Уральское Толстовское Общество

ФИЛОСОФИЯ,

АНТРОПОЛОГИЯ

И ПЕДАГОГИКА

НЕНАСИЛИЯ

ЕКАТЕРИНБУРГ 2006 г.

Печатается по решению

учёного совета УТО

Философия, антропология и педагогика ненасилия. Сборник статей под редакцией доктора философских наук, профессора В.Д. Шмелёва.

В сборнике представлены работы коллектива авторов, посвященные современному пониманию проблемы ненасилия. Обсуждаемые в нём идеи ненасильственного сосуществования призваны способствовать выработке у человека толерантного менталитета и осознанию себя субъектом культуры, благодаря которой он становится личностью, личностью уникальной, неповторимой, равноправной и бесконечно ценной.

Книга адресована широкому кругу читателей.

Рецензенты:

доктор философских наук, профессор И.В. Назаров

доктор философских наук, профессор Л.А. Беляева

©Уральское Толстовское

Общество, 2006 г.

Содержание

Предисловие ………………………………………………………………….4

Грамолин А.Б. Ненасилие и мир. Насилие и ненасилие в контексте Универсальной истории ……………………………………………………7

Дудина М.Н. Педагогика ненасилия: методология, теория и практика….21

Жуков Е.А. «Азбуки» и «Русские книги для чтения» Л.Н. Толстого как средство нравственного воспитания человека……………………………..37

Кемерова Т.А. Мир детства в японской культурной традиции. Гуманистические аспекты социализации. ………………………………..47

Кричевцова Н.Е. Идея ненасилия и религия в современном российском обществе. ……………………………………………………………………..70

Мирошников Ю.И. Идея ненасилия в контексте мировоззрения Л.Н.Толстого………………………………………………………………….92

Шмелев В.Д. Антропологическая направленность религиозных исканий Л.Н.Толстого………………………………………………………………….108

Сведения об авторах………………………………………………………….125

Предисловие

В истории человечества ХХ век был самым кровавым. И, тем не менее, а скорее даже благодаря этому идеология ненасилия в ХХ веке добилась наибольшего успеха и признания.

В 1947 г. американским и английским квакерам (бескомпромиссным пацифистам) была присуждена Нобелевская премия мира.

В том же 1947 г. Индия, благодаря организованному Махатмой Ганди антиколониальному ненасильственному сопротивлению, добилась независимости.

В 1948 г. была принята “Всеобщая декларация прав человека”, а в 1953г. – «Декларация прав ребёнка».

В 60-х годах ХХ века в США ненасильственное движение американских негров под предводительством М.Л. Кинга, направленное против расовой сегрегации, добилось существенных результатов.

В 1993 г. в Чикаго на заседании Парламента религий мира была принята “Декларация о глобальной этике”, основанная на четырех главных принципах: “ненасилия и уважения к жизни”; “солидарности и справедливого экономического порядка”; “терпимости и правдивости”; “равных прав и сотрудничества между мужчинами и женщинами” (1 стр.16 ).

Однако конец ХХ и начало XХI вв. ознаменовались новой волной кровопролитного насилия по всему миру: в Югославии, России, США, Ираке и т.д….

Насилие в своих самых различных воплощениях постоянно присутствует в человеческом социуме, хотя каждому отдельному человеку в отношении его самого оно представляется неприемлемым.

Проблема эта требует всестороннего и пристального рассмотрения. Посильной попыткой её анализа и некоторых сопутствующих ей вопросов является данный сборник.

Как известно, наиболее выдающимся отечественным мыслителем, связавшим во многом свое творчество с философией и педагогикой ненасилия, был Лев Николаевич Толстой. Широта и глубина философского и педагогического наследия Толстого среди широких слоев населения еще далеко не оценена по достоинству, хотя для специалистов, изучающих его творчество, мысли Толстого представляются чрезвычайно актуальными не только сегодня, но и опережающими наше время.

Не случайно и в данном сборнике так много страниц отведено обсуждению толстовских идей. В этой связи, очень кратко касаясь некоторых базисных воззрений Толстого, хотелось бы уточнить, что когда Толстой использует понятие “бог”, то под ним подразумевается не личность и не творец (2, стр.44), как это предполагается во многих традиционных религиях, а некое онтологическое начало всего, иными словами – сама природа.

