Kramer_S_-_Shumery_Pervaya_tsivilizatsia_na_Zemle

НАСЛЕДИЕ ШУМЕРА

да-государства Эрех, был военным и религиозным главой, называемым эл, и что он носил шумерское имя. Мы также узнаем о существовании других высоких политических чинов Аратты, обозначенных шумерскими словами эиси, суккал, шатам, кагаба и угула, о существовании, как и в шумерских городах-государствах, совещательного собрания, чьим мнением, однако, правитель города мог, если хотел, пренебречь.

Относительно религии мы узнаем, что шумерский пантеон был почитаем в Аратте. Его божеством-покровителем была богиня Инанна, которая, судя по первой из наших эпических поэм, «Энмеркар и повелитель Аратты», только позднее стала «царицей Эанны» в Эрехе Энмеркара. Другим любимым божеством Аратты был Думузи, давно известный обожествленный правитель Эреха, пастух, ставший, согласно шумерским мифографам, возлюбленным и супругом Инанны, обреченным ею же на смерть. С другой стороны, бог Энки, особо нежно относившийся к Энмеркару, был довольно враждебно настроен к Аратте и ее эну.

Экономическим благополучием Аратта, судя по поэмам, была обязана прежде всего золоту, серебру и всевозможным каменьям. Она славилась мастерами по металлу и камню, зодчими и скульпторами. И несомненно, именно по этой причине правители Эреха, региона, полностью лишенного камней и металлов, жаждали присоединить Аратту к своим владениям. Между тем Аратта была бедна зерном, избыток которого водился в Эрехе, чем и объясняется, вероятно, готовность жителей Аратты, вопреки воле правителя, покориться Эреху.

Обратимся теперь к географическим указаниям наших поэм и попробуем представить вероятное местонахождение Аратты на карте. Прежде всего, мы не без оснований полагаем, что Аратта располагалась в Иране, поскольку наши поэмы изображают ее как удаленную от Эреха, города Южной Месопотамии, землями Ашнан, от «плеча» до «головы»; Ашнан же, по мнению большинства ученых, — это территории в Юго-Восточном Иране. Но встает вопрос, как располагалась Аратта относительно Ашнана. Следует ли искать ее к северу от Ашнана в на-

305

С. КРАМЕР. ШУМЕРЫ

правлении озера Урмия и Каспийского моря, или же к востоку, в направлении Белуджистана и Индии, или же

кюгу в направлении Ларистана и Персидского залива?

Иснова ответ нам дает эпическое сказание шумеров. Текст этой поэмы, которую можно озаглавить «Лугальбанда и холм Хурум», оставался по большей части нерас-

познанным до 1955 г., пока не стала доступна большая, в шесть колонок, табличка из собрания Хилпрехта Университета Ф. Шиллера в Йене. Она рассказала следующее.

Энмеркар, повелитель Эреха, решил отправиться в Аратту, чтобы подчинить ее себе. В сопровождении огромного числа жителей Эреха под командованием семи безымянных героев и Лугальбанды, который, говоря словами поэмы, «был восьмым», он прибывает на холм Хурум. Здесь Лугальбанда заболевает. Его братья и друзья делают все, чтобы спасти его от смерти, но безуспешно. Решив, что он мертв, они решили, что оставят его тело на холме Хурум, продолжат путешествие в Аратту, а на обратном пути из похода заберут его тело и доставят в Эрех. Но Лугальбанда не умер. Покинутый, он молит богов солнца, луны и звезды Венеры, и они возвращают ему здоровье. Он скитается по холмистым степям, и здесь мы вынуждены расстаться с ним, так как имеющийся текст на этом месте прерывается.

Из этой поэмы следует, что холм Хурум находился где-то между Эрехом и Араттой, и, поскольку есть основания полагать, что он был изначальной родиной хурритов, расположенной у озера Ван, мы приходим к выводу, что Аратта располагалась в непосредственной близости от озера Урмия, а возможно, и еще восточнее. На самом деле военную экспедицию Энмеркара в Аратту можно в какой-то степени сравнить с походом Саргона II в земли маннеев, состоявшимся на две с лишним тысячи лет позже (714 г. до н. э.). Интересно, что в отчете об этом походе упомянута переправа через реку Аратту, своим названием, возможно, обязанную городу.

