Эпитафия

Эпитафия, как и некролог, посвящается личности умершего человека. Но в отличие от некролога, в котором превалирует ин­формационное начало, т.е. сообщение читателю вполне конкрет­ных данных из биографии усопшего, сведений о причине его смер­ти, месте и времени похорон, эпитафия выступает как напоми­нание о достоинствах умершего человека, представленных в их социальном аспекте. В эпитафии акцент делается не на факте чьей-то смерти, не на скорбной стороне такого печального события, а на добродетелях человека, которые уже не просто оцениваются как украшающие личность покойного, указывающие на его зна­чимость, неповторимость. Главное состоит в том, что они обычно рассматриваются в качестве авторитетных критериев, по которым оценивается поведение, деятельность как современников героя эпитафии, так и тех, кто живет сегодня. Эпитафия — это прежде всего оценочный жанр, и в этом плане она «встраивается» в один ряд с некоторыми комментариями, критическими статьями, ре­цензией.

Эпиграф

Представление о том, что такое эпиграф, чаще всего склады­вается при чтении небольших (обычно в несколько строк) тек­стов, которыми открываются некоторые художественные, науч­ные произведения. Эпиграфы бывают прозаические и стихотвор­ные. Содержание их представляет собой какую-либо общезначимую мысль, вечную истину, требование закона и т.д., краткое изло­жение которых и становится эпиграфом. Если взглянуть на эпиг­раф с точки зрения логики замысла, скажем, автора той же книги, то он (замысел) выступает как бы главным тезисом, который раскрывается, детализируется, аргументируется, наполняется кон­кретным жизненным материалом в ходе развития художественно­го повествования.

Эпиграф как особый жанр присутствует и на страницах перио­дической печати. Здесь он выполняет примерно ту же роль, что и в литературно-художественном или научном творчестве. Его можно считать родственным комментарию (в аналитической журналис­тике) или оценочному суждению (в информационной журналис­тике) жанром (их «клоном»). Отличие эпиграфа от комментария заключается в том, что в нем (в эпиграфе) обычно отсутствуют документальные факты. От элементарного оценочного суждения, которое может представать в виде информационной заметки, фик­сирующей оценку какого-то конкретного явления и не претенду­ющей на общезначимость, эпиграф отличается именно нацелен­ностью на обобщение.

Как раз такое, часто — краткое, афористичное художествен­ное обобщение, предваряющее некие более весомые публикации, например, на газетной полосе, и выступает в качестве эпиграфа. В том же номере газеты он задает определенный тон, нацеливает на особое отношение к другим публикациям, формирует установ­ку восприятия последующего материала (или даже номера в це­лом).

Житейская история

Отличие этого жанра от информационного жанра «мини-исто­рии» состоит в полноте, насыщенности «развертки» соответству­ющих своих сторон, языковой образности, наглядности. Подобно­му типу текста в художественной литературе соответствует рассказ. Публикации данного типа очень часто появляются на страницах популярной западной периодической печати (например, извест­ного в мире журнала для семейного чтения «Ридерс дайджест») и поэтому достаточно полно исследованы[11]. В житейских историях описываются некие эпизоды из жизни людей, их поступки, раз­личные ситуации, коллизии, т.е. все то, что может быть обозначе­но как «бытие человека». Житейские истории создаются с помо­щью художественного метода, т.е. основную роль в рождении та­ких текстов играет авторская фантазия. Именно она рождает не существовавшие на деле ситуации или «обрабатывает» то, что имело место в реальной действительности, доводя «исходный материал» до реально возможного в том или ином конкретном случае худо­жественного уровня (с точки зрения повышения образности, ост­роты содержащихся в материале коллизий, неожиданности пово­ротов в развитии отображаемых событий и пр.).

Однако в отличие от собственно художественных произведе­ний житейские истории, которые пишут журналисты, как прави­ло, обладают более приземленным, близким к документальному характером отображения действительности, схематизмом в разви­тии сюжета, использованием присущих газетной речи языковых штампов, устоявшихся стилистических оборотов.

Определенная близость житейской истории в указанном плане к журналистским публикациям иных жанровых групп (например, корреспонденциям) все же не мешает отнести ее именно к худо­жественно-публицистическим жанрам. Это отнесение обосновано прежде всего использованием авторами таких историй в качестве основного инструмента создания произведения художественного метода отображения действительности.