Sufizm_i_musulmanskaya_dukhovnaya_traditsia

Этот традиционный для суфизма мотив повторяется на всём протяжении текста марсии в различных комбинациях. Для автора «этот мир» полон горя и страданий. Лишь на короткий отрезок времени человек познает счастье, но затем целую жизнь обречен нести на себе тяжесть земного бытия, которое по своей природе переменчиво и полно разочарований:

Бу двнйа даимэн пур гамьханэдер... / Бераз мвддэт идер мэсрур, мэгмур, / Узе алдар кэмишэ лэ йубэли, / Сэца бу нигъмэтем, — дийур, лэ йузэли. / Боныц бу сузенэ сэн улма мэсрур, / Сэне кэнденэ багълаб идэ мэгърур. / Пырагыб бер вакыт ah вэ фэганлэр, / Калеб казаныда кайнайа катар [8, с. 11].

Этот мир всегда был полон страданий... / Лишь на короткое время [он] сделает [тебя] радостным и цветущим, / А сам всегда обманчив, ему все равно, / Скажет: «Вот тебе мои блага!» — но не сдержит слова. / ^ и м обещаниям ты не радуйся, / Тебя самого сделает горделивым. / Но однажды ниспошлет тебе горе и страдания, / В чертогах сердца закипит кровь.

Мотив преходящести и иллюзорности земного бытия присутствует в произведениях многих тюркских и татарских поэтов. Как и для нашего автора, жизнь человека представляется им нескончаемой чередой радости, надежд, разочарований и горя. Так, например, татарский поэт-суфий Ахметзян Тубыли (1825—189?) в одном из своих стихотворений пишет:

Эввэлендэ чук рэхэтлэр курмешем, / Имде бэхтем китде, нэлэр курмешем? / Вирер рэхэт соцра бэндэ гамъледер, / Дэхи михндт соцра рэхэт баллыдыр. /Нэ кадэр дисэм дэ, сузем бетмэйд, / У л рэхэтлэр кич квтмэйэ.

В былые дни был беззаботен, счастлив я, / Но счастье вмиг ушло, что впереди? / После радости прибудет человеку горе, / После горя радость слаще. / Сколько б ни писал, слова не иссякнут, нет, / А радостей земных уже не жду прихода [10, с. 64].

«Поэты воспринимали земной мир как испытание славой и почетом, радостью или горем, бедностью или богатством и т. д. Мир этот представлен в образах: адского воинства {зубани)\ [чего-то] нечистого

{наджс)\ старого тирана {золим карт)', ада (тэмугъ), ложного зова (ялган дэгъва), горя {боля), дома испытаний {дар-и михнат) и др.» [9, с. 156].

Автор марсии на кончину М.-З. Камалова призывает своего читателя к размышлениям. По его мнению, земная жизнь дается человеку, чтобы он смог лучше подготовиться к иному миру: не быть расточительным и небрежным, не поддаваться зову низших страстей (нафс),

66

спешить творить благие дела и постоянно помнить о неминуемой смерти. Будь ты самым могущественным правителем, говорится в элегии, тебе всё равно не избежать того момента, когда ты завершишь свое пребывание на земле:

Гъафлэт шд кичерерсэн гомреце сэн квн-твн. / Кылгыл эгмал, дйлэгел сэн хдйрэтецне шдийад, /Щан алучыдан ндэк;ат йук эйлдсэц йвз бец фвсун. /Гэрчд исмец солтан улса, эйлэмэз сэца вафа, /Исме, эн;исме солтан уланлары да кылды зэбун [8, с. 10].

С пренебрежением проводишь ты свои дни и ночи. / Твори благие дела, увеличь их число, / Не будет спасения от Того, Кто заберет твою душу, даже если придумаешь сто тысяч уловок. / И даже если ты султан, не будет пощады.

