- •Методология социально-культурной деятельности как объект научного исследования.
- •§ 1. Сущность и научный статус методологии в социокультурном познании.
- •§ 2. Структура методологии теории социально-культурной деятельности
- •Структура и состав методологии социально-культурной деятельности
- •§ 3. Современные тенденции видоизменения методологии социально-культурной деятельности.
- •Принципы методологии научного познания в современной теории социально-культурной деятельности
- •Феноменологический дискурс современной теории социально-культурной деятельности
- •* * *
- •Глава 1. Логика социологического исследования Методология и логика социологического исследования. Возможно ли объективное и научное социальное знание?
- •Методы социологического исследования: общий обзор
- •Дополнительная литература
- •Часть I
- •§ 1. Социология и потребности общества
- •§ 2. Практические функции социологии
- •§ 1. Фундаментальная (общая) социологическая теория как субъект приложения
- •§ 2. Особенности прикладной социологии
- •§ 1. Материализм как социологический метод
- •§ 2. О применении материалистического метода в социологических исследованиях
- •§ 1. Ограниченность методов эмпирического обоснования практической применимости социологической теории
- •§ 2. Конкретизация социальных понятий как метод приложения социологической теории
- •Часть II
- •§ 1. Выявление объективного содержания общих понятий
- •§ 2. Поиск особенных форм существования общего
- •§ 3. Конкретизация общих определений — условие их применения в прикладных исследованиях
- •§ 4. Прогрешносги простого и непосредственного приложения общего к частному
- •§ 1. Особенности приложения определений сущносги
- •§ 2. Конкретизация определений сущности
- •§ 3. Абсолютизация форм проявления сущности
- •§ 1. Особенности прикладнях форм
- •§ 2. Превращенные формы в прикладном социологическом исследовании
- •§ 3. Разрешение противоречий в процессе применения социальной теории
- •§ 1. Изучение социальных фактов —
- •§ 2.Функции методологии в разработке методик анализа социальных фактов
- •§ 3. Методологические основы измерений в социологии
- •§ 4. Теоретические предпосылки объективной оценки социальных фактов и явлений
- •Часть III
- •§ 1. Содержание социологического метода,
- •§ 2. Особенности методов прикладной социологии
- •§ 1. Модели социальных объектов
- •§ 2. Методологические ориентации
- •§ 1. Методологические особенности
- •§ 2. Задачи и процедуры социального анализа
- •§ 1. Требования к проведению социального эксперимента
- •§ 2. Инновационный социальный эксперимент
- •§ 1. Особенности применения экспертного опроса
- •§ 2. Методы подбора и работы экспертов
- •Часть IV
- •§ 1. Проблема практики в социологической науке
- •§ 2. Методология познавательной
- •§ 3. Идеальное в познании и практике
- •§ 1. Практика как феноменология общественного бытия
- •§ 2. Объективное и субъективное
- •§ 3. Использование законов науки
- •§ 1. О методах социальной практики
- •§ 2. Социальные средства
- •§ 3. Критерий оценки в социальной практике
- •Часть I. Прикладная социология в структуре социологического
- •2.1. Сущность проблемно-целевого анализа
- •2.2. Понятие и структура ситуации
- •2.3. СоциокультурнАя ситуация и ее Составляющие (поля и сферы жизнедеятельности)
- •2.4. Образ жизни как элемент анализа ситуации
- •Структура
- •2.5. Типы проблем и технология их анализа
- •2.6. Современная социокультурная ситуация и проблемное поле проектирования
- •2.7. Содержание социально-культурных проблем и варианты их проектных решений
- •2.8. Социально-культурная программа как средство решения “отраслевыХ” проблем
- •Тематика практических занятий
- •Тема 1:Анализ социокультурной ситуации.
- •Тема 2: Обоснование содержательной части проекта.
- •Тема 3: Проектирование культурных услуг (“отраслевые” проблемы и их проектные решения).
- •Тема 4. Проектирование функционально-содержательных моделей кду.
