Современный Израиль

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

соответствующий моральным ценностям, аналогичным иудаизму, внедрение (в местах проживания евреев) универсального морального закона, этического монотеизма.

В какой мере эти варианты могут реализоваться в России? Какие альтернативы будущего евреев здесь возможны? Прежде чем рассматривать эти альтернативы, отмечу,

что разные группы нынешних российских евреев реализуют разные альтернативы. Это естественно, если вспомнить, что еврейское население России сильно дифференцировано. Нет нужды доказывать, что поведение обрусевших, традиционных и выезжающих евреев не может быть одинаковым: первые будут продолжать ассимилироваться в русской среде, вторые – совершенствовать свой национальный облик, третьи – эмигрировать. Если это так, то конечный результат эволюции еврейства, скажем, к 2010 г. будет зависеть от того, представителей каких типов будет становиться больше, каких – меньше, как будет меняться соотношение между обрусевшими, новыми, традиционными и уезжающими евреями. От соотношения между ними будет зависеть, как решится в России «еврейский вопрос»: произойдет ли полная «деевреизация» или, напротив, еврейская культура возродится. Так стоит проблема будущего евреев в целом» (Рывкина, 1996: 149–150).

Концепции будущего евреев, предложенные Д. Прейгером и Д. Телушкиным, были довольно плохо приложимы к описываемому сообществу. Они написаны исходя из этики иудаизма (отсюда совершенно фантастические для 90-х гг. сценарии 3 и 5, основанные на отношении к «бней ноах»), но в полном отрыве отреальностипостсоветскогоеврейства–секулярного,ассимили- рованного и атомизированного. Фактором объединения евреев

80

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

мог бы послужить антисемитизм (борьба с которым могла бы сплотить евреев – см. п. 4) – но он был довольно слабым. На ру- беже1990-хгг.исчезгосударственныйантисемитизм–«стеклян- ный потолок», который не могли преодолеть евреи (процентная норма в вузах, негласный запрет занимать руководящие должности и т.п.); бытовой некоторое время удерживал позиции, но в 2000-е заметно снизился и он.

Действовали сценарии 1 и 2: многие евреи, в меньшей степени ассимилированные, уехали (в Израиль, в Германию, в США ит.п.)–ипродолжалиуезжатьивсередине1990-хгг.,остальные продолжали жить жизнью, практически неотличимой от жизни их иноэтничных соседей.

Не очень понятно, что имеется в виду под «возрождением еврейской культуры в России»: совершенно очевидно, что возрождение ни традиционного идишеязычного местечка, ни идишеязычной модернистской культуры в России 1990–2000-х гг. невозможно. Однако автор вскользь упоминает тенденцию, которую было крайне важно заметить и отметить, – создание особой еврейской культурной среды в России как альтернативу и ассимиляции, и массовой репатриации / эмиграции.

Сама Р. Рывкина оценивала перспективы этого культурного строительства крайне скептически: «Конечно, отдельные синагоги, школы, музеи, библиотеки, построенные с помощью иностранных спонсоров, создавались и создаются. Но такие «ласточки» не решают столь фундаментальной проблемы, как возрождение национальной культуры. К тому же это возрождение предполагает не только чисто духовные, но и организационные перемены: формирование крупных общественных организаций, возникновение внутринациональных связей, на этой

81

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

основе усиление национального самосознания всего российскогоеврейства.Но,несмотрянаэто,«возрожденческаяальтернатива»остаетсяутопичной.Дажемногиедесяткиисотниеврейских школ не создадут сегодня того слоя живого языка, внутринационального общения, читаемых изданий, которые можно было бы назвать живой еврейской культурой. Эта ситуация несколько напоминает судьбу малой российской деревни, где жителей было менее одной тысячи человек…» (Рывкина, 1996: 154).

Действительно, усилия по созданию еврейской национальной культуры в России в середине 1990-х гг. были еще довольно малоуспешными (см. также: Parizhsky, 2009: 54–55). Однако

в2000–2010-е гг. они дали свои плоды. Те тенденции, которые

в90-е гг. были лишь в самом начале своего развития, достигли значительногоуровнячерез15–25лет.Разнообразныеформыев- рейской организации, которые в 90-е воспринимались как маргинальные и в глазах большинства постсоветского еврейства обладали низким статусом, стали значительно более привлекательными и престижными.

