Образ Александра Невского
Ледовое побоище: судьбоносное сражение или мелкая битва?
Игорь Данилевский о незначительности ледового побоища и неоправданной славе Александра Невского:
Упоминание о Ледовом побоище в летописях. Ближе всего по времени к интересующей нас битве стоят рассказы Новгородской I, псковских летописей и Ливонской рифмованной хроники. Величайшая битва предстает в этих ранних памятниках эпизодом если и не вовсе заурядным, то уж во всяком случае никак не судьбоносным. Так, согласно Новгородской I летописи, после изгнания из Пскова крестоносцев, приглашенных туда самими псковичами в 1240 году, Александр Ярославич отправился дальше на запад, «на Чюдь», т. е. вторгся в земли Дорпатского епископства. Здесь он «пусти полкъ всь в зажития», другими словами, основное войско занялось грабежом и разорением земель эстов, а отряды под командованием Домаша Твердиславича и Кербета «быша в розгоне», были посланы вперед в качестве дозора и охранения. «Немци и Чюдь» разбили эти отряды, Домаша убили, «а инехъ руками изъимаша, а инии къ князю прибегоша в полкъ». После этого Александр отступил к Чудскому озеру и здесь, «на Узмени, у Воронея камени» встретил догонявшего его неприятеля. Само описание битвы занимает чуть больше ста слов. В ранних памятниках Ледовое побоище уступает не только Раковорской битве, но и сражению на Неве. Достаточно сказать, что описание Невской битвы занимает в Новгородской I летописи в полтора раза больше места, чем описание Ледового побоища
Реальная численность убитых и захваченных в плен. Итак, не 400 или даже 500 убитых и 50 захваченных в плен, а всего 20 и 6. Вообще-то, и это вполне солидные потери для Ордена, общая номинальная численность которого вряд ли превышала сотню рыцарей. Но в нашей исторической памяти масштабы сражения напрямую связываются с его значением. Иные историки пытаются «примирить» числа, приведенные древнерусскими летописцами, и данные Рифмованной хроники, утверждая, что летописец якобы привел полные данные потерь противника, а Хроника учла только полноправных рыцарей. Естественно, ни подтвердить, ни опровергнуть такие догадки невозможно.
Упоминание о Ледовом побоище в работах историков. Обращение к отечественной историографии XIX–XX веков убеждает, что до определенного момента битва на Чудском озере не воспринималась как судьбоносное событие русской истории. Так, описание Ледового побоища в «Истории» Н. М. Карамзина почти в четыре раза короче рассказа о Невской битве. При этом основной заслугой Александра в сражении 1242 года признается его «благоразумие». Оно, в частности, проявилось в том, что после победы князь не погнал побежденного врага до стен Риги, а, «довольный ужасом Немцев, вложил меч в ножны и возвратился в город Псков». Даже в апологетическом труде М. Хитрова, в котором описание побоища почти втрое превышает по объему информацию, которую можно было бы почерпнуть из отечественных и зарубежных источников, значение битвы на Чудском озере укладывается в одну фразу. С. Ф. Платонов, говоря о победах Александра, основное внимание уделяет Невской битве. Показательно, однако, что подробные описания Ледового побоища во второй половине XIX — начале XX века даются преимущественно в гимназических учебниках и популярных очерках, предназначенных для обывателя, интересующегося русской историей. В университетских же курсах лекций
Переоценка места и роли Ледового побоища в истории Руси — России произошла в XX веке. И связана эта переоценка была не с новейшими научными исследованиями, а с изменением политической обстановки. Своеобразным сигналом к пересмотру значения этого события стала публикация в 1937 году в 12-м номере журнала «Знамя» литературного киносценария П. А. Павленко и С. М. Эйзенштейна «Русь», центральное место в котором и заняло Ледовое побоище.
