Литература

Тексты:

К разделу «Кельтские саги»:

1. Из рассказов о древнеисландском колдовстве и Сокрытом народе. – М., 2003.

2. Ирландские саги. – M. – Л., 1961.

3. Исландские саги. Ирландский эпос. – М., 1973.

4. Лики Ирландии. Книга сказаний. - М. - СПб., 2001.

5. Похищение быка из Куалънге. – М., 1985.

5. Поэзия Ирландии. – М., 1988.

6. Предания и мифы средневековой Ирландии. – М., 1991.

К разделу «Песни «Старшей Эдды»»:

1. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. – М., 1975.

2. Поэзия скальдов. – Л., 1979.

3. Скандинавская баллада. – Л., 1978.

4. Старшая Эдда. –СПб., 2001.

5. Мировое древо Иггдрасиль. Сага о Велсунгах. – М, 2002.

6. Снорри Стурлусон. Младшая Эдда. – Л., 1956.

Учебная литература:

К разделу «Кельтские саги»:

Основная:

1. Бахтин М. М. Лекции по истории зарубежной литературы. Античность. Средние века. – Саранск, 1999.

2. Бондаренко Г. В. Мифология пространства средневековой Ирландии. – М., 2003.

3. Гюйонварх К. -Ж., Леру Ф. Кельтская цивилизация. СПб. -М., 2001.

4. Иванов В. В. Происхождение имени Кухулина. // Проблемы сравнительной филологии, М. - Л., 1964, с. 451—461.

5. Смирнов А. А. Кельтские литературы.//Смирнов А. А. Из истории западноевропейской литературы, М.: Л., 1965.

6. Стеблин-Каменский М. И. Мир саги. Становление литературы. – Л., 1984.

Дополнительная:

1. Кендрик Т. Д. Друиды. – СПб., 2007.

2. Кельтская мифология. Энциклопедия. Мифы. Верования. Легенды. Божества. Герои. – М.,2003.

3. Мифология Британских островов. Энциклопедия. Мифы. Верования. Легенды. Божества. Герои. – М.,2003.

4. Левин Ю. Д. Оссиан в русской литературе. – Л., 1980.

5. Леру Ф. Друиды. - СПб., 2001.

6. Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. – Л., 1967.

7. Типология и взаимосвязи литератур древнего мира. – М., 1971.

К разделу «Песни «Старшей Эдды»»:

Основная:

1. Гринцер П. А. Эпос древнего мира // Типология и взаимосвязи литератур древнего мира. – М., 1971.

2. Гуревич А. Я. «Эдда» и сага. – М,, 1979.

3. Мелетинский Е. М. «Эдда» и ранние формы эпоса. – М., 1968.

4. Стеблин-Каменский М. И. Древнескандинавская литература. – М.,1979.

Дополнительная:

1. Аверинцев С. С. Аналитическая психология К. -Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // О современной буржуазной эстетике. – М., 1972. – Вып. 3.

2. Жирмунский В. М. Народный героический эпос: Сравнительно-исторические очерки. – М. –Л., 1962.

3. Скандинавская мифология. Энциклопедия. Мифы. Верования. Легенды. Божества. Герои. – М.,2004.

4. Юнг К. -Г. Проблемы души нашего времени. – М., 1993.

5. Юнг К. -Г. Архетипы коллективного бессознательного // История зарубежной психологии 30-60-ые гг. XX века. Тексты. – М., 1986.

Вопросы и задания

К разделу «Кельтские саги»

1.Прочитайте фрагмент саги «Сватовство к Эмер» и ответьте на вопросы:

1. Почему облик Кухулина отличается от облика обычного человека? 2. В чем смысл вставной конструкции «пока не овладевал им боевой пыл»? Почему боевой пыл несовместим с даром мудрости?

Всех превосходил Кухулин в подвигах быстротою и ловкостью. Женщины Улада весьма любили Кухулина за ловкость в подвигах, за проворство в прыжках, за превосходство ума его, за сладость речи, за красоту лица, за прелесть взора его. Семь зрачков было в королевских глазах его, четыре в одном глазу и три в другом. По семи пальцев было на каждой руке его, по семи на каждой ноге. Многими дарами обладал он: прежде всего - даром мудрости (пока не овладевал им боевой пыл), далее - даром подвигов, даром игры в разные игры на доске, даром счета, даром пророчества, даром проницательности.

