Доносчики

 

В 1649г. в Сент-Олбени некий Джон Палмер, прежде чем его повесили за колдовство, назвал 14 мужчин и женщин в качестве своих сообщников:

«В Хитчине он насчитал двоих: Мери Байченс и Уидоу Палмер. В Нортоне — Джона Селмона-старшего, его жену Юдифь и Джозефа Салмона, Джона Лай-мена-старшего, его жену Мери и сына Джона, дочь Джоан и внучку Мери. На месте казни он назвал еще двоих: Сару Смит, служанку м-ра Бомонта, и Анну Смит, служанку мистера Рейнолдса» («Дьявольские наваждения», 1649).

Необычно в этом отчете следующее: все 14 не были повешены за колдовство, поскольку обвинения осужденного колдуна не сочли доказательством вины. Так, например, Джон Лаймен умер в 1688, Мери — в 1706, Джозеф — в 1684 и Юдит — в 1692г. Подобного послабления или небрежности в преследовании ведьм не могло бы случиться в Европе. Прецедент повторился на суде над сент-осайтскими ведьмами в 1582г., когда Урсула Кемп была обвинена в наведении хромоты на девушку-служанку. Допрошенная весьма пристрастным судьей, миссис Кемп назвала ведьмами нескольких своих знакомых, которые, в свою очередь, вовлекли Других, пока 14 женщин не были арестованы. Но из этого предполагаемого сборища только Две были повешены по обвинению в нескольких убийствах.

Доносчики более успешно действовали в Шотландии. Говоря о ведьмах, осужденных в 1678г. за околдовывание сэра Джорджа Максвелла, епископ Хатчинсон в 1720г. отмечал, что «тот, кто признался первым, был прощен и использован как свидетель Против остальных». Все шестеро, изобличенные им в колдовстве, были казнены. Столетием раньше, на судах над нортбервикскими ведьмами в 1590г., после суровой пытки Гилли Дункан призналась в том, что она была ведьмой и назвала много людей, которых затем изобличили в колдовстве. Обвинения стали расти как грибы, пока не было обвинено 70 человек. На Абердинских судах в 1597г. многие из 24 сожженных мужчин и женщин были первоначально обвинены осужденной ведьмой, которая ради продления своей жизни сотрудничала с судьями.

Шотландские судьи поощряли анонимных доносчиков с помощью приспособления, по достоинству оцененного французским демонологом Боденом, надеявшимся ввести его не только в Милане, но и по всей Европе. Его описал Скотт в «Demonology» (1584):

 

«В церкви помещается полый кусок дерева или ящик, в который каждый может свободно бросить небольшую записку, содержащую имя колдуна, место, время, факт и т.п. И этот самый ящик, запертый на три различных замка, открывается каждый пятнадцатый день тремя инквизиторами или чиновниками, назначенными для этойцели, которые хранят три отдельных ключа. Таким образом, обвинивший не может быть ни узнан, ни унижен молвой по поводу причинения зла своему бедному соседу».

 

Наиболее широко доносчики были распространены в Германии. В начале XVIIa. иезуит Шпее, исповедавший столь многих сожженных ведьм в рейнских землях, описывал, как заключенную «принуждали обвинять других, которых она не знала, и чьи имена часто вкладывались в ее уста следователями или предлагались палачом, или о ком она слышала как о подозреваемых или обвиняемых. Те, в свою очередь, были вынуждены обвинять других, а те — следующих». У нотариуса хранился список всех имен, упомянутых во время суда. Специальный судья по делам ведьм Балтазар Росс, которого назначил в 1603г. князь-епископ Фульды, обеспечивал приток новых жертв с помощью особого допроса:

 

«Освежи свою память! Разве ты не видела на шабаше такого -то и такого-то с такой-то и такой-то улицы? Не бойся назвать их. Ты не должна щадить их, нет! И богатый, и бедный получат то, что им причитается».

 

В 1628г. бургомистр Бамберга Юниус на допросе заявил, что не знает имен тех, кто был с ним на шабаше. Тогда судьи приказали, чтобы его провели по улицам дабы опознать ведьм. Только на одной улице он был принужден указать 8 человек.

