Изменяющийся облик брака*)
И. Бошормени-Нэги Основатель контекстуальной семейной терапии, соавтор книг «Невидимые лояльности», «Интенсивная семейная терапия», «Между отдачей и обретением. Клиническое руководство по контекстуальной терапии». Профессор и руководитель отделения семейной терапии Ханеманнского Университета. Филадельфия; директор Института контекстуального развития. Амблер. Пенсильвания. Б. Крэснер Соавтор книги «Между отдачей и обретением. Клиническое руководство по контекстуальной терапии». Ассистент профессора Ханеманнского Университета. Филадельфия; директор Центра контекстуальной семейной терапии и смежных наук. Амблер. Пенсильвания.
Брак является основой нуклеарной семьи и предтечей крепкой родительской команды. Пожалуй, это наиболее уязвимый социальный институт. Супружество – это также наиболее важные из всех необязательных человеческих отношений, необязательных в большинстве западных обществ, по крайней мере, с тех пор, как эти отношения стали основываться на личном, а не на семейном выборе. Каковы бы ни были ее рамки, супружеская жизнь функционирует как наиболее устойчивый и надежный форум современной истории, место, где люди с наибольшей готовностью вкладывают свои усилия в попытки достичь терпимого и иногда созидательного баланса между индивидуальной свободой и развитием с одной стороны идолгосрочным комфортом и безопасностью с другой стороны.
Совершенно очевидно, что древние общества брали на себя поддержку и контроль над институтом брака. Этот контроль распространялся не только на брачные (mating) инстинкты индивидов, но также и на обстоятельства, сопутствующие рождению, вскармливанию и воспитанию детей. Условия, взгляды и законы древних обществ объединяли супружество с вопросами владения собственностью. Когда две семьи объединялись посредством брака своих детей, само их выживание зависело от таких вопросов как: какое количество собственности должно быть определено для новой семьи и ее ребенка, и будет ли собственность передаваться по мужской или по женской линии. Материальное имущество, такое как земля, жилье, домашний скот, драгоценные камни и утварь всегда были ценными предметами пользования, автоматически передававшимися от старого поколения к новому. О проблемах наследования много говорится в древней (ancient) литературе (Gen.27:32-39). Тем не менее, поколение родителей должно было передавать дальше то, что они знали и что они имели. Ответной обязанностью потомков были покорность, уважение и законопослушное поведение.
В традиционных обществах чаще подчеркивались обязанности детей, чем их права. Непокорного отпрыска могли ожидать суровые карательные меры, даже смерть. С другой стороны, воспитательные задачи структурировались и поддерживались всей расширенной семьей. Члены этой большой группы следили за молодыми родителями и учили их, как растить и воспитывать детей. Поведение пары в целом, а также исполнение сексуальных обязательств обеспечивались и контролировались законом, религией, надзором и недостатком свободы передвижения и личного пространства. Жизнь семьи и общины была также защищена в силу своей естественной и вынужденной изолированности. Ограниченность способов передвижения была препятствием для путешествий, а чужаки сталкивались с ксенофобией местных жителей.
Только промышленная революция и обширная миграция в Северную Америку смогли со временем пошатнуть жесткие модели более ранних европейских брачных традиций. До этого брак мог быть разрушен только суицидом или, среди высоко привилегированных слоев, скандальным поведением. Мобильность, характерная для индустриального общества, и эмиграция в далекие страны ослабили влияние семейных санкций и способствовали тому, что развод, в конце концов, стал терпимым способом разрешения супружеского конфликта и неудовлетворенности. Отношение религии также становилось более лояльным. Сопротивление церкви разводу, уходящее корнями в библейский наказ и святоотеческую литературу, смягчилось перед лицом изменений, произошедших в обществе.
Социальная изменчивость всегда приводит к изменению сексуальных нравов. Новый стиль жизни и условия жизни, равно как и распространение внебрачных половых связей, которые в обычно оправдываются и даже смешиваются со свободой личности. Сексуальные отношения все больше рассматриваются как временный, хотя и решающий аспект дружбы, или же как товар сферы развлечения. Новые взгляды на секс и вытекающие из них договоренности открывают новые возможности для моделей открытого брака, сложных повторных браков, родителей-одиночек, и общинного стиля жизни. Эта хаотическая масса новых возможностей может «работать», а может «не работать» для каждого конкретного взрослого. В любом случае, это их выбор касательно их собственной личной жизни. Однако личный выбор имеет свои последствия. Среди этих последствий – обесценивание традиционного брака и долгосрочных обязательств и испытание жизнеспособности нуклеарной семьи и даже родительских обязательств.
Брак с точки зрения четырех измерений
Очевидно, что брак – это еще один институт, подверженный изменениям. Однако целительные свойства изменений – это лишь половина дела. Ответственным людям всегда приходится задаваться вопросом: «Изменения ради чего?». Как любая другая область рассмотрения контекстуальной терапии, супружеские отношения требуют всесторонней оценки с точки зрения всех четырех измерений: фактов, психологии, взаимодействия и коммуникации, а также этики ответственной отдачи и обретения (give-and-take).