С горной Аратты близ Каспия обратимся к двум странам, часто упоминаемым рядом как Маган и Мелухха. Их местоположение до сих пор остается под сомнением, хотя

306

НАСЛЕДИЕ ШУМЕРА

не исключено, что это Египет и Эфиопия. Действительно, большинство исследователей клинописи сходятся во мнении, что к 1-му тысячелетию до н. э. Маган и Мелухха действительно в основном соответствовали Египту и Эфиопии. Эта идентификация подвергалась сомнению относительно более ранних периодов истории — к примеру, времен Саргона Великого, Гудеа и Третьей династии Ура, — поскольку пришлось бы сделать почти невероятное допущение, что у людей тех ранних эпох были морские корабли, способные достичь восточного берега Африки. Это привело к гипотезе о том, что тысячи лет назад, а именно в 3—2-м тысячелетиях до н. э., произошел топонимический сдвиг, т. е. названия Маган и Мелухха, некогда относившиеся к землям, граничившим с восточным и южным арабским побережьем, по какой-то причине были позже перенесены на Египет и Эфиопию.

С методологических позиций, подтверждение гипотезы об именном сдвиге в клинописных документах столь значительных стран, как те, что значились под названиями Маган и Мелухха, должно иметь весомые и неопровержимые доказательства. Но на сегодняшний день, полагаю, таких доказательств нет. Очень вероятно, что никакого сдвига и не было, как станет ясно из дальнейших фактов, и что Маган и Мелухха в 3-м тысячелетии до н. э., как и в 1-м, более или менее соответствуют Египту и Эфиопии.

Маган и Мелухха упоминаются и в шумерских, и в аккадских текстах, начиная по меньшей мере со времен Саргона Великого до середины 1-го тысячелетия до н. э. Саргон Великий в собственных надписях указывает, что суда Магана, Мелуххи и Дильмуна бросали якорь в его столице, Агаде. Его внук Нарамсин захватил в плен царя Магана по имени Маниум, вернулся домой с трофеями и разрабатывал там камень; были найдены несколько алебастровых ваз с посвящением Нарамсина и с выбитыми на них словами «добыча из Магана». Гудеа пишет, что в Магане он добыл диорит для статуй, а в Магане и Мелуххе — древесину для строительства храма Энинну. Ур-Намму в прологе к своему своду законов говорит о возвращении

307

С. КРАМЕР. ШУМЕРЫ

Маган-ладьи Нанны на границе — загадочное сообщение, которое тем не менее указывает на важность значения торговых отношений Магана и Шумера. Хозяйственные документы времен Третьей династии Ура называют ввозимые из Магана и Мелуххи медь, слоновую кость, сердолик и лук. В постшумерский период о Мелуххе несколько раз говорится как о месте «черных людей», что естественно позволяет отождествить Мелухху с Эфиопией.

Вшумерских литературных текстах, опубликованных

инеопубликованных, есть также ряд ссылок на Маган и Мелухху, ценных как свидетельство тесных взаимоотношений между Маганом, Мелуххой и Шумером; они также указывают на тождество Магана и Мелуххи с Египтом

иЭфиопией. Мы перечислим эти ссылки.

1.Три строки из поэмы «Гильгамеш и Страна Жизни»:

Когда она утонула, когда она утонула, Когда лодка Маган утонула,

Когда лодка «Могущество Магилума» утонула.

Эти строки являются частью наставления Гильгамеша, адресованного Энкиду, который, напуганный мыслью о предстоящей встрече с Хувавой, чудовищем, стражем «страны поваленного кедра», с большой неохотой берется сопровождать своего господина в опасном путешествии. Мысль отрывка неясна, но она подтверждает, что тема ладьи Маган и ее потопления была общим местом для шумеров. Более того, есть вероятность, что третья строка, где говорится о судне под названием «Могущество Магилума», имеет отношение к Мелуххе.

2. Строка в самом конце мифа «Энки и Нинхурсаг»:

Да станет Нинтулла влалыкой Магана!

Эти слова произнесены богом Энки, оглашающим судьбы восьми божеств, рожденных богиней Нинхурсаг; они должны были вылечить восемь органов тела Энки, пораженных болезнью в результате того, что он съел восемь заповедных растений. Имя Нинтулла имеет все звуковые

308

НАСЛЕДИЕ ШУМЕРА

признаки шумерского комплекса и означает «владыка тупа», гштуп — слово, значение которого пока неизвестно.

Из этой строки мы узнаем, таким образом, что бог Магана носил шумерское имя и что шумерские поэты и литераторы считали вполне возможным произвести на свет и распространить идею о том, что богом Магана его назначил их собственный бог Энки. Это говорит о довольно близких отношениях между странами и народами Шумера и Магана.

3. Отрывок из восьми строк из «Проклятия Агаде» звучит так:

Марту из горной страны, что не знают зерна.

