2.12. Психология волевых процессов.

Воля как способность человека к самодетерминации и саморегу¬ляции делает его свободным от внешних обстоятельств. Воля дела¬ет человека во многом непредсказуемым, несводимым к простой арифметике действующих мотивов. Она вводит в жизнь человека по-настоящему субъективное измерение. Поэтому тема воли труд¬но согласуется с номотетическим подходом в психологии и практи¬чески отсутствует в направлениях западной науки, ориентирован¬ных на жесткий детерминизм. Согласно единой справочной систе¬ме PsycLit среди десятков тысяч психологических исследований, осуществленных в мировой психологии за период с 1996 по 1999 г., лишь 56 посвящено проблематике воли.

Воля является психической функцией, которая буквально про¬низывает все стороны жизни человека. Она задает упорядоченносбудет проявляться и третья функция. Ведь с помощью воли вам не-рбходимо будет ослабить действие актуального мотива «спать». Во время пробежки по новому маршруту вам может встретиться про-дуктовый магазин и актуализироваться новый пищевой мотив и возникнет цель — «зайти туда на минутку и купить свежего хлеба к завтраку». На этой стадии функция воли будет заключаться в том, чтобы сохранить темп бега и не отвлекаться на другую деятельность. Ш, наконец, во время бега вы, может быть, стараетесь продумать все дела, которые вам необходимо сделать в этот день. Даже если ваша мысль будет порой «соскальзывать», вы окажетесь все-таки способ-ны к поддержанию выбранного хода мыслей.

Впервые среди греческих мыслителей волю основой нравствен-юсти сделал Аристотель. Он рассмотрел связь этики и человече-ской воли, сделав человека ответственным за свою судьбу и благо-получие. При этом он предвосхитил современную деятельностную трактовку воли, утверждав, что о волевом поступке можно говорить, только рассматривая целостную деятельность человека. «Человек -кила действующая. Первоначало действия, как хорошего, так и пло-хого, — это намерение, воля. Мы свои действия изменяем добро¬вольно, так что и первоначало, т.е. намерение и воля, меняются доб¬ровольно. Отсюда ясно, что от нас зависит быть хорошими или Бурными» («Большая этика», 1187b0). Добровольность для Ари-стотеля — это, во-первых, свобода выбора, а во-вторых, ориентация на разумные цели. Воплощением воли является мужество. Причем, угели граждане проявляют мужество «по принуждению начальни-ков», то их мужество не является подлинным, во всяком случае, их мужество ниже по степени, так как «они поступают так не от сты¬ка, а от страха, избегая не позора, а страдания» («Никомахова эти-са», 1116а30).

На заре становления психологии как самостоятельной науки широкое распространение получил волюнтаризм — признание воли собой автономной силой, лежащей в основе функционирования психики в целом. Согласно данной позиции, волевые акты не могут быть сведены ни к каким другим психическим процессам, но сами определяют их ход. Учение об апперцепции В. Вундта (см. гл. 6) ваключало в себе мысль о том, что психическая причинность полу-чает высшее выражение в волевом акте (апперцепция не нуждает-кя в объяснении, она является законом, по которому происходит организация сознания). По В. Джеймсу, волевое действие есть ре-рул ьтат волевого решения, духовного акта. Джеймс утверждал, что ролевое решение строится по принципу «Fiat lux!» (библейское «Да

ть, целенаправленность и сознательность человеческой жизни и дея¬тельности. «Волевое действие — это сознательное, целенаправлен¬ное действие, посредством которого человек осуществляет стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом», — пишет С.Л. Рубинштейн. Воля представляет собой, безусловно, высший уровень регуляции психики по отношению к уровням мотивации, эмоций и внимания. Волевое действие определяется следующими вариантами усло¬вий его реализации:

• выбором мотивов и целей при их конфликте (селективная функция);

• восполнением дефицита побуждения к действию при отсутствии его достаточной мотивации (инициирующая функция);

• ослаблением избыточной мотивации при нежелательности действия (ингибирующая функция);

• поддержанием выбранного уровня выполнения действия при наличии помех (стабилизирующая функция);

• произвольной регуляцией внешних и внутренних действий и психических процессов.