Говоря об образовании, Толстой указывал, что “…главная забота людей, занятых вопросами образования, может и должна состоять, прежде всего в том, чтобы выработать соответственное нашему времени религиозное и нравственное учение и, выработав таковое, поставить его во главе образования. В этом в наше время состоит первое и, пока оно не будет сделано, единственное дело не только образования, но и всей науки нашего времени” (2, стр.189). И здесь следует привести толстовское определение понятия “религия”: “Истинная религия есть такое согласное с разумом и знаниями человека, установленное им отношение к окружающей его бесконечной жизни, которое связывает его жизнь с этой бесконечностью и руководит его поступками”. (2,стр.28). К слову сказать, под это определение подпадает и атеизм.

Сборник не ограничивается обсуждением только толстовского наследия. Здесь представлены взгляды и на современное положение религии в России, и на проблемы современной педагогики, и взгляды, в целом охватывающие понятия насилия и ненасилия в онтологическом аспекте, и очень интересную культурологическую информацию о японском социуме по численности народонаселения практически равным России, однако расположенном на территории во много раз меньшей, не обладающей какими – либо ценными полезными ископаемыми, но, в то же время, социуме, обладающем одним из самых наивысших в мире показателей продолжительности человеческой жизни.

В целом коллектив авторов надеется, что представленный сборник в какой-то мере будет способствовать выработке у современного человека толерантного менталитета, осознанию человеком себя субъектом культуры, благодаря которой он и становится человеком, личностью уникальной, неповторимой, равноправной и бесконечно ценной.

ЛИТЕРАТУРА

1. Цит. по Далмар Ф. Глобальная этика: преодоление дихотомии «универсализм» – «партикуляризм».// Вопросы философии, 2003Ю №3.

2.Христианская этика. Систематические очерки мировоззрения Л.Н. Толстого. Екатеринбург: АЛЬФА, 1994.

А.Б. Грамолин

НЕНАСИЛИЕ И МИР.

НАСИЛИЕ И НЕНАСИЛИЕ В КОНТЕКСТЕ УНИВЕРСАЛЬНОЙ

ИСТОРИИ

Столь обширную тему нельзя глубоко и всесторонне осветить в пределах небольшой статьи, однако всегда сохраняется возможность изложить взгляды на проблему в тезисной форме:

1. Насилие – это повивальная бабка развития живого вещества вплоть до возникновения разума;

2. С возникновением разумного социума насилие теряет свою биологическую целесообразность;

3. Ненасилие – это качественный критерий становления ноосферы – сферы разума.

Необходимо интерпретировать значение основных понятий, используемых в данных тезисах.

Термин «ненасилие» по своему построению означает действие, отрицающее насилие. Что же касается термина «насилие», то его содержание трактуется неоднозначно. В своей работе «Понятие насилия» (1, стр. 32) А.А. Гусейнов в начале ограничивает насилие взаимоотношениями между людьми, однако в этой же статье (стр. 40) он подчеркивает: «Жизнь сама по себе во всех ее формах есть асимметрия в сторону ненасилия, созидания», тем самым расширяя действие термина «насилие» на всю сферу действия понятия жизни. Далее на этой же странице он развивает свою мысль: «Особенность человеческой формы жизни состоит в том, что здесь преодоление насилия становится сознательным усилием и целенаправленной деятельностью».

Нам представляется наиболее предпочтительным расширенное толкование термина насилия, так как для того, чтобы понять живучесть насильственных форм взаимодействия в человеческом сообществе необходимо понятие насилия расширить на всю обозримую историю жизни на Земле. Действительно, на бытовом уровне мы полагаем, что жизнь человека начинается с его рождения. Однако жизнь не возникает из ничего – живое возникает только из живого – и в этом смысле генетический возраст любого человека, а также любого современного растения и животного должен оцениваться не менее чем в 3,5 млрд. лет. В природе насилие появляется с того момента, как образуются системы атомов и молекул, обладающие свойством цели, телеономичностью, то есть с появлением живого состояния материи. Насилие может быть совершено по отношению к субъекту непременно другим субъектом, обладающим конкурирующими целями. Таким образом, в наиболее общем виде «насилие» можно определить как целевое действие против «воли» какого-либо субъекта (где под волей субъекта понимается его стремление к достижению своих собственных целей).