Сватовство к Эмер // Исландские саги. Ирландский эпос. – М., 1973. С. 587.

2. Прочитайте фрагмент из статьи Е. М. Мелетинского «Кельтский эпос» и ответьте на вопросы:

1. Почему сагу «Угон быка из Куалнге» называют «Ирландской Илиадой»?

2. В чем состоят героика и трагизм образа Кухулина?

3. Почему Кухулин не торжествует победу, оплакивая Фердиада? Почему, оплакивая Фердиада, Кухулин предчувствует и собственную кончину?

Главным богатырем уладов и главным героем ирландского эпоса является Кухулин (правильнее — Кукулайн), живший, согласно хронике, в I в. н. э. До получения настоящего имени, носящего тотемический характер (Кукулайн — «Пес Кулана»), он назывался Сетанта. Сетанции — одно из кельтских племен древней Британии. В имени его тестя (Форгал Манах), возможно, содержится воспоминание о племени менакиев, переселившихся в Ирландию из Галлии. Чудесное оружие Кухулина — gae bolga — заставляет вспомнить галльское племя белгов. Таким образом, некоторые древние элементы сказаний о Кухулине, видимо, ведут еще к доирландским общекельтским истокам. Однако, если непрерывная эпическая традиция и восходит к началу нашей эры, основное ядро уладского цикла сложилось, вероятно, между III—VIII вв. (до скандинавского нашествия), а его разработка в книжной форме (включая интерполяцию христианских мотивов) продолжалась в IX—XI вв. Цикл жил и после этого. Некоторые баллады на сюжеты сказаний об уладах относятся даже к XV в.

Тема войны между уладами и коннахтами наиболее полно развернута в самой обширной из саг этого цикла — «Угон быка из Куалнге», которую иногда называют «ирландской «Илиадой»». Поводом к войне здесь является похищение по повелению Медб прекрасного коричневого быка божественного происхождения, принадлежащего одному из уладов. Обладая этим быком, Медб надеялась превзойти богатством своего мужа Айлиля, владевшего прекрасным белорогим быком. Медб начала войну в то время, когда все улады, за исключением Кухулина, были поражены магической болезненной слабостью. Кухулин занял позицию у одного брода и вынудил вражеских воинов по одному вступать с ним в бой. Эта ситуация является своеобразным приемом выделения главного героя, она составляет раму повествования и определяет композиционную структуру саги, в принципе противоположную гомеровской «Илиаде». В «Илиаде» уход Ахилла от боя дает возможность, не нарушая непрерывности эпического повествования и цельности эпопеи, показать подвиги других героев и включить множество сюжетов. В «Угоне быка из Куалнге» значительная часть эпического материала вводится в форме вставок, интерполяций, рассказов действующих лиц и т. п. Отсюда — известная компилятивность «ирландской «Илиады»», не достигающей уровня органически единой большой эпической формы.

Итак, композиционный стержень здесь — серия поединков Кухулина с вражескими богатырями. Лишь учителю Кухулина — Фергусу (перешедшему на службу к Медб) удалось избежать такого боя. Он уговорил Кухулина добровольно пуститься от него в бегство с тем, что в другой раз он, в свою очередь, побежит от Кухулина и увлечет за собой все войско.

Только на три дня изможденного героя заменяет у брода бог Луг в виде юного воина. Свою помощь Кухулину предлагает и воинственная фея Морриган, а когда Кухулин ее отвергает, она, превратившись в корову, сама нападает на него. Таким образом, мифологические существа вмешиваются в борьбу, но исход ее целиком определяется героизмом Кухулина.

Сражаться с Кухулином приходится и его побратиму Фердиаду (они когда-то вместе проходили воинское обучение у колдуньи Скатах), могучему богатырю, имеющему роговую кожу, подобно Зигфриду немецких сказаний. Медб вынудила его выступить против Кухулина силой колдовских друидических заклятий.