Примером первой функции служит ситуация, когда вам нужно отправиться на утреннюю пробежку, в то время как у вас слипаются глаза. Во-первых, вам следует выбрать один мотив из нескольких конкурирующих («спать», «встать», «поваляться в постели и посмотреть телевизор» и т.д.). Затем, если вам удастся усилием воли заставить себя одеться и выйти на улицу, — вторая функция волевого действия реализована. Однако в описываемой нами ситуации. будет свет!»). Именно таким образом, опираясь на чистую волю, Господь создал Вселенную.

Способность к совершению волевых действий (поступков) фор¬мируется по мере развития личности и воплощается в устойчивые личностные качества: целеустремленность, настойчивость, выдерж¬ку, решительность, инициативность, самостоятельность, органи¬зованность, дисциплинированность, смелость и др. Безвольная личность характеризуется нерешительностью, внушаемостью, сла¬боволием, упрямством. Упрямство часто путают с истинным проявлением воли.

Воля как активность

В качестве основного атрибута волевого акта Д.Н. Узнадзе вы¬деляет три основных характеристики.

Во-первых, в акте воли происходит объективация индивидуаль¬ного Я и индивидуального поведения. В волевом акте субъект как бы «выпадает» из потока бытия и оценивает себя самого и мотивы сво¬ей деятельности извне. Например, вы должны признать свои взгля¬ды неверными, хотя вам, конечно, очень не хочется этого делать. Чтобы внутренне согласиться с признанием своей ошибки, необхо¬димо субъективно противопоставить себя самого и свою деятель¬ность, на какое-то время отстраниться от обычного слитного сосу¬ществования субъекта и деятельности. В этом смысле можно гово¬рить о волевом акте как о совершенно особом состоянии сознания.

Во-вторых, воля всегда перспективна по своей сути, она направ¬лена в будущее. Совершая волевой поступок, человек думает не о своем положении в настоящий момент, а о том, каким оно станет в дальнейшем, если он сделает или не сделает нечто.

В-третьих, воля переживается как активность Я. Например, че¬ловек чувствует жажду. Он встает, берет графин с водой, наливает и пьет. В таком типе поведения отсутствуют все перечисленные Узнадзе атрибуты волевого акта: нет ни субъективного разделения субъекта и ситуации, ни сколько-нибудь выраженной ориентации в будущее, ни активности субъекта. Другими словами, при обычном (импульсивном) поведении его источником переживается скорее сама потребность, чем активное Я. Волевое же поведение никогда не бывает реализацией актуального импульса и, следовательно, необ¬ходимую для реализации деятельности энергию заимствует из дру¬гого источника. Что это за источник? По мысли Д.Н. Узнадзе, таким источником является личность человека.

Воля как функция иерархии мотивов

Щ

По мнению А.Н. Леонтьева, ни ситуация выбора, ни факт преодо-шя препятствий, ни наличие физического усилия сами по себе не [детельствуют о проявлении воли. Например, человек может сде-•ь выбор, принять решение и поступить вразрез с ним. Леонтьев иводит пример из романа Л.Н. Толстого «Война и мир», когда tlbep Безухов раскладывает пасьянс, чтобы решить, отступать из Москвы или нет. Пасьянс говорит, что надо отступать, и Пьер Безу-ков, ни минуты не думая о дальнейшем, остается в Москве. Напро¬тив, солдат, повинуясь приказу, встает в атаку и этим демонстрирует Ьвою силу воли. Известно, что больные, одержимые различного рода швисимостями (например, наркоманы), демонстрируют удивитель¬ную находчивость для того, чтобы добыть наркотик. При этом их 1еятельность никак нельзя назвать волевой. Животные в период •головой активности преодолевают огромные расстояния, чтобы найти партнера, но их действия тоже нельзя отнести к явлениям воли. Так в какой же ситуации мы фиксируем волевой акт?