Во-первых, это отношение к религии, к синагоге и религиозным обрядам: если в 1990-е гг. религия оставалась «импортиро- ванной»,ток2010-мгг.появилосьбольшоеколичество«местных» общин (содержащихся на деньги местных прихожан), раввинов российского происхождения. Резко возросло количество синагог (в Москве – с трех в 1990-е гг. до приблизительно 25 в 2018 г.) и их прихожан. Все больше светских евреев стали посещать синагогупопраздникамилиисполнятьотдельныезаповеди / совершать отдельные обряды. Вероятно, сказалась общая эволюция российского общества всторону меньшей секуляризации, атакже постепенноевлияниезападноймоделиманифестациисвоегоеврейства.

82

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

Во-вторых, это еврейские школы. В начале 1990-х гг. они возникликакинструментподготовкикрепатриации:детииподростки учили не только обычные для российской школы предметы, ноииврит,еврейскуютрадициюиеврейскуюисторию,чтодолжнобылопомочьимвдальнейшемприспособитьсякжизнивИзраиле и учебе в израильской школе. Для секулярных постсоветских евреев 1990-х гг., не собиравшихся никуда уезжать, эти школы были малопривлекательными: предпочтительнее и перспективнее считалось отдать своих детей вт.н. «сильные» школы – государственные школы со спецклассами. Среди достоинств последних отмечались хорошее преподавание тех или иных предметов (математики, иностранных языков, физики, химии, биологии, литературы иистории ит.п.), высокий процент поступления ввузы, интеллектуальная среда, престиж знаний, наличие бесплатных кружков, желание педагогов общаться с учениками и во внеурочное время. К концу 2010-х гг. ситуация изменилась. Унификация программ затронула многие школы, и в светских еврейских школах количество часов, отведенных наеврейские предметы, заметно сократилось. Кроме того, изменился запрос: с усвоением «западной» модели манифестации еврейства все больше родителей отдают своих детей в еврейские школы, отмечая, что там их детям привьют желательные ценности, «научат учиться». Отмечают также уважительное отношение педагогов к ученикам. Одна из московских еврейских школ – №1540 (относящаяся к системе школ ОРТ) – в последнее время приобретает все большую популярность. Туда поступают не только дети еврейского происхождения, но и дети, не имеющие никаких еврейских корней: их родителей привлекает высокий уровень преподавания, хорошее отношение к детям и система ценностей, которую они разделяют.

83

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

В-третьих, это организации, которые создают еврейскую культурную среду: довольно популярны молодежные организации «Гиллель» и «Кнафаим», а также проекты «Эшколот»

и«Лимуд». В 2010-е гг. еврейская культура начала восприниматьсякакинтеллектуальнаяипрестижная;российскиеевреиготовы заплатить деньги, чтобы попасть на конференцию «Лимуд» или поехать на выездной фестиваль проекта «Эшколот»; слушать научно-популярные лекции на еврейскую тематику стало престижно. Популяризации и повышению престижа еврейской культуры способствовали еще два фактора: деятельность еврей- скихиздательств(«Книжники»и«Гешарим–Мостыкультуры»), которые выпустили десятки произведений еврейской литературы в комментированных переводах и научных книг по иудаике,

исозданиевМоскведвухеврейскихмузеев–высокотехнологич- ного и отмеченного наградами Еврейского музея и Центра толерантности в Марьиной роще.

Как эти изменения отразились на преподавании еврейских языков и иврита в частности?

Ксожалению, мы не располагаем достоверными статистическими данными о количестве жителей России, знающих или изучающих иврит. С 1990 по 2001 г. переписи населения не проводилось. Перепись 2002 г. не различает иврит и другие еврейские языки, совокупное количество носителей этих языков – 30019. Какая часть этого числа приходится на иврит – неизвестно. Данные переписи 2010 г. тоже не вполне понятны: кроме иврита, носителями которого записаны 18822 человека,

всписке языков фигурируют идиш (1683 носителя) и еврейский (5820). Так что в распоряжении исследователя лишь приблизительные оценки.

