфа», 2001.

28.Советский уголовный процесс / Алексеев Н.С., Бастрыкин А.И., Даев В.Г. и др.; Под ред. Н.С. Алексеева, В.З. Лукашевича. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989.

29.Строгович М.С. О единой форме уголовного судопроизводства и пределах ее дифференциации // Социалистическая законность. 1974. № 9.

30.Тейман С. Правовое сотрудничество российских и американских политиков и юристов: новые возможности и перспективы / Судебная реформа и становление правового государства в Российской Федерации (по материалам международной научно-практической конференции) / Под.общ.ред. Комаровского В.С., Мизулина М.Ю. – М.: ДиАр, 2003.

31.Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Том II. СПб.: «Альфа», 1996.

32./ Щит и меч. 2006. 23 февраля.

33./ Щит и меч. 2008. 24 апреля.

***

93

Я.М. МАЗУНИН –

д-р юрид. наук, профессор, профессор кафедры криминалистики Омской академии МВД России

СООТНОШЕНИЕ ДОСУДЕБНОГО И СУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВ

Современная судебно-правовая реформа ознаменовала собой новый этап развития уголовного судопроизводства и дала мощный толчок для обновления уголовно-процессуальных отношений. На фоне либерализации уголовного процесса, усиления роли суда существенно трансформировались и модернизировались отдельные процессуальные институты. Однако стремление законодателя в условиях интеграции России и мирового сообщества максимально приблизиться к англо-саксонской модели без учета формировавшихся веками и проверенных временем отечественных традиций привело к крайне негативным последствиям в виде внутренней несогласованности законодательства и различного толкования его правоприменителем. «Необходимо признать, что многие направления судебно-правовой реформы ограничились лишь накоплением нормативного материала, «техническим», не всегда взвешенным преобразованием отдельных государственно-правовых институтов по аналогу западных образцов, что не добавило доверия населения к проводимым реформам и лишь обострило проблему правового нигилизма» [1, с. 3].

С принятием в 2001 году УПК РФ законодатель вводит в обиход понятие «уголовное судопроизводство», которое, однако, нельзя считать абсолютно новым для России. Еще во времена действия Устава уголовного судопроизводства 1864 года оно достаточно широко использовалось и только в советское время утратило свое значение, уступив место понятию «уголовный процесс»

[2, с. 9-22].

При этом законодатель закрепил деление уголовного судопроизводства на два основных этапа

– досудебное и судебное производства, которые представляют собой относительно самостоятельные фазы производства по делу. При этом УПК РФ подчеркивает приоритет судебного производства над досудебным этапом.

Выполнение назначения уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) обеспечивается деятельностью органов предварительного следствия, дознания и суда, задачи и цели которых едины и во многом совпадают. Досудебное и судебное производство являются элементами одной системы, взаимосвязаны и взаимозависимы, функционируют на основе одних и тех принципов, закрепленных в главе 2 УПК РФ в виде идей преимущественно состязательного характера (презумпция невиновности, свобода оценки доказательств, обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту, уважение чести и достоинства личности, охрана прав и свобод человека и гражданина, право на обжалование процессуальных действий и решений). В то же время российский уголовный процесс сохраняет приверженность смешанному типу, где досудебное производство остается преимущественно розыскным.

Однако единство задач не означает единства функций, методов и способов, процессуальных форм, так как одни и те же задачи решаются судом, органами предварительного следствия и дознания в различных процессуальных условиях.

Изменение задач уголовного судопроизводства поставило вопрос о том, достаточно ли обеспечить судебные органы материалами, собранными в результате уголовного преследования, или требуется формировать базу на основе всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. Необходимость исследования данной проблемы, кроме того, обусловливается недостаточной теоретической проработкой вопросов о значении для суда материалов досудебного производства.

