Slavyane-musulmane_na_Balkanakh__yazyk_kultura_identichnost_by_Uzeneva_E_S__red__z-lib_org

турецкий. [Но почему?] Что почему? Говорят на турецком. (Иту й исаври т’ са пумаци. Турску дуệмт, ту рску учềт. [Ам о ти?]Чêм о ти? Турску си думệт.

Лишь в 1990-е гг. в Греции было решено принять меры против достигшей больших размеров турцизации болгароязычных мусульман путем утверждения их «помакской» идентичности, но в целом эти запоздалые попытки неоднозначно воспринимаются болгароязычным населением. В местных школах, насколько можно о них еще говорить из-за оттока населения в результате миграционных процессов, обязательно изучаются официальный греческий язык, а также турецкий язык. Для обслуживания новой греческой политики по отношению к богароязычному населению был введен и активно употребляется этноним помаки и лингвоним помакский язык, при этом ни один греческий ученый-языковед не объяснил, каковы характерные особенности этого языка и как он соотносится с болгарским языком. В то же время не могут этого объяснить и зарубежные ученые, которые признают существование этого языка (Фос 2001: 233– 250; Дуличенко 2004). Попытки изучения помакского языка в местныхшколахбыли безуспешны.

Среди возрастных групп в первую очередь эта проблема касается детей и подростков, которые в школе не учат родной диалект, изучая лишь турецкий и греческий. В результате этого они не владеют своим родным языком в полной мере. Важно отметить, что родители молодого поколения открыто общаются, даже в семейной среде, с детьми на турецком языке. Показателен случай, свидетелем которому я стал в одной из поездок по Южным Родопам. Местный болгароязычный мусульманин, преподаватель турецкого языка, запрещал своим маленьким детям говорить дома на родном языке и заставлял говорить на турецком. На

inslav

мой вопрос, почему он это делает, ответил: Сейчас им нужно учить турецкий, а потом выучат и помакский. (Да бе, те сига тр’а бава да научот турцки дил’, пък се тнệ ште да нау чат иọпма цкосо– А.И., квартал Зюмбюл, Мустафчево, Ксантийская область).

Представители среднего поколения, особенно в городах и равнинных районах, где есть турецкое население, также активно общаются на турецком языке, а употребление родного языка ограничено лишь общением в семье. Основным проводником турцизации является интеллигенция, она существует в селах и, хотя и немногочисленна, и представлена преимущественно преподавателями турецкого языка, получившими недорогое или даже бесплатное образование в Турции. Есть представители и других профессий, также получившие образование в Турции. Местные служители культа (ходжи и имамы) получают религиозное образование в Турции, а в дальнейшем продвигают идеи турцизации в населенныхпунктах, где живут и служат.

Мы зовемся помаками, но мусульмане. И ходжи, и учителя наши так нас учат, говорить на турецком. (Н’е смệ, ви ка,ọпма ци, ама мисл’ума ệ,н ви каан, анадим?И о џинệ, и йурêтме нинệ на ши тай на учат, турскуну да прифа тамệ – Ш.Я., Мусаджик, Гюмюрджинская об-

ласть); Это хорошо, что есть ходжи, что они нас учат турецкому, нашему языку религии, Турции. Потому что греки – дурные свиньи, этот язык не для этого, он только для христиан. (То у баву, чиса о џитệ, та да на уча т на турску, дани ду ệмт за ди ệн, за Т’урки ệй. О ти уру минатê пара тику свиệ,нто ни ду ма за нвато, са му зна е христийанлък да распраệв– Ш.И., квартал Ряка с.