§ 1. О методах социальной практики
Одну из попыток выделения особой теории практики предприняла Л.В. Яценко, которая утверждала, что истинность общей теории, построенной на основе методического знания, удовлетворяется через эффективность ее практического использования в ходе организации практической деятельности.1
Решением сходных проблем занимаются и представители праксиологии как комплексной дисциплины, синтезирующей данные различных наук (теории организации, теории управления, психологии труда, эргономики, инноватики и др.), искусства и практического опыта, относящихся к формам организации труда и эффективности любой деятельности. С точки зрения праксиологии, как считает ее основатель Т. Котарбинский, под методом следует понимать “способ выполнения сложного действия, заключающийся в определенном подборе и расстановке его составных частей, причем это способ, запланированный и пригодный для многократного повторения”.1
Однако при более глубоком проникновении в суть данного вопроса оказывается, что такое обобщение практических методов является чисто внешним, носит формальный характер и фактически сводит все практические методы только к организационным, противопоставляя методы познания и методы преобразования действительности, а значит — знания и предписания. Противопоставляя категории “знание” и “предписание”, “дело логики” и “логика дела”, праксиология абсолютизирует их, не допуская, что знание может выступать в функции предписания, а предписание — в функции знания, что эти функции могут переходить одна в другую.
Конечно, можно согласиться, что в основе диалектики теоретического и практического лежит прежде всего взаимосвязь между дескриптивным и прескриптивным (или нормативным). Хотя и дескриптивное знание, оформленное в виде теории, описывая связи, отношения, законы, тем самым уже предписывает определенный образ действий с объектом, но все же если знание сформулировано в виде метода, то его прескриптивная функция становится явно выраженной, основной и специфичной.
В любой деятельности (научной, технологической, организационной, практической и др.) метод всегда выступает как особый вид знания о способах, приемах и процедурах, нормах действия, предписаниях и требованиях к мыслящему и действующему субъекту, руководствуясь которыми он совершает те или иные операции, поступки проверяя тем самым истинность используемых правил и, соответственно, знаний, лежащих в их основе.
На самом деле: 1) научные методы есть не что иное, как теоретическое обобщение практических методов, а последние суть продолжение, конкретизация первых; 2) методология не ограничивается либо только изучением методов познания (знания сущего), либо методов практической деятельности (предписания должного), чтобы не превратиться либо в натурфилософию, либо в чистую методическую инструкцию, имеющую сугубо утилитарное значение; 3) ни объединять (сводить), ни противопоставлять (абсолютизировать) эти методы познания и практики нельзя, не рискуя смешать методологию с методикой (подобно отождествлению фундаментальных исследований с прикладными, теории с практикой).
Метод, таким образом, всегда опосрсдует взаимодействие теории и практики. Как субъективный аналог объективных закономерностей социальных явлений метод служит не только для объяснения, но и для практического изменения действительности. В этом находят свое специфическое содержание и назначение методы социологии практики, выражающие одновременно и логику познания, и логику действия. логику творчества, умение “творить будущее”. Но одно дело развертывать их содержание на материале социологической науки (в плане познания объективной истины), другое — показать их как формы реальной практической, творческой деятельности людей. Последнее в социологии почти не исследуется. Задача, следовательно, состоит не только в том, чтобы сделать наши знания, теории адекватными сущности предметов, но и в том, чтобы реальную социальную действительность сделать адекватной человеческим потребностям, целям людей.
В современных исследованиях разведение и автономизация практических (должных) и теоретических (сущих) суждений основывается на отрицании значений истшшости у императивов, оценок, нормативов и т.д. Но тогда получается, что их вообще нельзя анализировать с точки зрения логики, Сложилась парадоксальная ситуация: практика использования норм и оценок в социологии, социальном управлении свидетельствует о наличии логической связи между посылками и следствиями, которая, однако, отрицается представителями феноменологической социологии на логических основаниях.1
Речь, по-видимому, должна идти о рассмотрении диалектики нормативно-ценностного и описательного компонентов осмысленного знания и ее выражения средствами логического аппарата. Методологическая основа решения этой задачи — общий принцип диалектического материализма как принцип выведения социальных явлений из материальных общественных отношений. Вплетенность социального познания в непосредственный процесс жизни людей послужила для феномснологов и этнометодологов основанием для отказа от его понимания как истинного отражения действительности. И хотя их выводы несовместимы с материалистической теорией деятельности, все же нельзя не отметить, что ими была правильно подмечена, но неверно понята важная особенность социального познания, заключающаяся в том, что социальные явления — продукты целеполагающей деятельности людей, а значит, они не могут быть объективными.