Изучение становления и развития российской государственности свидетельствует о том, что даже на самых ранних его этапах в случае совершения преступления существовала необходимость в проведении определенных действий, направленных на получение доказательств с целью представления их суду. Это обусловлено тем, что если суд начнет самостоятельно осуществлять функции органов расследования, то «он во многом утратит черты свойственные органам правосудия, а судебное разбирательство просто перестанет быть самим собой» [3, с.5]. Таким образом, осуществление досудебной деятельности исторически было определено необходимостью обеспечения органов правосудия собранным и исследованным доказательственным материалом.

Определяя исключительное право суда на осуществление правосудия и применение наказания к лицам, признанным им виновными в совершении преступления, законодатель исходит из того, что «для обеспечения работы суда и вынесения справедливого и обоснованного приговора по большинству уголовных дел необходимо производство предварительного расследования. Это обусловлено тем, что суд без досудебной подготовки материалов не может должным образом решить возложенные на него задачи по осуществлению правосудия» [4, с.57-59].

В то же время в УПК РФ законодатель предпринял попытку построить уголовное

94

судопроизводство по англо-саксонскому типу, где предварительное расследование не предполагает глубокого и всестороннего исследования обстоятельств дела, а все наиболее значимое происходит именно в суде [5, 18-58]. Налицо смещение акцентов относительно роли и значения двух основных этапов уголовного судопроизводства – досудебного и судебного относительно действия УПК РСФСР, когда существовала недооценка судебного разбирательства как центральной части уголовного судопроизводства. По этому поводу Ю.В. Кореневский писал: «Вера в непогрешимость предварительного следствия, это так сказать, презумпция истинности обвинительного заключения, предрасполагает некоторых судей к поверхностной, нетщательной проверке обоснованности обвинения, что приводит иногда к односторонности судебного разбирательства, к проявлению обвинительного уклона и нередко служит источником судебных ошибок»[6, с.15]. На наш взгляд, это две противоположные точки зрения. Как нам представляется, истина должна находиться посередине.

Сопоставляя содержание ст. ст. 85-87, норм раздела УПК РФ «Производство в суде первой инстанции» можно сделать вывод о том, что применительно к стадии судебного разбирательства законодатель предусматривает в структуре процесса доказывания собирание доказательств и их исследование. Ранее нами уже отмечалось, что процесс доказывания заключается в собирании, исследовании и оценке доказательств. При этом собирание, исследование и оценка доказательств не разновременные, сменяющие друга этапы, а различные стороны единого процесса – процесса доказывания. На различных стадиях этого процесса та или иная сторона может выступить на первый план, однако другие стороны остаются. Суд, являясь полноценным субъектом исследования обстоятельств, не ограничен в проявлении инициативы, а, следовательно, не ограничен в собирании доказательств. Таким образом, суд, как и следователь, является субъектом собирания доказательств, хотя бы потому, что он – субъект их исследования. В то же время нельзя не отметить того, что, если на стадии досудебного производства собирание доказательств является одной из основных задач, то на стадии судебного разбирательства, как правило, собирание является следствием решения задач исследования и оценки доказательств. В связи с этим мы поддерживаем суждение А.А. Дзюбенко о том, что «в условиях, когда уголовное судопроизводство разделено на досудебное производство, где происходит собирание и «консервация» доказательств по делу, и судебное производство, где собранные доказательства исследуются, суд никогда не превратится в орган, основная задача которого состоит в собирании доказательств» [7, с. 11-12]. Это подтверждается тем, что даже согласно УПК РСФСР 1960 г., в котором состязательные начала не были абсолютизированы, суд в основном исследовал, а не собирал доказательства, т.к. само место суда в смешанном процессе и выполняемая им функция служат препятствием для его чрезмерного вовлечения в деятельность по собиранию доказательств. Степень же участия судьи в собирании доказательств зависит от понимания судьей обстоятельств дела и сформированного его внутреннего убеждения.