Характерной чертой рассматриеваемой нами марсии является ее высокая экспрессивность. Поэт использует частые повторы для усиления эмоционального воздействия на читателя:

Щвмлэ мврсдл, днбийдлэр хакычвн, / Тэурат, Инэнрлл, Зэбур хермэтечвн, / Сурээ сэбэгес-сэмани ^^ хакычвн, /Барча мвнзэл сурэлэр хврмэтечвн, / Зате щэлал, щэмалец хакычвн, / Хэтем мврсвл нуры Квръэн хакычвн, / Ошбулар хврмэтенд кылдым дога, / Двнйа ахирэт мэкъсудымыз вир. Хода [8, с. 4].

В честь всех посланников и пророков, / В честь Торы, Библии и Псалтири, / В честь восемьдесят седьмой суры [Корана], / В честь всех ниспосланных сур, / В честь Обладателя величия и красоты, / В честь ниспосланного света Корана, / В честь всего этого я сотворил молитву, / О боже, сделай целью нашей мир иной.

Подобного рода повторы-рефрены в стихотворных произведениях— «это вообще основа всякой поэтотехники» [1, с. 83]; они являются «основой архаического тюркского народного стиха, основным выразительным признаком эмоционально-приподнятой поэтической речи, характерным для народной тюрской поэзии» [6, с. 28].

Подводя итог анализу марсии-зп^тии на смерть М.-З. Камалова, можно заключить, что её текст пронизан суфийской тематикой, терминологией, этикой и эстетикой. Произведение написано изящным образным языком, полным красивых метафор и запоминающихся сравнений. Суфийские мотивы тесно переплетаются здесь с традиционными мотивами татарской и тюркской литератур. Именно потому это произведение должно занять достойное место в кладезе литературного творчества татарского народа.

^^ Сура 87 «Всевышний».

67

Марсия знакомит также с многими доселе неизвестными фактами из жизни и деятельности духовного лидера татар XIX столетия шайха накшбандийского тариката Мухаммад-Закира Камалова (аль-Чистави), который служил образцом для многих видных представителей татарской общественности своего времени. Как суфийский шайх он был светочем для тысяч муридов, съезжавшихся к нему из разных концов необъятной Российской империи с целью духовного самосовершенствования и образования. Хочется надеяться, что изыскания в данном направлении будут продолжены, так как многие аспекты богатого наследия М.-З. Камалова всё ещё остаются неисследованными.

Список литературы

1. Акамов А. Суфийские художественные традиции в кумыкской литературе и творчество Абдурахмана из Какашуры. Махачкала, 2003.

2.Амирханов Р. У. Закир ишан Камалов и татарское просвещение // Гасырлар авазы (Эхо веков). 2001. № 1—2. С. 69—78.

3.Амирханов Р. У. Знаменитость всероссийского масштаба (Закир ишан Камалов) [Электронный ресурс] // Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ. URL: http://www.tataroved.rU/institut/novhist/publ/3/ (дата обращения: 17.03.2015).

4.Амирханов Р. У. Путь шейха Мухаммада-Закира Чистави [Элеьстронный ресурс] // Суфизм.ш. URL: http://www.sufizm.ru/lib/douknow/chistavi/ (дата обращения: 17.03.2015).

5.Баласагунский Юсуф Хасс-Хаджиб. Наука быть счастливым. М., 1971.

6.Жирмунский В. М. О некоторых проблемах теории тюркского народного стиха // Вопросы языкознания. 1968. № 1. С. 23—42.

7.Кол Гали. Кыйсса-и Йосыф. Казань, 1985.

8.Мэрсийдэ дамелла Мвхэммэд-Закир хэзрэт эл-Чистай. Казань, 1895.

9.Сибгатуллина, Э. Т. Татар эдэбиятында суфичылык (чыганаклар, тематика Иэм ж;анр узенчэлеклэре): дис. ... д-ра филол. наук. Алабуга, 2000 (диссертащ1Я хранится в библиотеке им. Н. И. Лобачевского, Казанский федеральный университет).

10.Хасавнех А. А. Ахметзян Тубыли: жизнь и творчество татарского поэта-суфия XIXвека. Saarbriicken, 2012.