Однако он «лег на полку». Причиной послужили, естественно, не расхождения с исторической правдой, а внешнеполитические соображения, в частности, нежелание портить отношения с Германией. Дорогу на широкий экран ему открыло только начало Великой Отечественной войны. В том же 1941 году создатели «Александра Невского» были удостоены Сталинской премии. С этого момента начинается формирование и закрепление в общественном сознании нового мифа о Ледовом побоище — мифа, который и сегодня лежит в основе массовой исторической памяти нашего народа. Вот уж, действительно, «из всех искусств…»
Восхваление Невского в СССР. Князь Александр сделался главным защитником Руси от западноевропейских посягательств, а Ледовое побоище — символом успеха на этом пути. Этот миф был закреплен в послевоенное время академическими «Очерками истории СССР».
«победа на Чудском озере — Ледовое побоище — имела огромное значение для всей Руси, для всего русского и связанных с ним народов, так как эта победа спасала их от немецкого рабства. Значение этой победы, однако, еще шире: она имеет международный характер»; «Ледовое побоище сыграло решающую роль в борьбе литовского народа за независимость, оно отразилось и на положении других народов Прибалтики»[37].
Прежде всего, решительно непонятно, что имел в виду автор приведенных строк, когда писал о судьбе Русской земли? Напомню, речь идет о начале 1242 года. Прошло чуть больше года после Батыева нашествия на Южную Русь. Еще не залечены раны северо-восточных княжеств, нанесенные им во время монгольских походов 1237–1238 годов. Городская культура уничтожена. Многие города просто стерты с лица земли. Людские жертвы бесчисленны. Какие же надежды могла эта Русская земля возлагать на «решительную битву» с крестоносцами (общее число которых, напомню, вряд ли могло превышать сотню человек)?
раздул значение победы Александра, чтобы скрасить в глазах своих современников последовавшее раболепствование Александра перед татарами?
Проект «Имя России». Александр Майоров о выборе Александра Невского.
В 2008 году, если помните, один телеканал затеял выдающийся (по странности) проект: народ выбирал из умерших царей, полководцев, государственных деятелей, ученых, художников, музыкантов, литераторов и т. д. — главного. Того, кто мог бы олицетворять Россию. В нашем коллективном то ли сознательном, то ли бессознательном победил святой. Полководец Александр Невский. Опередив Столыпина, Сталина, Пушкина, Петра I и Ленина.
Сравнение с другими правителями.
И Невская битва, и Ледовое побоище не идут ни в какое сравнение с битвой на Куликовом поле под предводительством Донского, — говорит Александр Майоров, доктор исторических наук, завкафедрой музеологии исторического факультета Большого университета. На Куликовом «наши победили» — после 150 лет унижения, грабежа, дани Орде. Александр Невский, как известно, на Орду работал — в том числе жестоко подавляя бунты «своих же», свободолюбивых новгородцев.
Жизнь показывает, что про Александра Ярославича мы крупномасштабно вспоминаем не из праздных соображений, а когда «очень надо».
— До 1547 года, то есть до канонизации, никакого общерусского культа Александра Невского не было, — говорит профессор Майоров. — Но вспомните середину XVI века: Россия становится могучей державой; Москва, некогда периферия христианского мира, позиционируется как Третий Рим. Была нужда в том, чтобы пересмотреть русскую историю — показать ее события как весьма достойные и потому приведшие к такому величию.
Как считает историк, Александру Невскому очень везло на симпатию последующих правителей — причем правителей, знаковых для России. При Иване Грозном — канонизация; жизнь князя уже мыслится как единый подвиг во имя веры. При Петре I святой становится покровителем Санкт-Петербурга.
— Кстати, при Петре I Александра Невского начинают по-новому изображать на русских иконах, — комментирует Александр Майоров. — В горностаевой мантии — то есть как императора! Таким князь изображен, в частности, в Петропавловском соборе.
При Николае I Александр Невский, как никто другой, пригодился уваровской доктрине «официальной народности», в полной мере воплотив в себе ее принципы: «православие, самодержавие, народность», — и образ Невского тиражируется до такой степени, что в Исаакиевском соборе его лик встречается чаще, чем образ собственно святого Исаакия Далматского.Апофеоз — сталинское время: фильм Эйзенштейна «Александр Невский», учрежденный в 1942-м орден Александра Невского..