Исёрен, Ксантийская область). Наши имамы все закан-

чивают школы в Турции. Там учатся, а потом учат здесь детей. И женщины наши уезжают туда в школы, помусульмански. (А а--а има мите наши врит’ искарват укул

inslav

ф Т’урки йе, там са ồучт да пêйồт. Че се тнệ пак учồт дêца са тука. Тои на ши жени хоệдт на уку л там, пу м’усл’ума нскусу–С.Б., Долап хан, Ксантийскаяобласть). До недавнего времени в Греции местные болгароязычные мусульмане не допускались к обучению в высших учебных заведениях, а сейчас, когда это обучение поощряется, его стоимость непосильна для простых местных жителей. А то, что родной диалект не изучается, лишает возможности даже представителей местной интеллигенции иметь представление о своем родном языке. Вот, например, как один молодой местный учитель турецкого языка, получивший образование в Турции, рассуждает о своем родном диалекте: Я

турецкого, учителем турецкого был. Помакский язык

– славянский. С нашим то же, потому называем помакским. Помакский, он от славян, они части одного. Когда слушаю русский – много понимаю. По-польски когда слышу – много понимаю. Словакия – понимаю. Когда македонцы бывают – всё понимаю. [Но почему?] Потому что он как наш, и с вашим он одина-

ковый. [А болгарский когда слышишь?] Болгарский понимаю, но больше из Хасково, Пловдива. Если смотреть телевизор – совсем мало слов понимаю. (Йề сам т’у ркчệ, т’у ркчệ йурêтмеи н бе… Пумацкусу к’ена, то пума кусуц сла вичеêй… На шосо да зноệмêдно и то , зато ти ви камệ пома цко. Помацкосо тойи то анно ат сла ви билинề,’д бир парчề съ ệд. Ага на слуệшм ру скъ, л’о млогу саềтамс. По поло нски гаслу ệшм, мло гу саềштомс. Е-е-е Славаки ệй– сềштам са. Ага на би ват на Македоники– и ейнава са ври т’ềштасм [Ам о ти?]О ти тойê ка ту нашосо, аднаквойê то и

сас ва шоно. [Ам бồлгарску ага слушаш?]Бồлгарску сềштом со, а ма помногу ут Хаскова, ут Плодифв. И нак

inslav

телевиз’о нат дету дуệмт хич ма лкоềтомс со. – М.А.,

квартал Кыра, Мустафчево, Ксантийская область).

Но более старшие носители диалекта помнят болгарские школы, в которых они учились в период болгарского управления в 1940-е гг: Болгары пришли сю-

да в сорок втором, в сорок первом пришли. Мы тогда маленькие дети были, но хорошо изучили болгарский. Но забывается. Они не вернутся, болгары, никогда. Так что сейчас мы – помаки, турки, говорим на помакском. (Сê душло лу булгаệрт ту ка кърк икид’екърк, бирд’е бê душло лу. Неа мал’ки тугава децаа, ма изучи а хубау булгарцкутусмê изучи ли. Ама, ама саса забур’а ва.êТне ма са варнат булгаретệ ни куга. Пък сига не л сме пумаци, турце, е, пумашкệт уста ва ку-

нушу – Ш.А., Бобалар, область Дидимотики); Когда Болгария пришла, мы, все дети, пошли в болгарскую школу, там научились болгарскому. Книги у нас были, буквари их называли. (Ага Булгари ệйдо йдệ, ври т’êдца та одехмệ на булга рски укул, та научихмệ булга -р ску. Кита ệпим’а хме, букуваêрги ви каха– И.А., Мем-

ково, Ксантийская область).

Есть интересное объяснение близости местного говора к современной разговорной форме болгарского языка: Когда в Софию приезжаю, могу и не понять, не разобрать. Мало понимаю в Софии. В Пловдиве лучше понимаю. (Со фийа гану идамề,йсê мо жệ да не сềштам, мо жệ са нê разби рам. Малку са разбирам ф Софийа. Ф Пло вдиф поса разби рам– М.А., кварт. Кыра, Мустаф-

чево, Ксантийская область); В Хасково, в Кырджали, в

Пловдиве понимаем, когда говорят. Они говорят как мы. А дальше, в сторону Софии, вообще не понимаем. (Аф А скува, аф Кържệлъ, аф Пло вдиф са разбирамệ кана ду ệмт. Те ду ệмт ка ту нами. Нататак, на Софийệ стра на ич на разбирамệ са – М.Я., Хебилево, Гюмюр-

inslav

джинская область). Это связано с диалектными особенностями рупских говоров в областях Пловдива и Хасково, которые нашли отражение и в современной региональной разговорной форме болгарского языка. Часть этих рупских говоров является и родопскими говорами

(Стойков 1993: 120, 122).

