Вопрос 8

Принятие христианства - переломный момент в истории русской культуры.

Несущим элементом любой культуры является религия. Это не про­сто вера в сверхъестественное или система обрядов. Это образ жиз­ни, определенная система идей, верований, представлений о челове­ке, его месте в мире. Русь времен Владимира стала государством, переросла языческие верования, была окружена народами, имею­щими свою письменность, развитые религии. Она стремилась войти в этот мир. Принятие христианства от Византии было подготовлено всей предшествующей историей Руси.

Сведений о проповеди христианства в Поднепровье восходят к веку н.э. и в преданиях связаны с именем Андрея Первозванного. Апо­стол, якобы поставил крест на месте будущего Киева, предсказав, что тут возникнет «град велик». В источниках содержатся сведения о кре­щении княгини Ольги, о существовании в период ее властвования хри­стианских храмов. Таким образом, проповедь христианства сущест­вовала издавна, хотя христианство еще и не стало господствующей религией. Русь официально приняла христианству в 988 году, в акте знаменитого крещения на Днепре жителей Киева. Смена веры на Руси произошла без иностранного вмешательства. Это было ее внутренним делом. Она сама сделала свой выбор. Большинство ее соседей приняло христианство из рук миссионеров и крестоносцев.

Выбор восточной ветви христианства — православия — был определен рядом причин, внутренних и внешних. В этот период сформировалась необходимость этнокультурного объединения всех земель. Язычество должно было уступить место новой религии, так как оно отражало демократический быт древнеславянского общества, исчезающий лод натиском общегосударственного феодализма. Решающим фактором обращения к религиозно-идеологическому опыту Византии явились традиционные политические, экономические, культурные связи Киева и Константинополя. В системе византийской государственности духовная власть занимала подчиненное положение, зависела от императора. Это соответствовало политическим устремлениям князя Владимира. Для него было важным, чтобы крещение и связанное с этим заимствование византийской культуры не лишало Руси ее самостоятельности. Несмотря на то, что православную церковь возглавил византийский патриархи император, Русь была вполне суверенным государством. На это и были направлены реформы Владимира, имевщие целью изменение культурных основ Киевской Руси. И еще один момент привлек его. Христианство по православному образцу не связывало богословие языковыми канонами. В католицизме богослужение проходило на латинском языке. Киев защищал национальное богослужение, делая упор на возвеличивание славянского языка до уровня божественного. Византийская церковь разрешала отправление религиозного культа на национальном языке.

Христианство, заимствованное от греков, и в тоже время, отмежеванное полностью от Запада, в конечном счете, оказалось ни Византийским, ни Западным, а русским. Это обрусение христианского верования и церкви рано началось и шло в двух направлениями. Первая — борьба за свою национальную церковь в верхах. Греческие митрополиты встретились на Руси с тенденцией к самобытности. Первые русские святые были возвеличены по причинам политическим, не имеющим отношения к вере, вопреки мнению грека-митрополита. Вторая струя шла из народа. Новая вера не могла вытеснить то, что было частью самого народа. Рядом с христианской верой, не­достаточно крепкой в народе, были живы культы старых богов. Складывалось не двоеверие, а новая синкретическая вера как ре­зультат обрусения христианства. Христианство было своеобразно усвоен русскими, как и всё, что попадало извне.

Как повлиял выбор христианства на русскую историю и куль­туру? В период X-XIII веков происходил сложный психологический слом языческих верований и становление христианских представле­ний. Процесс смены духовных и нравственных приоритетов всегда труден. На Руси он происходил не без насилия. На смену жизнелюби­вому оптимизму язычества шла вера, которая требовала ограниче­ний, строгого выполнения нравственных норм: Принятие христианства означало изменение всего строя жизни. Теперь центром общественной жизни стала церковь. Она проповедовала новую идеологию, прививала новые ценностные ориентиры, воспитывала нового человека. Христианство делало человека носителем новой морали, основанной на культуре совести, вытекающей из евангелистских заповедей. Христианство создавало широкую, основу для объединения древнерусского общества, формирования единого народа на основе общих духовных и нравственных принципов. Исчезла граница между ярусом и славянином. Всех объединила общая духовная основа. Произошла гуманизация общества. Русь была включена в европейский и христианский мир. С этого времени она считает себя частью этого Мира, стремясь играть в нем видную роль, всегда сравнивать себя с ним.