Несмотря на то, что предварительное следствие обладает известной самостоятельностью, оно все же носит подчиненный характер по отношению к судебному разбирательству. При этом само название стадии - «предварительное следствие» говорит о том, что, предстоит еще другое, основное исследование обстоятельств дела, которое будет осуществлено в судебном разбирательстве, являющейся решающей стадией уголовного судопроизводства. В то же время нельзя не согласиться с М.С. Строговичем в том, что «основная задача предварительного расследования заключается в том, чтобы обеспечить представление суду достаточно полного и доброкачественного материала, и с этой точки зрения правильная постановка предварительного расследования имеет громадное значение для правильной работы всей системы органов юстиции в целом» [8, с. 114]. Представляется, что данное суждение не утратило своей актуальности и в условиях действия УПК РФ. Таким образом, можно сделать вывод о том, что зачастую от качества расследования зависит и принятие справедливого решения судом.

Исследования, посвященные методике судебного разбирательства, свидетельствуют о специфичности и своеобразии обстановки, в которой осуществляется подготовка и проведение судебного разбирательства. Судебное же следствие, как часть судебного разбирательства «по своей сущности (процессуальные условия, организация и содержание деятельности и др.) – это новое, самостоятельное исследование обстоятельств дела, а не повторение предварительного следствия»

[9, с. 117].

Специфика тактики судебного следствия вызвала необходимость разработки особых приемов и средств проведения и распространения положений методики расследования отдельных видов и групп преступлений и криминалистической тактики на сферу методики судебного разбирательства и тактику судебного следствия. По мере развития криминалистической науки становилось все более ясным, что ее рекомендации могут быть с успехом использованы и в процессе судебного следствия. В то же время необходимо отметить, что имеются как сторонники[10], так и противники[11] данной точки зрения. Мы поддерживаем позицию Р.С. Белкина в том, что «исследование возможностей и пределов применения данных криминалистики судом в ряде случаев выявило необходимость разработки таких криминалистических рекомендаций, которые бы предназначались бы для суда, учитывали специфику судебного следствия и его отличия от предварительного следствия» [12, с. 19].

95

Разумеется, тактика судебного следствия и отдельных судебных действий отличается от методики расследования преступной деятельности и тактики следственных действий, и это позволяет сделать вывод о том, что разработанные в криминалистике методики раскрытия и расследования отдельных видов и групп преступлений нельзя механически перенести на тактику судебного следствия, а тактику отдельных следственных действий — на тактику судебных действий. Прежде всего, это объясняется специфическим характером познавательной деятельности следователя и суда, обусловленной их процессуальным положением, характером и условиями деятельности, которые не позволяют суду в судебном разбирательстве уголовных дел в полном объеме использовать ту же методику и тактику, которые были применены следователем в ходе расследования.

Во время судебного разбирательства исследуются и решаются вопросы, отличающиеся по своему содержанию от криминалистической методики предварительного следствия: как правильно спланировать судебное разбирательство, в том числе судебное следствие; в чем суть складывающихся судебных ситуаций (определяется их сходство и различие со следственными ситуациями, сложившимися на предварительном следствии); какие тактические приемы необходимо использовать для разрешения проблемных ситуаций (установить, что и в какой последовательности из имеющихся доказательств должно предъявляться); каков может быть порядок действий государственного обвинителя и защитника в исследовании имеющихся доказательств, а также в случае появления новых; какова должна быть тактика в судебных ситуациях при производстве судебных действий: допросы подсудимых, потерпевших, свидетелей, осмотр и исследование вещественных доказательств и др. [13, с. 118].

Исследуя эту проблему, Г.А. Воробьев верно отметил, что «рекомендации по планированию предварительного расследования нельзя механически переносить на судебное следствие. В условиях суда, разумеется могут быть использованы некоторые из этих рекомендаций… Другие рекомендации, например, по проверке версий, могут быть использованы в суде только при внесении в них коррективов с учетом условий, в которых действует суд. Третьи — вообще непригодны для судебного следствия…» [14, с. 12-13].