На основании всестороннего знакомства с документами судебных процессов в Германии Джордж Барр подводит итог распространенной практики судопроизводства:

 

«Ни одно признание не считалось полным и ни одна ведьма не освобождалась от адских мук, пока не называла сообщников. При этом судьи не удовлетворялись оглаской одного или двух имен. Я прочитал список из полутора сот имен, вышедших из уст только одной ведьмы, и я знаю еще о некоторых других, обвинивших более сотни каждая. В записях признаний, хранившихся в одном из местных судов на протяжении семи лет, ...содержится около 6000 обвинений от примерно 300 ведьм, то есть в среднем по двадцать человек на одного обвиняемого. При таких обстоятельствах вы легко можете увидеть, как множились суды над ведьмами, когда начинал катиться снежный ком».

 

Несмотря на запрещение подобной практики Каролинским кодексом Карла V (1532), в немецких городах жителей подвергали пыткам, чтобы получить имена сообщников. Эта инквизиторская методика одобрялась большинством демонологов. Так, Воден верил, что «никакие правила не следует соблюдать при таком злодейском преступлении», и что доносчики должны поощряться, даже с обещанием неприкосновенности или смягчения наказания (если доносчик подобным же образом признавался колдуном). Образец был установлен к середине ХУв., когда профессор права Виньяти рассказал, как один человек сознался в колдовстве и вовлек многих других, и на основании данного обвинения инквизиторы пытали этих людей до тех пор, пока они не признали своей вины. Этот случай был известен Виньяти из личного опыта.

Если мужчина или женщина знали, что они пользуются репутацией колдунов, они должны были обратиться в местный гражданский или духовный суд для проведения слушаний о их виновности. Молчание же воспринималось как доказательство вины. Когда предполагаемая ведьма появлялась в суде, ее следовало подвергнуть пытке до признания, являлась ли она таковой на самом деле или нет. Ле Сьер Буве считал, что отрицание вины являлось достаточным основанием для усиления и продолжения пытки. Тот, кого уже обвинили, практически не имел шансов на спасение.

Английские законы разрешали обвиненному в колдовстве опровергать ложные показания, данные под присягой, но у большинства людей на это не хватало денег, и они должны были страдать от последствий дурной репутации. Л'Эстранж Ивен, проведший весьма любопытное исследование английских судов XVIIe., дает следующий комментарий:

 

«Вполне очевидно, что большинство доносов не основано ни на чем, кроме слухов. Тем не менее, было общепринятой практикой, чтобы арестованный по обвинению в колдовстве оставался в тюрьме, пока не умрет от холода, голода или болезни, или от всевозможных мучений, даже если палач не имел случая выполнить свои обязанности» («Witchcraft in the Star Chamber», 1938).

 

Существовал юридический трюк, заключавшийся в том, что обвиняемый в колдовстве мог подать иск о возмещении ущерба. Так, например, в суде Королевской скамьи Ричард Элсон начал судебное преследование против Ричарда Мора за слова: «Ричард Элсон — колдун, и он околдовал моего сына». Ему возместили убытки в размере 6 футов, 1 шиллинга и 2 пенсов. Пастор Джон Лоуэс, повешенный во время истерии Хоп-кинса в 1645г., несколькими годами ранее выиграл значительную сумму в 45 фунтов, 10 шиллингов, 10 пенсов за возмещение ущерба от ложного обвинения в колдовстве. В 1658г. Розамонда Свейн возбудила иск против Ричарда Аткинсона и претендовала на 100 фунтов возмещения морального ущерба. Вердикт неизвестен.

Несколько похожих случаев произошли в Соединенных Штатах.

В 1656г. в Вирджинии священник из Шотландии начал процесс за клевету против Уильяма Хардинга, который назвал его колдуном. Хардинг был приговорен к 10 ударам плетью и изгнанию из колонии.

В 1660г. в Кембридже миссис Уинфред Холман, пожилая вдова, обвинила своих соседей, семью Гибсонов, которые сказали, что она — ведьма. Результат ее иска неизвестен.