11.Хасавнех А. А. Биографические сведения о татарском шейхе Мухам- мад-Закире ал-Чистави в дагестанских арабоязычных рукописях // Изв. Дагестанского гос. пед. ун-та. Общественные и гуманитарные науки. 2012. № 1 (18).

С.78—81.

12.Хасавнех А. А. Биография татарского накшбандийского шейха Му- хаммад-Закира ал-Чистави (Камалова) в дагестанских арабоязычных сочинениях// Суфизм: идеи, практики, институты. Традиции и современность

(Междунар. науч.-метод. семинар). Киев, 2012. С. 10—13.

13.Хасавнех А. А. Сочинение татарского шейха Мухаммад-Закира алЧистави «Табсират ал-муршидин»: краткий обзор // Суфизм: идеи, практики,

68

Ш. lU. Шихялиев

Агаографическо-биографические сочинения дагестанских шайхов Шу^айба аль-Багини и Хасана аль-Кахи ^

в начале XX в. дагестанские суфийские шайхи Шу'айб альБагини (1853—1912) и Хасан Хильми аль-Кахи (1852—1937) написали на арабском языке несколько сочинений биографического жанра (табакат). В них приведены биографии известных суфийских шайхов Северного Кавказа. Примерно две трети сочинения аль-Багини были заимствованы автором из других работ, и лишь треть его составляют оригинальные материалы — биографии более чем ста кавказских шайхов XVII—XX вв. В своей работе аль-Багини упомянул некоторые исторические события, происходившие в Дагестане и Северном Азербайджане, а также привёл описание многочисленных чудес, приписываемых шайхам {карамат). Другим источником, рассмотренным в настоящей главе, является биографическое сочинение аль-Кахи. Хотя это сочинение и является краткой компиляцией работы аль-Багини, оно, тем не менее, содержит подробные биографии некоторых шайхов, отсутствующие в труде аль-Багини. Глава посвящена сравнительному анализу структуры и содержания этих сочинений.

Ключевые слова: ислам, суфизм, агиография, биографические сочинения, Дагестан, Северный Азербайджан, сильсила, рукописи, чудеса святых {карамат).

В арабо-мусульманской литературной традиции жанр описания житий и достоинств суфийских шайхов имел широкое распространение. Однако в Дагестане появление этого жанра можно отнести лишь к самому концу XIX в. До этого периода мы можем говорить только о кратких биографиях шайхов суфийских братств, распространенных в Дагестане, или же об исторических или легендарных личностях, кото-

^ Статья подготовлена в рамках проекта «Jadidism in Daghestan: Muslim Modernism between the Middle East and Russia» программы «M4Human» Фонда «Gerda-Henkel Stiflung».

70

рых местная мусульманская традиция относит к числу суфиев. Краткие биографические сведения о тех или иных «божьих друзьях», или «святых» (авлийаед. ч. вали), довольно часто встречаются в виде глосс, обычно на полях дагестанских рукописей. Исключением является сочинение дербентского ученого Абу Бакра ад-Дарбанди «Райхан аль-хака'ик ва-бустан ад-дака'ик», в котором биографии дагестанских суфиев и шайхов представлены довольно подробно [2].

Начиная со второй половины XII в. и вплоть до конца XIX в. мы не встречаем сочинений дагестанских авторов, содержащих биографии суфийских шайхов или святых. Лишь во второй половине XIX в. в Дагестане появляются работы, не просто посвященные генеалогиям тех или иных исторических или легендарных лиц, но и содержащие относительно подробные биографии дагестанских ученых X—XIX вв. В числе таких сочинений следует отметить работы 'Абд ар-Рахмана альГази Гумуки (ум. 1901) «Китаб ат-тазкира» [1], Хасана аль-Алькадари (1834—1910) «Асар-и Дагистан» [3], Назира ад-Дургили (1891—1935) «Нузхат аль-азхан фи тараджим 'уляма' ад-Дагистан» [12] и 'Али Каяева (1878—1943) «Тараджим 'уляма' ад-Дагистан» [6].