На различие тактики судебного следствия и методики раскрытия и расследования оказывает влияние и специфика задач, которые должны быть решены во время судебного следствия и которые должны обеспечивать: «а) всесторонность, полноту и объективность исследования дел определенной категории в строгом соответствии с требованиями закона; б) проверку всех доказательств, которыми следователем обоснована вина обвиняемого, на началах устности, непосредственности и непрерывности; в) получение новых доказательств, необходимых для рассмотрения дел определенной категории; г) выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления»[15, с.169]. Помимо этого, и сама тактика судебного следствия по различным уголовным делам даже одного вида или группы преступной деятельности не может быть одинаковой.

Имеет свою специфику и судебное разбирательство по делам о преступной деятельности организованных сообществ, когда: усиливается противодействие правосудию со стороны преступников и других лиц, заинтересованных в благоприятном для преступников исходе дела; принимаются активные меры к уничтожению, искажению доказательств; потерпевшие и свидетели подвергаются угрозам, насилию или подкупу; и т.п. В этом одна из причин, нередко встречающихся в практике фактов, когда в судебном разбирательстве не только подсудимые, но также потерпевшие и свидетели изменяли данные на следствии показания, что приводило порой к подрыву доказательственной базы обвинения и дела попросту «разваливались»[16]. Согласно исследованию, проведенному О.Н. Пономаренко, психологическому, а в ряде случаев и физическому воздействию подвергается каждый второй свидетель и потерпевший на этапе предварительного следствия, а в период судебного разбирательства этот показатель еще выше и составляет около 60%[17, с.183]. Как следствие, в ситуациях противоправного воздействия на участников уголовного судопроизводства 83% сотрудников прокуратуры, выступающих в судебном разбирательстве в качестве государственных обвинителей испытывали существенные затруднения при поддержании государственного обвинения в суде [18, с.185]. В этой связи справедливо высказывание о том, что непредвиденная смена прежних показаний, особенно «ключевой» фигурой, которой может быть любой из участников уголовного судопроизводства, наносит удар по системе уже подготовленных обвинительных доказательств, выбивая из нее существенные звенья, а новая информация ставит, в первую очередь, перед прокурором иные задачи, решать которые он должен без подготовки, экспромтом, подбирая аргументы, опровергающие новые показания [19, с. 18].

В этих условиях, чтобы противостоять попыткам преступников избежать законной ответственности и вместе с тем не допустить судебных ошибок, профессиональные участники судебного разбирательства должны в полной мере владеть знаниями в области методики расследования отдельных видов и групп преступлений, умением применять разработанные криминалистикой тактические приемы и технические средства в условиях судебного разбирательства.

96

Литература:

1.Деришев Ю.В., Романовский М.Э., Волторнист О.А. Проблемы соотношения досудебного и судебного производства в уголовном процессе России. – М., 2009.

2.Соотношение понятий «уголовное судопроизводство» и «уголовный процесс» достаточно подробно рассмотрено в работе: Зуев С.В. Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях, совершаемых организованными преступными формированиями.- М., 2008.

3.Шадрин В.С. Сущность досудебного производства и дальнейшее развитие его форм в советском уголовном процессе //Формы досудебного производства и их совершенствование. Волгоград, 1989.

4.Деришев Ю.В., Романовский М.Э., Волторнист О.А. Указ соч.

5.Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб, 2000.

6.Кореневский Ю.В. Судебная практика и совершенствование предварительного расследования. М., 1974.

7.Дзюбенко А.А. Собирание и исследование доказательств мировым судьей по уголовным делам. Автореф. дис… канд. юрид наук. Омск, 2008.

8.Строгович М.С. Учебник уголовного процесса. - М., 1938.

9.Бойко Ю.В., Гавло В.К. Особенности методики расследования корыстно-насильственных преступлений, совершаемых сотрудниками органов внутренних дел. – Барнаул, 2009.

10.Лузгин И.М. Расследование как процесс познания. - М., 1969; Белкин Р.С. Курс криминалистики. 3-е изд., доп.; Ароцкер Л.Е. Использование данных криминалистики в судебном разбирательстве уголовных дел. - М., 1964; Баев О.Я. Криминалистическая тактика и уголовнопроцессуальный закон. - Воронеж, 1977; и др.

