XX

ГЛАВА III. НОВЫЙ ЭТАП ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Основные характеристики советской историографической школы в Узбекистане

Советский период истории – достаточно сложный, неоднозначный и противоречивый отрезок времени, содержащий в себе как позитивные сдвиги в развитии общества, так и негативные, трагические страницы, отбросившие его на много лет назад. Этой теме в современной историографии посвящено немало трудов уже с новыми оценками и методологическими подходами. Среди них большой интерес представляют исследования по культурно-интеллектуаль- ной жизни народов Центральной Азии и, в частности, Узбекистана в советский период. Однако анализ истории самой исторической науки, пути ее становления и развития начиная с 1920-х годов вплоть до конца ХХ в. пока еще не завершен, хотя предприняты отдельные попытки. Между тем историография объясняет очень многое: базовые основы исторических концепций и идеологические надстройки, их трансформации, влияние властных структур на ход исследовательских дискурсов, роль персоналий как представителей официоза, так и историков, остававшихся верными своим позициям.

Скаких же методологических позиций современный исследователь должен подходить к оценке прошлой (советской) историографии?

Прежде всего, следует, очевидно, исходить из того факта, что советская историография имеет значительные научные наработки, которые, несмотря на их известную идеологическую и политическую направленность, было бы не верно игнорировать. Из того, что в советское время было создано историками, нам передано много полезной и важной информации, которая может быть использована в качестве соответствующей эпистемологической и эмпирической базы.

Сдругой стороны, советский опыт дает нам не только определенный пример постановки исследовательских проблем, но и их научного решения. Следовательно, современная историография опирается на предшествующий опыт историографической работы, хотя на современном этапе стоят совершенно иные, соответствующие требованиям новейшего времени теоретические задачи. Ушла в прошлое апологетика марксизма-ленинизма. В условиях независимости открылись огромные возможности для историков и историо-

-181 -

графов в деле объективного осмысления истории и бесспорно, не без идеологии, которая основана уже на «формировавшихся тысячелетиями мировоззрении людей и менталитете наций»1, способной стать прочным мостом между прошлым и будущим.

Как известно, история советского периода подразделялась на три тематических направления: индустриальное, аграрное и культурное. Соответственно этому развивалась и историография.

Касательно вопросов промышленного развития Узбекистана, советская историография фокусировала свое внимание не только на узловых проблемных направлениях этой темы – исходный уровень, формы, темпы и методы так называемого индустриально-промыш- ленного строительства, но и на большом круге конкретно-частных аспектов. К последней группе следует отнести историографию отдельных отраслей и сфер промышленности, строительства промышленных объектов и производства средств производства, формирования национальных рабочих кадров и занятость коренного населения в промышленном производстве и т.д. Помимо этих и многих других проблем, историографы находили возможность выявлять степень отражения в литературе таких вопросов, как соотношение в экономике республики коэффициента производительности промышленной сферы и аграрного сектора, значение промышленности в формировании республиканского (и государственного – в формате СССР) бюджета, а также национального дохода и пр2.

Следует отметить, что советские историографы в целом справедливо подметили одну важную тенденцию научной исторической мысли о промышленном развитии Узбекистана. По их мнению3, практически все историки утверждали, что в годы так называемого «социалистического строительства» индустриально-промышленная сфера непременно «должна была» преобладать и доминировать над

1Каримов И.А. Идеология – это объединяющий флаг нации, общества, государства: Ответы на вопросы главного редактора журнала «Тафаккур» // Каримов И.А. Свое будущее мы строим своими руками. Ташкент: Узбекистан, 1999. Т. 7. С. 87.

2Алимджанов А. Некоторые вопросы историографии промышленного строительства Советского Туркестана. Ташкент, 1970. – 27 с.; Его же. Хозяйственное строительство в Туркестанской АССР в советской историографии Узбекистана (50-60-е годы): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1970. – 27 с.; Желтова Г. Социалистическое строительство в Узбекистане (20-30-е годы): Историографический очерк. Ташкент, 1975. –

143с.; Алланиязов Т. Индустриализация Каракалпакии в литературе 60-80-х годов // Вестник Каракалпакского филиала АН УзССР. Нукус, 1987. № 4. С. 81-87; Темиров У. Советская историография социалистической индустриализации в Узбекистане: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Бухара,1990. – 24 с. и др.

