484 Коммунистические режимы Азии: от «перевоспитания» к кровавой резне

ли, что никогда не получат хорошую должность, не реализуют свои способности. Учебные заведения, в которых эти «черные» были в большинстве, в основном и становились поставщиками революционеров. Официальное разрешение на формирование особых отрядов из хунвэйбинов «дурного происхождения», выданное Группой по делам «культурной революции» 1 октября 1966 года¹⁹⁸, сразу же продвинуло «культурную революцию» далеко вперед¹⁹⁹.

«Культурная революция» распространялась вширь: 16 ноября решено было организовывать отряды хунвэйбинов на заводах, а с 15 декабря — в деревнях. В мае 1966 года были отменены все политические приговоры, вынесенные рабочим с начала «культурной революции». Интересы текущего момента требовали, чтобы рабочие вступили в борьбу под предлогом снятия ярлыков, клеймивших их как «правых», и уничтожения секретных досье. Таким образом, в это время к студентам и школьникам-хунвэйбинам присоединились две категории рабочих: так называемые отсталые элементы и политические «неприкаянные» — молодые сезонные рабочие, поденщики без видов на постоянную работу и защиты со стороны профсоюза, составляющие большую часть пролетариата новых крупных заводов. Они боролись за повышение заработной платы и право на трудоустройство²⁰⁰. К ним примкнули юные честолюбцы, карьеристы, ответственные работники, в прошлом пережившие гонения и сжигаемые жаждой мщения²⁰¹, а также приспособленцы разного толка. Вскоре появились недовольные, охваченные злобой и жаждой общественного успеха. Они бросались на штурм любых бастионов, будь то школа, завод, контора... Находясь в меньшинстве (их было не более 20% среди горожан, а в масштабах страны — еще меньше), они устраивали беспорядки, в то время пока армия была занята своими делами. В конечном счете только один Мао был вправе открывать и закрывать клапаны революционного пара, но иногда и он не знал, что делать дальше. Расстановка сил быстро менялась, надо было учитывать местные особенности; то и дело приходилось мирить «бунтарей» с властями, то есть с империей. Когда разные группировки «бунтарей» объединялись под лозунгом «даешь власть», то междоусобные противоречия и личные интересы победителей вырастали непомерно. Вспыхивали непримиримые сражения, часто с применением оружия, и начиналась борьба между фракциями, именовавшими друг друга не иначе, как с приставкой контр²⁰².

Славный час хунвэйбинов

Расправы 1966 года, творимые студентами и школьниками — так называемыми революционными бунтарями, — останутся символом и основным содержанием «культурной революции». В целом они как две капли воды напоминали расправы 50-х годов, жертвами которых стала интеллигенция. Разница в том, что деяния хунвэйбинов были менее кровавыми, но чуть более изобретательными — с элементами садизма, приправленного юношеской экзальтацией и, возможно, в них было больше импровизации. Наивно было бы думать, что Мао и его группа лично направляли каждый отряд хунвэйбинов, однако можно увидеть несомненную личную заинтересованность супруги Великого Кормчего Цзян Цин в такой, например, акции, как публичные оскорбления Вань Гуань-мэй, жены председателя республики Лю Шаоци²⁰³. Последний стараниями Мао оказался в изоляции, был вынужден согласиться на «самокритику» и умер от мучений в тюрьме. А беспощадно раскритикованный Чжоу Эньлай все же избежал

 

Kumaй: великий поход в ночь                                 485

мучительных издевательств. Характерной чертой «культурной революции» было неуклонное и последовательное сведение счетов в верхних эшелонах власти. Это делалось силами хунвэйбинов, которые, решительно искоренив «круговую поруку» среди руководителей «Великого похода», занялись «чисткой» партийных рядов (60% кадровых коммунистов были сняты со своих постов; впрочем, впоследствии многие, как и Дэн Сяопин, вернулись обратно еще до смерти Мао в сентябре 1976 года). Удары наносились избирательно, и в этом смысле события в Китае существенно отличаются от сталинских «чисток» 30-х годов в СССР. Большинство китайских высших партийных руководителей выжили после тяжелых испытаний. Однако, министр угольной промышленности был убит хун-вэйбинами (и эта трагедия не стала объектом судебного разбирательства), Лю Шаоци умер в тюрьме от помешательства в 1969 году, Пэн Дэхуай получил двусторонние переломы ребер в одной из «боевых дискуссий» в июле 1967 года и умер в 1974 году от рака. Министр иностранных дел Чэнь И, подвергшийся жестокой критике и отправленный на «перевоспитание» в деревню в 1969 году, все же нашел в себе силы вернуться ненадолго на политическую сцену после смерти Линь Бяо. Самой драматичной представляется судьба министра госбезопасности Ло Жуйцина. Он был «вычищен» со своего поста в ноябре 1965 года, его место занял Кан Шэн. Арестованный в 1966 году, Ло Жуйцин был ранен в ногу при попытке выброситься из окна; ее пришлось ампутировать в 1969 году но операцию оттягивали до тех пор, пока он, не выдержав мучений, не признался в своих «грехах»; тем не менее, он пережил Мао Цзэдуна. Унизительные и тяжелые условия тюремного содержания этих высокопоставленных заключенных были все-таки мягче (например, им полагалась медицинская помощь), чем у всех остальных, которых они сами отправляли в лаогай²⁰⁴.

Во всех концах огромного Китая, где были школы и университеты, расправы хунвэйбинов разыгрывались по одному и тому же сценарию. Все началось 1 июня 1966 года после прочтения по радио дацзыбао*, сочиненного Не Юаньцзы, преподавателем философии пекинского университета Байда, самого престижного в Китае. Плакат звал на борьбу и поносил противников линии партии: «Решительно, радикально, целиком и полностью искореним засилье и зловредные замысли ревизионистов! Уничтожим монстров — ревизионистов хрущевского толка!»²⁰⁵. Миллионы школьников и студентов организовались в отряды и без труда начали выискивать подлежащих искоренению «монстров и демонов» среди своих преподавателей, университетского руководства, а затем среди местных и городских властей, которые пытались защищать преподавателей. Тогда же хунвэйбины изобрели новые «ярлыки», например, «зловредные всезнайки», «бычьи скелеты», «лягушачьи мозги»... Экстремист из Группы по делам «культурной революции» Ци Бэньюй заявлял в адрес Пэн Дэхуая на митинге 18 июля 1967 года: «Ядовитый змей почти не дышит, но он еще жив! Бумажный тигр Пэн Дэхуай стреляет без промаха, ведь он кадровый военный. Пусть вас не обманывает его бледность, он просто притворяется, как хамелеон. Он только притворяется мертвым. Даже у насекомых и зверей есть инстинкт самосохранения, не говоря уже об этом кровожадном звере. Бросьте его на землю! Пинайте его! Топчите!»²⁰⁶. Хунвэйбины стремились подавить в окружающих любой проблеск сочувствия к человеческому достоинству, они уже имели боевой

* Букв.: газета больших иероглифов — настенные рукописные листовки и плакаты, получившие распространение в Китае в 50-70-е годы XX века. (Прим. ред.)