84

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

В своей серии статей 2000–2001 гг. американский социальный антрополог Ц. Гительман и его соавторы В.Д. Шапиро

иВ.В. Червяков, исходя из собственного исследования 1997– 1998 гг., отмечали следующее. Российские евреи знают и идиш,

ииврит довольно плохо (Гительман, Червяков, Шапиро, 2001а: 211–212), однако стараются учить их и считают, что язык – важный компонент национальной самоидентификации: «Нормативные представления респондентов о неотъемлемых признаках еврейской идентичности также подтверждают неплохие перспективы и идиша, и иврита. От 5,3 % до 14 % опрошенных убеждены, что знание национального языка – «обязательное» требование для того, чтобы признать человека истинным евреем. От половины до двух третей считают это знание «желательным» качествомдлятакогопризнания»(Гительман,Червяков,Шапиро, 2001б: 108). Кроме того, они отмечали, что «чем моложе респонденты, тем больше доля лиц, которые в той или иной степени знают разговорный иврит. В когортах 16–19 и 20–29 лет эта доля уже приближается к 1 / 3, в том числе 4,7 % и 6 % соответственно знают его хорошо» (Гительман, Червяков, Шапиро, 2001б: 107).

Казалось бы, после многих лет изучения иврита вотказе, которое воспринималось как способ заявить о своем еврействе, изучение иврита в1990-е гг. должно было стать центральной тенденцией еврейского «возрождения». Однако оказалось, чтовэтом движении еврейскиеязыкинеожиданнозаняливторостепенноеместо.Какотмечал в работе 2009 г. С.Г. Парижский, российское еврейство разделяло идею оважности книжной культуры, нов качестве таковой рассматривалась западная культура (и русская культура – как ее часть) (Parizhsky, 2009: 72, 75). Иврит совершенно не воспринимался как культурная ценность русского еврейства.

85

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

Почти через пятнадцать лет, в книге 2013 г., Е.Э. НосенкоШтейнотмечаетпреимущественнорусскоязычныйхарактерсоветской еврейской культуры – и определенный идишеязычный пласт этой культуры (Носенко-Штейн, 2013: 251–252). Иврит и классическиедревнееврейскиетекстывэтомотношенииоказываютсячужеродным элементом, не востребованным российскими евреями. «Очень характерен эпизод, свидетелем которого ябыла в Смоленске(апрель2007г.),гдемнедовелосьприсутствоватьнарепетиции хора, состоявшего преимущественно из пожилых людей – клиентов и волонтеров местного «Хэседа» (благотворительной организации). Участники спевки, с трудом читая написанный русскими буквами текст наиврите исильно коверкая незнакомые слова, разучивали молитвенные песнопения. Процесс шел плохо, несмотря на старания руководительницы. Время отвремени репетиция прерывалась репликами «Мы же неверующие, зачем нам учить эти молитвы?» или «Мы же этот язык не знаем, почему мы не учим песни на идише?» Под конец – а это была подготовка к концерту, приуроченному к 9 мая, – хор дружно и слаженно грянул песню «Над Мамаевым курганом тишина», и кто-то прокомментировал: «Вот это – другое дело» (Носенко-Штейн, 2013: 255–256).

Нельзя сказать, чтобы еврейская культура в России была исключительно русскоязычной. Еще в годы перестройки в Москве существовали кружки идиша (руководители – В. Чернин, Д. Якиревич). В постсоветской России, особенно в СанктПетербурге (в меньшей степени – в Москве), сформировался значительный интерес к идишу и культуре на нем – и у сионистской еврейской самоидентификации появился неожиданный конкурент. Начиная с 1990-х гг., действуют кружки по изучению идиша, студии песни на идише и клезмерские ансамбли, вы-

86

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

росло несколько преподавателей языка и специалистов по нему. В Петербурге под руководством В.А. Дымшица сложилась своя школа литературного перевода – и за 1990–2010-е гг. идишеязычная литература оказалась переведена на русский язык лучше, чем даже на английский.

Этот «идишизм» был сопряжен с интересом к традиционной культуре еврейства Восточной Европы: не зря многие студенты и вольнослушатели, изучавшие идиш, принимали участие в экспедициях по городам и бывшим местечкам СНГ, где до сих пор живут последние носители идиша, помнящие традиционную ашкеназскую культуру.