Во время ночного отдыха после сражений богатыри дружески обмениваются едой и целебными зельями, их возницы лежат рядом, их кони пасутся вместе. Но на третий день Кухулин применяет ему одному известный боевой прием «рогатого копья» (упоминавшийся выше gae bolga) и убивает Фердиада. После смерти друга он, однако, впадает в отчаяние:

К чему теперь мне вся твердость духа? Тоска и безумье мной овладели Перед этой смертью, что причинил я, Над этим телом, что я сразил. (Перевод А. Смирнова)

Поединок с Фердиадом составляет кульминационный пункт повествования. Вскоре проходит срок магической болезни уладов, и они вступают в бой. Фергус, выполняя свое обещание, бежит с поля боя, увлекая за собой войска коннахтов. Коричневый бык из Куалнге убивает белорогого быка и мчится по земле коннахтов, неся ужас и опустошение, пока не разбивается о холм. Война, таким образом, становится бесцельной, и враждующие стороны заключают мир: улады захватывают большую добычу.

В «Угоне быка из Куалнге» много стихотворных вставок и есть ряд эпизодов, не связанных непосредственно с основным действием. В числе этих эпизодов — рассказ Фергуса о героическом детстве Кухулина: пятилетним он мог сражаться против пятидесяти других детей, а в шесть лет убил страшного пса, принадлежавшего кузнецу Кулану, и должен был «отслужить» у него определенный срок вместо пса, за что и получил имя Пес Кулана. Героика первого подвига и наречение имени, по-видимому, отражает древний обычай посвятительных испытаний (инициации) воинов.

В других сагах («Рождение Кухулина», «Сватовство к Эмер», «Болезнь Кухулина», «Смерть Кухулина» и др.) также содержатся различные архаические мотивы богатырской сказки, прикрепленные к Кухулину и как бы составляющие в своей совокупности его поэтическую биографию. Кухулин оказывается либо сыном бога Луга, от которого Дехтире зачала, проглотив насекомое с глотком воды; либо сыном Дехтире от ненамеренной кровосмесительной связи ее с братом — королем Конхобаром (мотив кровосмешения брата и сестры характерен для мифологического эпоса о «родоначальниках», первых царях и т. п.).

Кухулина воспитывает кузнец (так же, как германского Зигфрида; герои нартского эпоса кавказских народов получают даже «закалку» на кузнечном горне). У колдуньи Скатах Кухулин, как уже указывалось, вместе с другими богатырями проходит военное обучение. В этот период Кухулин вступает в связь с богатырской девой Айфе. Впоследствии их сын Конлоах ищет отца и, не зная его, вступает с ним в бой и погибает от его руки. Тема боя отца с сыном является международным эпическим сюжетом, известным греческому, немецкому, русскому, персидскому, армянскому и другим эпосам. Героическое сватовство составляет такой же обязательный момент поэтической биографии богатыря, как чудесное рождение и первый подвиг. Чтоб добиться руки Эмер, Кухулин выполняет ряд трудных задач, поставленных ему ее отцом. Уже будучи женатым на Эмер, Кухулин вступает в любовную связь с сидой (феей) Фанд. Этот мотив характерен для ирландского эпоса, но известен также и другим (ср. ниже древнескандинавские песни о Хельги). Сиды не столько покровительствуют герою, сколько сами нуждаются в его защите; и Кухулин отправляется в иной мир, чтобы сразить их врагов.

Одна из самых прекрасных саг о Кухулине — сага о его смерти. Кухулин падает жертвой собственного благородства и коварства своих врагов. Не смея нарушить зарок ни в чем не отказывать женщинам, Кухулин съедает предложенное ему ведьмами собачье мясо и тем самым нарушает тотемическое табу — запрет есть своего животного «родича». Кухулин не может допустить, чтоб коннахтские друиды спели «злую песню», т. е. колдовское заклинание, направленное против его рода и племени, и потому трижды бросает древком вперед копье, от которого, согласно предсказанию, он должен погибнуть. Копье убивает сначала его возницу и коня, а затем самого героя. После его смерти другой уладский богатырь — Конал Победоносный мстит за убийство друга. А женщины уладов видят дух Кухулина, парящий в воздухе со словами: «О, Эмайн-Маха! О, Эмайн-Маха — Великое, величайшее сокровище!»