Сочинение 'Абд ар-Рахмана аль-Гази Гумуки можно отнести к жанру «хроник» (таварих). В одной из глав этой работы автор упоминает многих дагестанских ученых, причем всего лишь четверых из них он характеризует как суфиев:

...Ученый-суфий на'иб Абубакар-хаджжи из Акуша; ...суфий Мухаммадтахир из Цулды; ...авторитетный законовед Ахмеддибир из Чоха, мурид накшбандийского тариката; ...шайх, муршид хаджжи 'Абд ар-Рахман [из Согратля], поклоняющийся [Богу], благочестивый, чистый... [1, с. 81—82].

Примечательно, что в этом труде перечисление ученых носит общий характер без упоминания их работ.

Сочинение Хасана аль-Алкадари «Асар-и Дагистан» также можно отнести к жанру «хроник». В своем труде аль-Алкадари освещает историю арабских завоеваний, признавая в целом успешность миссии арабов по утверждению ислама в Дагестане. Помимо исторических событий, происходивших в Дагестане с VI по XIX в., в этой работе также фрагментарно представлены биографии дагестанских ученых почти без упоминания их работ.

По ценности фактического материала и охвату затрагиваемых вопросов особо следует отметить произведение начала XX в. Назира адДургили «Нузхат аль-азхан фи тараджим 'уляма' Дагистан» («Прогулка умов по биографиям дагестанских учёных»), основанное на обширном фактическом материале. В нём главным образом освещается творчество более чем двухсот дагестанских ученых X—начала XX в.

71

в то же время, приводя подробные био-библиографические сведения о дагестанских ученых, Назир ад-Дургили включил в свою работу биографии всех известных ему дагестанских ученых, а не только суфийских шайхов или святых.

Что касается работы 'Али Каяева «Тараджим 'уляма' ад-Даги- стан», то это сочинение по своей композиции очень схоже с сочинением Назира ад-Дургили, где автор также привел детальные биографии дагестанских ученых X—^ХХ вв. с перечислением некоторых их работ. В своем сочинении 'Али Каяев расположил биографии дагестанских ученых в хронологическом порядке, начав с дербентских ученых XI в. и завершив учеными XX в. В отличие от Назира ад-Дургили, он привел краткие биографии ученых из числа своих современников. Биографии же дагестанских ученых, приведенные Назиром ад-Дургили в его сочинении, содержат больший, по сравнению с 'Али Каяевым, объем информации, кроме того, в них упоминается большее количество ученых.

Таким образом, мы можем говорить о том, что, начиная со второй половины XIX в., жанр «биографий» более широко входит в общую систему арабо-мусульманской литературной традиции в Дагестане. Причем если в более ранних работах ('Абд ар-Рахмана аль-Гази Гумуки и Хасана аль-Алкадари) разделы, посвященные дагестанским ученым, носят фрагментарный характер, то в поздних работах (Назира адДургили и 'Али Каяева) биографии дагестанских ученых представлены более широко хронологически и с более подробными био-библио- графическими характеристиками.

Что касается сочинений второй половины XIX в., посвященных биографиям суфийских шайхов, то первая попытка написать их биографии была предпринята дагестанскими шайхами братств накшбандийа Шу'айбом аль-Багини (1858—1912) [4] из аварского селения Багинуб и Хасаном Хильми аль-Кахи (1852—1937) [10] из селения Кахиб. Необходимо отметить, что указанные выше труды этих шайхов к настоящему времени являются единственными сочинениями агиографического жанра, содержащими биографии дагестанских суфийских шайхов.

Сочинение Шу'айба аль-Багини «Табакат аль-хваджаган ан-накш- бандийа» — первый в дагестанской историографии труд, специально посвященный биографиям суфийских шайхов, в том числе дагестанских. Это сочинение было издано в Дамаске и выдержало три издания (1996; 1999; 2003).