Некоторые собеседники видят специфику местного родопского говора и его отражение в современном болгарском литературном языке: Нас можешь понять.

Наш говор можешь понять. Ты говоришь не так, как мы говорим. Болгар и болгарский мы можем понять, но на помакский не похоже, они разные. (Нашệс ту сê,йни мо ш са разбире.шТ’а нусу на лафене ни мо ш са разбире ш ас тх’а. Ни мо ệйке на тини си думệт, ка к негу ду мимệ. Булга рски ас булгаринон можệ. Ни мойệ а са разбêре ас, пума цкусу сани м’а са. Инаквуêй– Ш.И.,

квартал Ряка, с. Исёрен, Ксантийская область).

Есть случаи, когда проясняется общее между говорами болгароязычных мусульман Ксанти и болгароязычных христиан – потомков болгар-грекоманов в окрестностях г. Драма: Я работал в Прусучанах, большое село рядом с Драмой. А там недалеко Неврокоп (г. Гоце-Делчев). И там говорят на помакском. Все говорят на помакском. И старые люди, они говорят. Я ходил на работу. Как раз покупаем что-нибудь поесть свежее, и слышат, как мы говорим, нас называют болгарами… И он говорит: почему вы говорите, как мы! Там, дальше, на болгарской стороне, та дорога, там так говорят. (Йа ра бутệх на Прусуча ни, атси й гул’аму селу, нах Драма страна. И тугана ут та м нагоệре Н’еврêко п. Таи та м дуệмт пума цку. Ври т’ на дуệмт пума цку. И тои ма стар’, стартệ о ра ду ệмт. Ати дах да рабатệ нако с. Таман’ зимамệ прềсну инако а да êйде ệ,м чу ệйт ма ка к думимệ и

inslav

ви кат булгаретệ… И то й вика:êчм ви дуệ митệ ка ту нас! Ита мва дену пад’имат нагоệ,р на Булгари ệй стра на,ồптệн, то йенềй ду ệмт – Х.С., Кетенлик,

Ксантийская область). Таким образом, в нарративах отличается единство болгарских диалектов Восточной Македонии и Родоп как части юго-восточных (рупских) болгарскихговоров (Младенов 1979: 349).

Лучше всего местный говор сохранился в речи представителей старшего поколения, бόльшая часть которых (не считая женщин) – трилингвы. Болгароязычным мусульманам, чтобы сохраниться, необходимо владеть греческим и турецким языками: А, помаки. Помак знает и турецкий, и болгарский, и греческий, и турецкий. (А а,-пума ци. Пумак н зна ệйи ту рски, и булг-а а-а, и исакво с, и турски- -и-и, и есва уру, мскусу знаệйгу –

И.Х., Исёрен, Ксантийская область); Мы говорим на гре-

ческом. Хорошо говорим на греческом. Турецкий мало знаем, греческий знаем. (Н’е ду миме урумцку. Н’хуе ббệ ду мимệ уру мцку. Турску малку зномйệ, уру мску зноệм–

Е.Т., Широка поляна, Ксантийская область); Помаки,

здесь помаки и греческий знают, и турецкий знают, и помакский знают. (Пумацитệ êйту , спума цисệ и урумскум зна ệйт, и ту рскум знаệйт, и пума цкум знаệйт –

И.Я., Хебилево, Гюмюрджинская область).

О языковом обучении детей они рассказали сле-

дующее: А, наши учат греческий, учат турецкий и помакский учат. Не учат… Нет помакского. Помаки будут говорить на помакском. (А на, шсệ уча т урумску, учъ т турску и пумацку учъ т. Ни учът… не мамệ пума - цку. Пума цкуêшду ệмт пума цку– Е.Т., Широка поляна,

Ксантийская область).

