Задания

1. Определите, какой троп использует для усиления наглядности д.С. Лихачев в отрывке из «Книги беспокойств».

Человек не должен быть всегда в мундире своих мнений. Он должен быть внутренне свободным и, если это необходимо, не стыдиться отказываться от своих старых суждений.

2. Определите, какой троп и какая риторическая фигура использованы адвокатом для усиления воздействия на слушателей в начале защитительной речи.

Страшная и многоголовая гидра – предубеждение, и с нею-то прежде всего и приходится столкнуться в этом деле. Злополучном с первого судебного шага, злополучном на всем дальнейшем положении процесса.

3. Определите, какая риторическая фигура использована отцом а. Менем в беседе «Жизнь в Церкви».

И этим прикрывается не только косность мысли, этим прикрывается язычество, глубоко жи­вущее внутри каждого из нас. Язычество в нас живет.

Язычество есть естественная религия, язычество есть порождение человеческой психики. Это есть стремление человека ус­тановить какие-то связи с таинственными си­лами, которые существуют, и каждый из нас язычник. (…) Христианин это разрывает — потому что он с доверием идет, и для него не суще­ствует “страшный мир”, это то, что у него под ногами. Язычник в нас сидит потому, что в каждом из нас находятся сорок тысяч лет язычества…

4. Определите, какие средства выразительности использованы о. А. Менем в беседе «Жизнь в Церкви» для усиления воздействия на слушателей.

И часто то, что люди выдают за православие или за другую хрис­тианскую религию, есть просто естествен­ная религиозность, которая является свое­го рода опиумом для народа. Она работает как вид духовной анестезии, является ти­пом приспособления человека к окружаю­щей среде. И тогда над всем этим миром можно поставить лозунг у двери “туда”: “Бла­жен, кто верует, тепло ему на свете”. И мас­сы людей, которым холодно на свете, стре­мятся в это тепло и представляют себе хри­стианство в виде... ну, если не бани какой-то, то, по крайней мере, какого-то исключи­тельно теплого места, в виде лежанки, где можно согреться...

5. Выделите риторические тропы и фигуры, использованные в начале Темплтоновской лекции а.И.Солженицына. Определите их роль в тексте.

Больше полувека назад, еще ребенком, я слышал от разных пожилых людей в объяснение великих сотрясений, постигших Россию: «Люди забыли Бога, оттого и все».

С тех пор, потрудясь над историей нашей революции немногим менее полувека, прочтя сотни книг, собрав сотни личных свидетельств и сам уже написав в расчистку того обвала 8 томов,— я сегодня на просьбу как можно короче назвать главную причину той истребительной революции, сглодавшей у нас до 60 миллионов людей, не смогу выразить точнее, чем повторить: «Люди забыли Бога, оттого и все».

Но и более, события русской революции только и могут быть поняты лишь сейчас, в конце века, на фоне того, что произошло с тех пор в остальном мире. Тут проясняется процесс всеобщий. Если бы от меня потребовали назвать кратко главную черту всего XX века; то и тут я не найду ничего точнее и содержательнее, чем: «Люди — забыли — Бога».

Сегодня все шире нам видится так, что при самых изощренных политических лавировках — петля на человечестве с каждым десятилетием затягивается все туже и безнадежней, и выхода нет никому никуда — ни ядерного, ни политического, ни экономического, ни экологического. Да, очень на то похоже.

И перед горами, перед хребтами таких мировых событий кажется несоответственным, неуместным напоминать, что главный ключ нашего бытия или небытия — в каждом отдельном человеческом сердце, в его предпочтении реального Добра или Зла. Но это и сегодня остается так: это самый верный ключ. Обещательные социальные теории — обанкротились, покинув нас в тупике. Свободные западные люди могли бы естественно понимать, что вокруг них немало и свободно вскормленной лжи, и не дать так легко себе ее навязать. Бесплодны попытки искать выход из сегодняшнего мирового положения, не возвратя наше сознание раскаянно к Создателю всего: нам не осветится никакой выход, мы его не найдем: слишком бедны те средства, которые мы себе оставили. Надо прежде увидеть весь ужас, сотворенный не кем-то извне, не классовыми или национальными врагами, а внутри каждого из нас, и внутри каждого общества, и даже в свободном и высокоразвитом — особенно, ибо тут-то особенно мы все это сделали сами, свободною волей. Сами же мы повседневным легкомысленным эгоизмом эту петлю и затягиваем.

Спросим себя: не ложны ли идеалы нашего века? И наша уверенная модная терминология? И от нее — поверхностные рецепты, как исправить положение? На каждом поприще их надо, пока не поздно, пересмотреть незамутненным взглядом. Решение кризиса не лежит на пути усвоенных ежедневных представлений.