Приносят ему (Нарамсину) непорочных быков, непорочных ягнят,

Мелуххиты, люди из черной страны, Приносят ему всевозможные редкие веши,

Эламиты и субарийцы (субары) несут ему грузы, как вьючные ослы,

Все энзи и санга, ревизоры Гуэдинны, Везут дары свои прямо (в Агаде) ежемесячно и в Новый год.

Здесь мы находим мелуххитов в списке тех, кто приносит дань Нарамсину в его столицу, Агаде, как и марту, эламиты и субарийцы. По правде сказать, странно, что здесь не упомянут Маган, поскольку, согласно известным вотивным надписям того времени, Нарамсин покорил Маган и привез оттуда добычу; и вообще, исходя из общих оснований, кажется естественным, перефразируя известное американское выражение, «где Маган. там и Мелухха». А если так, то в «Проклятии Агаде» немаловажен тот факт, что мелуххиты представлены как «люди черной страны», что очень напоминает выражение «черные мелуххиты» из упомянутых выше надписей 1-го тысячелетия. Это сходство говорит о том, что земля, известная под названием Мелухха авторам этой поэмы, жившим, вероятно, около 2000 г. до н. э., была идентична той Мелуххе, которую знали писатели 1-го тысячелетия, и что не было никакого топонимического сдвига.

309

С.КРАМЕР. ШУМЕРЫ

4.Две строки из гимна Нинурте, опубликованного как текст № 61 в моей работе «Шумерские литературные тексты из Ниппура», звучат так: «Сердолик и ляпис-лазурь вы принесли (?) из страны Мелухха». Это утверждение является частью фрагмента, воспевающего бога Нинурту как «подателя» металлов, камней и минералов из стран, где их добывают. Известно, что сердолик был действительно характерным для Мелуххи камнем, но странно упоминание

отом, что Мелухха славилась также и ляпис-лазурью.

5.Пока неопубликованный вариант отрывка из мифа «Энки и Нинхурсаг», представляющий собой в основном благословение Энки Дильмуну, звучит так:

Пусть страна Туркиш везет тебе золото (из) Харали. ляпис-лазурь (и)

Пусть страна Мелухха (везет ?) тебе соблазнительным драгоценный сердолик, месшаган-перево, прекрасное

«морское» (?) дерево и большие суда; Пусть страна Мархаши (везет ?) тебе могучую медь, силу

диорит, у-камень и шумам-камень; Пусть «Морская страна (?)» везет (?) тебе черное дерево (?), украшение ...царя, Пусть страна Заламгар доставляет тебе шерсть, (?), хорошие

масло сезама, благородные одежды прекрасные одежды,

(и) большие суда; Пусть широкое море приносит (?) тебе свое изобилие; Город — дома его хорошие дома, Дильмун — дома его хорошие дома, Ячмень его — очень мелкий ячмень, Даты его — большие даты, Урожаи приносят три Деревья его....

Здесь Мелухха описана как страна, знаменитая своим сердоликом и двумя видами древесины, а Маган славится медью и тремя видами камня. Поскольку некоторые из этих наименований значатся в хозяйственных документах как характерные для Магана и Мелуххи, есть основания полагать, что шумерские беллетристы имели

310

НАСЛЕДИЕ ШУМЕРА

неплохое представление об экономической важности двух стран, а также об их местонахождении. Этот отрывок сравнительно мало рассказывает нам о Магане и Мелуххе, но он бесценен описанием Дильмуна и даже в какой-то мере полезен для поисков географического положения этой страны.

6. Выдержка из мифа «Энки и мировой порядок» звучит так:

Земли Маган и Дильмун Взглянули на меня, Энки,

Пришвартовали (?) судно Дильмуна к суше, Нагрузили судно Магана до неба;

Судно Магилума (из) Мелуххи Доставляет серебро и золото,

Везет их в Ниппур для Энлиля, царя всех земель.

Хотя значение нескольких слов и предложений неясно, смысл фрагмента в целом вполне понятен: народ Магана и Мелуххи доставляет на судах свои богатства в храм Энлиля в Ниппур, т. е. конечно же в Шумер. Обратите внимание, что судно Магилума четко соотнесено с Мелуххой. Вряд ли возможно, что это описание «международных отношений» 3-го тысячелетия до н. э. было всего лишь плодом фантазии наших поэтов; было общеизвестно, что эти три страны снабжали Шумер многими предметами хозяйственной необходимости либо в виде вынужденной дани, либо в ходе коммерческого обмена, либо и в том и в другом случае.