Судя по районам, в которых живут болгароязычные мусульмане, наиболее высока степень турецкой инвазии в районе г. Дидимотики. Причины этого за-

inslav

ключаются в том, что население там не является местным. В районе с. Рушенлар (Руса) до 1950–1960-х гг. во многих кварталах жили турки-алевиты, известные также под названием кызылбаши. При обострении политических отношений между Турцией и Грецией в этот период они переселились в Турцию. Греческие власти провели среди болгароязычных мусульман Гюмюрджины, в горных селах которых было трудно найти пропитание, кампанию по заселению обезлюдившего района, и часть населения переселилась в район Дидимотики. Больше всего переселенцев в большом селе Хебилево (Хлой) – в более чем в 10 селах и кварталах. Компактно проживает переселившееся население в селах Мехрикос (Кехрос), Хаджи Верен (Ано Вирсини), Мусаджик (Миртиски) Гюмюрджинской области (Мит-

ринов 2012: 22).

В этих поселениях болгароязычное население среднего поколения общается на турецком языке. Нередки даже случаи, когда внуки принуждают старших дома говорить на турецком языке, который является для них более престижным: У меня сын, и от него две внучки. Вообще не знают помакский. Мне говорят: «Э, бабушка, как надоело, что говоришь?» (Виш, и мам, мо чмệтуму и мам д’ве турунệ’чта. И чêнзнайệт пума цкуну.ềЧм’ ви кат: ни ệ,нне ирдисан бе, не кунуши сай? Би з дина му изиệнс ишлêди сан– Р.И., Бобалар,

округ Дидимотики). В результате представители среднего поколения, особенно переселившиеся в близлежащие города – Дидимотики, Суфли, Орестиада – забывают свой родной язык или говорят на нем неправильно, как говорят на болгарском языке туркоязычные люди. Вот что говорят переселенцы старшего по-

коления в Дидимотики: Мы в Хебилево выросли все, мать, отец, братья, соседи, вся деревня, и говорили на

inslav

помакском. Но сюда когда приехали, научились говорить по-другому, на турецком. И невестку взяли, мой сын привел невестку. Невестка моя говорит всё на турецком. Бабушка невестки моей спустилась вниз, в Дервен, если слышал, Голям Дервен. И они когда пришли, зять вообще не знает помакский, как мы. Он помак, но говорит на турецком. И зять мой, и невестка, и дети заговорили на турецком. И оба говорят на турецком. (Не аф Хêби ệвул нара стахмệ иса й си врит’, майка, ба йку, братйệ, кумшийệ, бит’и м к’ой. Ибил’уфску, -пу ма ску исай си гу ду мамệ. А ма айтус ага до ệйхме, йурêтме ệнзềа да ду ệдт уд дру гадệ, зềа да урто ват ту рску- -у. Си тнệ йê невềста з’а х, момчệсу ми дуве ệд невềста. Е, невềстата ми урто ваềсврит’ ту рску. Анна та мома ми избềга на айна м надолу, Д’ервен аку си чу вал, на Гул’амêДрве н. Иềтде ту утидệ, зе ệт и чêн зна ệйпума цку, кат нам. Тойê пумак, ама урто ва са ту рску. И зеệт ми йê къ ту нами си, и навềстата, а ма ут му шки ештệ, ут дêца на са зауртовали турскун. И дви ệтурто ват турску – Е.Ш., с. Бобалар, область Дидимотики).

Очень активно отуречивание происходит в округе Гюмюрджины, особенно среди переселенцев в равнинные районы – там и представители среднего поколения общаются преимущественно на турецком. В обособленных «помакских» кварталах в городах Гюмюрджина (Комотини) и Шапчи (Сапес) общаются исключительно на турецком и в случае необходимости на официальном греческом языке.

Местные болгароязычные мусульмане отрицают существование «помакского» народа, аргументируя это тем, что отсутствуют какие-либо признаки его сущест-

вования: «Мы турки и говорим на помакском. Где он, где помакская история? Нет. А раз нет единого

inslav

порядка, как можно говорить, что он есть?» (Не смêм ту рци, даду мимệ пума цки. Кадему йề, каде му йề истури ệйта пума цкутуму?Не маêйки н’? Агагу не ма един дузен’, кък да гу викам йайи ма ?гу– А.А.,

Мехрикос, Гюмюрджинская область); «А кто помаки?

