Глава 2. Правовые и организационные основы действия и реализации норм международного права в правовой системе российской федерации

§ 1. Юридические условия действия и реализации

Назначение и понятие условий

Определение места и роли норм и источников МП в правовой системе Российской Федерации, их соотношения с нормами и источниками российского права создает лишь исходные позиции в исследовании проблемы. Оно должно сопровождаться изучением правовых и организационных основ действия и реализации норм МП в правовой системе Российской Федерации. Иными словами, требуется выяснить, кто, как и на каких основаниях будет обеспечивать их действие; что порождает возможность и обязанность применения норм МП, с какого момента возникает такая обязанность.

Встречаются возражения против постановки вопроса о юридических основаниях действия и применения норм МП, ибо в таком случае выполнение договора государством-участником ставится в зависимость от внутригосударственного права, что противоречит ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Юридические основания предполагают как бы разрешение, дозволение применить договор и тем самым возможность определенного усмотрения государства <1>.

--------------------------------

<1> См.: Суворова В.Я. Указ. соч. С. 21.

На самом же деле юридические основания ни в коей мере не подменяют принцип pacta sunt servanda, не создают возможностей для усмотрения государства выполнять договор или нет. Более того, вступление договора в силу порождает правовое последствие для государств-участников - обязанность выполнить его. Но МП не предписывает государствам, как это делать, так же как не обязывает proprio vigore (своей собственной силой) внутригосударственные органы и вообще субъектов внутреннего права. Оно связывает государство в целом, последнее же должно обеспечить действие норм МП на своей территории. Это повсеместно подтверждается практикой государств и доктриной.

А. Фердросс, в частности, отмечает: норма, противоречащая МП, отнюдь не является необязательной, так как государственные суды в принципе обязаны применять даже и законы, противоречащие ему, поскольку они есть органы определенного государственного правопорядка и должны в качестве таковых применять нормы собственного права, "поскольку право государства само не содержит иных постановлений". И подмечает следующую тенденцию: "...новейшее право склоняется к тому, чтобы рассматривать государственные органы как непосредственно обязанные, в силу международного права, отказать в исключительном случае в выполнении закона собственного государства, если государственные органы путем применения данного закона допустили бы факт нарушения международного права" <1>.

--------------------------------

<1> Фердросс А. Указ. соч. С. 87 - 88. См. также: Seidel G. Dp. cit. S. 117 - 122.

Внутреннее право должно определять механизм взаимодействия с нормами МП, механизм их исполнения и возможность непосредственного применения. В этом смысле выполнение обязательств по МП именно "ставится в зависимость от внутригосударственного права".

Нормы внутреннего права, регулирующие данные вопросы, группируются в особый правовой институт выполнения международных обязательств государства. Применительно к нашей стране существование такого института отмечалось еще в советском праве <1>. Тем более необходимо говорить о нем сегодня, когда проблема выполнения международных обязательств стала иной и по качеству, и по масштабам. Это проблема не только федерального, но и регионального уровней - субъекты РФ обеспечивают в пределах своих полномочий выполнение международных договоров Российской Федерации, кроме того, активно развивают свои отношения на международном уровне и принимают законы, иные нормативные акты о международных и внешнеэкономических связях (Тюменская, Свердловская, Самарская, Амурская, Тульская области, Республика Карелия, г. Санкт-Петербург и др.) <2>.

--------------------------------

<1> См.: Миронов Н.В. Институт исполнения международных договоров в советском праве // Исполнение международных договоров СССР. Вопросы теории и практики: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1986. С. 12 - 21.

<2> См., например: Закон Тюменской области "О международных соглашениях Тюменской области и договорах Тюменской области с субъектами Российской Федерации" 1995 г. // СПС "КонсультантПлюс"; Закон Свердловской области "О международных и внешнеэкономических связях Свердловской области и участии Свердловской области и органов государственной власти Свердловской области в международном информационном обмене" 2005 г. // Там же; Постановление Правительства Самарской области от 18 февраля 2009 г. N 47 "Об утверждении Порядка заключения органами исполнительной власти Самарской области соглашений (договоров) в сфере международного сотрудничества, внешнеэкономических и межрегиональных связей" // Волжская коммуна. 2009. 25 февраля.

Правовой институт выполнения международных обязательств представляет собой совокупность норм права Российской Федерации, регулирующих вопросы реализации во внутригосударственной сфере общепризнанных принципов и норм МП и международных договоров Российской Федерации, а также международных соглашений субъектов Федерации. Данный институт является межотраслевым, поскольку состоит из норм различных отраслей российского права. Он включает различные и по функциям нормы: нормы-принципы, нормы о компетенции органов государства по обеспечению выполнения международных договоров, нормы о формах или способах их выполнения, отсылочные и коллизионные нормы и т.д.

В самом широком плане можно говорить о целой системе как международных, так и внутригосударственных средств обеспечения выполнения международных договоров <1>. Очевидно, что это задача для самостоятельного исследования.

--------------------------------

<1> См., например: Суворова В.Я. Указ. соч.; Валеев Р.М. Контроль в современном международном праве. Казань, 2001; Лихачев В.Н. Международное правотворчество и национальное законодательство // Международное право и советское законодательство. Казань, 1991. С. 5 - 22; Мингазов Л.Х. Эффективность норм международного права. Казань, 1990. С. 187 - 199; Международное право: Учебник для вузов / Под ред. Г.В. Игнатенко. М., 1995; Международное право: Учебник для вузов / Под ред. Г.В. Игнатенко и О.И. Тиунова. М., 2010; Международное право: Учебник / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. 2-е изд. М., 2007; International Law - A Russian Introduction / Ed. by V.I. Kuznetsov, B.R. Tuzmukhamedov; Тиунов О.И., Каширкина А.А., Морозов А.Н. Указ. соч. С. 150 - 196.

Здесь же задача конкретнее: определить юридические условия действия норм МП во внутригосударственной сфере, применимости этих норм к отношениям с участием субъектов внутреннего права.

Условия можно определить как юридические основания использования и применения норм МП в правовой системе Российской Федерации, обстоятельства, дающие юридическую возможность регулировать общественные отношения на их основе. Они определяют именно основания правомерности их действия внутри страны, являются предпосылкой к этому.

От них следует отличать критерии корректного, правильного использования и применения норм МП в конкретных ситуациях и судебных делах. В частности, называют точное понимание международной нормативной терминологии, обоснованное "приложение" принципов международного регулирования к предметам национального регулирования, строгое применение нормативных "связок", "отсылок" к национальным актам и действиям, сочетание международных и национальных норм для согласованного регулирования, соотносимость между нормами по их юридической силе, времени и сферам действия, легальность применения международных норм, своевременное корректирование национального законодательства <1>.

--------------------------------

<1> См.: Тихомиров Ю.А. Международно-правовые акты: природа и способы влияния // ЖРП. 2002. N 1. С. 103.

Очевидно некоторое смешение: отдельные из названных позиций относятся к юридическим условиям (предпосылкам), но сама постановка вопроса о критериях корректного обращения с нормами МП вполне обоснованна и заслуживает отдельной разработки. Судебная практика показывает, что при рассмотрении дел, вынесении решений, проверке их обоснованности в вышестоящих инстанциях правильное использование и применение международных документов нередко становятся предметом внимания и даже причиной отмены или подтверждения правильности решений.