Для марксиста же принципиально важен синтез истины как “объективного долженствования” и цели как стремления, “субъективного долженствования”. В “Философских тетрадях” В.И. Ленин подчеркивал необходимость теоретического анализа связи между познанием и практикой (“волей”, “стремлением”) как двумя средствами преодоления односторонности “и объективности и субъективности”.2 Идея должна предстать как синтез знания истинного (должного и возможного), в силу чего ее логические характеристики соответствуют аналогичным свойствам преобразовательной модели социальной деятельности. С логической точки зрения идея есть “заключение действова-ния”. В ней выделяются две посылки — знание субъективной цели и знание объективных средств ее достижения и совпадение объективного и субъективного в практической деятельности.
Отметим, что логическое содержание идеи, а также целевых программ, моделей, нормативов, соответствует схематизму практического рассуждения, впервые рассмотренного Аристотелем. Если в теоретическом рассуждении из двух посылок следует утверждение некоторого заключения, то принятие хотя бы одной из “практических” посылок нормативного или оценочного характера вынуждает нас к действию. Именно такую логическую структуру и принципы имеют соответствующие рассуждения в методологии науки, эвристике, инноватики, теории управленческих решений, социальных технологиях, когда из стремления и возможности (невозможности) следует действие (допущение его) или его отсутствие (запрет на него).1
Согласно Аристотелю, “если цель — это предмет желания, а средства к цели — предмет принимания решений и сознательного выбора, то поступки, связанные со средствами, будут сознательно избранными и произвольными”.2 Аристотель предложил даже принципиальную схему “практического силлогизма” — из двух посылок следует практическое следствие: “Одно мнение (т.е. посылка) касается общего, другое — частного, где, как известно, решает чувство. Когда же из этих двух (посылок) сложилось одно (мнение), то при (теоретической посылке) необходимо, чтобы душа высказала заключение, а при (посылках), связанных с действием, — чтобы тут же осуществила его в поступке. Например, если "надо отведывать все сладкое", а вот это — как один какой-то из частных (случаев) — сладкое, то, имея возможность и не имея препятствий, необходимо тотчас осуществить соответствующий поступок”.1
В настоящее время литература о практическом рассуждении достаточно обширна, и можно говорить о новых исследованиях в этой области.2
Аристотель не дал детальной логической разработки практического силлогизма. Однако, справедливости ради, надо отметить, что он не только проводил прямое сопоставление оценки теоретических суждений (созерцания) и практических суждений (стремлений), как соответствия некоторой ценности: “для созерцательной мысли, не предполагающей ни поступков, ни созидания, ни творчества — добро и зло — это соответственно истина и ложь”. Он не просто сводит оценку “истина — ложь” к “соответствию — несоответствию” ценности и цели. Он идет дальше, подчеркивая, что для мысли, связанной с поступками, критерий — это “истина, которая согласуется с правильным стремлением”. Иначе говоря, “дело обеих частей души — истина”. “Вот почему, — писал Аристотель, — сознательный выбор невозможен ни помимо ума и мысли, ни помимо (нравственных) устоев; в самом деле, благополучие (как получение блага) в поступках, так же как его противоположность, не существует в поступке помимо мысли и нрава”.3 Норма как социальный образец (ценность) и действительность — вот два критерия оценки практического суждения.
Истинность или ложность оценочных суждений есть выражение не столько чувств, сколько социально-классовой позиции в практической, политической, нравственной или эстетической сферах. Поэтому проверка ценности нормативного суждения на истинность осуществляется соотношением его не с фактом, а с тем значением, которое имеет оцениваемый объект для социальной практики, для развития общества. Оценка, в отличие от ценности, может иметь положительное и отрицательное значение — соответствовать или не соответствовать ценности. И в этом плане оценка аналогична истине — она соответствует или не соответствует действительности.