В 1664г. .Ральф и Мери Холл [см. Нью-Йоркские ведьмы] были обвинены в колдовстве, но магистраты в Брукхейвене не только отвели обвинения, но решили, что истец «поступил нехорошо, сказав о женщине, то,

 

«Не следует завидовать жившим в то время. Злоба и зависть часто диктовали имена, называемые в комнате пыток. Богатство, ученость, красота, добродетель были частым основанием для обвинений».

Джордж Линкольн Барр (1886).

 

что он сказал, и, следовательно, обязан заплатить женщине пять марок».

На судах в Андовере, одновременных с салемскими судами, был обвинен «достойный господин» из Бостона. Он начал судебное производство за оклеветание личности и требовал возмещения убытков в 1000 фунтов. Когда его друзья в Андовере начали собирать показания в его пользу, обвинения прекратились, и прочие обвинения в колдовстве тоже пошли на убыль.

Окончательная дискредитация фальшивых свидетелей или доносчиков произошла 17 октября 1711г., когда Верховный суд отменил «несколько обвинений, решений суда и лишений гражданских прав», выдвинутых против тех, кто был казнен в Салеме, и выделил в декабре 578 фунтов 12 шиллингов, чтобы заплатить компенсацию.

См. также Признания; Свидетельские показания на судах в Англии; Свидетельские показания на судах в Европе; Пытки; Свидетель.

 

Дьявол

 

Слово «дьявол» обозначает воплощение высшего зла, противостоящее христианскому Богу. При использовании во множественном числе, «дьяволы» являются синонимами демонов или злых духов, зловредных существ, обладающих сверхъестественной силой, так что именно Дьявол или Вельзевул становится «князем бесовским» (Матф., 12, 24).

В данной «Энциклопедии» Дьявол пишется с заглавной буквы, когда он рассматривается теологически, т.е. как высшее воплощение зла. Человек подписывает договор с Дьяволом или продает свою душу Дьяволу. С другой стороны, ведьма может действовать заодно с демоном или низшим дьяволом; подсудимого обвиняют во вступлении во внебрачную связь с демоном или низшим дьяволом, получении клейма дьявола или обращении за помощью к дьяволу для совершения maleficia; дьявол, вселяющийся во время демонической одержимости также представляется одним из подобных уполномоченных Сатаны. В данном случае «дьявол» пишется со строчной буквы. Это различие, однако, является весьма условным.

 

Раннее изображение дьявола. Из «Travels» Манде-вилля, напечатанного в Страсбурге (1484); хранится в БКУ.

 

Слово «дьявол» происходит от греческого diabolos, которое имеет следующие аналоги: в итальянском языке — diavolo, испанском — diablo, французском — diable. Первоначальное значение — обвинитель или клеветник.

При переводе Ветхого Завета на греческий египетские евреи Шв. до н.э. использовали слово diabolos вместо еврейского Сатана для обозначения ангелоподобного существа, чьей обязанностью было удостоверяться в верности людей Богу. Он не был злым, но стал таковым после отождествления его внутренней сущности с его функциями. Так, Сатане была дана власть причинить страдания Иову (Иов, 1, 6-17; ср. с I Царств., 21, 1). Когда же греческая Септуагинта была переведена на латынь, diabolos превратилось в diabolus (в первых переводах) или в Satan в Вульгате (за исключением Пс., 19).

Однако в Новом Завете греческое слово satanas использовалось для обозначения чего-то иного, не противника людей, как в книге Иова, а противника Бога, искушавшего Христа на горе: «Отойди, сатана» (Матф., 4, 10). Везде в Новом Завете «сатана» означает «дьявол», а в Апокалипсисе — именуется как «великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною» (Апок, 12, 9).

 

В английских переводах Ветхого Завета еврейское слово satan, как и в греческом тексте satanas, следуя за латинской традицией, переводились как «Сатана» (кроме перевода 9 псалма, сделанного Уиклифом, где он использовал слово «дьявол»). Так две различные концепции перемешались, заставив ошибочно поверить в то, что христианская идея злого полубога была известна евреям до вавилонского пленения, в то время как идея о существовании главного врага Божьего развилась гораздо позже, уже под персидским влиянием.