Христианство оказало влияние на все стороны жизни Руси. Принятие новой религии помогло установить политические, торговые, культурные связи со странами христианского мира. Оно способ­ствовало становлению городской культуры в преимущественно сельскохозяйственной по роду жизнедеятельности стране. Но необходимо учитывать специфический «слободской» характер русских огородов, где основная масса населения продолжала заниматься сельскохозяйственным производством, в незначительной мере до­полненным ремеслом, а собственно городская культура сосредоточилась в узком кругу светской и церковной аристократии. Этим можно объяснить поверхностный, формально-образный уровень христианизации русских мещан, их невежественность в элементарных религиозных верованиях, наивное истолкование основ вероучения, столь удивлявшее европейцев, посещавших страну в средние века и в более позднее время. Опора власти на религию, как на социально-нормативный институт, регулирующий общественную жизнь, сформировала, особый тип русского массового православия—формального, невежественного, часто синтезированного с языческой мистикой.

Церковь способствовала созданию на Руси великолепной архи­тектуры, искусства, появились первые летописи, школы, где обуча­лись люди из различных слоев населения. То, что христианство было принято в восточном варианте, имело и иные последствия, проявивши­еся в исторической перспективе. В православии слабее, чем в западном христианстве была выражена идея прогресса. Во времена Киевской Руси это еще не имело большого значения. Но по мере того, как ускоря­лись темпы развития Европы, ориентация православия на иное пони­мание целей жизни сказывалось существенно. Европейского типа ус­тановка на преобразующую деятельность была сильна на первых этапах истории, но она была трансформирована православием. Русское православие ориентировало человека на духовные преобразования, стимулировало стремление к самосовершенствованию, приближе­нию к христианским идеалам. Это способствовало развитию такого феномена, как духовность. Но при этом православие не давало стиму­лов для социального и общественного прогресса, для преобразования реальной жизни личности. Ориентация на Византию означала и оттор­жение от латинского, греко-римского наследия. М. Грек предостерегал от перевода трупов западных мыслителей на русский язык. Он считал, что это может нанести ущерб истинному христианству. Особенной ху­ле подвергалась эллинистическая литература, которая вообще не име­ла отношения к христианству. Но полностью отрезанной от Античного наследия Русь не была. Влияние эллинизма, вторичное, сказывалось через византийскую культуру. Оставили свой след колонии в Причерноморье, велик был интерес и к античной философии.В течение длительного времени, до XIX века христианство останется доминантой культуры. Оно будет определять стиль, ма­неры, образ мыслей и чувств. Складывалось своеобразное отноше­ние церкви и государства. Государство взяло на себя и церковные за­дачи. Церковь стала орудием централизации государства, создала идейные основы самодержавия. Организационные особенности церкви способствовали культурной замкнутости страны. В России усилился традиционализм. Здесь не было реформации — альтерна­тивы православию. С периода Московского царства нарастает куль­турное отставание от Западной Европы.

9 вопрос.

Варварские государства, возникшие на основе завоеваний, оказались непрочными. Господство натурального хозяйства, слабость экономических связей между отдельными хозяйственными районами, отсутствие экономической базы для больших политических организаций — все это приводило к распаду крупных государственных объединений и на Западе и на Востоке. Не избежали этой судьбы и самые крупные среди них — империя Карла Великого и древнерусское государство. Завершение процесса феодализации варварских обществ, превращение крупных землевладельцев-феодалов в самостоятельных государей в своих вотчинах сопровождалось политическим раздроблением Европы.