В арбитражных судах, например, нередко оценивается выполнение требований договоров и конвенций, в частности, о публичном порядке страны, об условиях заключения контрактов между предприятиями и организациями договаривающихся сторон, о применении налоговой ставки 0% по налогу на добавленную стоимость, избежании двойного налогообложения, об условиях признания и приведения в исполнение судебных и арбитражных решений и др. <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Постановление ФАС Московского округа от 1 ноября 2004 г. по делу N КГ-А40/9998-04 // Международный коммерческий арбитраж. 2005. N 3; Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19 сентября 2006 г. N 5024/06; от 30 января 2007 г. N 13219/06; от 13 февраля 2007 г. N 14243/06; от 6 февраля 2007 г. N 13225/06; от 20 января 2009 г. N 10718/08; от 20 января 2009 г. N 10613/08.

Общим юридическим условием выполнения норм МП, в том числе и обеспечения их действия, является принцип pacta sunt servanda - необходимость установления такого режима, который бы максимально способствовал реализации международных обязательств государства. В судебных решениях периодически встречаем ссылки, причем не только самих судов, но и заявителей, на данный принцип, а также на иные положения Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., касающиеся обязанности государств обеспечивать соблюдение принятых обязательств.

Так, в обращении в Конституционный Суд РФ заявитель просил разъяснить п. 5 Постановления Суда от 2 февраля 1999 г. по делу о назначении смертной казни после подписания Россией Протокола N 6 к ЕКПЧ. По мнению заявителя, данный пункт допускает возможность его неоднозначного понимания - правомерно или нет назначение смертной казни. При этом он отмечал, что, подписав Протокол, Россия в соответствии со ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров обязана воздерживаться от действий, которые лишили бы данный Протокол его объекта и цели, до тех пор, пока не выразит своего намерения стать его участником <1>. В Определении от 19 ноября 2009 г. N 1344-О-Р по данному обращению Суд также обратился к ст. 18 Конвенции, конкретизировав ее применительно к обязательству России отменить смертную казнь: наказание в виде смертной казни не должно ни назначаться, ни исполняться.

--------------------------------

<1> См. также: Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2008 г. // БВС РФ. 2008. N 11.

Выделяется и ряд конкретных специальных условий <1>, которые, впрочем, имеют неодинаковое значение. Одни являются обязательными, другие играют дополнительную роль.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Международное право и правовая система Российской Федерации. Общая часть: Курс лекций" (Зимненко Б.Л.) включен в информационный банк отдельным материалом - "Статут", "РАП", 2010.

<1> В литературе в этом контексте говорят также о критериях и условиях реализации договоров в сфере внутригосударственных отношений. См.: Зимненко Б.Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. С. 249 - 270.

Под обязательными условиями имеются в виду те, без которых действие и реализация норм МП, в том числе их использование и применение во внутригосударственной сфере, были бы, как представляется, неправомерными. К ним относятся: общая отсылка внутреннего права к МП, признание обязательности договора или общепризнанного принципа (нормы) МП, вступление в силу договора, его опубликование. На основе анализа международных договоров, Конституции РФ и законодательства эти условия были сформулированы в доктрине и получили затем отражение в упоминавшемся выше Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 (п. п. 2 - 4).

Общая отсылка внутреннего права к международному праву

Из названных юридических условий действия норм МП в правовой системе Российской Федерации наличие во внутреннем праве общей отсылки к МП является, на наш взгляд, самым непосредственным условием, дающим право применять его нормы. Причем данное условие не в равной мере столь важно для различных форм действия (подробнее о них см. в гл. 3). Скажем, использование норм МП в нормотворческой деятельности вполне возможно и без отсылки: просто законодательный или иной нормотворческий орган разрабатывают или корректируют нормативные акты с учетом международных обязательств страны.

Но общая отсылка к МП, как и детализирующие ее отсылочные нормы в законах и кодексах, представляется абсолютно необходимой, в частности для применения норм МП в конкретных ситуациях. Отсылки (общая и частные) позволяют нормам МП регулировать отношения в сфере внутригосударственной юрисдикции наряду с нормами внутреннего права. Именно благодаря отсылкам нормы МП обретают юридическую силу в правовой системе России.

Суть отсылок в том, что они не вводят в национальное право новые нормы, а лишь допускают, санкционируют применение норм МП для регламентации конкретных отношений, возникающих внутри государства. Иными словами, субъекты внутреннего права уполномочиваются на применение норм МП в решении конкретных правовых вопросов, дел и т.д. При этом, напомним, нормы не изменяют своей природы, остаются нормами МП, но действуют в сфере внутреннего права (об этом говорилось в § 3 гл. 1).

Высказывается и иная точка зрения: для приведения в действие международного договора, содержащего "унифицированные нормы", в принципе достаточно их простого санкционирования государством, основной формой которого служит акт принятия им обязательств по договору <1>.

--------------------------------

<1> См.: Международное частное право: современные проблемы. С. 109.

Но такой подход, когда возможность или обязанность применения норм договора возникает как бы автоматически, сразу после ратификации или иного акта выражения согласия на обязательность договора, не совмещается с некоторыми моментами: если нет санкции государства в виде отсылочных норм или норм о приоритете договоров, которые фактически определяют их статус во внутригосударственной сфере, то с точки зрения общих коллизионных принципов права вполне допустима отмена или замена договора последующим законом <1>; МП и внутреннее право представляют все же разные правопорядки; акт ратификации не содержит норм, определяющих соотношение и взаимодействие договора с законодательством или меры по его выполнению.

--------------------------------

<1> О подобной ситуации см.: Аметистов Э.М. Международное право и труд. С. 142 - 143.

Поэтому представляется необходимой после ратификации санкция государства на действие норм МП в своей правовой системе, роль которой (санкции) выполняют отсылочные или коллизионные (приоритетные) нормы. Помимо того что они, как было отмечено, открывают путь такому действию, они определяют и форму взаимодействия норм МП с внутренними нормами или даже соотношение юридической силы первых и вторых. Особенно очевидна их необходимость при коллизиях договора и закона. Г. Кельзен писал по этому поводу: "В случае конфликта между национальным и международным правом вопрос о том, какое из них должно превалировать, может быть решен только на основе соответствующего национального закона..." <1>. Ясно, что это функция не закона о ратификации, который к тому же в большей степени имеет черты правоприменительного акта, а не правообразующего.

--------------------------------

<1> Kelsen H. Op. cit. P. 565.

Юридически корректным было бы при применении нормы МП приводить не только ее, но и отсылочную норму к МП. В нормативных актах, документах высших судебных инстанций, инструкциях министерств и ведомств, касающихся обеспечения выполнения тех или иных видов договоров, даются соответствующие ориентиры. В некоторых министерствах и ведомствах практикуется издание приказов об объявлении вступившего в силу нового договора или соглашения, в которых нижестоящим структурам поручается обеспечить его выполнение, обращается их внимание на особенности решения тех или иных вопросов <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"; от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"; Приказ Генерального прокурора РФ от 12 марта 2009 г. N 67 "Об организации международного сотрудничества органов прокуратуры Российской Федерации" (официально не опубликован); Приказ Министерства юстиции РФ от 14 декабря 2005 г. N 242 "Об организации работы по исполнению международных обязательств Российской Федерации"; Приказ МВД РФ N 368, ФСБ России N 185, ФСО России N 164, ФТС России N 481, СВР России N 32, ФСИН России N 184, ФСКН России N 97, Минобороны России от 17 апреля 2007 г. N 147 "Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, прокурору или в суд"; письмо МНС России от 12 февраля 2004 г. N 23-1-10/4-497@ "О применении Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Кипр об избежании двойного налогооблажения в отношении налогов на доходы и капитал от 5 декабря 1998 г.".