3В этом отношении см., напр.: Иноятов К. Историографические аспекты историографии Узбекистана: Опыт историографической работы в Узбекистане (Аналитико-крити- ческий очерк). Ташкент, 1993. С. 84-85.

-182 -

аграрным сектором1. В принципе, таковы были установки компартии 1920 – 1930-х годов, общий смысл которых сводился к тому, чтобы «превратить Россию [и, соответственно, ее бывшие «национальные окраины», то есть союзные республики] из аграрной страны в индустриально-аграрную»2.

Историки с сожалением отмечали тот факт, что к концу 1930-х годов далеко не во всех республиках промышленность преобладала над сельским хозяйством, а производство средств производства – над производством средств потребления3. Тогда как историографы в свою очередь лишь констатировали эту особенность исторической литературы4, в отдельных случаях, правда, критикуя иногда, совершенно необоснованно, отдельные положения историков5.

Следует также указать и на то, что историографы вслед за историками повторяли «избитые штампы» в отношении целого ряда характеристик социально-экономического (и в его составе – промышленного) развития Узбекистана на различных исторических этапах. В частности, это касалось так называемого «восстановительного этапа»6, в понимание которого историки вкладывали комплекс

1 В этом контексте хотели бы обратить внимание на некоторые исследования, осуществляемые сегодня в данном исследовательском ракурсе, в современной России. См., напр.: Шаронова В. Советская политика индустриально-аграрного развития в Средней Азии (1925-1937 гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2006. – 24 с.

2Хрестоматия по истории КПСС. М.: Высшая школа, 1966. С. 285-287.

3Ульмасбаев Ш. Промышленное развитие Советского Узбекистана: Историко-экономи- ческий очерк. Ташкент, 1958. – 176 с.; Воробъев Ю. Выравнивание уровней экономического развития союзных республик. М.: Наука, 1965. – 170 с.; Алламурадов Д. Исторический опыт Советов Узбекистана в борьбе за победу социализма. Ташкент, 1974. – 150 с.; и др.

4Карабаев С. Осуществление в Узбекистане идей В.И.Ленина о преимущественном развитии тяжелой промышленности (По материалам первой и второй пятилеток) // Труды СазПИ. Вып. 16. Ч. 2. Ташкент, 1960. С. 54-70; Юлдашев Х. Из истории развития социалистической промышленности Ташкента. Ташкент, 1960. – 89 с.; и др.

5В частности, авторы коллективного историографического труда, изданного в Москве, выступили в свое время с критическим замечанием в адрес исследовательских заключений Ш.Ульмасбаева, утверждавшего, что особенностью развития промышленности в Узбекистане был опережающий темп развития тяжелой промышленности по сравнению с легкой (См. Ульмасбаев Ш. Указ. раб. С. 112). Историографы задавались вопросом - «а разве в масштабе всей страны было не так?». (Зак Л., Лельчук В., Погудин В. Строительство социализма в СССР: Историографический очерк. М.: Мысль, 1971.

С. 226).

6Шолохова О. Предпосылки и некоторые особенности социалистической индустриализации Узбекистана // Труды Ташк. сельск.-хоз. ин.-та. Вып. 14. Ташкент, 1961. С. 1232; Шевченко В. Из истории борьбы рабочего класса ТАССР за восстановление промышленности (1921-1923 гг.) // Научные работы и сообщения АН УзССР. Кн. 6. Ташкент, 1963. С. 192-212; Оронюк Б. Помощь Российской Федерации среднеазиатским републикам в восстановлении промышленности (1921-1924 гг.) // Научн. зап. Ташк. ин.-та народн. хоз.-ва. Вып. 22. Ташкент, 1965. С. 46-64; Суворов В. Туркестанская АССР накануне восстановительного периода. Ташкент: Фан, 1966. – 120 с.; Каримов Р. Узбекистан в период восстановления народного хозяйства СССР (1921-1925 гг.) Ташкент, 1974. –

130с.; и др.

-183 -

государственных, организационно-технических и иных мероприятий советской власти по хозяйственному развитию и организации тех или иных сфер производства после «гражданской войны»1.