Держава Карла Великого не надолго пережила своего первого императора. Приближение распада чувствовалось уже в последние годы жизни Карла. Разложение империи быстро прогрессировало в царствование его сына Людовика Благочестивого. Людовик разделил империю между сыновьями, сохраняя за собой верховную власть. Сыновья начали войну против отца. После его смерти (840 г.) они воевали между собой. Карл Лысый и Людовик Немецкий заключили в Страсбурге договор против старшего брата Лотаря, к которому перешла императорская корона и который хотел на деле осуществить свои императорские права. Страсбургская присяга — это первый дипломатический документ, составленный не по-латыни и не по-гречески, а на немецком и французском языках. Потерпевший поражение Лотарь пошел на уступки, и в 843 г. в Вердене был заключен знаменитый договор о разделе империи между тремя братьями. Формально признавалось существование империи, или, вернее, сохранялся императорский титул, который достался старшему — Лотарю. Но земли империи были разделены на три части. Западные земли империи — «королевство западных франков», которое потом стало называться Францией, — получил Карл; восточную часть — «королевство восточных франков», которое позже стало называться Германией, получил Людопик; Лотарю дооталась территория между владениями Карла и Людовика — обширная полоса земель от устья Рейна до устья Роим и Италия. Раздел был совершен крайне произвольно. Особенно это относится к части Лотаря, заключавшей в себе страны богатые, и плодородные и населенные, но разноязычные, с разными экономическими и политическими связями. Эта часть была приманкой для соседей, и ее слишком трудно было защищать. За Верденским договором последовали новые столкновения и новые договоры.

Империя Карла Великого окончательно распалась на ряд самостоятельных государств — Францию, Германию, Италию и Бургундию, или Арелат. Но это были государства лишь по названию. В IX — XI вв. на всей территории Западной Европы господствовала политическая раздробленность. Феодальная иерархия, которая установилась в это время, узаконяла и закрепляла существующее положение. Сила является в конце концов решающим моментом в установлении отношений между отдельными феодальным и владениями, и нередко суверен трепетал перед сильным вассалом.

При таком положении в сущности терялась всякая граница между государством и частным владением, между публичным и частным правом, между внутренними отношениями и международными. Характер средневековой дипломатии определялся природой экономических и социальных отношений феодального общества. Обладая правом суда и управления, сбора налогов и чеканки монеты, располагая военной силой, каждый достаточно сильный сеньор мог чувствовать себя самостоятельным государем, мог воевать с кем хотел (даже со своим сюзереном), мог заключать с кем хотел мирные договоры и союзы. Понятие о международных отношениях запутывалось еще тем, что при крайней феодальной раздробленности, при множестве мелких границ, разделявших Европу, стирались рубежи между крупными государствами. Многие феодалы владели землями в разных государствах — во Франции и в Германии, в Германии и Италии — и были вассалами нескольких государей. Понятие сеньории вытесняет понятие государства. Крупный землевладелец является государем, государство является вотчиной. Его делят, завещают, отдают в виде приданого. Путем браков создаются новые государства, иногда очень странного и пестрого состава, часто случайные и недолговечные.

10 вопрос

Для Византийского государства отношения к Церкви имели первостепенное значение. Быть может, ни в одном христианском государстве не придавали им такой важности, нигде столько работы государственной мысли не ушло на установку этих отношений, и не без причины, т. к. действительно силы Византии, как государства, получили огромный прирост вследствие такой внимательной установки государственно-церковных отношений. Они, конечно, критиковались и критикуются то с государственной, то с церковной точки зрения. Однако Византия может похвалиться тем, что все-таки нигде вопрос о союзе Церкви и государства не был решен более удачно.

Над этими отношениями тяготело в Византии одно обстоятельство, очень тонко отмечаемое профессором Заозерским [Н. Заозерский. Там же, стр. 256].

"По его (Юстиниана) воззрениям, говорит он, даже не Церковь и государство должны быть различаемы, как два социально-нравственные порядка, живущие каждый в своей сфере, и взаимным соприкосновением друг на друга воздействующие, но только священство и императорская власть, как два божественные установления, назначенные совокупным и согласным действием благоустроить человеческую жизнь в одном государстве".