Например, в Приказе Генерального прокурора РФ от 26 сентября 2007 г. N 149 "Об объявлении Соглашения о сотрудничестве генеральных прокуратур (прокуратур) государств - участников СНГ в борьбе с коррупцией" начальникам главных управлений и управлений прокуратуры РФ, прокурорам субъектов РФ предписано, в частности, "исходить из того, что Соглашение не затрагивает вопросов направления и исполнения конкретных вопросов о выдаче и оказании правовой помощи по уголовным делам".

В судебной практике немало примеров, когда в решениях по конкретным делам делаются ссылки на используемые или применяемые нормы МП, а также на отсылочную норму, хотя вряд ли можно утверждать, что это общее правило.

Раньше, когда не было общеправовой отсылочной нормы к МП, чаще всего ссылались на классическую ст. 129 Основ гражданского законодательства или аналогичные ей в соответствующих кодексах и законах.

В сборнике "Материалы секции права", посвященном 50-летию ВТАК при ТПП СССР, отмечено: "Источниками права, которые применяются ВТАК при определении прав и обязанностей сторон, являются прежде всего предписания международных договоров и соглашений. Согласно коллизионной норме ст. 129 Основ гражданского законодательства, если международным договором установлены иные правила, чем те, которые содержатся в советском гражданском законодательстве, то применяются правила международного договора" <1>.

--------------------------------

<1> Материалы секции права. Вып. 33. М., 1982. С. 28.

В деле N 3-16/85 по ходатайству Центра международно-правовой охраны молодежи в г. Брно (ЧССР) о взыскании алиментов в пользу гражданки ЧССР Р. с гражданина СССР Р. на содержание детей судебная коллегия по гражданским делам Киевского городского суда вынесла определение на основе ст. 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР о порядке исполнения решений судов иностранных государств 1958 г., ст. 63 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик (обе содержали отсылочные нормы), ст. ст. 56 и 58 Договора о правовой помощи. То же находим и в других делах <1>.

--------------------------------

<1> См. дела N 3-20/83; N 3-16/85; N 3-14/86; N 3-14/87. Архив Киевского городского суда.

В настоящее время, если используют отсылочную норму, как правило, приводят в таком качестве ст. 15 Конституции РФ (сопровождаемую порой указанием аналогичных статей кодексов и законов). Можно обратиться, например, к ряду постановлений Конституционного Суда РФ, к особым мнениям его судей, к материалам судов общей юрисдикции и арбитражных судов.

В частности, при рассмотрении упоминавшегося выше дела о проверке конституционности Закона Чувашской Республики о выборах депутатов Государственного Совета Суд установил, что по порядку введения в действие норма ч. 2 ст. 42 данного Закона "не соответствует статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 и 32 (часть 2) Конституции Российской Федерации о равенстве граждан, их праве избирать и быть избранными в органы государственной власти, а также статье 25 Международного пакта о гражданских и политических правах".

В Постановлении от 26 февраля 2010 г. N 4-П, также уже упоминавшемся, Суд, приведя свои правовые позиции по процессуальным вопросам, соотнес их с конституционными принципами равенства, приоритета международных договоров в правовой системе Российской Федерации, с гарантиями судебной защиты прав и свобод, определяемых ст. ст. 2, 15 (ч. 4), 17, 18, 45, 46 Конституции РФ <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Постановления Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. N 6-П; от 10 июля 1995 г. N 9-П; от 15 декабря 2004 г. N 18-П; Определения Конституционного Суда РФ от 1 апреля 2008 г. N 194-О-П; от 16 декабря 2008 г. N 1054-О-П; Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2008 г.

Международная межправительственная организация "Объединенный институт ядерных исследований" (ОИЯИ) обратилась с кассационной жалобой в ФАС Московского округа с заявлением об отмене ранее принятых судебных актов по вопросу о перечислении Институтом взносов в Фонд социального страхования РФ. При этом Институт указал на неправильное применение судами ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, Будапештской конвенции о правовом статусе, привилегиях и иммунитетах межгосударственных экономических организаций, действующих в определенных областях сотрудничества 1980 г., Соглашения между Правительством РФ и ОИЯИ о местопребывании и об условиях деятельности Института в Российской Федерации. Отменяя судебные акты, ФАС Московского округа в цитировавшемся выше Постановлении указал, в частности, что Соглашение является "составной частью законодательства Российской Федерации" (именно так сказано в Постановлении. - С.М.), а потому законодательство не может применяться без его учета. "При новом рассмотрении суду с учетом требований ст. 19 Соглашения необходимо проверить" обоснованность взносов <1>.

--------------------------------

<1> См. также: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 января 2001 г. N 58 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов" // Хозяйство и право. 2001. N 4; Обзор практики разрешения споров в МКАС при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2004. N 8; Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 21 февраля 2003 г. N 56-Впр03-2 // БВС РФ. 2004. N 1.

Признание обязательности

Это в равной мере непременное условие для общепризнанных (в форме обычая) и договорных норм: государство должно явно выразить свою "связанность" конкретной нормой или договором.

Очевидно, что общепризнанность не означает обязательность абсолютно для всех государств. Вряд ли такие нормы и существуют: некоторые или даже ряд государств могут быть за рамками действия тех или иных общепризнанных норм. Поэтому ссылка на них в каждом случае должна быть не абстрактной (на общепризнанные нормы вообще), а конкретной и сопровождаться подтверждением факта их признания нашей страной. И напротив, простое упоминание об "общепризнанных нормах" без указания конкретных норм в качестве не подлежащего сомнению аргумента в пользу определенного вывода представляется юридически некорректным.

Рассматриваемое юридическое условие в отношении договоров заключается в необходимости установления факта признания, согласия на обязательность для Российской Федерации того или иного договора одним из способов, названных в ст. 6 Закона "О международных договорах Российской Федерации" и воспроизведенных для судов в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 (абз. 2 п. 4).

Раньше, когда не было конституционной нормы, санкционирующей действие норм МП внутри государства, акты выражения согласия, в частности акты ратификации, оценивались с точки зрения того, порождают ли они обязанность внутригосударственного выполнения договора. По этому поводу высказывались порой диаметрально противоположные точки зрения: акт ратификации придает договору силу внутригосударственного закона (Е.Т. Усенко, А.Н. Талалаев, Э.М. Аметистов, Л.А. Лунц, Н.В. Миронов, М.М. Богуславский); сам по себе он не означает вступления договора в силу на территории государства (Д.Б. Левин, С.Л. Зивс, Р.А. Мюллерсон). Сейчас такая оценка представляется излишней. Часть 4 ст. 15 Конституции РФ есть общая санкция на действие норм МП в правовой системе Российской Федерации, а выражение согласия на обязательность конкретного договора - необходимое условие того, чтобы его нормы получили такую возможность.

Упоминание в указанном выше Постановлении Пленума Верховного Суда РФ о способах признания обязательности договоров нацеливает суды на то, что при обращении к конкретному договору они должны устанавливать факт участия в нем нашей страны, а для обеспечения аргументированности и достоверности решения - приводить такие данные в решении. Разумеется, вряд ли это необходимо делать всякий раз в отношении общеизвестных и наиболее часто цитируемых договоров (например, ЕКПЧ, Международные пакты о правах человека 1966 г., Устав ООН, Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г., Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. и др.).

В деятельности всех видов судов получила распространение практика, когда в решениях указывается факт признания обязательности договора <1>, что, подчеркнем еще раз, несомненно, усиливает их обоснованность и доказательность.