Однако, как известно, собственно в Узбекистане не было гражданской войны как таковой2. Поэтому говорить о каком-то «восстановительном этапе» вряд ли уместно. Тем более, что и сами советские историки в свое время признавали: «В Туркестане отсутствовали многие отрасли промышленности: машиностроительная, химическая, текстильная и др. Продукция этих отраслей промышленности завозилась из индустриальных районов страны. Слабое и однобокое развитие промышленности Туркестана в дореволюционный период чрезвычайно затруднило в годы гражданской войны перестройку ее работы на военный лад и явилось одним из существенных факторов, усиливших товарный голод в крае. Вследствие слабого развития промышленности рабочий класс Туркестана был сравнительно малочислен и распылен»3.

Принимая во внимание эти данные, возникает вполне резонный и риторический вопрос, что именно можно (и нужно ли) было восстанавливать в Туркестане, о каком «восстановительном этапе» в народном хозяйстве Узбекистана вообще могла идти речь, если промышленность здесь создавалась изначально?

Тем не менее, советские историографы4 в целом поддерживали (главным образом, по идеологическим соображениям и в силу того, что историография являлась составной частью исторических знаний) заключения многих историков в части, касающейся характеристик «восстановительного периода» в Туркестане. Следует признать, что и историки, и историографы во многом давали некорректные оценки относительно того, что в действительности происходило в Туркестане (Узбекистане). Например, совершенно неясно, почему в условиях «восстановительных нэповских процессов» местное дехканство

1Если говорить о гражданской войне с точки зрения советской историографии, то это историческое явление, в основном, относилось к центральным районам России. Что касается Туркестана и других среднеазиатских районов, то имевшее здесь место так называемое «басмаческое движение» в большинстве своем было движением вооруженного сопротивления советской власти.

2Поскольку Узбекистан входил в состав СССР, а в российских районах Советского союза имела место гражданская война, то общепринятое в политических и, соответственно, научно-исторических кругах понимание о том времени как о «периоде гражданской войны» автоматически переносилось и на Узбекистан.

3Нуруллин Р. История «военного коммунизма» в Туркестане: Автореф. дис. ... докт. ист. наук. Ташкент, 1970. С. 21.

4Желтова Г. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана: 1930-1970-е годы. Ташкент, 1981. – 184 с.; Касымов Ф. Минуя капитализм: Советская историография перехода народов Средней Азии к социализму.

Наука, 1980. – 376 с.

-184 -

непременно должно было быть «сильно» дифференцированно? Для чего, собственно, нужна была подобная «сильная дифференциация» и что под ней вообще понималось?1 Разве могло быть экономически и культурно отсталым большинство населения края, если здесь развивалась собственная, во многом отличная от Европы, или, скажем, той же России, и сообразная туркестанской специфике хозяйственная и культурная система, отвечающая, кстати, внутренним потребностям местных этнокультурных сообществ? И имелась ли на самом деле хоть какая-то связь между «малочисленностью местного рабочего класса» и «усилением паразитических и эксплуататорских элементов»?2

Одновременно следует также указать, что тема так называемого исходного уровня «социалистической индустриализации» в Узбекистане, носившая, по оценкам историографов, «сквозной» характер3, во многом также подтверждает вышеприведенные выводы. Что касается изучения вопросов сельскохозяйственного развития, аграрного сектора и в целом агропромышленного комплекса Узбекистана, то в советской историографии данное направление было одним из превалирующих4. Уже по одному только перечню опубликованных

1В данном контексте сами собой напрашиваются некоторые исторические аналогии, по времени относящиеся, в частности, к доколониальному периоду Туркестана, когда, по свидетельству историков 1920-х годов, «коренное население, еще до прихода русских переселенцев, чувствовало недостаток в земле. Поэтому заселение края (во время царизма) шло путем принудительной конфискации земель и являлось открытым грабежом дехканства» (Сборник научного кружка при Восточном факультете Ср.Аз. Гос. Университета. Вып. I. Глава IV: Басмачество Ферганы. Ташкент, 1928. С. 33). Не в этом ли следует искать упоминаемую историками и историографами последующих этапов советской истории «дифференциацию местного дехканства»?