Насилие - это способ конкуренции живых организмов в борьбе за выживание, в борьбе за энергоресурсы, и в таком свете мы видим конструктивную роль насилия в эволюции живого вещества. Одним из наиболее ранних примеров конструктивного насилия мы можем считать образование эукариотов из прокариотов, происходившее путем поглощения одних клеток другими. Самым ярким примером эффективности насилия в деле прогрессивного развития материи является процесс становления интеллекта.

Под интеллектом мы будем понимать способность индивида манипулировать внешними обстоятельствами и своими действиями с целью индивидуальной выгоды. Естественный отбор выбраковывает виды, не сумевшие приспособиться к новым обстоятельствам. Важнейшим фактором естественного отбора является межвидовая и внутривидовая конкуренция. Как показано в работах Б.Ф. Поршнева, А.П. Назаретяна, А.М. Буровского (2,3,4) и др., не столько труд, сколько страх способствовал становлению человеческого существа, его интеллектуальному прогрессу. То есть интеллект это по сути – дитя насилия. Может быть, это слишком сильно сказано. Ведь в природе существует и другое начало, стимулирующее интеллектуальное развитие – это кооперация. Однако фактом остается то, что наилучшая кооперация достигается именно в борьбе индивидов, то есть опять же на путях насилия. (Здесь мы не будем обсуждать феномен любопытства). Более того, в биосфере даже смерть индивида целесообразна, – она способствует сохранению вида.

Но вот в этой самой биосфере начинает зарождаться разум, и тогда насилие начинает терять свою конструктивную функцию. Разум, в нашем понимании, - это такой интеллект, который начинает соразмерять свои действия с интересами других субъектов и не обязательно своего вида. Разум – это интеллект личности на стадии осознания ею себя как субъекта культуры, без которой она и не может сформироваться. Разум – это нравственный интеллект.

Кстати, о нравственности и морали – понятиях, до сих пор не разведенных в философских словарях, но приобретших существенно различное смысловое наполнение в современном русском языке. Нравственность – это императивный термин, подразумевающий положительные, конструктивные, добрые дела и мысли человека. Мораль – дуалистичный термин, подразумевающий, как положительную, так и отрицательную направленность этических устремлений субъекта (мораль фашиста, мораль проститутки и т.д.).

Рассматривая разум как нравственный интеллект, мы с горечью можем констатировать, что, несмотря на более чем двухтысячелетний возраст сократовской максимы (лучше претерпеть зло, чем причинить зло другим) она далеко не всегда является путеводным этическим принципом современного человека. Можно провести любопытный мысленный эксперимент. Допустим, что один человек в течение года различными способами (личным примером, убеждением) будет доказывать другому преимущества христианской этики ненасилия (см. Нагорную проповедь в Евангелии от Матфея) и сумеет убедить другого, а на следующий год каждый из них убедит жить по - христиански еще по одному человеку, то в результате мы получим геометрическую прогрессию: 1,2,4,8,16 и т.д. И вот что поразительно: за 33 года такой проповеди было бы обращено в христианскую веру более восьми с половиной миллиардов человек. На Земле столько и не живет… Вывод более чем настораживающий, если принять во внимание, что в человеческих взаимоотношениях насилие приобретает деструктивный, разрушающий характер.

Принципиальным отличием человека, выделяющим его из мира животных, является то, что человек – это субъект культуры, а как субъект культуры он, благодаря возможности свертывания информации, становится потенциально бесконечен. Таким образом, смерть человеческой личности превращается в биологический атавизм, а человеческая жизнь приобретает неограниченную ценность.