В дальнейшем «дьявол» сравнялся с «демоном», хотя первоначально слова различались. Греческое demon означало охранительный дух или источник вдохновения и иногда использовалось в этом значении в английском языке (пишется daemon), как у Шекспира: «О Anthony! Thy daemon that thy spirit which keeps thee, is noble, courageous, high inmatchable».

(О, Антоний! Тот демон, что хранил тебя — воплощенье мужества и силы! — пер. М.Донского).

 

В греческой «Септуагинте» использовалось demon вместо еврейских слов, означающих «карающие идолы» (schedim) и «волосатые сатиры» (seirim) и также для «разрушителя» в поздней истории о Товии, где злой дух убил 7 мужей Сары, прежде чем был побежден ангелом Рафаилом (Тов., 6, 14; 8, У). Вульгата латинизировала греческое слово в demon или demonium. В английской Авторизованной версии (1613) оба слова переводились как «дьявол», но Уиклиф также иногда использовал старое англосаксонское слово fiend, означающее «враг». В обновленной версии (1881) во Второзаконии и Псалтири оно заменено на «демон», а в Новом Завете сохранено слово «дьявол».

Так первоначальное различие видов духов было унифицировано взаимозаменявшимися переводами «дьявола», «демона», «недруга». Все эти термины перешли на Сатану, который вобрал в себя все библейские ссылки на любого врага Господа, начиная со змея (Быт., 3), князя противного царства зла (Енох) и кончая «князем, господствующем в воздухе» (Еф., 2, 2). Кроме того, Дьяволу давались имена: Вельзевул, «глава дьяволов» (Лука, 11, 15), Асмодей, «злой дух» из легенды о Товии (Товит, 3, 8), «ангел бездны, имя ему по-еврейски — Аваддон [«разрушитель»], а по-гречески Аполлион» (Апок., 9, 11), Бегемот и Левиафан (Иов, 40, 5; 41, 1), Велиар (2 Кор., 6, 15) или Люцифер, чьим именем пророки называли Сатану до его падения (Исайя, 14, 12). Доктора демонологии изобретали различные личности под каждое имя, и на основании этих примеров создали и назвали легионы новых дьяволов.

 

Человек создает своих богов, хороших или плохих, по своему подобию, результат зависит от степени развития личности и от того, в какое время она живет. Концепция христианского дьявола была во многом определена так называемыми отцами-пустынниками, отшельниками египетских пустынь в IV-III вв. до н.э., которые создали из своих видений и воспоминаний о развенчанных богах (таких, как парнокопытный Пан) синтетический образ гротескного человекообразного Дьявола, представленный в иллюстрациях данной «Энциклопедии». Облик Дьявола был узаконен Толедским собором в 447г. н.э., и последующие авторы внесли в него мало новшеств.

Но ранние христиане не всегда представляли дьявола в виде человека. Так, например, в «Житии святого Антония» (примерно 360г. до н.э.), приписываемом Афанасию, Дьяволы появляются во множестве обличий, кроме черного мальчика и огромного мужчины. Они выглядят как «зверь, похожий на мужчину, у которого ноги и ступни, как у осла», и как леопарды, медведи, лошади, волки и скорпионы. «Лев рычал, как будто хотел напасть, буйвол, казалось, хотел поднять на свои рога, змея извивалась». Священные образы голубя и ягненка были запрещены Дьяволу. Дьяволы часто меняли облик, «принимая вид женщин, диких зверей, ползучих тварей, гигантских тел и трупов солдат... в другое время они принимали подобие монахов и подражали речи святых людей». Наиболее опасным проявлением дьявола было появление его в виде ангела, наводящего ужас, «полуденного дьявола» из Псалтири; подразумевалось, что именно его испугалась Мария во время благовещения.

Считалось, что дьяволы возвещали о больших беспорядках, с «звуками и криками, какие бывают от невоспитанных юнцов или от разбойников» («Житие св. Антония»), или от «плачущих младенцев, мычания быков, львиного рыка, шума [движущейся] армии» (Иероним, «Житие св. Илария», ок. 390 н.э.). Афанасий свидетельствует, что дьяволы появлялись и уходили, хотя двери были закрыты. Часто они испускали зловоние и св. Иларий писал, что «запахи тела, одежды и испражнений демона причиняют обычному человеку страдания».