--------------------------------

<1> См., например: Постановления Конституционного Суда РФ от 13 марта 1992 г. N П-РЗ-I; от 31 июля 1995 г. N 10-П; от 20 мая 1997 г. N 8-П. Из современных решений см., например: Постановления Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 г. N 6-П; от 14 июля 2003 г. N 12-П; Определения Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 г. N 251-О; от 1 апреля 2008 г. N 194-О-П; Решение МКАС при ТПП РФ от 22 октября 2004 г. N 4/2004 // Международный коммерческий арбитраж. 2005. N 3; информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 августа 2004 г. N 81 "Обзор практики применения арбитражными судами Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации" // ВВАС РФ. 2004. N 10; Определение судьи Верховного Суда РФ от 25 октября 2005 г. N 33-В05-6 // БВС РФ. 2006. N 7.

Тем не менее весьма часто суды не устанавливают (по крайней мере не отмечают в решениях по делам) факт признания обязательности используемого договора: в решениях приводится только название договора или конвенции, порой сопровождаемое комментариями, не несущими должной юридической нагрузки ("пакты приняты Генеральной Ассамблеей ООН", "действие конвенции признано Российской Федерацией", договор "является составной частью правовой системы Российской Федерации" и др.).

Например, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г. N 3-П по делу о конституционности статей КЗоТ РФ и Федерального закона "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности" находим: "Установление государством такого рода гарантий согласуется с положениями обязательных для Российской Федерации Конвенции N 156 МОТ "О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями" 1981 г. (пункт 2 статьи 1, пункт 1 статьи 3, статьи 4, 8 и 9) и Конвенции о правах ребенка, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года" <1>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2002. N 7. Ст. 745.

Обязательность названных документов не подтверждена, а только заявлена a priori, а Конвенция о правах ребенка вообще упомянута в форме рекомендательного документа - резолюции Генеральной Ассамблеи ООН.

Если договор действующий, то проблема может показаться формальной. Но игнорирование рассматриваемого условия может привести к применению не вступившего в силу договора и, как следствие, к неверному решению и его отмене. Данное обстоятельство, в частности, заставило Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в двух разных делах удовлетворить протест, отменить решения нижестоящих инстанций, поскольку в обоих случаях была применена не принятая нашей страной и не вступившая в силу Женевская конвенция об условиях регистрации судов 1986 г. <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 ноября 2000 г. N 4776/00 и N 4777/00.

Кстати, данная тенденция, в частности, в деятельности Конституционного Суда РФ уже отмечалась в 1990-е гг. Аналогичная ситуация, насколько позволяют судить Обзоры практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц, наблюдалась в деятельности арбитражных судов. Немногим отличалась и практика судов общей юрисдикции <1>.

--------------------------------

<1> См.: Даниленко Г.М. Применение международного права во внутренней правовой системе России: практика Конституционного Суда. С. 117; информационные письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 декабря 1996 г. N 10 "Обзор практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, рассмотренных арбитражными судами после 1 июля 1995 г."; от 16 февраля 1998 г. N 29 "Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц"; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. N 6 "О выполнении судами Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. N 3 "О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей".

Когда перед судом возникает вопрос о применимом праве (международном или российском) и особенно когда он обосновывает решение на основе договора, а не закона, представляется необходимым установление не только самого факта, но и формы (способа) признания обязательности договора. Ведь способ (а нередко, соответственно, и уровень выражения согласия на обязательность договора) определяет, напомним, соотношение юридической силы его норм и норм внутреннего права в случаях коллизий между ними (см. § 5 гл. 1). В подобных делах указание на отмеченные обстоятельства должно быть элементом решения, от этого зависит полнота и строгость аргументации.

В Определении Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 г. N 251-О об отказе в принятии жалобы Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации на нарушение конституционных прав граждан, в которой заявитель настаивал на противоречии ст. 81 УПК РФ и ст. 86 УПК РСФСР Конституции РФ (ч. 4 ст. 15), Конституционный Суд РФ, обращаясь в обоснование своих рассуждений к Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности 1990 г., к Конвенции против транснациональной организованной преступности 2000 г., отметил даты их принятия, ратификации в Российской Федерацией и вступления в силу <1>.

--------------------------------

<1> Аналогичные примеры см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. N 6-П; Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2006 г. // БВС РФ. 2007. N 12.

Но примеров обратного свойства, когда решается вопрос об иерархии и не устанавливаются уровни соотносимых норм или актов, наблюдается довольно много как в предыдущее десятилетие, так и сегодня.

Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. N 6 говорилось: "Разъяснить судам, что в соответствии со ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, вступившего в силу 23 марта 1976 г., нормы которого в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации и имеют верховенство над ее внутренним законодательством...". Подчеркивалась обязательность Пакта для России, но не был указан способ выражения согласия на нее, и поэтому утверждение о верховенстве Пакта было бездоказательным, как аргумент a priori.

Финская фирма на территории РФ в обоснование своей позиции об освобождении от уплаты налогов ссылалась на межправительственное Соглашение об устранении двойного налогообложения в отношении подоходных налогов от 6 октября 1987 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ дал следующую рекомендацию: "Арбитражные суды при вынесении решений применяют договоры Российской Федерации с иностранными государствами об устранении двойного налогообложения" <1>. Но какого уровня внутренние акты при этом не применяются? И может ли соглашение на правительственном уровне превалировать над федеральным законом?

--------------------------------

<1> Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 декабря 1996 г. N 10. Из современных примеров см.: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 августа 2004 г. N 81 "Обзор практики применения арбитражными судами Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации"; Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 30 сентября 2008 г. N 80-Г08-13.

В итоге во всех подобных ситуациях правомерность ссылки на договор и придания ему приоритета действия перед законом остается под вопросом, особенно когда договор заключен органом ниже по статусу, чем орган, принявший закон, и явно возникает потребность соотнесения юридической силы норм первого и второго.

Встречаются случаи, когда в материалах дел делаются ссылки на международные договоры, в которых Россия не участвует, следовательно, которые не порождают для нее юридических последствий. Вместе с тем они расширяют базу аргументации, обозначают сложившиеся международные стандарты, подходы к рассматриваемому вопросу, общепринятую мировую практику, отражают тенденции регулирования во многих странах, помогают уточнить содержание понятий, служат дополнительным средством обоснования позиции <1>. В целом они способствуют большей взвешенности и обоснованности судебных решений.

--------------------------------

<1> См., например: Особое мнение судьи А.Л. Кононова к Постановлению Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 г. N 6-П // СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2408; Постановления Конституционного Суда РФ от 27 апреля 2001 г. N 7-П; от 27 ноября 2009 г. N 18-П; Определение Конституционного Суда РФ от 27 декабря 2005 г. N 523-О; Постановление Уставного суда Свердловской области от 25 июня 1999 г. по делу о проверке соответствия Уставу Свердловской области отдельных постановлений правительства Свердловской области // Конституция России: 10 лет применения / Под ред. А.В. Деменевой, А.Л. Буркова. Екатеринбург, 2004. С. 79; Определение судьи Верховного Суда РФ от 25 октября 2005 г. N 33-В05-6 // БВС РФ. 2006. N 7.

Но обращение к таким актам без оговорки о неучастии в них России может вводить в заблуждение, а сами эти акты могут восприниматься не как дополнительное, а как основное, а возможно, и определяющее средство для формулирования выводов. В итоге это чревато принятием необоснованных решений.

В Определении от 4 декабря 2003 г. N 421-О по делу о проверке ст. 374 ТК РФ по запросу районного суда г. Пензы Конституционный Суд РФ указал: "Обязанность государства... вытекает из...", приведя в одном ряду конвенции с участием и без участия России. Суд счел это правовым основанием для дальнейшего заключения о правомерности действий законодателя.