Как ни парадоксально это может прозвучать, но есть основания утверждать, что менталитет современного человека во многом схож с менталитетом первобытного человека эпохи верхнего палеолита, когда люди добывали себе пропитание собирательством и охотой – эпохи безудержного истребления природной фауны. Вот очевидные факты: это и безумный приоритет материальных ценностей над духовными (так характерный для современного «общества потребления»), ведущий к разнообразным преступлениям, мелким и крупным вооруженным конфликтам; и хищническое природопользование, грозящее глобальной экологической катастрофой; и бесконечный поиск врагов, как на бытовом уровне, так и в государственном масштабе: в виде стран-изгоев, осей зла, международного терроризма, американского великодержавного империализма и т. д. Религиозная духовность (в традиционном понимании) также далеко не всегда способствует установлению прочных дружеских отношений между представителями различных религий и верований, и часто служит основой взаимного неприятия и даже вооруженных столкновений. Мир сохраняет свою первобытную раздробленность в голове современного человека, делящего все общество на «своих» и «чужих», будь то семья, корпорация, клан, страна, нация, раса и т. д. и т. п. В современном мире царят менталитеты либо местечкового временщика, желающего здесь и сейчас имущественно обогатить себя, а в лучшем случае ближайших родственников и потомков, либо религиозного фанатика, способного принести на жертвенный алтарь и жизни иноверцев, и свою собственную жизнь. Часто местечковый менталитет прячется за ширму национального достоинства и патриотизма (хотя последние даже в чистом виде, как правило, служат делу объединения одних людей против других). Ксенофобия процветает, а социал-дарвинизм, прикрываясь либерально-демократической демагогией, торжествует.

Как известно, кризис верхнего палеолита разрешился неолитической революцией – « удалением от естества » (5, стр158). Современный кризис, на наш взгляд, может быть разрешен дальнейшим движением в этом же направлении «удаления». Но кардинальное изменение ментальности современного человека будет ныне происходить в связи с его автоэволюцией – сознательным конституционально-физиологическим и духовным совершенствованием. Можно назвать как минимум три направления автоэволюции: генноинженерная евгеника, киборгизация, создание «искусственного интеллекта». На наших глазах видовое понятие “sapiens” превращается в родовое.

С точки зрения междисциплинарной теории прогресса (3, стр.185), судьба современной цивилизации – ее завершение или становление нового качества - зависит от культурно-интеллектуального разнообразия сообщества, способности поощрять рост разнообразия и от достигнутой степени взаимной терпимости людей.

В процессе автоэволюции культурное разнообразие наций постепенно замещается культурным разнообразием индивидов, творческая активность и творческое многообразие которых растет в процессе автоэволюции, идущей путем совершенствования вида Homo Sapiens через совершенствование его индивида.

Будущее современного мира как никогда ранее зависит теперь от степени насилия, распространенного в обществе. Насилие ограничивает возможности саморазвития и творческой активности человека, ведет к разрыву его динамических связей с окружающим миром, таким образом, препятствует становлению и развитию негэнтропийного процесса в обществе.

Социальные системы, основанные на насилии, предполагают преимущественно одностороннее воздействие, что не обеспечивает эффективной отрицательной обратной связи, необходимой для поддержания стабильности этой системы. Отрицание принципа насилия в системе общественной организации не означает полного отказа от иерархичности структуры общества. Тип общества, иерархичность которого основана на иррациональном авторитете, обречен, так как система является внутренне зажатой в своем развитии. Принцип ненасилия способствует организации структуры сообщества, основанием которой может служить рациональный авторитет.

Интересным представляется вопрос о пределах ненасильственных форм взаимодействия. Одним из ярчайших примеров христианского ненасилия является смерть одного из отцов–основателей США Александра Гамильтона, вызванного на дуэль своим ярым политическим оппонентом Аароном Бэрром и отказавшегося стрелять первым: «В 1804 году, когда Бэрр потребовал извинений за якобы злобное высказывания в его адрес, Гамильтон отказался взять свои слова обратно и согласился решить спор на дуэли. Однако жене он писал, что христианские чувства не позволяют ему выстрелить первым и лишить жизни другого человека» (6, стр. 4). Другим таким же ярким, но уже массовым примером является движение русских духоборцев (7) и английских квакеров. «Именно квакеры разработали доктрину абсолютно бескомпромиссного пацифизма, категорически отвергая всякое насилие даже в целях самозащиты» (8, стр.223). Логика религиозных рассуждений основана на доктрине, согласно которой в каждом человеке присутствует дух божий, а это означает, что убийство человека становится равносильным убийству Бога, что не может быть оправдано никакими человеческими соображениями.