Внешность Александра Невского
Мы не знаем, как он выглядел: прижизненных изображений нет, и даже на ордене Александра Невского — «другое лицо»: Николай Черкасов в эйзенштейновском фильме.
Занятно: узнать, каким был Александр Невский внешне, — теоретически возможно. Есть ведь мощи в Александро-Невской лавре. В свое время российские специалисты воссоздали по черепу и скелету облик Ивана Грозного — отчего бы и тут не постараться?
— Об этом мало кто знает, но факт достоверный, — отмечает Александр Майоров. — По свидетельству ряда летописей XVI века (в частности, авторитетной Никоновской), в конце XV века в монастыре Рождества Богородицы во Владимире, где тогда хранились мощи, произошел пожар и мощи сгорели. Правда, в других источниках, уже XVII века, указано, что мощи чудесным образом уцелели.
Александр Ужанков об Александре Невском как великом правителе.
Сильные противники. На него нарывался сам Александр Ярославич, провоцируя "столкновения с достаточно сильным и опасным для Новгорода и Пскова ... противником" (С.126), "в основном воюя ... против чюди, ливов, эстов" (С.128).
Прервем цитирование, чтобы по ходу сделать несколько замечаний. Если немецкие рыцари, по мнению И. Н. Данилевского, все-таки были "достаточно сильным и опасным противником", тогда почему же историк так стремится уменьшить значение решающей битвы с ним на льду Чудского озера и в то же время дважды восхищается литовцами, разбившими рыцарей в 1236 и 1410 гг.?
Сравнение с Шяуляйской битвы
а "Хроника" - только полноправных рыцарей". "Но, - продолжает И. Н. Данилевский, - и в таком случае Ледовое побоище явно уступает в масштабах той же Шяуляйской битве. В ней ведь пало более сорока рыцарей!" Именно в этой битве 1236 г., по мнению И. Н. Данилевского, "немецкое рыцарство потерпело сокрушительное поражение под Шавлями (Шяуляем)" и был положен "предел продвижению крестоносных рыцарей на восток" (С.127), правда, заслуга в этом уже не русских, а литовских отрядов под командованием литовского князя Миндовга.
В таком случае, ироничный вопрос И. Н. Данилевского по поводу итога Ледового сражения Александра Невского, можно переадресовать ему самому: "... Почему, несмотря на полный, как нам помнится разгром, немецкие рыцари еще не одну сотню лет, вплоть до Ивана Грозного, продолжали тревожить северо-западные границы Руси?" Пусть "сокрушительное поражение" (погибло более 40 рыцарей) и нельзя приравнять к "полному разгрому" (погибло 26 рыцарей), то как можно хотя бы объяснить саму возможность битвы в 1242 г. на Чудском озере, исходя из утверждения самого исследователя, что шестью годами ранее, т.е. после Шяуляйской битвы, "продвижение немецких рыцарей на восток не просто было остановлено, они были отброшены на запад (курсив мой - А. У.) фактически к границам 1208 года?!" (С.127). Почему же тогда после "сокрушительного поражения" и "отбрасывания на запад" немецкие рыцари уже в 1240 г. оказались на Русской земле, заняли Изборск и Псков, преспокойно себе строили на русской территории крепость в 16 км от Финского залива в 35 км от Новгорода? И два года вели себя так, словно были здесь хозяевами и укоренились в этих землях?!
Совершенно очевидна попытка преувеличить значение одной битвы - в 1236 г. под Шяуляем (не хотелось бы, что только потому, что одержали ее литовцы, политику которых И. Н. Данилевский ставит в пример русским) и принизить значение другой - в 1242 г. на Чудском озере, одержанной уже русскими, т.е. налицо новое мифотворчество: развенчать семисотлетнюю славу князя Александра Невского, как защитника Руси (от чего - рассмотрим ниже), выставить его в роли реакционера, выступившего против продвижения католической цивилизации на восток.