 

Временами дьявол не создавал для себя тело из воздуха, но брал во владение тело человека или животного, как в истории о дьяволе по имени Легион, вошедшем в гада-ринских свиней (Марк, 5). Михаил Пселл рассказывает о демонах, живших под землей, неспособных выносить ни чрезвычайного холода, ни лучей солнца, искавших «убежище и жилье в телах животных». В «Житии святого Илария» описывается изгнание подобного дьявола, жившего в верблюде [см. Экзорсизм].

 

Пселл тщательно разработал виды дьяволов и различал шесть разновидностей, в соответствии с местом их обитания — в воздухе, море и т.д. Его перечень цитировал ГваццО и позже Генри Холиуэлл в «Melampronoea» (1681). Приводим описание из «Compendium Maleficarum» Гваиио (1603):

«Первые — огненные, потому что обитают в верхнем воздухе и никогда не спускаются в низшие территории, пока не наступит Судный день, не общаются с людьми.

Вторые — воздушные, потому что они обитают в воздухе вокруг нас. Они могут спускаться в ад, образуя тела из воздуха, могут временами быть видимыми для людей. Очень часто, с соизволения Господа, перемешивают воздух и вызывают штормы и бури, и все это они замышляют для уничтожения человечества.

Третьи являются земными, и очевидно, что они сброшены с небес на землю за их грехи. Некоторые из них живут в лесах и рощах и расставляют ловушки для охотников; некоторые обитают в полях и сбивают с пути ночных путешественников; некоторые обитают в потайных местах и пещерах, в то время как другие наслаждаются тайной жизнью среди людей.

Четвертые — водяные, поскольку обитают под водой в реках и озерах, и полны гнева, буйства, беспокойства и обмана. Они вызывают штормы на море, топят корабли в океане и уничтожают жизнь в воде. Когда подобные дьяволы являются людям, они бывают чаще женского пола, чем мужского, поскольку они живут во влажных местах и ведут более легкую жизнь. Но те, которые живут в более сухих и твердых местах, обычно представлены мужским полом.

 

Пятые — подземные, потому что живут в пещерах и расщелинах гор. Они самого низкого происхождения, обычно надоедают тем, кто работает в ямах или шахтах в поиске сокровищ, и всегда готовы навредить. Они же вызывают землетрясения и смерчи, сотрясают фундаменты домов.

Шестые — светобоязненные, потому что они особенно ненавидят и презирают свет, и никогда не появляются в дневное время; они также не могут принять телесный облик до наступления ночи. Эти дьяволы совершенно непостижимы, и их характер вне человеческого понимания, потому что они — черные изнутри, сотрясаемы холодными страстями, злобны, беспокойны и возбуждены; и когда они встречают людей ночью, они яростно душат их и, с соизволения Господа, часто убивают их своим дыханием или прикосновением. ...Этот вид дьявола не имеет никакого отношения к ведьмам; их нельзя удержать заговорами, поскольку они избегают света, голосов людей и любого шума».

 

В действительности подобная классификация имела мало общего с реальной практикой обнаружения ведьм. Судьи не были образованными теологами и адвокатами, которые могли оценить эти тонкости, и дьявол представлялся им (как и их подсудимым) вполне человекообразным. Это видно из описаний двух основных разновидностей дьяволов, фигурирующих на судах: мужчина (инкуб) и женщина (суккуб), изредка принимающие облик животного (козла), т.е. почти всегда в виде человека. В статьях Сексуальные сношения с дьяволом, Кошмары и Шабаш описаны страшные, но человекоподобные проявления Сатаны. Другие аспекты, связанные с образом христианского Дьявола, овладевающего человеческими существами, можно найти в статьях Экзорсизм и Одержимость — о разумном, решительном противнике, все же чувствительном к оскорблениям и заботящемся о собственной безопасности. Самым низшим дьяволом был Полтергейст, но описания его немногочисленны или сделаны уже после эпохи колдовских суеверий, и полтергейст больше попадает в сферу спири-

туализма. Дальнейшее обсуждение дьяволов — см. в статье Демонология.