11.Васильев А.Н. Следственная тактика. - М., 1976; Васильев А.Н., Яблоков Н.П. Предмет, система и теоретические основы криминалистики. - М., 1984.

12.Белкин Р.С. Очерки криминалистической тактики. - Волгорад, 1994.

13.Бойко Ю.Л., Гавло В.К. Указ соч. С. 118.

14.Воробьев Г.А. Планирование судебного следствия. - М., 1978. С. 12-13.

15.Настольная книга судьи (рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции). — М.,

1972.

16.Это не единственная причина таких явлений, они случаются и в результате недоброкачественного расследования, допущенных во время предварительного расследования нарушений закона, и т.п.

17.Пономаренко О.Н. Оперативно-розыскное обеспечение государственного обвинения как средство преодоления криминального противодействия при расследовании преступлений // Полицейское право. №1(9). Омск, 2007.

18.Пономаренко О.Н. Указ. соч.

19.Караван И. Поддержание государственного обвинения при изменении показаний участниками процесса // Законность. 2005. №5.

***

Б.М. ОРЛОВ –

заслуженный юрист РФ, доцент кафедры УПД ТГАМЭУП, доцент

ОПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ФОРМЕ СОГЛАСИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ И ПОТЕРПЕВШЕГО ПРИ ОСОБОМ ПОРЯДКЕ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Особый порядок судебного разбирательства (глава 40 УПК РФ) развивается вполне успешно и в 2009 году количество уголовных дел, рассмотренных судами по упрощенной процедуре, сравнялось

сколичеством дел, рассмотренных в общем порядке.

Вто же время из-за нечеткости в формулировках статей 314, 315, 316 УПК РФ и сопряженных с ними статей 217, 218 УПК РФ, возникают вопросы, ставящие под сомнение легитимность самого особого порядка судебного разбирательства.

Вчастности, не вполне ясно в статье 314 УПК РФ содержание понятия «согласие государственного обвинителя и потерпевшего», его процессуальная форма, момент появления. Ставится под сомнение и право обвиняемого на заявление ходатайства о постановлении приговора без судебного разбирательства следователю при ознакомлении с материалами дела.

Неясность состоит в том, как трактовать слова «при наличии согласия» в части 1 статьи 314 УПК РФ. В уголовном процессе термин «наличие» возможно понимать только как существование определенного процессуального акта, выражающего волю субъекта уголовного процесса, или подпись на ином процессуальном документе под словом «согласен». Уголовный процесс России признает на досудебной стадии только письменно зафиксированное правоотношение.

97

Возникает вопрос, как должен поступить следователь (дознаватель), выполняя требования двух норм, регламентирующих процедуру заявления ходатайства обвиняемого. В пункте 2 части 5 статьи 217 УПК РФ говорится о том, что следователь разъясняет обвиняемому его право ходатайствовать о применении особого порядка судебного разбирательства. И в этом нет никакой проблемы, она возникает из содержания части 2 статьи 315 УПК РФ, регламентирующей порядок заявления ходатайства: обвиняемый вправе заявить ходатайство в момент ознакомления с материалами уголовного дела, о чем делается соответствующая запись в протоколе ознакомления с материалами уголовного дела в соответствии с частью 2 статьи 218 УПК РФ. Но именно здесь и существует подмена понятий. В части 2 статьи 218 УПК РФ не содержится указания на право заявления ходатайства. Дословно: «В протоколе делается запись о разъяснении обвиняемому его права, предусмотренные частью 5 статьи 217 настоящего Кодекса, и отражается его желание воспользоваться этим правом или отказаться от него». Нет у обвиняемого права заявить само ходатайство, оно возникнет только тогда, когда в деле будет два согласия: потерпевшего и прокурора.