Если прибегнуть к словарю Аристотеля, то в каждом процессе практической деятельности необходимы материя и действующая причина. Следуя Марксу, можно аналитически рассматривать социальную деятельность как производство, т.е. работу над и с материальными причинами, и, вслед за Вебером, отказываться реифицироватъ (овеществить) его. Тогда легко можно предположить, что и общество и человеческая практика должны иметь двойственную природу. Общество есть и вездесущее условие, и непрерывно воспроизводимый результат человеческой практики. А практика выступает и как труд (работа), т.е. сознательное производство, и как воспроизводство условий производства, т.е. общества. Первое из предложений можно считать выражением двойственности социальной структуры, второе — выражением двойственности социальной практики. Так, практическая реализация истины человеческой свободы в марксистской социологии требует не дедукции должного к сущему или к ряду частных следствий, которые каждый человек мог бы проверить на своем личном опыте, а создания совокупного субъекта политической практики, предельно всеобщей формы практической деятельности в классовом обществе, соизмеримых по масштабам с объектом, на который направлена цель практического действия. Это особенно важно с социологической точки зрения, ибо организация практического социального действия, в котором осуществляется выход за пределы исторической ограниченности, обеспечивает как возрастание совокупного теоретического -знания, так и достижение практического освобождения человека от давления обстоятельств.1
Подчеркнем еще раз, эффективное практическое рассуждение и проблемно-целевое управление социальными процессами, как предмет анализа социологии практики, базируется только на истинном знании, которое оценивается также и с точки зрения его пригодности для практического воплощения идеи. Таким образом, можно говорить, по крайней мере, о трех уровнях оценок (истинности), предложенных И.С. Ладенко и Г.Л. Тульчинским:
1. Нормативно-ценностная оценка адекватности целей с точки зрения соответствия описания цели (желаемого результата) некоторому нормативному образцу (ценностная адекватность, “истинность” или “ложность” стремлений как “идеологическая истинность”).
2. Оценка адекватности предполагаемой деятельности с точки зрения соответствия средств и возможностей сформулированной цели (достижимость цели данными средствами как “теоретическая адекватность”, или “теоретическая истинность”).
3. Оценка адекватности возможностей и средств с точки зрения их практической реализуемости (практическая адекватность и истинность).
В принципе возможно выделение и четвертого уровня оценки — адекватность полученного практического результата выполнения социального действия (плана, программы) сформулированной цели (целевая адекватность).
При таком методологическом подходе к практическому социальному действию можно говорить о нем как о синтезе знания, взятого в принципы “практической целесообразности”, “потенциальной осуществимости” и “физической реализуемости”, т.е. как программы рационального и эффективного практического действия. Преобразовательная модель социальной деятельности практически совпадает со следующими видами эффективности социального управления: 1) нормативным (как соответствие выбираемых целей ценностным нормам), 2) затратным (как отношение затрат к предполагаемому (или фактическому) результату), 3) результатным (как отношение результата к цели) и 4) реальным (как отношение потребностей возможных норм к имеющимся возможностям и ресурсам).
ЛИТЕРАТУРА
Ишмуратов А.Т. Логический анализ практических рассуждений. Киев, 1987.
Котарбинский Т. Трактат о хорошей работе. М., 1975.
Ладенко И.С., Тульчинский Г.Л. Логика целевого управления. Новосибирск, 1988.
Ленин В.И. Философские тетради. // Полн. собр. соч. Т. 29.
Ленин В.И. О социальной структуре власти, перспективах и ликвидаторстве // Полн. собр. соч. Т. 20.
Липский Б.И. Практическая природа истины. JI., 1988.
Плахов В.Д. Социальные нормы: философские основания общей теории. М., 1985.
Резник Ю.М. Социальное измерение жизненного мира. М., 1995.
Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. М., 1987.