2Кстати, терминологические характеристики, наподобие «паразитизма» и прочего, видятся нам далекими от научной историографии.

3Желтова Г. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана: 1930-1970-е годы. Ташкент, 1981. С. 61.

4Алимджанов А. К историографии аграрных преобразований Советского Туркестана. Ташкент, 1970. – 50 с.; Иванова Л. Из ранней историографии земельно-водной реформы 1925-1927 годов в Узбекистане // ОНУ. 1970. № 10. С. 73-75; Ее же. К вопросу об изучении социально-экономических отношений и оценки земельно-водной реформы марксистами-аграрниками 20-х годов // Материалы Второй республиканской конференции молодых ученых Узбекистана. Ташкент: Фан, 1970. С. 60-64; Ее же. Претворение в Узбекистане ленинского кооперативного плана в освещении советской историографии 20-30-х годов // ОНУ. 1972. № 5. С. 62-65; Ее же. Осуществление аграрной политики Советской власти в Узбекистане (20-е годы): Историография проблемы: Автореф. дис. ...

канд. ист. наук. Ташкент, 1987. С. 18-21; Алимова Д.К историографии участия женщин в развитии сельского хозяйства УзССР: 1921-1941гг. // ОНУ. 1979. № 5. С. 52-58; Ее же. Литература об участии женщин Узбекистана в общественном производстве в период развитого социализма // ОНУ. 1984. № 3. С. 44-49; Нуруллаев А.К историографии сельскохозяйственного отряда рабочего класса Узбекистана // ОНУ. 1981. № 9. С. 67-70; Тилеукулов С. Ирригационное строительство Советского Узбекистана и историография вопроса // Из истории истории строительства социализма в Узбекистане: Историография вопроса: Сб. научн. тр. ТГПИ им. Низами. Ташкент, 1981. С. 25-35; Ланда В. Земельно-водная реформа 1925-1929 годов в исторической литературе Узбекистана //

-185 -

работ и защищенных диссертаций видно, какой объем историографической работы был проделан в советское время. Следует подчеркнуть, что и в советской, и в новейшей литературе не было дано четкого описания того, чем именно (в практической плоскости) являлись «докапиталистические аграрные отношения», т.е. в литературе писали, о чем угодно, но только не о самом содержании этих «отношений»1. В.Непомнин отмечал: «Даже в хлопковых районах с их высокой товарностью продолжали господствовать докапиталистические методы эксплуатации крестьян, и широко были распространены различные феодальные и полуфеодальные формы издольщины (чайрикерство)»2. Казалось автор как бы «собирался» дать разъяснение понятию «докапиталистических форм». Но здесь же «запутывает» читателя смысловыми нагромождениями: «В деревне существовали и тесно между собой переплетались докапиталистические и капиталистические методы эксплуатации непосредственных производителей»3. Между тем историографы, комментируя подобные тезисы, лишь «подливали масла в огонь»: «Несмотря на это, в узбекском кишлаке постепенно происходили определенные социальноэкономические изменения: новые буржуазные отношения, хотя и крайне медленно, но внедрялись, обостряя классовую борьбу и усиливая социальное расслоение»4 и т.п.

Историография истории советского общества. Сб. научн. тр ТГПИ им. Низами. Ташкент, 1986. С. 29-36; Ее же. Аграрные преобразования в Узбекистане периода построения социализма в исторической литературе 1960-1980-х годов: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1987. – 25 с.; Кривовяз Л. Проблема аграрных отношений дореволюционного Туркестана в исторической литературе: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1990. – 23 с. и др.

1Мы можем отослать читателя к большому кругу специальной литературы, но в ней нет четких формулировок, статистическая и фактическая информация разнится, в ряде случаев носит расплывчатый характер, а выводы не имеют структурированных форм. Между тем, аграрные отношения, как, впрочем, и развитие сельского хозяйства Узбекистана и в советский период отечественной истории, и сегодня в условиях независимости, имеют не некую отстраненно-теоретическую, но, главным образом, практическую народно-хозяйственную и социально-экономическую значимость. См., напр.: Житов К., Непомнин В. От колониального рабства к социализму. Ташкент, 1939. –

