4. Взаимосвязь регионального уровня с другими.
Главный вопрос заключается в том, каково соотношений глобального уровня (если даже он есть) и регионального уровня. Этот вопрос включает в себя и вопросы о механизмах взаимодействия региональных (под)систем, и о членение регионов, и о соотношении региональных подсистем с цивилизациями, и взаимосвязи процессов глобализации с процессами регионализации и интеграции.
На большинство из такого рода вопросов нет научно доказанных или проверенных на практике ответов. Именно этим объясняется существующая до сих пор аналитическая размытость и многих понятий и их параметров, таких как регион, региональная система и подсистема…
С моей точки зрения, целесообразно в связи с этим говорить о дихотомии глобального и регионального уровней. Эта дихотомия обусловлена как многообразием, так и сходством существующих ныне процессов. В таком случае регионализацию можно представлять как процесс воплощения глобализации на локальном уровне. Этот процесс адаптации мегатрендов связан как со средой, так и с самими акторами международных отношений. При этом целесообразно, наверное, поставить вопрос о том, а не является ли сама глобализация риторикой воплощения региональных процессов на некий, во многом виртуальный уровень.
Не секрет, что глобализация как многомерный процесс содержит в себе не только синергетические элементы хаотичности, непредсказуемости, но и элементы управляемости. Не сложно ответить и на логичный в этой связи вопрос: «А кому выгодна глобализация?» Очевидно, что неким государственным структурам, некоторым другим организациям и экономически заинтересованному населению наиболее развитых стран мира. К ним, кстати говоря, относят вполне определенные страны. Институционально они организованы под эгидой ОЭСР. Сложилась даже в науке соответствующая метакатегория: Запад и Восток. И поэтому, исходя из такой логической цепи, можно предположить, что глобализация на самом деле обладает не только самоорганизующимся, но и управляемым характером. Причем, как показывает практика, управляемость ею во многом зависит, во-первых, от наличия ресурсов, во-вторых, от времени включения актора, будь он государством или человеком, в процесс (чем раньше – тем лучше условия), в-третьих, от некоторых нематериальных, духовно-культурных особенностей.
Можно, конечно, усомниться в связи с такой трактовкой процессов глобализации, в наличии глобального уровня международных отношений. Однако, по моему мнению, наличие его всё-таки доказуемо.
Во-первых, мы можем о нем говорить исходя из его представления на институциональном уровне. ООН и МВФ, ВТО и Всемирный банк, чемпионаты мира по футболу и Олимпийские игры, Интернет и международная телефонная связь, Coca Cola и MacDonald’s – всё это как раз и является выражением глобального уровня.
Во-вторых, ряд процессов, несмотря на их западную природу, стали уже во многом мировыми. Пример интеграции в этом отношении один из наиболее ярких. Начавшись с Европейского Союза, эта идея получила развитие и в других регионах. Интересно, кстати говоря, что в других регионах наиболее успешными оказались проекты, адаптированные под региональную специфику, а не бездумно скопированные с европейского опыта.
Завершая тему дихотомии, взаимодействия регионального и глобального уровней, следует отметить как диахроническую (последовательную), так и синхронную (одновременную) природу их взаимодействия.