motroshilova_n_v_poznanie_i_obshestvo_iz_istorii_filosofii_x

Заключение

всего сложнейшего и многообразного комплекса концеп­ ций, идей, мыслей, догадок, раздумий, колебаний выде­ лили те, что представляются нам характерными свиде­ тельствами, опознавательными знаками мыслительных устремлений целой эпохи, а также путевыми указателя­ ми для будущего движения философии.

Анатомия человека, говорил Маркс, есть ключ к анато­ мии обезьяны. Поздний и наиболее развитый этап разви­ тия хотя и не всегда несет с собой полное разрешение сомнений предшествующейступени, «о более реально, более точно проясняет содержание, историческое место пред­ шествующих эпох с их -своеобразной духовной культу­ рой. Но и предшествующие ступени заключают в себе тайну и начало позднейших образований. Понять проб­ лемное содержание философии X V II—X V III вв. невоз­ можно, если не иметь в виду ответы позднейшей филосо­ фии на вопросы, (которые были заданы мыслителями этих столетий; следует учитывать новую их формулировку, возможную только на более развитом теоретическом уров­ не, необходимо держать в памяти то оригинальное и свое­ образное, что появилось в философской мысли в X V III— X IX вв. на основе развития богатейшего наследия интере­ совавшего нас исторического периода. Но и наоборот:

285

истоки и содержание историзма, развитого создателями немецкой классической диалектики, слож-нейшее содержа­ ние марксистского учения о социальной сущности и со­ циальной обусловленности познания, наконец, причины злоключений сегодняшней буржуазной философии нель­ зя понять, если упустить из виду отношение этих учений к теоретическим достижениям Декарта и Гоббса, Спино­ зы и Гассенди, Лейбница и Локка, оказавшимся настоя­ щими стимулами для дальнейшего движения философской мысли. Пожалуй, не меньшее значение для этого двиячения имели вопросы, породившие в X V II—X V III вв. про­ тиворечивые ответы, .мучительные поиски и раздумья, во­ просы, поначалу сформулированные в спекулятивной и мистической форме, но с какой-то неустранимой необхо­ димостью навязывавшиеся всякому значительному мысли­ телю. Пока не была дана четкая формулировка и не был выявлен теоретический смысл таких проблем, они оказы­ вались непреодоленными вершинами, которые приходи­ лось вновь и вновь штурмовать всякому, кто не хотел от­ клоняться от единого маршрута философской науки. К числу таких проблем, во всем своем объеме и действи­ тельном содержании еще недоступных XVII, X V III и да­ же X IX в., но тем не менее составлявших узловые точки развития философии этих столетий, принадлежит вопрос о социальной сущности и социальной обусловленности познания и знания.

Попытаемся кратко суммировать те аспекты данной проблемы, над которыми уже работают великие мысли­ тели X V II— первой половины X V III в. (работают реаль­ но, не всегда четко ж адекватно осознавая, к какому дей­ ствительному объекту относятся их размышления).

1. Буржуазная философия на варе нового времени го­ рячо ратует за практическую значимость, жизненное при­ менение философии, за ее влияние на реальное развитие общества, на человеческие судьбы. Поскольку философия выступает еще в едином комплексе с естественными нау­ ками и для мыслителей рассматриваемого периода явля­ ется -синонимом наиболее важного, наиболее «достойно­ го» теоретического знания, размышления о практическом характере новой философии по сути дела касаются более общего вопроса о социально-практической определяемости научного, истинного знания и познания. Философия и техника, развитие, усовершенствование новых орудий ц

286

инструментов, философия и практические, жизненные ориентации обычного человека («здравый смысл»), разви­ тие научного знания и наиболее благоприятное социаль­ но-политическое устройство — все эти темы, которые стре­ мится подробно исследовать философия X IX — XX вв. и которые адекватно формулируются и решаются только марксизмом, ставятся на повестку дня философского ис­ следования в тот период, когда возникает и делает первые шаги буржуазный способ производства, когда формируют­ ся новая техника и новая система социальных отношений. Для теоретического разрешения этих сложных проблем требуется развитая система социологических представле­ ний, требуются глубокие знания об объективных общест­