120с.; Бедринцев К. Узбекистан в народном хозяйстве // Узбекистан: Экономикогеографическая характеристика. Ташкент, 1950. С. 7-16; Ризаев Г. Сельское хозяйство Узбекистана за 40 лет. Ташкент: Фан, 1957. – 90 с.; Непомнин В. Очерки истории социалистического строительства в Узбекистане (1917-1937 гг.). Ташкент: Фан, 1957. –

160с.; Юсупов К. Аграрные отношения в Узбекистане в период строительства социализма. Ташкент: Фан, 1977. – 200 с.; Чикаев Х. Из истории подготовки к ликвидации сохранившегося феодально-байского землевладения в Узбекистане // Труды СамГУ.

Вып. 125. Самарканд, 1963. С. 79-110; и мн. др.

2Непомнин В. Очерки истории социалистического строительства в Узбекистане (1917-

1937 гг.)… С. 37.

3Там же.

4Желтова Г. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана... С. 44.

-186 -

Таким образом, в литературе не только создавались содержательные коллизии, и формировался причудливый, не ясный читателю, понятийный аппарат, но и не решался целый круг важных (с точки зрения научно-исторического и историографического познания) вопросов1. Например, так и не было раскрыто, как именно и в чем проявлялось соотношение «докапиталистических и капиталистических методов эксплуатации»; чем «докапиталистические аграрные отношения» отличались от «докапиталистических методов эксплуатации на селе» (это одно и то же, либо совершенно разные понятийно-смысловые аспекты); что именно в «докапиталистических отношениях» влияло на «обострение классовой борьбы» и «усиление социального расслоения»?2 Это не праздные вопросы, поскольку советская историография (вслед за коммунистическим официозом) ставила вопрос о переходе государств Средней Азии «к социализму, минуя капитализм»3. Последний же для советской историографии выполнял функции идеологической «матрицы», которая с точки

1В этой связи хотелось бы обратить внимание на весьма полезное в информативном отношении издание: Трагедия среднеазиатского кишлака: Коллективизация, раскулачивание, ссылка: 1929-1955 гг. Документы и материалы / Сост. Р. Шамсутдинов, Б. Расулов. Т. 1-3. Ташкент, 2006.

2Здесь, думается, будет уместным привести точку зрения П.Галузо, считавшего, что российский капитализм, проникая в Туркестан и все теснее смыкаясь с «системой хищнической торговли», «никаких принципиальных изменений в систему феодальных отношений в крае не вносил и не мог внести» (Галузо П. Туркестан - колония. М.: Госиздат, 1926. С. 137). Если эту точку зрения спроецировать на контекст «докапиталистических форм эксплуатации» и «усиления» в этой связи «классовой борьбы», то выходит, что в Туркестане «естественным образом» зрели предпосылки к социальной революции, а большевики лишь использовали это обстоятельство сугубо в своих политических интересах. Однако это было далеко не так, однако советская историография не смогла показать, какие именно процессы происходили в аграрном секторе Туркестанского края, что в целом далеко не лучшим образом отразилось на качественной стороне исследования данной проблематики.

3Тот же В.Лаврентьев (историк периода 1920-30-х годов) писал, что [пролетариат] «...организовал батрачество и беднейшее крестьянство вокруг земельной реформы и тем самым выбил из-под ног полукрепостнических, полукапиталистических элементов деревни главную экономическую и политическую основу их роста и укрепления и раскрыл дорогу для некапиталистического развития среднеазиатских крестьянских хозяйств» (Лаврентьев Вл. Азия «инородцев» и Азия Советских социалистических республик // Плановое хозяйство. М., 1927. № 11. С. 205). Как видим, всего лишь в нескольких строках содержится такой обширный конгломерат терминов, понятий и смысловых «конструкций» («полукрепостнический», «полукапиталистический», «раскрыл дорогу», «некапиталистическое развитие» и пр.), что политически не ангажированный читатель сразу и не поймет, о чем именно ведется речь. А само название «Азия инородцев» по отношению к коренным среднеазиатским этносам вообще выглядит уничижительным. Историографы же, в свою очередь, обобщая и суммируя оценки историков, трактовали все эти текстовые нагромождения следующим образом: «Исследование процесса социалистического преобразования сельского хозяйства в среднеазиатских республиках составляло важнейшую задачу в разработке истории некапиталистического пути развития народов Средней Азии» и т.п. (Касымов Ф. Переход народов Средней Азии к социализму, минуя капитализм... С. 89).