Трудно согласиться с позицией Верховного суда РФ, считающим правильным, что «на практике при ознакомлении потерпевших с материалами уголовного дела, следователи составляют отдельный протокол о разъяснении потерпевшим сущности особого порядка судебного разбирательства, где фиксируется их мнение по данному вопросу». (Практика применения УПК РФ. Актуальные вопросы судебной практики Верховного суда РФ. М. Юрайт. 2008. С. 292-293).

Действующий УПК РФ не обязывает следователя вступать в правоотношения с потерпевшим на предмет склонения его к даче согласия на рассмотрение уголовного дела в упрощенной форме. Разъяснить сущность особого порядка судебного разбирательства, действительно обязан, но получать согласие на его проведение, когда это не предусмотрено специальной нормой, значит иметь личный интерес в деле, что недопустимо. Более того, вступление следователя в правоотношения с другими участниками уголовного судопроизводства, в случаях, когда это прямо не предусмотрено УПК РФ, может быть расценено как коррупционная составляющая.

Разъяснение прав потерпевшему и склонение его к даче согласия на упрощенную форму судебного разбирательства – это слишком разные вещи.

Более того, на наш взгляд, следователь должен разъяснить и обвиняемому, что получение согласия на применение особого порядка судебного разбирательства от государственного обвинителя и от потерпевшего, находятся за рамками полномочий следователя, поскольку не регламентированы УПК РФ.

Еще труднее уловить в УПК РФ смысл того, в чем выражается согласие или несогласие прокурора с проведением особого порядка судебного разбирательства. В соответствии с законом следователь не испрашивает такого согласия у прокурора. В обвинительном заключении (обвинительном акте) прокурор выражает только согласие с обвинением, но никоим образом не выражает своего согласия на проведение упрощенной процедуры уголовного судопроизводства. И полностью можно согласиться с позицией Верховного суда РФ о том, что «уголовно-процессуальный закон для проведения сокращенного судебного разбирательства требует получения согласия участников судебного разбирательства (государственного или частного обвинителя, потерпевшего), а не отсутствия возражения на проведение подобной сокращенной процедуры». (Там же. С. 292). Применительно к особому порядку судебного разбирательства вообще невозможно определить, когда и каким образом возникает «согласие» прокурора. На досудебной стадии у него согласия никто из участников процесса не испрашивает. В обвинительном заключении (обвинительном акте) такого «согласия» нет. В судебном заседании рассмотрение ходатайства подсудимого о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения. И здесь «согласие» прокурора не озвучивается. Его вообще в уголовном процессе в данной форме судопроизводства нет.

Единственное, что содержится в УПК РФ, это содержащееся в части 6 предписание о том, что при возражении прокурора против постановления приговора без проведения судебного разбирательства, судья выносит постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения в общем порядке.

А где «согласие» прокурора? В судебном заседании судья опрашивает подсудимого, поддерживает ли он свое ходатайство, опрашивает потерпевшего, выясняя у него отношение к ходатайству подсудимого. Не выражает своего отношения только прокурор. Получается, что прокурор своего согласия не давал. А если он его не давал и сейчас не выражает «согласие», то процесс и не может начаться и в «возражении» нет необходимости. В такой ситуации судья и должен воспользоваться правом по собственной инициативе вынести постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства в соответствии с частью 6 статьи 316 УПК РФ.

Особенно явственно прорехи закона (главы 40 УПК РФ) просматриваются при сравнении с формой согласия прокурора, содержащейся в главе 401 УПК РФ «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». В принципе и глава

98

40, и глава 40 со значком 1- это соглашение о сделке с правосудием. Однако автор концентрирует внимание не на суть, а на форму. А она заключается в том, что процедура согласия прокурора – это пакет документов, приобщаемый к уголовному делу. Это ходатайство обвиняемого, постановление следователя о возбуждении ходатайства о заключении досудебного соглашения, постановление прокурора об удовлетворении ходатайства (или отказе в нем), досудебное соглашение, составленное лично прокурором при участии следователя, обвиняемого, его защитника. Кроме того, в законе детально расписаны процедура, сроки и порядок обжалования на каждом этапе процедуры.