А.Н. Леонтьев считает, что волевое действие — есть процесс по-Кеды открыто социальных и идеальных мотивов в индивидуальной системе иерархии мотивов над объектно-предметными и наглядны-ши. Поясним этот тезис на примере. Допустим, мы имеем феномен некоторого действия, например человек ест. Представим себе моти¬вы, которые гипотетически могут стоять за таким простым действи¬ем. Пусть это будут два положительных мотива: утолить голод и Ьелать приятное жене, которая приготовила обед. Очевидно, что действие в таком случае протекает само по себе, без участия воли. Другая ситуация — человек не ест. Возможно, за этим «не-деянием» стоит пара отрицательных мотивов: «я сыт и не нуждаюсь в пище» и «обед приготовила теща, которой я не хочу доставлять удоволь-ствия зрелищем того, как я с аппетитом поедаю пищу». Очевидно, что и в этом случае о воле говорить излишне. То есть и в первом, и во втором случае мы имеем дело с неволевым (хотя и произволь¬ным) действием, которое основывается на простой сумме влияний актуальных мотивов. А теперь вообразим третью возможность: у че-ловека имеется один побуждающий и один тормозящий действие мотив, например «я сыт» и «хочу сделать приятное жене». Что мы увидим в этом случае? Казалось бы, возникает равновероятная аль-тернатива. Может победить как один мотив, так и другой. Все дело в том, какой в этот момент окажется сильнее. Однако А.Н. Леонтьев утверждает, что это не так. У сложившейся личности (см. подробно в. 10), а мы предположим, что герой нашего воображаемого сюжета взрослый человек (вполне зрелая личность), социальный мотив («отношения с женой») за счет волевого акта всегда будет играть решающую роль и возьмет верх над объектным, биологическим («не хочу есть»). Данный эффект А.Н. Леонтьев называет «приматом от¬крыто социальной мотивации». И, соответственно, мы получим сце¬ну «муж ест».

У недостаточно зрелой личности или в ситуации экстремально сильного действия биологического мотива регулирующая роль пе¬рейдет к чужой воле — приказу или перейдет во внешний план са¬мокоманды. В своей лекции, посвященной проблеме воли, Леонть¬ев иллюстрирует такой вариант с помощью анекдотической исто¬рии: «У некоторого офицера был денщик. Однажды этот офицер услышал, что денщик его в соседней комнате глубоко вздыхает. Он его, естественно, спросил: «Что ты вздыхаешь?» — «Пить хочет¬ся». — «Ну, так ты пойди, принеси воды и напейся». — «Да идти не хочется». Тогда офицер говорит: «Слушай, Иван! Принеси мне ста¬кан воды!». Денщик вскакивает, бежит за водой, приносит стакан воды. «Пей!» История была разрешена».

Теперь обратимся ко второй составляющей исходного тезиса об условиях протекания волевого акта. Например, вам нужно заставить маленького ребенка съесть кашу. Что будет эффективнее: пообещать ему, что он получит вкусное пирожное после того, как съест кашу (идеальная форма мотива), или положить вожделенное пирожное перед ним? Ответ очевиден. В первом случае ребенок мгновенно проглотит нелюбимое блюдо, а во втором — разразится плачем. То есть в случае конфликта мотивов прием соподчинения их в качестве последовательных этапов деятельности и представленность одного из них в идеальном (воображаемом) плане действует достаточно эффективно. При одновременном присутствии и каши, и пирожно¬го волевое усилие должно быть приложено значительно больше.

Таким образом, волевой акт, представляющий, по сути, резуль¬тат борьбы конкурирующих мотивов, разворачивается в направле¬нии актуализации социального по происхождению и идеального по форме мотива в ущерб биологическому и наглядному.

Структура волевого акта

С.Л. Рубинштейн различает четыре стадии волевого акта.

• Возникновение побуждения и предварительная постановка цели. Субъективно эта стадия переживается как стремление сделать нечто.

• Стадия обсуждения и борьбы мотивов.