В нашем распоряжении кроме сочинения, изданного в Сирии, имеется также копия той самой рукописи, которая легла в основу издания. Сверка текста рукописи с текстом издания выявила в последнем незначительные ошибки, связанные преимущественно с неправильным написанием дагестанских топонимов. Почерк данной рукописи, све-

72

ренный с почерком фрагментов текстов, хранящихся в частных и государственных хранилищах и переписанных самим Шу'айбом альБагини, а также особенности написания предисловия и колофона сочинения позволяют предположить, что этот рукописный список является автографом. Других списков этого труда к настоящему времени не обнаружено. Единичность его экземпляра может быть связана с антироссийским содержанием текста сочинения, ознакомление представителей власти с которым могло привести к репрессивным действиям

время некоторые сведения об ученых-современниках Шу'айба альБагини и описание некоторых исторических событий, произошедших после даты, указанной в колофоне, позволяют определить хронологические рамки написания этого сочинения — с 1904 по 1911 г. Известно, что сам автор скончался в 1912 г. Вероятно, после завершения составления этого сочинения в 1908 г. некоторые его фрагменты дополнялись автором и в последующие годы, о чем свидетельствуют глоссы на полях рукописи.

Объем рукописи составляет 115 листов плюс Элиста фихриста; формат 21X29 см, 31 строка на листе, имеется постраничная арабская и европейская пагинация. На полях рукописи встречаются глоссы как самого автора, так и читателей.

Сочинение Шу'айба аль-Багини состоит из предисловия, введения, трех глав, каждая из которых делится на множество разделов, и заключения. В нем представлены не только биографии суфийских шайхов и ученых, но и исторические события, в том числе связанные с Кавказской войной XIX в., а также многие вопросы суфийской ритуальной практики. Что касается непосредственно исторических лиц, то в данной работе автор привел биографии более чем двухсот ученых и шайхов из разных областей мусульманского мира, причём около ста из них происходили с Северного Кавказа и из Закавказья. В сочинении автор рассматривает биографии шайхов, следуя накшбандийской цепочке преемственности {сильсыла в строгом хронологическом порядке. При этом, рассматривая биографии шайхов своей ветви, аль-Ба- гини приводит также биографии шайхов и ученых, которые в той или иной мере имели отношение к упомянутым в тексте накшбандийским учителям-муршидам. Так, к примеру, описывая достоинства (манакиб) шайхов своей ветви, аль-Багини приводит также краткие биографии шайхов братства Йасавийа, встречавшихся друг с другом или даже

^ С и л ь с и л а — линия (букв.: 'цепь') духовной преемственности в суфизме.

73

просто являвшихся современниками тех или иных шаихов «золотой накшбандийской цепочки» [4, с. 56—63].

Вот что сам автор пишет в предисловии:

Долгое время в дни моей молодости меня интересовала история накшбандийских шайхов, написанная достаточно ясно, начиная с первых и до последних. Их путь (тарика) являлся путем любви, через которую, подобно двум заливам, у суфиев возникает состояние сосредоточенности всем сердцем на Аллахе, и на них изливается свет божественного блага (файд). Их любовь, согласно их высокой степени и достоинствам, в большинстве своем бывает обращена к людям немощным, беспечным, подобным мне... Я нашел книгу «аль-Бакийат ассалихат фи такриб ар-рашахат», а также её продолжение «Нафа'ис ассанихат фи тазйил аль-Бакийат ас-салихат», чтение которых побудило меня кратко написать о том, что я знаю о шайхах нашей цепочки вплоть до шайха, полюса святых {кутб) своего времени, шайха, совершившего паломничество в Святые города ислама (алъ-хаджж\ Ахмада атТаляли ^ [5, с. 184—188]. Я надеюсь, что эта книга станет подарком для тех, кто следует по [суфийскому] пути {тарикат), для их совершенных наставников, днем и ночью охраняющих их тела, сердца, глаза и уши [от запретного]... Тот, кто не верит моим словам, пусть посмотрит на цепочку накшбандийских шайхов. Тот же, кто возгордится, сеет несправедливость и распространяет мрак невежества, и не будет у нас согласия с ним, и пусть делает он то, что хочет, и живет в своем невежестве до Судного дня... Не секрет, что ученые и неграмотные люди не отличаются [перед Аллахом] ни своей внешностью, ни своим богатством, ни своей семьей, ни своими родителями, а только лишь своей богобоязненностью (таква) и служением [Аллаху]. Это хорошее качество, которое делает святых (авлийа') и шайхов повелителями всех времен после пророков, посланников и их сподвижников... [4, с. 15].