ет целый ряд здравых идей и интересных догадок: вспом­ ним, что Бэкон и Декарт уже обнаружили необходимую

изакономерную связь между экспериментальной наукой

итехническим развитием общества, связь между техни­

ческим прогрессом и благосостоянием человека; любопыт­ на идея Декарта о параллелизме между практическими производственными операциями и систематическими дей­ ствиями ученого, сознательно использующего правильный метод и т. д. Важно и примечательно также то, что мысли­ тели X V II—X V III вв. говорят об этих вопросах с пафо­ сом подлинных новаторов, защитников более прогрессив­ ного общества, говорят на языке, понятном и близком каждому передовому человеку их эпохи.

2. Философы, учения которых мы рассматривали в этой работе, сознательно обосновывают и защищают гу­ манистические идеалы и ценности, из единого комплекса которых особое внимание уделяется принципам разума и свободы. Мы пытались ответить на вопрос об объективной социально-исторической обусловленности гуманистическо­ го сознания нового времени, которая лишь отчасти была уловлена самими мыслителями того периода, во многом оставаясь скрытой для них и тем более для их читателей за абстрактно-философскими размышлениями о «вечной», «неизменной» человеческой сущности. И здесь именно Марксово учение и марксистская методология позволяют обнаружить конкретно-исторические истоки и специфиче­ ское социальное содержание, заключенное в по видимости

287

абстрактных, всеобщих принципах, Которые йа деле яви­ лись выражением вполне определенных буржуазно-демо­ кратических требований. Историческая эволюция гумани­ стического -сознания, смена его различных форм—(вопрос, тем более заслуживающий рассмотрения и дальнейшей разработки, что в современный период проблема ценности и ценностной ориентации (в том числе и проблема так называемых высших ценностей, их значения для конк­ ретного поведения индивида) превратилась в одну из уз­ ловых философско-социологических тем. Раскрыть соци­ альную природу, классовое содержание буржуазного цен­ ностно-гуманистического 'сознания мы и пытались, опи­ раясь на марксистскую методологию анализа проблемы ценностей.

3. В философии XVII и особенно первой половины X V III в. достаточно зрело и глубоко ставится вопрос о той взаимозависимости, которая связывает общественные ус­ ловия жизнедеятельности индивида, условия общения лю­ дей и их специфически человеческие духовные способ­ ности, задатки, действия — словом, все то, что в этот пе­ риод именуется разумом, разумностью. Понятие разума, как было подробно показано в монографии, в наиболее зна­ чительных концепциях данного периода по сути дела ста­ новится обозначением 'инииративного, (сознательного, сво­ бодного, рационального (определяемого рассудком, орга­ низованного, планируемого и т. д.) действия, притом дей­ ствия, совершаемого вместе и в согласии с другими людь­ ми, в соответствии с общеэдтчимыми и общеобязательны­ ми принципами («благами»). Учение о -сущности челове­ ка, несмотря на несомненные метафизические ограничен­ ности, несмотря на его абстрактность, делает первые ша­ ги на пути к пониманию человека как совокупности об­ щественных отношений, к пониманию, развитая и систе­ матическая форма которого принадлежит только мар­ ксизму. То обстоятельство, что философия X V II—X V III вв. начинает обнаруживать связь между познавательной дея­ тельностью человека и его общественным бытием, имело громадное объективное значение (правда, не всегда осоз­ наваемое и выражаемое вполне четко, сознательно) для дальнейшего развития и разрешения гносеологической проблематики: в нее включались темы, которые образуют исходную проблематику -социологического учения о поз­ нании.