Для современного секуляризованного менталитета такой подход, очевидно, неприемлем. Снятие религиозной доминанты приводит к отказу субъекта от ортодоксального ненасилия. Но вместо него по мере развития нравственного интеллекта субъект начинает рационально осознавать необходимость толерантных отношений в многоликом, но чрезвычайно тесном мировом сообществе. Однако многое свидетельствует о том, что современное человечество в подавляющем большинстве своих представителей в силу неких и, по-видимому, фундаментальных причин все еще предпочитает жить и руководствоваться языческими принципами, лелеющими образ врага.

Согласно модели В.И. Гарбузова (9, стр.5), человеческий характер формируется под постоянным влиянием семи основных жизненных инстинктов: инстинкта самосохранения, инстинкта продления рода, алтьтруистического инстинкта, исследовательского инстинкта, либертофильности, дигнитофильности и доминирования. Суперпозиция этих жизненных мотиваций, их конкуренция в структуре характера индивида и создает определенную направленность стремлений и действий субъекта.

Как видно из приведенного списка, на первом месте стоит инстинкт самосохранения. На наш взгляд он и является тем базисом, на котором развивается «образ врага». Великие природные законы сохранения проявляют себя в сфере биологической жизни в виде инстинкта самосохранения индивида. В индивиде же эмоциональным регулятором поведения, имеющим своей основой инстинкт самосохранения, является чувство страха.

Не будет большим преувеличением сказать, что практически любая философская система – это система преодоления страха. И прежде всего, страха смерти – либо смерти личной, либо смерти любимого существа.

Явление страха пронизывает практически все стороны человеческой жизни. Железные двери и решетки на окнах, исполнительность на обеспечивающих должностях, отказ от дружеских отношений на поприще бизнеса и т.д. и т.п. В основе страсти накопления лежит стремление к наибольшей безопасности человека, к созданию наилучших возможностей для экономического маневра с целью сохранения жизни и здоровья индивида и его близких. На основе страха может развиться страсть к власти над людьми.

Страх смерти может приводить даже к отрицанию самой жизни. Для того, чтобы смириться с неизбежностью своего окончательного ухода, человек начинает видеть в жизни только самое негативное, видеть в жизни одно страдание, а с таким «грузом» расставаться в общем-то как бы уже и не очень жалко. Страх смерти любимого существа делает даже любовь орудием невыносимых пыток, а сама его смерть иногда служит причиной самоубийства любящего человека, сделавшего выбор между жизнью и смертью в пользу последней.

Желание вечной жизни личного «Я» породило религиозную веру в бессмертие души. Более того, эта вера в жизнь в потустороннем мире стала основой двух совершенно противоположных явлений: с одной стороны, религиозного непротивления, с другой – религиозного террора.

В жизни наибольшую опасность представляет тот, кто боится. И именно в страхе основа того образа врага, который стоит на пути интеграции человечества. Как преодолеть образ врага, как преодолеть страх? Вот в чем вопрос.

Современному человеку-кроманьонцу этого, по-видимому, (в подавляющем большинстве своих представителей) не дано. Такого человека необходимо преодолеть. И преодоление это может состояться путем преодоления самой смерти. Извечное стремление человека к бессмертию получило теперь реальные физические перспективы.

Наш тезис: победивший смерть не несет угрозы другим.

Смерть как средство обновления биологического вида есть вполне необходимый инструмент эволюции. Иное дело с видом Homo sapiens. Здесь смерть обесценивает его культурные индивидуальные накопления, которые с годами растут и множатся. Субъект с возрастом приобретает все большую культурную, информационную значимость для развития общества. Такого эффекта не знает ни один другой биологический вид. В случае с человеком в условиях автоэволюции смерть лишается своей природной необходимости. Смерть еще выполняет определенную биологическую функцию в естественноисторическом периоде человеческого общества, что связано с одряхлением организма, влекущим за собой потерю трудоспособности и угасание интеллектуальной активности.