Героика образа Кухулина, в принципе типичного эпического богатыря, выражает своеобразие ирландского эпоса. Это своеобразие выявляется при сравнении его с богатырями в других эпосах, например в гомеровском. Кухулин лишен пластичности Ахилла. В его облике есть черты архаического демонизма, выражающего магическую основу его мощи. Он иногда описывается как маленький черненький человек (хотя у древних кельтов образцом красоты считались белокурые), у него по семь пальцев, по нескольку зрачков; фантастически и гиперболически изображается его преображение в момент боевой ярости (как у скандинавских воинов — барсерков или богатырей якутского эпоса). Он побеждает с помощью чудесного оружия. Однако героика Кухулина глубоко человечна. В нем обнажены трагические возможности, вытекающие из героического характера. Это весьма отчетливо выступает в саге о его смерти. Как человек еще во многом первобытного общества, он опутан противоречивыми запретами и магическими предписаниями, как героическая личность, он делает выбор между ними в пользу рода-племени, обрекая тем самым себя на смерть.

Е. М. Мелетинский. Кельтский эпос. //История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983—1994. Т. 2. — 1984. — С. 460—467.

К разделу «Песни «Старшей Эдды»»

1.Прочитайте фрагмент «Космическая модель» из статьи Е. М. Мелетинского «Скандинавская мифология как система» и ответьте на вопросы:

1. Как распределяются объекты по центру и периферии в горизонтальной модели эддического мира? 2. О какой циркуляции чудесных предметов между мирами говорит исследователь? Приведите примеры из эддических мифов. 3. Чем смерть обычного человека в вертикальной модели мира отличается от смерти воина? 4. Как связываются между собой центр и периферия в горизонтальной и верх и низ в вертикальной моделях эддического мира?

Ядром модели мира в скандинавской мифологии является собственно космическая модель, т. е система представлений о пространственно-временном космическом континууме. Эта система выступает в скандинавской «эддической» мифологии как состоящая из двух подсистем пространственных («горизонтальная» и «вертикальная») и двух подсистем временных («космогоническая» и «эсхатологическая»). Указанные подсистемы не являются простыми фрагментами и элементарными проекциями общей картины вселенной, так как обладают известной замкнутостью и некоторыми специфическими представлениями, иногда противоречащими друг другу и требующими «перевода» с одного «кода» на другой. Они отчасти находятся в отношении дополнительного распределения.

Пространственные подсистемы:

«Горизонтальная» система антропоцентрична и строится прежде всего на противопоставлении обитаемой людьми средней огороженной части земли (Мидгард) тому, что находится за пределами, вне, снаружи этой ограды (Утгард), в сфере враждебной и культурно не освоенной. Оппозиция Мидгард/Утгард есть несомненно реализация элементарного семантического противопоставления «своего» и «чужого», а в неявной форме также упорядоченного и неупорядоченного (в терминах К. Леви-Строса – «культуры» и «природы»), города и пустыни (аналогично: дом/лес), центра и периферии, близкого и далекого. Так как в «горизонтальной» модели небо практически земле не противопоставляется, то жилище богов Асгард топологически неотделимо от Мидгарда; Асгард и Мидгард в повествованиях обычно фигурируют альтернативно.

На основе двойной оппозиции центр/периферия, суша/вода Мидгард противостоит окружающему землю мировому океану, в котором обитает Ёрмунганд - змей Мидгарда. Само название «Змей Мидгарда», может быть, указывает на то, что он ранее мыслился в качестве позитивного элемента космической системы, но в сильно «эсхатологизованной» скандинавской мифологии Ёрмунганд - только одна из хаотических сил, временно обузданных богами. При добавлении оппозиции юг/север (вторая часть маркирована) вырисовывается соотношение Мидгарда или Асгарда с царством смерти Хель, локализованным на севере. На основе оппозиций центр/периферия и запад/восток (вторая часть маркирована) Мидгард противостоит расположенной на краю земли, в дикой, пустынной и скалистой местности, стране великанов - Ётунхейму, практически совпадающему с Утгардом. Страна великанов иногда мыслится распространенной и на север, вероятно в результате прочной демоничности севера в скандинавской и многих других евразийских мифологиях. (Демонизация юга имеет место исключительно в рамках скандинавской эсхатологии, как местообитание огненного великана Сурта.)

«Горизонтальная» космическая модель является пространственным фоном для многочисленных сказаний о приключениях асов, в которых все действие в основном развивается по оси «асы - великаны (ётуны, турсы)» и лишь отчасти – «асы - карлики (цверги, черные альвы)». Боги и великаны представлены в состоянии вечной вражды, которая реализуется прежде всего в бесконечных походах Тора на Восток, где он избивает великанов. Тор также является главным противником мирового змея, и вся его деятельность в эддической поэзии почти полностью сводится к защите «своих» от «чужих», людей и богов от великанов и демонов и таким образом укладывается в «горизонтальную» проекцию космоса. Борьба с великанами часто ведется за женщин (богини - вечный предмет вожделения великанов) и чудесные объекты (источники изобилия и жизненного обновления), первоначально созданные искусными кузнецами и мастерами-карликами.