Это замечание тонкое, хотя все же нельзя буквально так понимать мысль византийцев. Все же им было не безызвестно, что государств православных может быть несколько, а Церковь одна. Значит есть нечто "церковное" не совпадающее с "государственным". Но за этой оговоркой нельзя не признать, что аналитическая мысль Византии, на несколько сот лет ушедшая в догматику религиозную, осталась очень слаба в отношении социологическом. Различение Церкви от нации было крайне слабо, почему перед умственным взором не возникало достодолжно различение Церкви и государства.

Но если вследствие этого, отношения Церкви и государства в Византии остались неразработанными, то отношение власти церковной и государственной сложились в стройную систему. Вот как характеризует ее профессор Курганов, в своем замечательном труде, так глубоко проникнутом Византийским духом, как будто автор явился прямо из Константинополя времен Юстиниана [Ф. Курганов. Отношения между церковной и гражданской властью в Византийской империи. Казань. 1880 г.].

По Юстинианову законодательству (527-565 г.г.), которое выражает дух предшествовавшей эпохи и наложило свою печать на все последующее время, в государстве признавалось существование двух равноправных властей. В предисловии к 6-й Новелле [53], законодатель говорит:

"Всевышняя благость сообщила человечеству два величайших дара: священство и царство (императорскую власть). Первое заботится об угождении Богу, второе о прочих предметах человеческих. Оба же, происходя от одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни". Это была точка зрения общая. Святой Феодор Студит говорит (806 г.):

"Бог даровал христианам два высших дара, священство и царство, посредством которых земные дела управляются подобно небесным". Император Иоанн Комнен (1124-1130) пишет Папе Гонорию II:

"Во всем моем управлении я признавал две вещи, как существенно отличные друг от друга: первая есть духовная власть, которую верховный первосвященник мира, царь мира Христос, даровал своим ученикам и апостолам, как ненарушимое благо, посредством которого они, по божественному праву обладают властью вязать и разрешать всех людей. Вторая же есть светская власть, заведующая делами временными и обладающая по божественному установлению одинаковым правом в своей сфере. Обе эти власти, господствующие жизнью человека, отдельны и отличны друг от друга

Отношение двух властей напоминает отношения души и тела. По изображению Епанагоги [54], государство совершенно подобно устройству человеческого организма. Как человек состоит из двух частей, тела и души, так и для государственного организма необходимы две власти - духовная и светская, то есть и император и патриарх. Как жизнь человеческая может быть правильной только тогда, когда душа и тело находятся в гармонии, так точно и в государственном организме благосостояние подданных возможно только тогда, когда священство и императорство находятся в согласии между собой. Этот принцип высказывается Юстинианом, Никифором Вотаниатом, Мануилом Комненом и т. д.

Как же достигалось это искомое согласие? В принципе оно достигалось единодушием закона и канона, постановлений государственных и церковных. Халкидонский собор [55] постановил, что все законы, противоречащие канону, не имеют силы. Юстиниан постановил также: "церковные законы имеют такую же силу в государстве, как и государственные: что дозволено или запрещено первыми, то дозволяется и запрещается и последними. Посему преступления против первых не могут быть терпимы в государстве по законам государственным". В 131 Новелле Юстиниан принимает таким каноном - правила Вселенских Соборов, и все ими утвержденное, то есть правила св. Апостола, поместных соборов и отцов.

В таком значении церковного канона не должно усматривать подчинения государственной власти. Дело в том, что все постановления Вселенских Соборов утверждались императорами, так что государственная власть была вполне обеспечена от каких-либо канонов, ею неприемлемых. Но точка зрения согласия закона и канона выражалась как постоянный принцип. В Епанагоге сказано, что противоречащее правилам Церкви не должно быть допускаемо. Лев Философ постановил, что он отменяет все законы, противоречащие канонам. Фотий в Номоканоне заявляет, что все законы, противоречащие канонам, недействительны. Это есть основная точка зрения Византийского законодательства. Логическим последствием явилось сближение закона и канона, право императора наблюдать за тем, чтобы канонические правила соблюдались также и самим церковным управлением, и следовательно право отменять распоряжения церковной власти, если император находил их несогласными с законами и канонами.