Совсем не то в автоэволюционном режиме. Устранение наследственных заболеваний, решение проблемы несовместимости чужеродных тканей при трансплантациии, развитие технологий стволовых эмбриональных клеток и т.д. и т.п.: все это ведет к тому, что жизнь человека теоретически возрастает на неопределенный срок. Некоторые из подобных технологий уже апробированы на животных. И это только первые шаги. Физиологическая победа над смертью делает чудовищно аморальной, абсолютно недопустимой мысль об убийстве человека, способного жить практически неограниченно долго. Естественная же смертность человека в некоторой степени умозрительно снижает степень моральной ответственности за убийство. И только на утверждении священной неприкосновенности человеческой жизни сможет утвердиться новое жизнепонимание. В этой связи одно принципиальное обстоятельство: невозможность решения проблем, связанных с надвигающейся глобальной экологической катастрофой, определяется во многом психологией временщика – человека, обреченного на смерть и ощущающего себя в этом мире гостем, который зашел ненадолго, но хочет провести время с максимальным удовольствием: «после нас хоть потоп!».

Более того, сознание человеком своей смерти фрустрирует его психику и служит основой для деструктивных переживаний и действий. Не случайно Лев Толстой всемерно настаивал на определении истинной жизни не как жизни тела, но как жизни духа, т.е. того личного отношения к миру, которое не уничтожается смертью (здесь необходимо отметить, что у Толстого речь не идет о загробном потустороннем существовании души, но о том влиянии на мир, которое человек оставляет после своей физической смерти).

Иное дело, когда человек получает реальную перспективу теоретически неограниченного пребывания в этом мире.

Думается, что менталитеты людей, предполагающих срок своей жизни 70-80 лет и 200 - 300 лет должны иметь некоторое различие. Если человек и учится чему-нибудь, то, к сожалению, преимущественно на своих ошибках. Человек – это процесс. Определяющее значение здесь имеет жизненная активность организма. Но в том и заключается задача автоэволюции, чтобы этой активностью субъект обладал в любом возрасте. В животном мире одряхлевший вожак стаи уступает свое место молодому и сильному индивиду. Человечество же выработало институт старейшин, что означает признание ценности культурного опыта. Мы полагаем, что принцип священной неприкосновенности человеческой жизни, а это значит, и принципы толстовской этики смогут более полно реализоваться в условиях возрастающей культурной значимости жизни человека, напрямую связанной с его долголетием и здоровьем. Более того, любая жизненная активность обретает смысл только в том случае, если имеет последствия, неуничтожимые смертью. Смысл жизни человека определяется человечеством, и для того, чтобы оно обрело реальное бессмертие, человеку в перспективе придется – нравится ему это или нет – изменить качество своего тела.

До тех пор, пока каждый человек на Земле не ощутит себя уникальным творческим компонентом общечеловеческого организма, а не конкурентом в борьбе с себе подобными за кусок хлеба или за серебряную ложку, до тех пор насилие, как средство достижения своекорыстных индивидуалистических целей будет присутствовать в человеческом обществе.

Как убедительно показала И.В. Ефимчук (10), при глобальной интеграции, превращаясь в замкнутую систему, человечество вступило в глобальный системный кризис, связанный с возрастающей внутренней энтропией. Если человечество и в дальнейшем будет представлять из себя аддитивную величину враждующих интересов, то оно обречено на самоуничтожение. Необходим разумный взаимовыгодный компромисс. Однако на психологии человека-временщика невозможно организовать разумное целое. Будем надеяться, что дальнейшее развитие науки, уже поставившей цивилизацию на рельсы автоэволюции, позволит наименее болезненно разрешить назревающие конфликты. Но все же нет никаких гарантий, что человечество сдаст экзамен на зрелость, преодолев свою разобщенность. И дело здесь именно в природе человека, его мифическо-языческом менталитете, до сих пор руководствующимся принципом свой-чужой.

Касаясь вопроса о ноосферной модели развития живого вещества, необходимо четко разделить понятия техносфера и ноосфера. В современной литературе эти понятия вроде бы вполне внятно разведены: техносфера – это созданная людьми в рамках биосферы искусственная структура, для которой характерно проникновение сложной машинной техники во все сферы человеческой деятельности и изменение природных условий (11, стр. 651); ноосфера – это сфера взаимодействия природы и общества, в пределах которой разумная человеческая деятельность становится главным определяющим фактором развития (12, стр. 204).