• Решение. Процесс принятия решения может протекать различию. В первом случае (когда нет «борьбы мотивов») оно протекает как бы бессимптомно: постановка цели условно совпадает с принятием решения. Как пишет С.Л. Рубинштейн: «Стоит только представить кебе цель, чтобы чувствовать и знать: да, я этого хочу! Стоит только это почувствовать, чтобы уже перейти к действию». Во втором случае, если .мотивы различны по значимости, решение наступает как полное и окончательное разрешение того конфликта, который вызвал борьбу мотивов. В третьем случае (здесь мотивы практичски равны по значимости и интенсивности) решение наступает как насильственное снятие все еще бушующей борьбы мотивов. Акт

принятия решения характеризуется своеобразным субъективным переживанием. Человек чувствует, что дальнейший ход событий[зависит от него. «Осознание последствий будущего поступка и зависимости того, что произойдет от собственного решения, порождает специфическое для сознательного волевого акта чувство ответственности».

• Выполнение.

Когнитивные компоненты волевого акта

В.А. Иванников рассматривает волевую регуляцию как произ-вольное изменение (усиление или ослабление) побуждения к дей¬ствию, сознательно принятому по необходимости (внешней или внутренней) и выполняемому человеком по своему решению. Необ¬ходимость такого изменения возникает, как уже отмечалось, при не¬достатке соответствующей принятому действию мотивации. Что же зри этом делает человек? Как он достигает необходимого измене-ния побуждения.

По мысли В.А. Иванникова, формирование побуждения к воле-вому действию достигается через трансформацию или создание до-толнительного смысла действия. То есть действие после свершения волевого акта осуществляется уже не только в силу исходного (не¬достаточного) мотива, в согласии с которым было принято решение его реализации, но и в силу других мотивов. В исследовании А.В. Запорожца было показано, что в зависимости от того, какой смысл имеет для испытуемого задание, кардинально меняется уро-ень его исполнения. Трем группам испытуемых предлагали подни¬мать и опускать достаточно тяжелый груз. Испытуемым первой группы не указывали смысл выполнения задания. Испытуемым во

второй группе сообщалась его цель, т.е. их просили поднять груз максимально возможное количество раз, чтобы установить личный рекорд. Испытуемым третьей группы предлагали вообразить ситу¬ацию, когда они не просто поднимают груз, а вырабатывают силой своих мышц электроэнергию для того, чтобы в городе зажегся свет. Нетрудно догадаться, что наивысший результат был получен у участников последней группы.

Изменение смысла действия возможно через изменение позиции субъекта. Так, в работе А.И. Липкиной отстающим ученикам пору¬чали опекать школьников младших классов. Смена позиции с «уче¬ника» на «учителя, наставника» приводила к изменению самого смысла учебы и, как следствие, к повышению настойчивости в ов¬ладении учебной программой.

Смысл действия может также быть изменен при помощи предвос¬хищения последствий того или иного действия. П. В. Симонов, автор информационной теории эмоций, рассмотренной нами выше (см. раздел 5.1.1), приводил для иллюстрации данного механизма случай из своей жизни. Когда ему не хватило смелости для прыжка с пара¬шютом, он подумал о своем товарище, который не решился прыгнуть накануне. Поставив себя на его место и представив, как стыдно ему было смотреть в глаза друзьям, Симонов прыгнул с парашютом.

Еще один механизм изменения смысла принятого действия зак¬лючается в добавлении нового смысла к уже существующему. На¬пример, .не только «пробежать 2 километра», но и «по дороге пере¬считать все деревья в сквере».

Придание дополнительного смысла принятому действию может осуществляться приемами «мифологического мышления». Тогда недостаточно мотивированное действие способно превратиться в символический акт. Например, студентка может загадать, что, если она хорошо подготовится к семинару, юноша, который ей нравится, пригласит её в кино.

Последним из распространенных вариантов трансформации смысла является связывание действия с новыми, не типичными для него мотивами (использование приема самостимуляции). Напри¬мер, женщина, которая решила соблюдать диету, может укрепить свою волю, сказав себе: «Если я продержусь неделю, то куплю себе новое платье».

Гипотеза В.А. Иванникова может быть хорошо проиллюстриро¬вана с помощью знаменитой притчи о строительстве Шартрского собора. Когда у трех людей, каждый из которых толкал перед собой тележку, груженную камнями, спросили «Что ты делаешь?», один ответил: «Везу камни», другой: «Зарабатываю деньги, чтобы прокормить семью», а третий сказал: «Строю храм». Очевидно, кто из ; них толкал свою тележку с большим энтузиазмом и чье поведение I было более волевым.