Как пишет сам автор, в основу его сочинения легли две книги: сочинение «аль-Бакийат ас-салихат фи такриб ар-рашахат», принадлежащее перу 'Али б. аль-Хусайна аль-Кашифи, и его продолжение «Нафа'ис ас-санихат фи тазйил аль-Бакийат ас-салихат», автором которого является татарский ученый Мухаммад Мурад ар-Рамзи альКазани аль-Манзаляви

^Ахмад б. М у с т а ф а а т - Т а л я л и (1839—1903)—тридцать шестой шайх в «золотой цепочке» {силъсилат аз-захаб) накшбандийских шайхов из с. Верхняя Тала, ныне одноименное село в Закатальском районе Республики Азербайджан.

^ Данное сочинение Шу'айба аль-Багини состоит из трех частей. Первая часть является компиляцией накшбандийского трактата «Рашахат 'айн альхайат», написанного Фахр ад-дином 'Али б. аль-Хусайном аль-Кашифи. Вторая часть также компилятивна и заимствована автором из произведения «Нафа'ис ас-санихат фи тазйил аль-Бакийат ас-салихат», принадлежащего перу

74

Во введении Шу'айб аль-Багини приводит «золотую цепочку» накшбандийских шайхов своей ветви, упоминая тех, от кого он непосредственно получил разрешение на наставничество {иджаза). Далее идут пространные размышления о сути суфизма, о необходимости мусульманам следовать учениям тариката— обязательно под руководством совершенного шайха. Ссылаясь на книги авторитетных в мусульманском мире ученых и на истории из жизни суфийских шайхов, Шу'айб аль-Багини обосновывает необходимость выбрать себе совершенного наставника (аль-муршид аль-камиль), который направил бы будущего суфия (салик) на праведный путь, ведущий к познанию Бога. В этом же разделе Шу'айб аль-Багини дает определения качеств, необходимых истинному наставнику {аль-муршид аль-камиль). Ссылаясь на высказывания авторитетных шайхов, Шу'айб аль-Багини пишет, в частности, что совершенный наставник должен обладать религиозными знаниями {'ильм) и быть связанным по цепочке предшествующих шайхов тариката с пророком Мухаммадом. Кроме того, ему должны быть присущи такие качества, как: честность, довольство своим положением, каким бы неблагоприятным оно ни было, и проницательность. Качества же, которые не подобает иметь шайху, — это невежество, следование запретному для мусульман, склонность к мирским соблазнам, а также скверный характер.

В конце этого раздела Шу'айб аль-Багини пишет:

Совершенный шайх, обучающий тарикату, должен получить разрешение на наставничество {изн) от своего предыдущего совершенного шайха и быть связанным по «золотой цепи» преемственности (т. е. через предыдущих шайхов) с пророком Мухаммадом. Если же человек не связан этой преемственностью, то путь постижения Аллаха для него прерывается {инката'а). Тот же, кто претендует на звание шайха, не имея при этом полномочий {муташаййих), подобен детям, рожденным в прелюбодеянии {зина"). Люди, следующие таким мнимым шайхам, являются нечестивыми, обманутыми, пропащими [4, с. 31].

Далее Шу'айб аль-Багини переходит непосредственно к основному содержанию своей работы.

Первая глава сочинения, как уже отмечалась выше, является переложением (конспектом) работы «аль-Бакийат ас-салихат фи такриб ар-рашахат», принадлежащей перу 'Али б. аль-Хусайна аль-Кашифи. Она посвящена биографическим сведениям о шайхах накшбандийской ветви, начиная со сподвижника пророка Мухаммада и первого халифа

татарского учёного Мухаммада Мурада ар-Рамзи аль-Манзаляви (25.12.1855— 02.04.1936). Оригинальной в работе является третья часть, в которой автор представляет биографии преимущественно шайхов своей ветви, проживавших на территории Северного Кавказа и Закавказья.

75