-187 -

зрения общественно-исторической практики по целому ряду причин

иобстоятельств не была выполнима.

Висториографической литературе в целом положительно оценивается исследовательская практика историков-аграрников. Считается, что «они давали ценный материал о ростках новых производственных отношений в кишлаке и ауле, об опыте ... аграрной политики, социальных переменах в среднеазиатской деревне»1. С этим обобщающим выводам необходимо согласиться. Однако некоторые дискуссионные выводы «фактологов» оказались без внимания либо поддерживались историографами. Так, в научно-критической литературе приветствовалась точка зрения Г. Ризаева, полагавшего, что изменения в производственном укладе аграрного сектора, якобы, «развязали производительные силы в наиболее мощных экономических районах Узбекистана путем укрепления рыночных связей между дехканством и социалистической промышленностью...»2. Невольно возникает вопрос, о каких рыночных связях или отношениях в условиях тогдашнего «социализма» можно было вообще говорить, если коммунисты отвергали рынок как форму и способ существования экономических/производственных отношений? Очевидно, этот вопрос мог быть вполне уместным уже в тот – советский период, когда историографы, «по полочкам разбирали» труды своих коллег по «научному цеху».

Отмечая эти моменты, нам меньше всего хочется выглядеть некими «крючкотворцами», ищущими недостатки в исторической литературе и цепляющимися за выражения и формулировки. Представляется, что дело обстоит как в постановке, так и в решении советской историографией конкретных научных вопросов, а нашей задачей является вычленение симптоматичных характеристик историографической работы, выявление на отдельных конкретных примерах ее сильных и слабых сторон.

Например, нельзя не отметить такой факт: «Положительным явлением в историографии было появление брошюр и статей о земельно-водной реформе на местных языках3. Написанная простым

идоходчивым языком эта литература в достаточной мере подчеркивала социально-экономическое значение проводимых преобразований в сельском хозяйстве, отвечая поставленной партийными орга-

1Касымов Ф. Переход народов Средней Азии к социализму, минуя капитализм... С. 101.

2Ризаев Г. Краткий очерк земельно-водной реформы в Узбекистане... С. 57.

3В тексте приводится литература, изданная на узбекском, таджикском и киргизском языках.

-188 -

нами задаче «широкой агитации и популяризации земреформы»1. Касательно указанного выше историографического факта, это, несомненно, верное замечание. Однако публикации сугубо пропагандистского содержания («Для чего нужна земельная реформа?», «Что надо знать дехканину о земреформе?», «Что дала Советская власть трудящимся аула и кишлака?» и т.п.), рассчитанные на «воспитание широких масс» и донесение до них идей сельскохозяйственной коллективизации и «раскулачивания», вряд ли логично относить к научной литературе.

Следует также упомянуть еще одно примечательное историографическое замечание: «Несмотря на значимость этих работ2 для того времени3, они в исследовательском вопросе шли более «вширь», чем «вглубь», результатом чего явилась беглая констатация событий. Кроме того, они в какой-то мере преувеличивали ... значение [земельной реформы], утверждая, что в ходе реформы было уничтожено кулачество в кишлаке, тогда, как известно, что эта задача была решена в Узбекистане лишь в процессе осуществления сплошной коллективизации»4.

Комментируя это положение, обратим внимание на два, как минимум, аспекта.

Во-первых, «беглая констатация событий» действительно имела место, хотя далеко и не во всех исследовательских и статистикоэкономических материалах. Изучение вопросов «вширь», т.е. достаточно солидный проблемно-тематический охват изучаемых вопросов без их должного аналитико-синтетического рассмотрения (изучение «вглубь»), означает лишь одно – советские историки не имели необходимых практических навыков для ведения полнокровной научно-исследовательской работы. Это особенно относится к периоду 1920 – 1930-х и первой половине 1940-х годов.