В этом смысле «идишизм» стал движением, противоположным гебраистскому движению в СССР: в качестве объекта интереса и изучения «идишисты» выбрали не Израиль, а Восточную Европу. «Настоящей» еврейской культурой им представляется именно культура ашкеназов, а ее языком – не иврит, а идиш.

Движение «идишистов» также не разделяет и стремление сделать изучаемый язык маркером еврейской самоидентификации и обучать идишу только евреев. Напротив, среди изучающих идиш, переводчиков, участников экспедиций по местечкам большинство – этнические неевреи.

Однако в целом российская еврейская культура остается русскоязычной. Попытки привнести в нее еврейские языки воспринимаются как импортирование западной модели еврейства. Не случайно иврит как маркер еврейства изучается либо среди желающих уехать, либо в кружках при синагогах.

Собственной еврейской культуры, которая оперировала бы ивритом, в России не сложилось. Как отмечает один из моих респондентов, С.Г. Парижский, «В 90-е еврейская жизнь была

87

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

колонизирована разными иностранными моделями еврейства, они поделили все поля между собой – и одинокие местные по- пыткисделатьчто-н.вэтомполепотерялись»(Парижский,2019). Неуспех этих иностранных моделей заключается, по мнению исследователя, в том, что международные еврейские организации, пришедшие в Россию в 90-е, не были готовы признать культурную «инаковость» российских евреев как позитивный фактор и воспринять их как равноправных партнеров, а не как объект просветительских усилий (Parizhsky, 2009: 50).

В 90-е была идея сделать иврит языком еврейских общин иорганизаций России, но она потерпела неудачу. С.Г. Парижский считает это потерей: если бы эта идея реализовалась, еврейские организации и деятели, как и простые члены еврейских общин, получили бы доступ к ключевым для еврейской культуры текстам и смыслам. Однако на смену этому в 2000–2010-ее гг. пришла новая еврейская культура – либо светская и в целом русскоязычная, либо ультрарелигиозная (в которой знание современного иврита тоже особенно не нужно).

Современное состояние преподавания иврита

В светских еврейских школах, которые должны были стать проводниками новой еврейской культуры, в силу унификации учебных программ преподавание иврита сократилось. Оно осталось прерогативой ульпанов (в которые обращаются те, кто хочет уехать), частных преподавателей и вузов.

Современная ситуация, разумеется, коренным образом отличается от ситуации 70–80-х гг.: иврит не является запрещенным, репатриация в Израиль доступна, связи с Израилем достаточно

88

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

тесны, можно легко съездить туда туристом, в интернете легко можно найти самые разнообразные материалы для изучения языка; российские преподаватели (включая автора настоящей статьи) написали собственные учебники иврита. Изучение иврита доступно и распространено.

Иврит преподается в МГУ, СПбГУ, МГИМО, РГГУ, Военном университете, ВШЭ, РГУ им. Косыгина, еврейских вузах – «МИЭФИП» и Махоне «Хая Мушка». Кроме того, он преподается в ульпанах «Сохнута» и «Натива», в нескольких светских еврейских школах, в еврейских религиозных школах (в частности, в Москве есть школы с преподаванием на иврите – это школы,вкоторыхобучаютсядетирелигиозныхдеятелей,приехавших из Израиля: «Решит Хохма», «Хедер Менахем» и «Бнот Менахем»), в иешивах, в нескольких частных организациях – и просто частным образом.

Преподавание иврита в вузах претерпело интересные изменения. По-прежнему целям внешней политики государства подчинены Военный университет и МГИМО. Преподавание иврита

вних также остается достаточно консервативным.

Вотличие от них, кафедры иудаики МГУ и СПбГУ гораздо теснее, чем раньше, связаны с Израилем и живым израильским ивритом. В МГУ и СПбГУ нередко приезжают гостевые лекто- ры-израильтяне; преподаватели иврита чаще посещают Израиль и контактируют с израильтянами; при написании собственных учебников иврита российские преподаватели сотрудничают с израильскими коллегами, а для записи аудиокурсов приглашают носителей языка.

Больше не существует непроницаемой границы между формальным и неформальным преподаванием иврита: преподава-

89