288

4. В первую очередь вскрываются йййбледуются отри­ цательные, негативные для развития -позн-ания и науки последствия, которые обусловлены воздействием общества, а конкретно — воздействием старой, отжившей, погряз­ шей в противоречиях общественной -системы. Философия последующих столетий наиболее полно и без каких бы то ни было существенных изменений принимает и одобря­ ет развитое Бэконом, Декартом, Спинозой, Локком уче­ ние об очищении, врачевании разума, учение о методиче­ ском сомнении. Великое значение этой концепции усмат­ ривается именно в освобождении философии от сковы­ вающего воздействия реакционных социально-идеологиче­ ских условий, в достижении свободы мысли, так необхо­ димой для развития науки, в создании возможностей для объективного исследования, в очеловечивании человече­ ского мира, который до той поры был затянут покровом религиозной мистики. «Основатели новой философии Бэ­ кон и Декарт,— пишет Фейербах,— определенно начали с опыта: первый, сделав условием познания природы от­ влечение от всех (предрассудков и предвзятых мнений, а последний, требуя вначале сомнения во всем. Но этот скепсис в свою очередь предполагает, что дух в человеке и с ним человеческий индивидуум представляют себя от­ личными от природы, что именно это отличие от природы дух признает своей сущностью и в этом различении де­ лает как себя, так и природу существенным объектом сво­ его мышления» (17, 7, 82). За спиритуалистической фор­ мой этой оценки молодого Фейербаха сквозит важная до­ гадка об особой роли учения о призраках и учения о сом­ нении Бэкона и Декарта; Фейербах справедливо видит их смысл в присвоении познанию специфически человече­ ских свойств и активной силы, направленной на освоение и подчинение природного мира. Смысл декартовского «соgito», которое «на долгое время оказалось... основным то­ ном новой философии», Шеллинг также усматривает в «ре­ шительном высвобождении от всякого авторитета, благо­ даря которому была достигнута свобода философии; и фи­ лософия с тех пор уже не могла эту «свободу утратить»

(19, 25).

Развитому марксизму, историческому материализму принадлежит теория, всесторонне рассматривающая дина­ мику и взаимовлияние объективных социальных отноше­ ний, с одной стороны, и идеологических выражений клас­

289

совых позиций — с другой. Марже, Энгельс, Ленин проана­

силу. Именно в рамках данной теории находит свою рас­ шифровку, обнаруживает свои истоки и положительное значение теория очищения разума X V II—X V III столетия, внутренним образом связанная с борьбой восходящей бур­ жуазии против социально-экономического и духовного на­ следия феодализма.

5. Значительный и отнюдь не только исторический ин­ терес для современного учения о социально-исторической сущности познания представляют собственно гносеологи­ ческие концепции и учения о методе, созданные филосо­ фами X V II—первой половины X V III в. При объяснении познавательного процесса и таких его идеальных резуль­ татов, как понятия, идеи, принципы, законы, мыслители данного периода отчетливо сталкиваются с существенным противоречием. С одной стороны, они понимают и конста­ тируют, что процесс познания реально осуществляется индивидами, с другой стороны, «сталкиваются с тем обстоя­ тельством, что смысл и содержание понятий, в особен­ ности научных, выводит за пределы актуального процес­ са мышления и действия отдельного человеческого суще­ ства, заставляет предположить существование совокупно­ го, надындивидуального разума. Мы проследили противо­ речия, затруднения, дихотомии, которые возникли в фи­ лософии нового времени, поначалу сосредоточившей вни­ мание на познавательных способностях и познавательной деятельности обособленного индивидуального субъекта.

В теологических по своей внешней форме размышлениях о связи божественного и человеческого разума, о специ­ фике научных понятий и законов (их «внеопытности», «априорности») мыслители X V II—X V III вв. впервые де­ лают попытку объяснить реальную трудность и противо­ речие — основы и механизмы того единства, взаимопро­ никновения общественного и индивидуального, которое делает возможным осуществление исторически преемст­ венного познавательного процесса. От этих глубоких ис­ следований, от выявленных здесь трудностей и парадоксов тянется прямая нить к немецкой классической диалекти­

290

ке и к историзму, зарождающемуся в ее недрах, к клас­ сическому и современному марксистскому пониманию об­ щественно-индивидуальной сущности познания.