Циркуляция этих ценностей между богами, великанами и карликами осуществляется главным образом благодаря деятельности мифологического плута Локи, легко переносящегося из одного мира в другой и как бы осуществляющего между ними своего рода шаманское посредничество. Впрочем, эта его роль медиатора ограничена рамками «горизонтальной» космической модели. Борьба богов с великанами не исключает любовных и даже брачных связей между ними, но постоянных экзогамных браков, регулирующих обмен ценностями, скандинавская «эддическая» мифология не дает (может быть, уже не дает: в качестве реликта можно сослаться на приобретение Одином священного меда в результате любовной связи с Гуннлёд - дочерью великана Суттунга).

К горизонтальной системе относится (но занимает в нем изолированное положение) представление о четырех карликах, носящих имена сторон света (север, юг, запад, восток) и поддерживающих края неба по углам вселенной.

Основу «вертикальной» космической модели составляет мировое древо - ясень Иггдрасиль, соединяющий небо и землю, землю и подземный мир и дающий таким образом трихотомическое вертикальное деление вселенной путем двукратного противопоставления «верха» и «низа». …

Трихотомическое вертикальное деление хорошо представлено зооморфной серией, локализованной на разных уровнях: орел - на верхушке, змей - грызущий корни, и олени, поедающие листья на среднем уровне, переносящая брань от змея к орлу белка как зооморфный медиатор меж низом и верхом. В качестве пути с земли на небо ствол мирового древа дублирован радужным мостом богов Биврёстом или Бильрёстом. …

У верхушки дерева на небе происходят собрания богов и там же находятся их жилища (Асгард) и подвластное Одину особое верхнее царство мертвых (Вальхалла), куда попадают воины, с честью павшие в бою. Распределение судеб в бою производит Один и валькирии.

Глубоко под землей находится царство смерти, куда попадают «обычные» мертвецы. Роса с рогов оленя, объедающего листья ясеня, отвесно падает в Нифльхель. Дифференциация и противопоставление «верхнего» и «нижнего» царства мертвых и соответственно валькирий и норн чрезвычайно характерны для «вертикальной» космической модели. Верхнее и нижнее царство мертвых противостоят не только по полу своего хозяина (Один/Хель как муж/жен.). Вальхалла дает своим жителям полноценное продолжение жизни в верхнем мире, питание неисчерпаемым медовым молоком чудесной козы и неисчерпаемым мясом чудесного вепря, они там снова сражаются и снова оживают и пируют. В конце мира эти эйнхерии из Вальхаллы в качестве дружины Одина должны участвовать в бою на стороне богов, а мертвецы из царства Хель - на стороне хтонических чудовищ. Таким образом, наряду с оппозицией между жизнью и смертью, из вертикальной космической модели вытекает противопоставление двух «смертей» и возможность своеобразной медиации между жизнью и смертью, возрождение к жизни через войну и смерть (ср. представление о временной смерти в воинских инициациях). Война в одинической мифологии оказывается медиатором между жизнью и смертью в обоих направлениях.

Великаны практически не фигурируют в вертикальной модели, и только упоминается о том, что под тремя корнями ясеня находятся люди, великаны, Хель. У Снорри - то же распределение корней, но на место людей поставлены асы, так что один из корней как бы замещает верхушку дерева.

Кратко описанная вертикальная модель соотносится с горизонтальной через ряд отождествлений, которые в сущности являются трансформациями. Главным шарниром, скрепляющим обе модели, является отождествление «севера», а также востока с «низом» (местонахождение царства мертвых и вообще хтонических демонических сил). Водяная стихия в горизонтальной модели (море) фигурирует в основном с отрицательным знаком, а в вертикальной - с положительным (источники). Ёрмунганд в какой-то мере эквивалентен грызущему корни космического древа Нидхёггу. В вертикальной модели нет шаманского посредничества Локи между асами, великанами и карликами, и шаманские функции выполняет Один. Только в вертикальной модели развернуто описание небесного мира богов и небесного «счастливого» царства мертвых, зато фактически отсутствуют противопоставление богов и великанов и борьба с ними. Оппозиция с великанами в известной мере соответствует оппозиции с царством мертвых и хтоническими силами. Поэтому, если в горизонтальной модели наиболее отчетлив в противопоставлении аспект культура/природа, то в вертикальной модели на авансцене оппозиция космоса/хаоса.