Где помакское государство? Язык помакский есть разве? Нет помаков. Нет языка, нет знамени, которое можно видеть где-нибудь». (За кно т’ê пума - цку? Де йê пума цки ик’умет’? Пумацкаêйзи ệйимềвала ли йề иту ?йНе ма пумаци. Нема нийêзи ệ,й ни байрềка мо же да видиềнкаде – С.М., Мустафчево, Ксантийская область); Мы, нас зовут помаки, турки. Нет ни помакского языка, ни корана, все села говорят на турецком, понимаешь? (Ни й смệ, ви ка, н’и пумаци, т’урк’у Не. амệ ни пума цкаêйзъ ệ,й ни кура на йимам, врит’ се ли йимам итус турску. Разбрал’ са? – С.Ш.,

Саранджина, Гюмюрджинская область).

Сами носители родопского говора имеют разные представления о нем. В целом они не воспринимают его как отдельный язык. Искусственно созданный глот-

тоним помакский язык, помакский дил не употребляет-

ся. Обычные носители говора определяют его как пу-

ма цкуи реже нашенску: Помакский – это хорошо, хорошо. Но европейский, как пишут. (Пума цкутуêй у баву брệ, пума цкутуêйу баву, амада алафра нга да,-

ка ктуêйпи сану– С.Ш., Саранджина, Гюмюрджин-

ская область); Здесь все знаем и говорим на помакском. (Айту с врит’ си зноệми си ду мимệ пума цку–

С.М., Гёкче бунар, Ксантийская область). Очень редко его идентифицируют с болгарским языком – болгарску. В то же время местные болгароязычные мусульмане не имеют представления о том, что их диалект – это часть болгарской языковой территории, но все же осознают, что их говор схож с говором болгарского

inslav

родопского населения в пределах Болгарии: Мы гово-

рим на помакском, болгарском. (Ни е думимệ пума цку,

булга рску). [На помакском или болгарском?] Это од-

но – и наш, и ваш. Болгарский. (То адно йê и на ệшсу, и

ва ệшту. Булга рску êй. – Т.М., Синиково, область Ксанти); Одинаково говорим с Златоградом. Там живут наши. Так сложилось давно, в давные времена.

Когда прокладывали границу – нас разделили. (Аннакво ду мамệ сас Зла тувграт. Чем ние там имамệ въ -т решни. То тва йê уд напре ш устаналу, ей авезаманлда Се. тнệ са кла ли синурас иса смề прикъцали. –

А.М., Мемково, Ксантийская область); Мы – одно по языку. Я понимаю все, когда наши из Аврена, Дуни, из Уруклер говорят. Ребята работали из Аврена – мы говорили с ними. (Бе ни смеệ êнно и фаф ди ệтл. Йа сиа разби рам са сичку, агана ши уд Аврен, ут Дун’ата, ут Йурукл’е р думат. Им’аệш ита мба на Авренската по рта момчêта ут Авре н рабутêха, та смê ду мали–

С.Б., Хаджи Верен, Гюмюрджинская область); С на-

шими с той стороны легко разговариваем. И они говорят как мы. (Сас на шинệ утва ệдса кунушти свамệ раатлъ И. те ка ту нам дуệмт. – Ш.Т., Голям Дер-

вент, область Дидимотики).

Более фанатично настроенные отуречивающиеся жители равнин отрицают какую-либо связь с болгарским языком и болгарским народом, высказывая странные гипотезы происхождения болгарского языка: Смотри, в

те времена Болгария была турецкой. Болгария была Турцией тогда. Россия создала помаков, Венгрию, Болгарию… Вот, Россия создала болгар. Они и дали нам этот язык. (Бак, о заманда булга ệрт бе ệшт’урк. Булга ệрт бе ệшт’урк туга с. Негу Руса стори пумак, Маджêриста н, Булгариста н… Дур, Русệт ги сто ри булга ệр. То ни да де туй дил…’ – Х.А., Къзлар, Гю-

inslav