В деле о конституционности положений ТК РФ и Федерального закона "Об акционерных обществах" заявители утверждали, что "оспариваемое регулирование вступает в противоречие с требованиями международно-правовых актов", назвав конвенцию МОТ (в которой Россия не участвует), Европейскую социальную хартию (Россия в то время к ней еще не присоединилась) и Хартию социальных прав и гарантий граждан (рекомендательный акт Межпарламентской Ассамблеи СНГ). Прямо или косвенно данная аргументация заявителей была учтена Конституционным Судом, поскольку он признал в итоге одну из оспариваемых статей ТК РФ не соответствующей Конституции <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 15 марта 2005 г. N 3-П. См. также: Определения Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 421-О; от 4 марта 1999 г. N 50-О.

Можно принять во внимание, что, скажем, ссылки Конституционного Суда РФ на такие акты имеют, как порой утверждают, "только вспомогательный характер", "способны обогатить аргументацию решения". Тем не менее они нередко звучат и как обоснование постановлений по делу, позиций Суда или судьи, как доказательство неприменимости того или иного закона. Кажутся тем более несовместимыми с уровнем и назначением Суда не просто ссылки на документы рекомендательного или политического характера, но и характеристика их как "международно-правовых". Вряд ли это подходящий пример для конституционных (уставных) судов субъектов РФ, как, впрочем, и для судов другой юрисдикции.

Наконец, не менее важно установление не только факта и формы выражения согласия на обязательность договора, но и возможных условий, которыми сопровождается согласие, т.е. оговорок и заявлений. В них может выражаться неприемлемость для нашей страны тех или иных положений договора. Соответственно, незнание или неучет оговорок приводит к неправильному применению договора.

В деле по иску акционерного общества "Электрим" (Польша) к АОЗТ "Фирма "Космос" (Россия) о взыскании задолженности за поставленный товар Арбитражный суд г. Москвы руководствовался ст. ст. 11 и 29 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., предусматривающими возможность изменения договора в любой форме. Между тем СССР присоединился к Конвенции в 1990 г. с оговоркой о неприменимости этих статей, если хотя бы одна из сторон имеет коммерческое предприятие в нашей стране. На данную ошибку, в частности, указал Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, рассматривавший протест на решение Арбитражного суда г. Москвы <1>.

--------------------------------

<1> См.: ВВАС РФ. 1997. N 6.

Вступление договора в силу

Еще одним непременным условием действия и реализации норм МП в правовой системе Российской Федерации является вступление в силу договора. Только действующий договор порождает юридические последствия (если не принимать во внимание предусматриваемые в праве договоров обязанность не лишать договор его объекта и целей до вступления в силу и возможность временного применения договора). На это указывает Закон "О международных договорах Российской Федерации": договор подлежит выполнению с момента его вступления в силу для России (п. 3 ст. 31).

Поэтому, применяя нормы договора, важно установить не только факт и способ выражения согласия (уровень договора), но и факт вступления его в силу. Реально же вопрос еще шире - необходимо удостовериться, является ли договор еще действующим, т.е. не прекращен ли он в соответствии с МП.

В праве договоров выражение согласия на обязательность договора и на вступление последнего в силу - самостоятельные юридические акты. Различаются они и по времени: между первым и вторым практически всегда лежит определенный отрезок времени, порой весьма длительный.

Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. недвусмысленно разделяет по времени и по юридическому предназначению эти два момента, помещая их в разные разделы (см. ст. ст. 11, 18b, 24). Статья же 27 о недопустимости ссылки на внутреннее право в оправдание невыполнения договора касается уже действующих, т.е. вступивших в силу, договоров. Весьма созвучен Конвенции в этом вопросе и Закон "О международных договорах Российской Федерации".

Поэтому если для Конституционного Суда РФ прежде всего важно, признан ли договор Россией, чтобы определить свою компетентность рассматривать его с точки зрения Конституции, то для других видов судов и даже всех иных субъектов права (в том числе граждан, юридических лиц) должно быть важно еще и то, является ли он действующим.

Высшие судебные инстанции однозначно исходят из этого. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 31 октября 1995 г. N 8 нацеливает суды на применение именно "вступивших в силу для Российской Федерации международных договоров" (п. 5). В Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 Пленум последовательно придерживается такого же подхода (ч. 3 п. 3). Об этом же говорится и в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 июня 1999 г. N 8 в отношении действия международных договоров применительно к арбитражному процессу (ч. 2 п. 1).

Нельзя сказать, что суды в своих решениях всегда отмечают факт вступления в силу и действия договора. В лучшем случае они просто упоминают сам договор, подлежащий применению, что уже немаловажно. Тем не менее приведение такого факта обеспечивало бы юридическую корректность решения. Более того, во многих случаях от момента вступления в силу договора зависит возможность его применения к рассматриваемым в деле правоотношениям, соответственно, от точного определения судом такого момента зависит обоснованность его решения. Иное может повлечь его отмену.

Так произошло, например, с судебными актами первой и кассационной инстанций арбитражных судов в деле по иску совместного предприятия к государственной налоговой инспекции о признании недействительным ее решения о взыскании налогов, выплаченных иностранному предпринимателю, не имеющему представительства в Российской Федерации <1>. Центральным в оспаривании решений оказался как раз вопрос о датах вступления в силу привлеченных международных договоров, от чего зависело распространение их действия на отношения по выплате доходов. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил судебные акты и направил дело на новое рассмотрение.

--------------------------------

<1> См.: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 января 2001 г. N 58 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов"; Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 августа 2003 г. N 11-О03-62. Из более ранних решений см.: Постановление президиума Свердловского областного суда о разрешении принудительного исполнения на территории России Постановления суда г. Шауляй о взыскании алиментов // Дело N 44-г-182. Архив Свердловского областного суда. 1996.

В ряде споров МКАС при ТПП РФ отказал в иске истцам, ссылавшимся на Конвенцию об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г. <1>. Конвенция была подписана еще СССР, но не ратифицирована ни Советским Союзом, ни Россией и, соответственно, не вступила для нее в силу.

--------------------------------

<1> См.: Розенберг М. Из практики МКАС при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2002. N 1. С. 43.

Новый аспект в вопросе о вступивших и не вступивших в силу договоров обозначен Определением Конституционного Суда РФ от 19 ноября 2009 г. N 1344-О-Р о разъяснении п. 5 резолютивной части его Постановления от 2 февраля 1999 г. (о назначении и применении смертной казни). Зафиксировав в Определении, что в результате более чем 10-летней правоприменительной практики с учетом международно-правовых обязательств в России сложился конституционно-правовой режим отказа от смертной казни, Суд обозначил тем самым два новых момента. Во-первых, можно говорить о признании Россией в данном случае международно-правового обязательства не договорным путем, а через практику. Во-вторых, не ратифицированный Россией и, соответственно, не вступивший в силу для нее международный договор фактически признан частью ее правовой системы и порождает правовые последствия. При совпадающей оценке определения справедливо замечено, что вместе с тем данный случай не создает общего правила для иных подписанных Россией, но по разным причинам не ратифицированных ею договоров <1>.

--------------------------------

<1> См.: Тузмухамедов Б.Р. Многоточие или все-таки точка? // Независимая газета. 2009. 24 ноября. Нельзя не отметить и противоположную оценку Определения, правда, в большей мере его мотивировочной части. См.: Пряхина Т.М. Конституционно-правовой статус не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 6. С. 7 - 8.

Наконец, если шире посмотреть на роль не вступивших в силу для России договоров, то нельзя отрицать их реальное "присутствие" и значимость в правовой системе страны. Ссылки на них в судебных решениях, как и на договоры без участия России, расширяют базу аргументации, обозначают подходы к рассматриваемому вопросу, отражают тенденции регулирования, помогают уточнить содержание понятий, служат дополнительным средством обоснования позиции. Кроме того, они являются органической частью доктринального и правообразующего блоков правовой системы, источником международно-правовых обязательств, а в целом одним из элементов механизма взаимодействия МП и национального права <1>.