Е. М. Мелетинский «Скандинавская мифология как система» //(Статья размещена на сайте: «Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика», раздел «Библиотека фольклориста».)

2.Прочитайте фрагмент из эддической песни «Прорицание вельвы» и ответьте на вопросы:

1. Кто такие Урд, Верданди и Скульд? Чьи судьбы они вершат? 2. Какие низшие божества судьбы вам известны? Можно ли отнести к ним валькирий? 3. Едина ли судьба богов-асов, богов-ванов и людей? Есть ли способ избежать судьбы?

19 Ясень я знаю по имени Иггдрасиль, древо, омытое влагою мутной; росы с него на долы нисходят; над источником Урд зеленеет он вечно.

20 Мудрые девы оттуда возникли, три из ключа под древом высоким; Урд имя первой, вторая Верданди, – резали руны, – Скульд имя третьей; судьбы судили, жизнь выбирали детям людей, жребий готовят.

Прорицание вельвы // Старшая Эдда. – СПб., 2001. С. 27-28.

Для того, чтобы успешнее справиться с заданием, прочитайте песню «Пророчество Грипира» из цикла «Песни о героях» (Старшая Эдда. – СПб., 2001. С. 207-221.)

3.Прочитайте отрывок из «Краткой песни о Сигурде» (из «Героических песен» «Старшей Эдды») и выполните следующие задания:

1. Найдите пример параллелизма и поясните, какую художественно-смысловую функцию он выполняет. 2. Определите, какие способы и приемы использованы для раскрытия внутреннего мира героев. 3. Сделайте выводы о соотношении лирического и эпического начал в песни.

1 Давно это было, - Сигурд-воитель, Юный Вельсунг, У Гьюки гостил; Клятвы он принял От братьев обоих, Верности клятвы От воинов смелых.

2 Сигурду дали казну и невесту – Юную Гудрун, Гьюки дочь; Пиры и беседы Долгими ьыли У Гьюки сынов И юного Сигурда,

3 пока не уехали Свататься к Брюнхильд, И Сигурд с ними Вместе поехал, Юный Вельсунг, В битвах искусный. Женой назвал бы Ее, если б мог!

4 Юноша с юга Меч положил Обнаженный на ложе Меж ней и собой; Женщину он Не целовал, Не обнимал Гуннский конунг, Деву берег он Для сына Гьюки.

5 Она в своей жизни Позора не знала, Обид от судьбы Еще не изведала, Не знала тревог Ни мнимых, ни истинных, Но путь преградила Злая судьба!

6 Сидя под вечер Около дома, Так, не таясь, Дева сказала: «Будет Сигурд В объятьях моих, Юный герой, Или умрет!

7 Так я сказала, А после раскаюсь; Гудрун – жена его, я – жена Гуннара, норны сулили нам долгое горе!»

8 Часто выходит, полная злобы, на льды и снега в вечернюю пору, когда он и Гудрун в постель ложатся и Сигурд жену обвивает покровом и в объятья берет ее гуннский конунг.

9 «Нет у меня Ни мужа, ни радости, - Радость из гнева Себе изготовлю!»

10 Ненавидя, она Уюийство задумала; «Гуннар, ты скоро Навек потеряешь Землю мою И меня вместе с нею – С конунгом мне Счастья не видеть!

11 Поеду туда, Откуда приехала, Там я жила У родичей близких: Там я останусь Для жизни сонной, коль Не убьешь ты Конунга Сигурда, Если над ним ты не возвысишься!

12…. 13 Гуннар печально Повесил голову, День целый сидел он В смятенье горестном; Не ведал совсем, Как поступать Ему подобало, Не видел он вовсе, Как поступить Ему в этом деле, - Ибо он знал, Что Вельсунг погибнет И будет ужасной Эта потеря.

Краткая песнь о Сигурде // Старшая Эдда. – СПб., 2001. С. 259-262.