УПК РФ действует девять лет, срок достаточный, для того, чтобы устранить неопределенности в главе 40 УПК РФ и изложить ее примерно в том же формате, что и глава 401 УПК РФ.

***

Н.В. ПРОКОФЬЕВА –

помощник прокурора г. Великие Луки прокуратуры Псковской области юрист 1 класса

УСТАНОВЛЕНИЕ ПРАВОВОГО СТАТУСА СУБЪЕКТА ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ДОЛЖНОСТНЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ,

СОВЕРШЕННОГО СОТРУДНИКАМИ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ

Одним из условий полного, всестороннего и объективного расследования любого преступления является правильное определение системы обстоятельств, подлежащих установлению, которые обеспечивают детализацию предмета доказывания с учетом уголовно-правовой и криминалистической характеристики конкретного вида (разновидности) противоправного деяния.

По делам о злоупотреблении должностными полномочиями, совершенном сотрудниками правоохранительных органов, одним из ключевых обстоятельств является правовой статус субъекта указанного деяния. Это объясняется тем, что установление данного обстоятельства имеет решающий характер для принятия процессуальных решений в ходе проверки сообщения о преступлении, правильной уголовно-правовой квалификации действий виновного, а также соблюдения установленного Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации порядка производства отдельных следственных и процессуальных действий.

Результаты изучения юридической литературы и анализа судебно-следственной практики дают основание для вывода, что недостаточно полное установление правового статуса субъекта злоупотребления должностными полномочиями совершенного сотрудником какого-либо правоохранительного органа, может стать причиной как необоснованного освобождения лица от уголовной ответственности, так и незаконного привлечения к уголовной ответственности.

Официальное определение должностного лица, как специального субъекта преступления, приведено в примечании 1 к ст.285 Уголовного кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым должностными признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационнораспорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

Понятие должностного лица как специального субъекта преступления анализируется в юридической литературе посредством рассмотрения содержания функций должностного лица, сферы реализации этих функций и правовых оснований наделения должностного лица определенными функциями [1, c.4]. При этом под функцией должностного лица правоохранительного органа понимается основное направление деятельности этого лица, ограниченное определенными правовыми рамками (полномочиями), предопределяемое конкретными принципами и задачами правоохранительной службы. Эта функция всегда обусловлена объективными потребностями общества решать общие задачи на определенном историческом этапе.

Исходя из содержания функций должностных лиц правоохранительных органов, указанных лиц подразделяют на две группы: выполняющих функции представителя власти; выполняющих организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции.

Представляется, что наряду с указанными, весьма важными, на наш взгляд, обстоятельствами, существенное значение имеют закрепленные на законодательном уровне уголовно-правовые (ч.2 ст.285 УК РФ) и уголовно-процессуальные (гл. 52 УПК РФ) особенности правового статуса сотрудника правоохранительных органов, поскольку они не только влияют на квалификацию деяния, но определяют порядок возбуждения уголовного дела и производства отдельных следственных и процессуальных действий.

В основе определения правового статуса сотрудника правоохранительных органов лежит анализ законодательства, регламентирующего деятельность (службу) указанных лиц и, как

99

следствие, содержащего перечни тех, кто к ним относится. Таким образом, при установлении правового статуса сотрудника правоохранительных органов, злоупотребившего должностными полномочиями, на наш взгляд, необходимо выяснить следующие обстоятельства:

1. Является ли сотрудник, в отношении которого проводится предварительная проверка или производство по уголовному делу, лицом, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющим функции представителя власти1 либо выполняющим организационнораспорядительные, административно-хозяйственные функции2 в правоохранительных органах Российской Федерации.