И все же необходимо уточнить принципиальное различие между техносферой и ноосферой. Оно заключается в том, что активные субъекты в техносфере, обмениваясь информацией, не ощущают себя частицами единого целого, а являют собой простую суперпозицию сталкивающихся противоречивых интересов. Таким образом, в замкнутой экологической системе техносферы общее совокупное движение несогласованных и часто насильственных действий ведет к деструктивным усредняющим результатам возрастающей энтропии. Система вырождается. В отличие от нее ноосфера – сфера разума. Разума как нравственного интеллекта, то есть такого индивидуального интеллекта, который конструктивно и ненасильственно соотносит свои личностные интересы с интересами дополняющих его других субъектов единого организма ноосферы. В этом свете современное состояние живого вещества на Земле было бы предпочтительней называть техносферой, а не ноосферой.

В природе создание единого организма из самостоятельных субъектов на определенном этапе их жизни мы можем наблюдать на примере амебы вида Dictyostelium discoideum. «В случае, если амебы начинают голодать, отдельные клетки не умирают, а начинают агрегироваться в некотором центре. Возникающее при этом многоклеточное тело способно двигаться с целью отыскания более благоприятных условий. После такой миграции в результате внутренней дифференциации в многоклеточном теле возникает два типа клеток, причем клетки одного типа образуют своеобразную ножку, а клетки другого типа – плодовое тело, внутри которого образуются споры. В конечном счете споры рассеиваются в среде обитания и при благоприятных условиях они прорастают с тем, чтобы превратиться в амеб. После этого начинается новый жизненный цикл» (13, стр. 43).

Вполне возможно, что аналогично этому сценарию человечество, агрегируясь в ноосферу и создав внутри нее новых носителей разума, рассеет их со временем в космическое пространство, где при благоприятных условиях они создадут новые очаги цивилизации во вселенной. Мир, конечно, может сохраняться какое-то время благодаря страху перед еще большим насилием, но это мир очень хрупкий и не имеющий перспектив плодотворного развития, поскольку в его субъектах заложена идея врага и, соответственно, идея уничтожения этого врага, либо его порабощения. А эти идеи деструктивны, так как ведут к резкому сокращению внутреннего культурного разнообразия социума, а, значит, резко понижают его возможности выживания в процессе борьбы с общим нарастающим давлением энтропии.

Любопытно, что коммунистический принцип марксизма «от каждого по способностям, каждому по потребностям» является по своей сути чисто организмическим. Действительно – для того чтобы качественно функционировать (по способностям) каждая клетка организма должна получать все необходимое для своей жизнедеятельности (по потребностям).

Рассматривая процесс глобализации человечества, мы видим две альтернативы: либо человечеству удастся организоваться иерархически, но разумно, справедливо и ненасильственно (ноосфера), либо насилие получит широчайшее распространение в мире и в итоге приведет к самоуничтожегнию планетарной цивилизации. Третьего не дано…

Как ни удивительно, но Карл Маркс оказался прав, говоря об исторической неизбежности коммунистического (организмического) социума.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гусейнов А.А. Понятие насилия //Толстой и современный мир. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та, ч. 1, 1998.

2. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. (Проблемы палеопсихологии). М.: Мысль, 1974.

3. Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной. Очерки междисциплинарной теории прогресса. М.: Недра, 1991.

4. Буровский А.М. Идиллический палеолит? // Общественные науки и современность, 1998, №1.

5. Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. М.: ПЕР СЭ, 2001.

6. Майроф Брюс. Лики демократии. М.: Весь мир, 2000.

7. Попов И.А. Рассказы из истории духоборцев. Екатеринбург, 1997.

8. Христианство. Словарь. М.: Республика, 1994.

9. Гарбузов В.И. Практическая психотерапия. СПб.: Сфера, 1994.

10. Ефимчук И.В. Пирамида власти-собственности: будущее планетарной экономики? // Общественные науки и современность, 2004, №2.

11. Горбачев В.В. Концепция современного естествознания. М.: Оникс 21 век, 2005.

12. Социологический энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М-НОРМА,1998.

13. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М.: МИР,1990.