--------------------------------

<1> См.: Пряхина Г.М. Конституционно-правовой статус не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации. С. 2 - 9.

Опубликование договора

Как отметил Я. Броунли, ряд государств (упомянув при этом и СССР) придерживаются принципа, согласно которому международные договоры связывают суды без какого-либо специального акта инкорпорации. В седьмом, последнем, его прижизненном издании своего курса (выдающийся юрист-международник с мировым именем профессор Я. Броунли погиб в январе 2010 г.), он не называл нашу страну, но подчеркивал, как и прежде: тем не менее действует важное условие - договор не может быть осуществлен внутри страны, пока он не опубликован, а контроль над надлежащей публикацией привносит элементы формальной конституционности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Brownlie I. Op. cit. P. 48.

Подтвердим, что в действующем российском праве данное условие сохранено, более того, поднято на конституционный уровень. Однако Конституция РФ не содержит прямого требования опубликования международных договоров, за исключением общего для всех актов: "...любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения" (ч. 3 ст. 15). Учитывая, что Конституция есть высший нормативный правовой акт в правовой системе страны, а международные договоры - часть правовой системы, логично заключить, что данное требование относится и к договорам. Такое мнение распространено в литературе, в том числе в комментариях к Конституции <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Международное право и правовая система Российской Федерации. Общая часть: Курс лекций" (Зимненко Б.Л.) включен в информационный банк отдельным материалом - "Статут", "РАП", 2010.

<1> См., например: Комментарий к Федеральному закону "О международных договорах Российской Федерации". М., 1996. С. 18; Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. С. 171; Зимненко Б.Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. С. 268; Барнашов А.М. Общепризнанные принципы и нормы международного права и их взаимодействие с нормами российского законодательства // Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия. С. 65; Толстик В.А. Указ. соч. С. 93; Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Е.Л. Забарчука. С. 2. Если же исходить из своеобразной позиции, что конституция в правовой системе своей страны не обладает верховенством над международными договорами (см.: Иваненко В.С. Указ. соч. С. 27, 34), то данное конституционное требование не должно на них распространяться.

Рассматриваемое конституционное положение получило развитие в законодательстве и в актах высших судебных инстанций. В Федеральном законе "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания" 1994 г. закреплено, что ратифицированные договоры публикуются одновременно с федеральными законами об их ратификации (ч. 3 ст. 3). В реальности же происходит иначе: каждый такой закон сопровождается примечанием в Собрании законодательства Российской Федерации, что текст договора будет опубликован после его вступления в силу.

Очевидно, это в русле позднее принятого Закона "О международных договорах Российской Федерации". Он значительно дополняет Конституцию и напрямую связывает действие договоров с необходимостью их опубликования: "Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно" (п. 3 ст. 5). Согласно ст. 30 вступившие в силу для Российской Федерации договоры подлежат официальному опубликованию; п. 3 ст. 31 предусматривает, что договор подлежит выполнению с момента вступления его в силу для Российской Федерации.

Формально в последних двух статьях заложена возможность разрыва во времени между моментами вступления в силу и публикации, но не возможность оправдания длительного, порой в несколько лет, неопубликования того или иного договора. К сожалению, таких примеров множество <1>, если не сказать, что они образуют сложившуюся практику.

--------------------------------

<1> См.: Суворова В.Я. С какого момента международные договоры Российской Федерации подлежат исполнению и применению? // РЮЖ. 2010. N 1. С. 143 - 149.

Например, среди "рекордов" - Соглашение между Россией и Арменией об урегулировании вопросов правопреемства в отношении внешнего государственного долга и активов бывшего Союза ССР (вступило в силу в 1995 г., опубликовано в 2007 г.) <1>, Общие правила, применимые к техническому содействию Европейских Сообществ (вступили в силу в 1999 г., опубликованы в 2007 г.) <2>.

--------------------------------

<1> БМД. 2007. N 10.

<2> СЗ РФ. 2007. N 28. Ст. 3351.

Необходимо заметить, правда, что в последние годы МИД России периодически стал официально сообщать о вступлении в силу и практически одновременном опубликовании договоров <1>.

--------------------------------

<1> См., например: БМД. 2006. N 9. С. 80; 2009. N 4. С. 80.

В итоге законодательство в развитие Конституции так или иначе ориентирует на применение опубликованных договоров. Иное оправдывало бы ситуацию, когда договоры затрагивают права, влекут юридические последствия, не будучи доведены до всеобщего сведения. Это, в свою очередь, противоречило бы принципу верховенства права, приоритету прав человека над государственной властью (ст. 18 Конституции РФ).

Высшие судебные инстанции тоже не дают иных вариантов судам. Пленум Верховного Суда РФ в ключевых Постановлениях, неоднократно упоминавшихся выше, от 31 октября 1995 г. N 8 и от 10 октября 2003 г. N 5 также ориентирует суды на это (соответственно ч. 3 п. 5 и ч. 3 п. 4). Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 11 июня 1999 г. N 8 однозначно указал: "Арбитражный суд применяет вступившие в силу и должным образом доведенные до всеобщего сведения международные договоры Российской Федерации" (ч. 2 п. 1). В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по конкретному делу при определении даты возможного применения договора последовательно выдержан данный подход. Исходя из ч. ч. 3 и 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 30 Закона "О международных договорах Российской Федерации", он заключил: "Следовательно, официальному опубликованию подлежит не только решение Российской Федерации о согласии на обязательность международного договора (соглашения), но и текст договора (соглашения) в целях обеспечения соблюдения прав и интересов хозяйствующих субъектов, затрагиваемых положениями договора (соглашения)" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 мая 2002 г. N 1851/02.

Повседневная судебная практика противоречива. С одной стороны, отметим тенденцию, развивающуюся еще с 1990-х гг. в русле отмеченных выше нормативных положений. Есть весьма яркие примеры обоснования применимости только опубликованных договоров, причем не только судами, но и заявителями.

Так, при рассмотрении в Верховном Суде РФ жалобы гр. С. о признании незаконными указаний ГТК России от 30 декабря 1996 г. и от 29 мая 1997 г. по вопросам определения происхождения товаров из государств - участников СНГ заявитель настаивал, что ГТК России не вправе говорить в указании 1996 г. о необходимости применения Правил определения страны происхождения товаров, утвержденных решением глав правительств государств - членов СНГ, поскольку новая редакция п. 9 Правил не опубликована официально на территории РФ, а опубликована только в информационном вестнике "Содружество". Странным образом предмет вопроса был подменен. Суд лишь отметил, что указание не противоречит законодательству, и отказал в удовлетворении требований в этой части <1>. Интересно, что в арбитражном суде, куда таможенный орган обратился с иском к иностранной фирме о взыскании таможенных платежей, данные Правила также стали предметом внимания и суд заключил, что нарушен порядок их опубликования. Это стало одним из оснований отказа в удовлетворении иска <2>.

--------------------------------

<1> См.: БВС РФ. 1999. N 1. С. 10 - 11.

<2> См.: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 января 2001 г. N 58.

В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. N 9366/04 по заявлению о признании незаконным требования таможни об уплате ввозной пошлины момент опубликования международных соглашений был основным предметом анализа. Суд направил дело на новое рассмотрение, мотивируя это тем, что судами не исследован вопрос о выполнении Россией внутригосударственных процедур доведения содержащейся в соглашениях информации до всеобщего сведения.

