Крайние позиции в оценке религии

Еще одной чертой, отличающей русскую философию, являет­ся пристальное внимание к религиозной проблематике. Долгое вре­мя в советский период истории русскую философию рассматри­вали как преимущественно материалистическую по сути и рево­люционную по направленности. Это приводило к внимательному и вдумчивому изучению философии А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, П. Л. Лаврова и других мыслителей революционно-де­мократического направления, но и к забвению таких крупных ре­лигиозных философов, как В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев или П. А. Флоренский. Для зарубежных историков русской филосо­фии была характерна другая крайность: материалистическая фи­лософия объявлялась полностью «ученической» по отношению к западной философии, неоригинальной, а собственно русскую традицию, самобытность отечественной мысли связывали лишь с религиозно-идеалистической линией развития.

Очевидно, что действительное развитие русской филосо­фии — процесс, предполагающий противоречивое единство ма­териалистического и идеалистического направлений, реальное взаимовлияние, спор самых разных школ и течений. Тем не ме­нее, как материалисты, так и идеалисты редко обходили сторо­ной вопросы, связанные с верой, религией, церковью, хотя и ре­шали их совершенно различно. И бунтарь-атеист М. А. Бакунин со своим выводом, что признать Бога — значит признать рабство человека, и страстный, пламенный мыслитель Н. А. Бердяев, ви­девший в способности человека к творчеству «божью искру», не­смотря на диаметральную противоположность позиций, поста­вили в своем философском наследии вопросы, связанные с ре­лигией. Эта черта русской философии, видимо, объясняется тем, что долгие годы, вплоть до XVII—XVIII вв., философские идеи в России не носили светского характера, развивались преимущест­венно в богословской литературе.

Кроме того, сам православный характер христианства в стра­не предполагал тесное взаимопроникновение религиозных и фи­лософских проблем. Недаром православие считают «духовной» формой христианства в отличие от политизированного католи­цизма. Внимание к проблемам внутреннего самосовершенство­вания, духовности было во многом следствием политической слабости русской православной церкви, зависевшей от государ­ства. Это привело к тому, что в православном богословии была сильно развита философская мысль, и многие вопросы, постав­ленные в нем (о свободе человека, о его нравственной природе и смысле жизни, о соотношении рационального знания и веры), дали толчок развитию светской философии. Вопросы были зада­ны, надо было искать ответы на них. Русским мыслителям часто присущ своеобразный максимализм: либо глубокая религиоз­ность, либо убежденный атеизм. Трудно найти нейтральное, объ­ективистское отношение к вопросам религиозной веры.

Разумеется, эти характеристики не исчерпывают всей полно­ты русской философской традиции. Но даже перечисленные нами черты говорят о наличии национальной специфики в фило­софских исканиях, что присуще, конечно, не только русской философии, но и философской мысли любого народа. Философ­ское сознание отражает конкретные исторические судьбы и ду­ховный опыт народов, преломляет в себе особенности нацио­нального характера.