7. Другой фрагмент на ту же тему из того же мифа, состоящий из шестнадцати строк, содержит благословение Энки Мелуххи. Хотя отдельные слова и выражения этого отрывка пока неясны, очевидно, что поэт знал Мелухху (названную здесь также «черная страна») как процветающую многонаселенную страну, богатую деревом, травами, быками, птицей дар (об этих птицах Мелуххи известно также по хозяйственным документам, подтверждающим, что поэт не выдумал описание страны), птицейхайа и различными металлами.

31

С. КРАМЕР. ШУМЕРЫ

Все эти свидетельства в полной мере не решают проблемы местонахождения Мелуххи и ее опознания. Но где бы она ни находилась, тот факт, что шумерские поэты и литераторы были столь благосклонно расположены к ней, указывает на довольно тесные и близкие отношения между Мелуххой и Шумером, гораздо ближе и намного теснее, чем всегда было принято считать.

Страна Дильмун, о которой пойдет разговор, была, похоже, еще теснее связана с Шумером, нежели Маган

иМелухха. Большинство ученых отождествляют Дильмун

состровом Бахрейн в Персидском заливе; большая и высококомпетентная датская археологическая экспедиция вела там раскопки на протяжении последних десяти лет, будучи уверена в истинности этого тождества. Как покажет анализ соответственного литературного материала, однако, есть изрядная доля скептицизма в этом вопросе. В действительности может статься, что Дильмун вбирал в себя часть территории Пакистана и Индии, где к концу 3-го тысячелетия расцвела замечательная городская, высокая культура, так называемая хараппанская, или культура долины Инда.

Довольно четкое указание на основное направление, в котором следует искать Дильмун, дано в последних строках шумерского мифа о потопе, согласно которому Зиусудре, герою шумерского потопа, дарована вечная жизнь, и великие боги Ан и Энлиль переносят его в Дильмун, о котором говорится как о «месте, где восходит солнце». И эпитет «место, где восходит солнце» плохо согласуется с островом Бахрейн, расположенным строго к югу от Шумера, у арабского побережья, и было бы намного справедливее соотнести его с областью реки Инд или, может быть, Белуджистаном.

Внадписи Лугаланнемунду восемь земель, которые Лугаланнемунду называет подконтрольными себе, перечислены несколько раз в одном порядке, а именно: «страна кедра», Элам, Мархаши, Гутии (Кутии), Субир (Сиппар), Марту, Сутиум (Сузы) и Эанна. По вполне обоснованным предположениям, этот список географически ориентирован. «Страна кедра» относится если не к Ливану, лежаще-

312

НАСЛЕДИЕ ШУМЕРА

му к запалу, то к землям на востоке от Элама. Это основано на том факте, что бог солнца Уту описан в шумерской литературе как бог, который «восходит из страны ароматов и кедра». Вполне вероятно, что эта страна, действительно лежащая к востоку, тождественна «стране кедра» из надписи Лугаланнемунду. Более того, поскольку «страна кедра» является местом восхождения солнца, неудивительно было бы обнаружить, что «страна кедра» и Дильмун, «место, где восходит солнце», — это примерно одно и то же. И правда, кедр упоминается как дерево Дильмуна в загадочном и до сих пор не разгаданном отрывке ламентации Думузи:

Плечо мое — кедр, грудь моя — кипарис,

... мо(й ?) — священным кедр. Кедр, священный для Хашура, Тень Дильмуна.

Если идентификация «страны кедра, места, где восходит солнце», с Дильмуном верна, тогда страна, в которую Гильгамеш и Энкиду предприняли опасное путешествие в эпическом сказании «Гильгамеш и Страна Жизни», также должна оказаться Дильмуном, хотя в поэме она ни разу так не названа. Ибо эта страна тоже характеризована как страна кедров, и божество, ответственное за нее, не кто иной, как бог солнца Уту. Более того, ее эпитет «Страна Жизни», возможно, указывает на тождество с Дильмуном, поскольку, согласно поэме «Энки и Нинхурсаг: миф о шумерском рае», Дильмун представлен страной, где

Слабый зрением говорит: «Я не слаб зрением», Слабый головой говорит: «Я не слаб головой», Старуха там (в Дильмуне) говорит: «Я не старуха», Старик говорит: «Я не старик».

Эти строки, похоже, косвенно намекают на то, что Дильмун — страна бессмертия и вечной жизни. Это, конечно, объясняет, почему Зиусудрабыл перенесен в Дильмун, когда боги наделили его бессмертием. В действительности может оказаться, что Гильгамеш путешествовал в «Страну Жизни» испросить бессмертия, несмотря на го

313