Во-вторых, «преувеличение значимости земельной реформы в раскулачивании» вряд ли следует относить к недостатку литературы описываемого периода и выставлять историкам по этому поводу соответствующий «счет». Политическая обстановка тех лет требовала от историков «научно обоснованной поддержки» (если о таковой вообще уместно говорить в данном контексте) мероприятий советской власти в аграрной сфере. Что касается самого «раскулачивания»,

1Касымов Ф. Переход народов Средней Азии к социализму, минуя капитализм... С. 96.

2Речь идет о трудах по вопросам преобразований в аграрном секторе Узбекистана и Средней Азии.

3Имеются в виду 1920-30-е годы.

4Желтова Г. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана... С. 47.

-189 -

то в сущности своей в Узбекистане кулаков как таковых не было и данный термин был больше применим к «центральным районам

СССР» – России, Белоруссии, Украины и т.д., хотя, в целом, меры по надуманному «раскулачиванию» в Средней Азии органами ОГПУ все же предпринимались1.

Отмеченные выше аспекты, освещаемые советской историографией, не единичны. В принципе, можно привести массу примеров, которые, помимо явных положительных моментов в виде собранного и обобщенного массива научной информации, могут указывать на проблемно-постановочные, содержательные, терминологические и иные изъяны советской литературы, посвященной аграрному сектору Узбекистана и мероприятиям, осуществляемым советской властью в сфере сельскохозяйственного производства.

Следует отметить и работы общего тематического конкретночастного (дробно-тематического) плана, которые, только все вместе взятые дают общую оценку исследованиям, посвященным истории народного хозяйства Узбекистана, в том числе на отдельных отрезках времени2.

1К данным вопросам см. современные подходы ученых в условиях национальногосударственной незаисимости, напр.: Аминова Р. Возвращаясь к истории коллективизации Узбекистана. Ташкент, 1995. – 125 с.

2Махмудова К. В.И.Ленин об экономическом развитии Советского Туркестана // Научные записки Ташк. фин.-эконом. ин.-та. Вып. 13. Ташкент, 1961. С. 5-14; Бедринцев К. Проблемы развития производительных сил Узбекистана и задачи ученых республики // ОНУ. Ташкент, 1964. № 11. С. 5-10; Жиленкова М. Вопросы новой экономической политики в трудах В.И.Ленина // Научные труды ТашГУ. Вып. 293.Ташкент, 1967. С. 131-135; Касымбеков Ж. Историография социалистического соревнования в промышленности Узбекистана // Материалы по истории Узбекистана: Сб. ст. Ташкент: Фан, 1973. С. 408-420; Алимджанов А. Хозяйственное строительство в Туркестанской АССР в советской историографии Узбекистана (50-60-е годы): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1970. – 27 с.; Лунин Б. Социально-экономическое и общественно-поли- тическое развитие Узбекистана в период зрелого социализма: Историография проблемы // ОНУ. 1979. № 8. С.33-42; Тураев С. Современная советская историография деятельности коммунистической партии по осуществлению новой экономической политики (НЭПа) в Туркестане: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1990. – 22 с.; Новая экономическая политика в Средней Азии и Казахстане: Теория, история, суждения. Ташкент: Фан, 1989. – 128 с. и др. Косвенно либо эпизодически историографиические вопросы хозяйственного развития Узбекистана в той или иной степени освещались в общих историографических трудах, посвященных развитию исторической науки республики и другим проблемно-тематическим направлениям советской историографии: Муминов И. Обществоведы АН УзССР навстречу 50-летию СССР // ОНУ. 1972. № 1. С. 3-14; Желтова Г., Исламджанова М. Рабочий класс Узбекистана в освещении советской историографии // ОНУ. 1972. № 6. С. 9-15; Ахунова М. Состояние и перспективы развития исторических исследований в Узбекистане // ОНУ. 1972. № 11-12. С. 9296; Лунин Б. Проблема некапиталистического пути развития народов Средней Азии к социализму в советской историографии // ОНУ. 1972. № 11-12. С. 140-150; Камалов С. Развитие общественных наук в Каракалпакской АССР // ОНУ. 1973. № 1. С. 20-29; Желтова Г. Социалистическое строительство в Узбекистане (20-30-е годы): Историографический очерк. Ташкент: Фан, 1975. – 143 с.; Ее же. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана: 1930-1970-е

-190 -