С другой стороны, даже в сходных по предмету делах суды разных уровней и регионов толкуют данное требование не идентично. Арбитражный суд Тюменской области, например, применил договор до его официального опубликования, сославшись на то, что Закон "О международных договорах Российской Федерации" якобы не относит этот момент к внутригосударственным процедурам для вступления договоров в силу <1>. Примечательно, что Арбитражный суд Оренбургской области по делу того же истца и аналогичным требованиям отказался принять решение на основе того же договора. Приведя последовательно положения ч. ч. 3 и 4 ст. 15 Конституции РФ, ст. 30 Закона "О международных договорах Российской Федерации", Суд сделал вывод: "Международные договоры, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения" <2>.

--------------------------------

<1> См.: дело N 70-1954/3-2001. Архив Арбитражного суда Тюменской области (ряд судебных дел представил заместитель председателя суда В.Е. Афанасович).

<2> Дело N А47-3360/01у. Архив Арбитражного суда Оренбургской области.

К аналогичным выводам, что и Арбитражный суд Оренбургской области, по сходным делам, связанным с применением этих же актов, пришли суды в других регионах, в частности в Ивановской, Ярославской, Нижегородской, Пермской областях. Такая правовая позиция нашла поддержку в федеральных арбитражных судах соответствующих округов, кроме Уральского (г. Екатеринбург).

Немало случаев, когда суды всех ветвей судебной системы применяют неопубликованные договоры <1>. Эти многочисленные примеры, как и примеры позднего опубликования договоров, стали почему-то основным аргументом при обосновании В.Я. Суворовой обязанности применения договоров с момента их вступления в силу независимо от факта и момента опубликования. Но такое обоснование вряд ли корректно, поскольку сформировано, по сути, на основе практики нарушений (пусть и многочисленной), а не существующего регулирования и служит оправданию бездействия государственных властей. Приведение в качестве еще одного аргумента положений Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. также представляется неоправданным: она есть критерий оценки действий государства вовне, перед МП и международным сообществом. За выполнение (невыполнение) своих обязательств должно отвечать государство, а не граждане, организации, суды, иные органы. Именно поэтому государство должно обеспечить внутри страны своевременное и точное выполнение этих обязательств.

--------------------------------

<1> См.: Суворова В.Я. С какого момента международные договоры Российской Федерации подлежат исполнению и применению? С. 143 - 146; Марочкин С.Ю., Лесин А.В. Еще раз к вопросу о том, подлежат ли применению неопубликованные международные договоры // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 1. С. 27 - 29; Marochkin S.Y. International Law in the Courts of the Russian Federation: Practice of Application // Chinese Journal of International Law (Oxford Journal). 2007. Vol. 6. N. 2. P. 332 - 336.

Иными словами, ратифицируя договор (присоединяясь к нему и т.д.), государство берет обязательство его выполнения на себя, обеспечивая путем опубликования его реализацию, распространяя его действие на субъектов внутреннего права.

Данное положение сформировалось как достаточно устойчивое в судебной практике и было отражено, в частности, в запросе Приволжского таможенного управления в ГТК России по поводу применения межправительственных соглашений, заключенных Россией с Арменией и Кыргызской Республикой, о принципах взимания косвенных налогов во взаимной торговле. В запросе со ссылками на Конституцию РФ и законодательные акты обосновывалась невозможность применения соглашений до опубликования. В нем говорилось: "В регионе деятельности Приволжского таможенного управления по вопросу вступления в законную силу международных договоров существует судебная практика, что суд разграничивает понятия вступления договора в законную силу для подписавших государств и вступления договора в силу для юридических и физических лиц" <1>.

--------------------------------

<1> Официально не опубликован.

Аналогичную позицию занял Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 15 мая 2002 г. N 1851/02, поддержав судебные акты первой, апелляционной инстанций и ФАС Волго-Вятского округа, в которых признано неправомерным применение упомянутого Соглашения России с Кыргызской Республикой, поскольку оно не было опубликовано в установленном порядке. "Официальному опубликованию подлежит не только решение Российской Федерации о согласии на обязательность международного договора (соглашения), но и текст договора (соглашения) в целях обеспечения соблюдения прав и интересов хозяйствующих субъектов, затрагиваемых положениями договора (соглашения)" <1>.

--------------------------------

<1> ВВАС РФ. 2002. N 10.

Многочисленность примеров (в данном случае длительного неопубликования договоров и применения неопубликованных договоров) далеко не всегда есть аргумент правоты и обоснованности. И многие другие аспекты рассматриваемой проблемы показывают, что практика изменяется с течением времени, развитием нормативной базы и доктрины, становится более корректной.

Дополнительные условия

Они имеют именно субсидирующее значение, не являются общими и обязательными для всех норм и (или) договоров. Действие и реализация норм МП в правовой системе России в принципе возможны и без них. Вместе с тем они как бы развивают, конкретизируют обязательные условия в соответствующих ситуациях и делах. Дополнительными условиями можно назвать приказы министерств и ведомств, указание в договоре о его применимости к конкретным отношениям, компетентность органа, обязательность договора для другой стороны.

Приказы министерств и ведомств. Министерства и ведомства обеспечивают выполнение международных договоров страны в пределах своей компетенции. Такая обязанность предусматривалась Законом СССР о порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров 1978 г.; предусматривается она и действующим Законом "О международных договорах Российской Федерации" 1995 г. Для ее реализации министерства и ведомства издают приказы и инструкции своим нижестоящим органам, содержащие различные положения: извещение о вновь заключенном и вступившем в силу договоре, объявление договора для руководства и исполнения, разъяснение и толкование его положений, порядок тех или иных действий в связи с договором (договорами).

В силу такого широкого спектра функциональной направленности данные приказы являются и частью системы организационных мер по обеспечению выполнения договоров (о них будет сказано ниже).

Кроме того, приказы и инструкции содержат отсылочные нормы к договорам. В итоге положения таких приказов становятся дополнительным юридическим условием действия и применения норм МП наряду с общими отсылочными нормами в Конституции РФ, кодексах и законах.

Указание в договоре о его применимости к конкретным отношениям. В договорах встречаются положения о том, в отношении каких субъектов они действуют, в каких ситуациях и (или) к каким отношениям применяется договор, а в каких - законы стран-участниц <1>. Данные положения, следовательно, также выполняют роль дополнительных юридических условий, ориентиров для соответствующих органов относительно возможности применения норм МП. Дополнительных в том смысле, что они не являются общеобязательными, поскольку присутствуют не во всех договорах. Но их наличие неизбежно должно стать объектом внимания и учета судами, поскольку от этого зависит применимое право, в целом итог рассмотрения дела, а их игнорирование может повлечь отмену решения.

--------------------------------

<1> Подробную картину различных видов договорных положений о применимости договоров к тем или иным отношениям см.: Суворова В.Я. Реализация норм международного права. С. 24 - 26.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при рассмотрении в порядке надзора решений нижестоящих судов по делу о признании незаконным доначисления налога, взыскании штрафа и пени с Управления по обслуживанию дипкорпуса МИДа России за сдачу в аренду помещений посольствам ряда стран анализировал, в частности, пределы действия Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. в данных ситуациях. Он пришел к выводу, что Конвенция "не регламентирует порядка уплаты косвенных налогов, в том числе связанных с арендой помещений в государстве пребывания для проживания дипломатического и административно-технического персонала" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 сентября 2008 г. N 6288/07.