6. Наряду с «глубинным» уровнем социальной обу­ словленности (познания, объективно выявившимся, ска­ жем, в сложных и косвенных формах социальной опреде­ ляемое™ научных понятий и научного 'метода, философия рассматриваемого периода открыла для исследования дру­ гой, более внешний уровень социальности познания, свя­ занный с распространением знания, его сообщением и ус­ воением — 'словом, с процессами 'коммуникации людей по поводу уже созданного, готового знания.

Таковы основные аспекты интересовавшей нас пробле­ матики, которые были намечены философами X V II — пер­ вой (половины X V III в.

Марксистская философия отвечает на затруднения и сомнения предшествующей философии, выразившиеся в теологической форме учения о божественном и человече­ ском разумах или учения об абсолютном духе, в системе кантовско-фихтевского априоризма и т. д., своей теорией общественной сущности познания и знания. Эта сложней­ шая проблема требовала Марксовой феноменальной об­ разованности, научной доскональности, теоретической глубины и тонкости. На основе работ Маркса, Энгельса, Ленина возможно построить столь необходимое сегодня развитое, детальное учение о связи познания и социаль­ ного развития. Уже предшествующая философия намети­ ла некоторые важные линии разработки данной проблем­ ной сферы. Марксистская социология познания и знания, социология науки сегодня располагает целым рядом идей, которые она кладет в основу исследования; и сегодня, как и во все времена, перед наукой о познании стоят слож­ ные, новые вопросы. Мы попытаемся суммировать эти основополагающие идеи, методологические предпосылки и требующие своего разрешения проблемы социологии поз­ нания, которые, как нам (представляется, в снятом, пере­ работанном виде содержат важнейшие достижения фило­

291

ределенных, в том числе институционализированных, форм (например, язык, наука, идеология), которая выражается в виде особых социально зависимых духовных образова­ ний, сначала должна быть рассмотрена в известной степе­ ни независимо от этих форм, как имманентная (социаль­ ная) сущность познания и знания. Но чтобы реализовать данную методологическую предпосылку, характерную для начального этапа движения теоретического анализа (ее открывает, вводит и обосновывает Маркс в «Капитале»), следует найти теоретическую структуру, «клеточку» ис­ следования социальной сущности познания, которая одно­ временно была бы его типичным реальным отношением. Такую «клеточку», как нам представляется, образует по­ нятие деятельности в ее форме духовного производства. Эта деятельность, что вполне понятно и не требует особых подтверждений, возможна исключительно как истори­ чески преемственный процесс взаимодействия людей, как процесс социально-исторический но своей природе. Отсю­ да следует, что, несмотря на первоначальное отвлечение от обособляющихся форм общественного сознания, от кон­ кретных типов социальной детерминированности знания, социология познания не может абстрагироваться от самой социально-исторической структуры духовного производст­ ва, которую она и должна исследовать. Анализ вскрывает в предметном отношении, якобы обособленном отноше­ нии человека и вещи, превращенную форму социального отношения и именно последнее изучает в его специфиче­ ской структуре.

2. Дальнейший шаг исследования состоит <втом, чтобы продолжить и систематизировать по крайней мере с Бэко­ на начавшийся анализ тех -самых самостоятельных соци­ ально значимых форм, от которых мы сначала отвлека­ лись по методологическим соображениям. Эти формы не­ обходимо изучать (и такое изучение, повторяем, имеет богатую и давнюю традицию) и в качестве относительно самостоятельных социальных образований, и в их зави­ симости от социального бытия, и в их взаимодействии с другими аналогичными формами. Наука, идеология, пра­ во, мораль, искусство имеют свою историю, любая эпоха предлагает специфические способы их социальной опре­ деляемое™. Современный период имеет здесь важные осо­ бенности, изучение которых — актуальная задача дня,

392