Следует отметить, что перечни типовых должностей правоохранительной службы, в соответствии со ст. 9 Федерального закона «О системе государственной службы Российской Федерации» от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ, образуют реестр должностей федеральной государственной службы. Указанные перечни утверждаются Президентом Российской Федерации. Наряду с этим следует принять во внимание следующие нормативно-правовые акты. Во-первых, Указ Президента Российской Федерации «Об утверждении перечня должностей федеральной государственной службы, при назначении на которые и при замещении которых федеральные государственные служащие обязаны предоставлять сведения о своих доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характер, а также сведения о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера своих супругов и несовершеннолетних детей» от 18 мая 2009 г. № 557. В указанный перечень включены должности в таких правоохранительных органах, как МВД России, МЧС России, ФСБ России, ФСКН России, Федеральной миграционной службе (ФМС России), Федеральной таможенной службе (ФТС России), прокуратуре Российской Федерации, Следственном комитете при прокуратуре Российской Федерации, обладатели которых являются субъектами преступления, предусмотренного ст.285 Уголовного кодекса Российской Федерации. Во-вторых, принятые на основе упомянутого выше Указа Президента Российской Федерации ведомственные приказы, устанавливающие перечень должностей в конкретных правоохранительных органах (Приказ МВД Российской Федерации от 31 августа 2009 г. № 680, Приказ МЧС Российской Федерации от 11 августа 2009 г. №466, Приказ ФМС Российской Федерации от 31 августа 2009 г. № 205, Приказ ФСИН Российской Федерации от 31 августа 2009 г. №372, Приказ ФТС Российской Федерации от 31 августа 2009 г. №1599, Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 31 августа 2009 г. № 287).

Приведенный перечень не является исчерпывающим, поскольку в третьем разделе Указа Президента Российской Федерации № 557 имеется ссылка на другие должности федеральной государственной службы, замещение которых связано с коррупционными рисками, исполнение должностных обязанностей по которым предусматривает осуществление постоянно, временно или в соответствии со специальными полномочиями функций представителя власти либо организационнораспорядительных или административно-хозяйственных функций. К таким должностям, в частности, относятся должности судебного пристава-исполнителя.

2. Не относится ли сотрудник правоохранительного органа, злоупотребивший должностными полномочиями, к категории лиц, занимающих государственные должности Российской Федерации.

Официальное определение лиц, занимающих государственные должности Российской Федерации, дается в примечании 2 к ст.285 Уголовного кодекса Российской Федерации – это лица,

1Функции представителя власти применительно к должностным лицам, являющимся сотрудниками правоохранительных органов, проявляются в «деятельности, связанной: с принятием нормативных правовых актов; с контрольной или надзорной деятельностью; с выполнением специальных функций; с обеспечением выполнения управленческих решений, принятых полномочными органами или должностными лицами; с осуществлением правосудия» [2., c.281].

Всоответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 г. № 19, к представителям власти следует относить лиц, наделенных правами и обязанностями по осуществлению функций органов законодательной, исполнительной или судебной власти, а также, исходя из примечания к ст.318 УК РФ, иных лиц правоохранительных или контролирующих органов, наделенных в установленном порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, организациями, учреждениями независимо от их ведомственной принадлежности

иформ собственности.

2Согласно п. 4 и 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 № 19, под организационно-распорядительными функциями следует понимать полномочия должностного лица, которые связаны с руководством трудовым коллективом государственного органа, государственного учреждения (его структурного подразделения) или находящимися в их служебном подчинении отдельными работниками, с формированием кадрового состава и определением трудовых функций работников, с организацией порядка прохождения службы, применения мер поощрения или награждения, наложения дисциплинарных взысканий и т.п. К организационно-распорядительным функциям относятся полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия. Как административно-хозяйственные функции надлежит рассматривать полномочия должностного лица по управлению и распоряжению имуществом и (или) денежными средствами, находящимися на балансе и (или) банковских счетах организаций, учреждений, подразделениях, а также по совершению иных действий (например, по принятию решений о начислении зарплаты, премий, осуществлению контроля за движением материальных ценностей, определению порядка их хранения, учета и контроля за их расходованием).

100