С точки зрения фактов, часть наследия, оказывающего влияние на брак, вырастает из перспективы деторождения и длительного воспитания и поддержки детей. Вряд ли можно отрицать, что воспроизведение себе подобных – это главное основание для отношений в человеческой жизни и в животном мире, и что оно требует много внимания на протяжении всего периода от рождения ребенка до достижения им зрелости. Эти реалии также согласуются с еще одним обстоятельством, касающимся супружества, а именно, с возрастным соотношением партнеров, силой, здоровьем и генетическими чертами каждого партнера. Очевидно, что если 25-летний мужчина женится на 55-летней женщине, эти факторы не столь важны, по крайней мере, для будущего детей. С другой стороны, 30-летняя женщина, беременная от 65-летнего мужчины, хорошо сделает, если задумается о последствиях этих обстоятельств.
Экономические соображения также существенны и представляют собой еще один фактический аспект брака. Когда два человека с достаточным достоинством и мужеством могут внести ясность в то, каким образом распоряжаться и пользоваться личными и общими деньгами, они обычно приобретают точку опоры в виде доверия. С другой стороны, добрачные финансовые договоренности могут развеять романтическую ауру и расстроить свадебные планы, и, в худшем случае, стать для партнеров предупреждением, что они могут оказаться жертвой обмана. Одна пара, решая, каким образом устроить свои взаимные финансовые дела, не смогла договориться по поводу 10 000 долларов. После свадьбы у них возникли проблемы, и они отдали деньги на хранение. Вопрос оставался нерешенным на протяжении четырех лет и в конце концов был урегулирован во время бракоразводного процесса в суде.
С точки зрения индивидуальной психологии, супружество опирается на секс и привязанность (affection), существующие между партнерами. Романтическая сторона любви представляет собой одно из наиболее захватывающих эмоциональных состояний в человеческой жизни. Она основывается как на биологическом императиве выбора пары, так и на потребности индивида в теплоте, близости, привязанности и сексе.
Было много написано о супружестве и о парах. Обширная психологическая литература полна дискуссий о взаимодополняющих потребностях и паттернах коммуникации, о транзакциях, борьбе за справедливость, конфигурациях зависимости и quidproquo (услуга за услугу). В изобилии имеются терапевтические стратегии, основанные на техниках парадоксального изменения очевидных паттернов обмена. Но немногие из них, если вообще какие-либо, включают в себя базовый человеческий феномен надежности.
Маленькие дети на детской площадке много говорят о том, что справедливо, а что нет. Когда они вырастают и женятся, они все еще обсуждают, в чью справедливость можно верить. Традиционная психотерапия может игнорировать или преуменьшать значение доверия как фундамента, являющегося центральным фактором в близких отношениях, но не могут искоренить его. Последствия справедливого или несправедливого отношения – это наиболее решающий компонент супружеских уз и главный источник фактической реальности для следующего поколения. Браки распадаются или увенчиваются успехом в зависимости от того, сумеют ли два человека развить в себе способность отвечать за последствия того, как они решают вопросы справедливости и доверия.
На первый взгляд, супружество – это сознательное решение двух людей вести совместную жизнь. Это процесс, к котором мужчина и женщина научаются приспосабливаться к потребностям друг друга. И все же супружество всегда основано на планах деторождения, даже когда выбор был сделан против этого. Давайте рассмотрим ситуацию Энн, учительницы немного старше тридцати лет, которая впервые вышла замуж.
Ее муж однажды уже был в браке, в котором родились двое детей, затем он развелся. Соглашение между Брюсом и Энн очень четкое: никаких общих детей. В любом случае, он прошел вазэктомию (vasectomy) и не хочет попытаться вернуть себе способность к зачатию. В течение последующих трех лет Энн изо всех сил старалась наладить отношения со своими пасынками. Она также начала сталкиваться с последствиями своего решения отказаться от рождения детей; теперь оно представлялось ей более значимым. Между ее мужем и его детьми существовала близость, для нее просто недостижимая. Она стала задумываться, может ли быть такого рода близость между супругами.
Ее мать умерла после многолетней болезни, когда Энн было 12 лет. Способами, которых она до сих пор не осознавала, она защищалась от любой другой утраты, уходя в себя. После смерти матери ее жизнь была трудной, но стала еще хуже, когда отец вновь женился. Она по сей день ненавидит мачеху, но помнит, сколько усилий прикладывал ее отец, чтобы компенсировать поведение своей новой жены. Может быть, дело было в этом. Она мало помнит о браке своих родителей. Она помнит, что была особенной для них обоих. Может быть, для Брюса его дети тоже особенные? Более особенные, чем она когда либо сможет стать? Как она могла не подумать обо всем этом до того, как они с Брюсом договорились не заводить общих детей?
Вопрос о том, иметь ли общих детей, остается для людей первоочередным, какие бы ни происходили сдвиги в «приемлемых договоренностях об образе жизни». Возможно даже, что сожительство вне брака и легкая доступность развода заставили людей лучше осознавать желание иметь детей. Все эти факторы в совокупности могут также придавать браку статус наиболее жизнеспособного контекста для рождения и заботы о детях.