При рассмотрении дела по заявлению прокурора Нижегородской области о признании недействующим ряда пунктов областного Закона о пенсии за выслугу лет лицам, замещавшим государственные должности Нижегородской области, возник вопрос о применимости Соглашения о гарантиях прав граждан государств - участников СНГ в области пенсионного обеспечения 1992 г. Областной суд счел его применимым и удовлетворил заявление прокурора. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ при рассмотрении кассационной жалобы также анализировала применимость Соглашения, но отменила решение областного суда с весьма сомнительной мотивировкой: на оспариваемые правоотношения непосредственно не распространяются обязательства из международных соглашений, если это не реализуется через федеральные законы и решения органов исполнительной власти <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 22 февраля 2006 г. N 9-Г05-24. Из более ранних решений по рассматриваемому вопросу см.: Из практики Морской арбитражной комиссии. 1972 - 1977 гг. М., 1980. С. 21 - 22.

Результатом действия условия о применимости договора к конкретным видам отношений может стать отказ от применения договора.

Так, при пересмотре в порядке надзора судебных актов первой, апелляционной и кассационной инстанций о доначислении налога и привлечении к налоговой ответственности турецкой компании Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ анализировал, в частности, правомерность применения нижестоящими судами Соглашения между Правительством РФ и Правительством Турецкой Республики "Об избежании двойного налогообложения в отношении налогов на доходы". В итоге Президиум отменил акты. По его мнению, они ошибочно опирались на Соглашение, не подлежащее применению в данной ситуации: содержащиеся в нем термины предназначены исключительно для целей Соглашения, а не для общеупотребительного толкования, как это сделали суды <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 ноября 2007 г. N 8585/07.

Одно из распространенных оснований возможного отказа от применения договоров, предусмотренное в международном и национальном праве, - противоречие публичному порядку страны <1>. Суды порой неадекватно воспринимают данный термин, в результате - неправомерный отказ от применения договора и вынесение необоснованного решения.

--------------------------------

<1> Перечень ряда договоров, в которых предусмотрена такая возможность в пользу национального права, см.: Бахин С.В. Международная составляющая правовой системы России. С. 132.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ обратила на это внимание судов, в частности, в Определении по ходатайству Е. о принудительном исполнении решения суда Украины на территории России о взыскании с С. алиментов на содержание дочери. Псковский областной суд в удовлетворении ходатайства отказал, мотивируя тем, что это будет противоречить публичному порядку Российской Федерации. Судебная коллегия посчитала, что отказ основан на ошибочном толковании областным судом понятия "публичный порядок", раскрыла содержание данного понятия. Она отметила, что при разрешении ходатайства должны были учитываться нормы ст. ст. 32, 51, 53 - 55 Конвенции СНГ о правовой помощи 1993 г., чего областным судом сделано не было <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 19 августа 2008 г. N 91-Г08-6.

Компетентность органа. Нередко в договоры включаются и положения о том, какие органы договаривающихся сторон компетентны рассматривать соответствующие вопросы, а следовательно, и применять нормы договора, что означает в таких ситуациях "подключение" к обязательным еще одного дополнительного условия - возможность реализации данного договора точно определенным органом (органами). Скажем, в серии договоров о правовой помощи применительно к России называются органы юстиции, об избежании двойного налогообложения - Министерство финансов РФ, о социальном обеспечении - Минздравсоцразвития России и его органы на местах, о передаче осужденных - Министерство юстиции РФ, в Конвенции об упрощенном порядке приобретения гражданства гражданами государств - участников СНГ - полномочные органы, осуществляющие регистрацию приобретения и выхода из гражданства, и т.д.

Компетентность органов может определяться в договорах через регулирование подсудности споров той или другой договаривающейся стороне. Скажем, в договорах о правовой помощи может содержаться общее правило о компетенции судов, а также специальные правила подсудности по вопросам правоспособности и дееспособности, признания безвестно отсутствующим или умершим, заключения и расторжения брака, личных и имущественных правоотношений супругов, правоотношений между родителями и детьми и др. Соответственно, при рассмотрении дела суд вначале устанавливает свою компетентность.

В Постановлении Президиума Свердловского областного суда по делу о ходатайстве гражданки Литовской Республики К. о разрешении принудительного исполнения на территории РФ постановления суда г. Шауляй о взыскании алиментов, в частности, говорится: в соответствии с п. 1 ст. 51 Договора между Россией и Литовской Республикой о правовой помощи рассмотрение ходатайств о разрешении исполнения входит в компетенцию судов договаривающейся стороны, на территории которой должно быть осуществлено исполнение <1>.

--------------------------------

<1> См.: дело N 44-г-182. Архив Свердловского областного суда. 1996; См. также: Определения Тюменского областного суда от 14 октября 2003 г. и от 25 декабря 2003 г.

Нередко в договорах (конвенциях), особенно в многосторонних, говорится лишь о "компетентных органах" без точного их определения. В таких ситуациях Президент РФ, Правительство РФ в своих актах определяют конкретный орган (органы) для обеспечения выполнения вытекающих обязательств (подробнее см. в § 3 данной главы).

Обязательность договора для другой стороны. Особым условием применения договора может явиться необходимость установления обязательности договора не только для России, но и для государства, в отношении граждан или организаций (органов) которого выносится решение. Это очевидно: норма или договор должны юридически связывать обе стороны, интересы лиц и органов которых затронуты. Порой законодательство само "напоминает" об этом заинтересованным субъектам права и компетентным органам. В п. 1 ст. 312 НК РФ, например, говорится, что при применении положений международных договоров Российской Федерации иностранная организация должна представить налоговому агенту, выплачивающему доход, подтверждение своего постоянного местонахождения в государстве, с которым Российская Федерация имеет международный договор, регулирующий вопросы налогообложения <1>.

--------------------------------

<1> См. также ст. 1 Федерального закона "О муниципальной службе в Российской Федерации".

Вместе с тем данное требование не нашло отражения в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5. В конкретной же практике, прежде всего судебной и арбитражной, соответствующие органы устанавливают факт участия другой стороны в используемом или применяемом договоре.

Весьма яркий пример - решение МКАС при ТПП РФ по делу о взыскании с компании в Швеции в пользу компании в России задолженности за поставленный товар. Решая вопрос о применимом праве, МКАС констатировал, что, поскольку государства, на территории которых находятся коммерческие предприятия сторон, являются участниками Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., она применима к правоотношениям сторон <1>.

--------------------------------

<1> См.: решение МКАС при ТПП РФ от 22 августа 2007 г. N 93/2006 // Международный коммерческий арбитраж. 2008. N 1. С. 115. См. также: решение МКАС при ТПП РФ от 22 октября 2004 г. N 10/2004; Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 июля 1998 г. N 3529/98; от 19 апреля 2006 г. N 15973/05; от 28 июня 2005 г. N 990/05; Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 19 декабря 2006 г. N 50-Г06-7; Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 2006 г. // БВС РФ. 2007. N 8.

Несмотря на очевидность рассматриваемого условия применения договоров, оно далеко не всегда принимается во внимание на практике, и ссылки на договоры нередко даются без установления такого факта. В итоге это приводит к неправомерности и отмене принятых решений (определений).

Так, судебная коллегия по гражданским делам Тюменского областного суда, "руководствуясь" соответствующими статьями Конвенции СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., приняла определения о разрешении исполнения на территории РФ в одном случае решения суда Латвии, в другом - Эстонии <1>, в то время как обе страны не являются участницами СНГ и Конвенции.

--------------------------------

<1> См.: Определения от 20 августа 1996 г. и от 25 декабря 1997 г. Архив Тюменского областного суда.

В другом случае кассационная инстанция отменила решение арбитражного суда первой инстанции именно в силу того, что последний не исследовал вопрос об участии страны резидента в Соглашении СНГ о создании зоны свободной торговли 1994 г., и указала, что льготы по таможенным платежам предоставляются только участникам Соглашения <1>.

--------------------------------

<1> См.: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 января 2001 г. N 58 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов".