Культура Западной Европы и сша второй половины XX века.

Содержание

1. Введение

2. Модернизм.

3. Технократический этап западной культуры.

4. Своеобразие художественной картины мира.

5. Постмодернизм. Массовая культура.

6. Вывод

Введение

Вторая половина XX столетия оказался чрезвычайно насыщенным сложны­ми политическими, экономическими и культурными процессами. При всей их неоднозначности и противоречивости они еще более актуа­лизировали вопрос об общей направленности развития человечества и его культуры в XXI в. К сожалению, дать однозначный и точный ответ на данный вопрос не представляется возможным, поскольку человек не обладает способностью заглянуть на несколько десятиле­тий вперед. Будущее для него существует лишь в виде ряда возмож­ностей, линий вероятного развития событий. По какой из них пойдет развитие мировой культуры, никто точно сказать не может. Поэтому разговор о будущем культуры неизбежно превращается в обсуждение современных важнейших тенденций и черт, которые с большей или меньшей вероятностью могут развиться в ближайшие десятилетия. В настоящее время можно лишь с уверенностью утверждать, что проис­ходит становление планетарной (глобальной) цивилизации, очерчи­ваются ее контуры, и тем самым развитие человеческой культуры вступает в новый, переломный период.

Модернизм.

Многообразие художественных и социальных форм модернизма, различный характер этих форм на разных ступенях исторического развития XX столетия, а также широкий спектр идеологических устремлений, лежащий в основе эстетических экспериментов, — все это затруднило поиски общих определений модернизма. И все же к столь несхожим явлениям, как немецкий экспрессионизм, русский авангард, французский футуризм, испанский сюрреализм, английский имажинизм и прочее, современники применяли одно и то же название. Термин «модернизм» происходит от французского слова «moderne» — новый. Он имеет тот же корень, что и слово «мода», и нередко употребляется в значении «новое искусство», «современное искусство».

Писавшие о модернизме всегда отмечали особый интерес его представителей к созданию новых форм, демонстративно противопоставленных гармоническим формам классического искусства, а также акцент на субъективности модернистского миропонимания. Первые модернисты — это люди конца XIX века, взращенные всеобщим кризисом европейской культуры. Многие из них отвергали методы социально-политического радикализма в изменении жизненного уклада, но все они были ярыми приверженцами духовной революции, которая, по их мнению, неизбежно рождалась из кризиса старого мира.Духовная революция, как новое качество сознания, новое жизнепонимание, требовала для себя новой идейной платформы. Эта платформа была сформулирована на базе интуитивизма А. Бергсона и Н. Лосского, ницшеанства, феноменологии Э. Гуссерля, психоанализа 3. Фрейда и К. Юнга, экзистенциализма С. Кьеркегора, М. Хайдеггера, К. Ясперса, Н. Бердяева и др.

Работы этих авторов не только сцементировали идейную платформу модернистских поисков в искусстве указанного периода, но и позволили самому художественному направлению действовать ретроспективно, захватывая предшествующие явления культуры (предмодерн, ростки которого обнаружились в творчестве Ф. Достоевского, Ш. Бодлера, Э. Бронтэ, Э. Сведенборга, Г. Ибсена, отчасти О. Бальзака и др.), и перспективно, оставляя поле для экспериментов в будущем (постмодерн). Модернизм, борясь за раскрепощение и обновление форм в искусстве, не мог обойтись без общих связей с историей культуры, признав, таким образом, принципы историзма внутри собственного направления. В модернистском искусстве мы постоянно сталкиваемся с дальнейшим углублением качеств, модернизмом не порожденных, но унаследованных от романтизма эпохи Великой Французской революции и радикального сентиментализма И. Гердера и Г. Лессинга. Таковы домодернистские по своему происхождению акценты о месте личности, индивидуального сознания в составе целого, в жизни космоса. Однако романтический индивидуализм XVIII века и индивидуализм модернистский — явления принципиально разные. Для романтизма личность либо была обладательницей всех духовных богатств вселенной, либо скорбела о недоступности, запретности абсолютных ценностей и общезначимых идеалов, вовсе не отрицая возможности их существования. Модернисты же, признав неразрешимость своих противоречий, приходят к отрицанию духовно-нравственных «абсолютов». Вместе с тем, они стремятся возродить в искусстве мифотворческий метод, который, по их мнению, способен восстановить цельность и органичность человеческого бытия в рамках единой космологической системы — художественными средствами.

Технократический этап западной культуры.

Западные (а в последнее время и отечественные) социологи, по­литологи, культурологи и футурологи довольно подробно описывают основные черты будущего общества и его культуры. В обоснование своих взглядов они анализируют историко-культурные процессы XX в. Так, по их мнению, раскол мира в первой половине XX столетия на две идеологически противоположные системы — капитализм и соци­ализм — наложил отпечаток на общее развитие мировой культуры.

Развитие НТР наложило свой отпечаток на культуру, во второй половине XX столетия она претерпела серьезные изменения. В контексте предстоящих культурных изменений будущее сфе­ры духовной культуры рассматривать труднее всего, так как из всех других сфер культуры она наиболее динамична, изменения в ней в меньшей степени определяются материальными ресурсами или дей­ствиями государственных и общественных структур. Сдерживающим фактором ее развития является только степень усвоения ее резуль­татов человеком.

До самого последнего времени преобладающей формой развития духовной культуры была книжная культура, которая создала разветв­ленную сеть библиотек и книгопечатающую индустрию. Однако уже сегодня очевидно, что на место книжной культуры приходит экранная культура, развивающаяся на основе аудиовизуальной техники, соединения компьютера с видеотехникой и новейшими средствами комму­никации. В этой культуре производство, хранение, передача и потреб­ление информации происходит на принципиально иной технологи­ческой основе, что влечет следующие коренные изменения в культуре.

1. «Экранная культура», основанная на компьютерно-космичес­кой технологии обработки и передачи информации, интернациональна по своей природе и легко пересекает национально-государственные границы.

2. Компактность новых систем хранения информации и возмож­ность ее надежного и быстрого переноса на любые расстояния стано­вится практической основой для децентрализации культурного про­странства. Вместо централизованных систем возникают коммуника­ционные сети, поддающиеся легкой трансформации в зависимости от задач и функций.

3. Доступность информации, получаемой по современным ком­муникационным каналам, ведет к формированию однородности куль­турного пространства, к ослаблению и преодолению всех барьеров. При этом однородность информационного пространства не предпо­лагает нивелирования и сходства всех национальных культур, напро­тив, особую ценность в этих условиях приобретают черты их само­бытности и неповторимости.

Исходя из этих тенденций, некоторые зарубежные и отечествен­ные культурологи считают, что все прежние культурные достижения человечества утрачивают свое значение. Для отдельного индивида се­годня более важным становится не сумма знаний, получаемых в се­мье, школе или другом учебном заведении, а то, что он услышит по радио, видит по телевизору или в кино, узнает из разговоров с колле­гами или друзьями. Новые тенденции в развитии духовной культуры отнюдь не означают, что полностью исчезнут прежние формы ее распространения и трансляции. Они по-прежнему будут выполнять свою культурную роль, однако уже сегодня формируется другая струк­тура духовной жизни, в которой главное место займут новейшие средства коммуникации.

Уже сегодня благодаря широкому развитию средств массовой ин­формации происходит формирование единых стандартов в области культуры. Популярные мелодии, фильмы, книги с невиданной ранее скоростью распространяются по странам и континентам, реально спо­собствуют сближению национальных культур. Компьютерная рево­люция, современниками и свидетелями которой мы являемся, значи­тельно расширяет доступ к любой информации.

Своеобразие художественной картины мира.

Пытаясь заглянуть в будущее, многие западные ученые анализи­руют современные политические, социально-экономические отноше­ния и культурные процессы. Полученные данные они экстраполиру­ют на ближайшее и отделенное будущее, считая, что все отмеченные ими тенденции в большей степени проявятся там, чем в настоящее время. Значение этих исследований очень важно, поскольку они впер­вые заставили человечество осознать стоящую перед ним угрозу гло­бального уничтожения не только цивилизации, но и всей жизни на нашей планете в целом, поставили вопрос о необходимости новых путей развития культуры и цивилизации. Однако эти исследования отличаются одним общим методологическим недостатком, согласно которому все будущее развитие культуры сводится только к развитию существующих тенденций. При этом не принимаются во внимание возможные новые исторические обстоятельства или достижения человечества. Используя различные методологии, аргументы и доказа­тельства, западные ученые получают различные, зачастую противо­положные выводы. Применительно к проблеме будущего культуры все эти выводы можно разделить на две основные группы: пессимистическая и оптимистическую.

Так, пессимисты считают, что современная мировая культура на­ходится в глубоком кризисе и движется к своему закату. Свидетель­ством кризисного состояния культуры являются глобальные пробле­мы современного человечества, углубление социального неравенства, многочисленные этнические конфликты и противоречия, кризис нрав­ственности и морали. Свою задачу сторонники данной точки зрения видят в том, чтобы предупредить человечество о грядущих потрясе­ниях и невзгодах.

Одним из первых исследований такого рода стал доклад «Преде­лы роста», написанный в 1972 г. группой западных ученых для Рим­ского клуба — ассоциации независимых ученых и менеджеров. Изу­чив проблемы народонаселения, промышленного производства, за­грязнения окружающей среды, истощения природных ресурсов, они пришли к крайне тревожным выводам: если существующие тенден­ции культурной деятельности человечества не изменятся, то мир ждет глобальная катастрофа. Избежать этой катастрофы можно, лишь вне­дрив новые ценностные ориентации в культуру. Авторы доклада на­стаивали на развитии новых систем образования, распространения более адекватных современности норм морали, гармонизации пове­дения и деятельности человека с требованиями экологической безо­пасности. Важной частью выводов доклада было требование каче­ственного преобразование самого человека через развитие образова­ния, раскрытие творческих способностей людей. Широкую известность в мире приобрели работы американского футуролога и публициста О. Тоффлера «Шок будущего» (1970), «Тре­тья волна» (1980) и «Сдвиг власти» (1990), в которых доказывается неизбежность заката индустриального общества, распада социальных отношений, обострения межэтнических отношений, кризиса семьи, устаревания прежних моральных ценностей.

Большую роль в изменении массового сознания людей, осозна­ния возможности глобальной катастрофы сыграли также многочис­ленные антиутопии, среди которых «1984» Д. Оруэлла, «О дивный, новый мир» О. Хаксли, «Мы» Е. Замятина и др. Не менее важны и научно-фантастические романы-предупреждения, рисующие разные варианты будущего, которое не должно наступить.

Так, множество произведений показывают мир победившего тота­литаризма с его удушливой атмосферой и полным контролем не толь­ко над поведением, но и мыслями человека. Этой теме посвящен ро­ман И.А. Ефремова «Час быка» — бесспорная классика данного жанра.

В последнее время, отвечая на развитие современных средств мас­совой информации и коммуникации, а также идущей компьютериза­ции, фантасты показывают мир, в котором человек становится при­датком компьютера. В качестве примера можно привести популяр­ный сейчас цикл фильмов «Матрица», а также многочисленные про­изведения в стиле «киберпанк».

Еще большее количество произведений посвящено теме мира после Третьей мировой войны и глобального ядерного катаклизма. Об этом писали большинство известных писателей-фантастов. Среди этих произведений самыми впечатляющими являются «Марсианские хро­ники» Р. Брэдбери.

Не менее популярными среди писателей темами является эколо­гический кризис. В отечественной научно-фантастической литерату­ре об этом пишет С. Другаль, лучшие зарубежные произведения на эту тему собраны в сборнике «Цвет надежды — зеленый».

Прогнозы оптимистов

Оптимисты, напротив, убеждены, что мировая культура развива­ется в правильном направлении, что ее будущее за наукой, техникой, рационально организованной экономикой и новыми технологиями. Исходя из этого, они утверждают, что любые проблемы, стоящие пе­ред обществом, могут быть решены с помощью научно-технического прогресса.

Подобного рода выводы можно найти в книге американских ав­торов Д. Нэсбита и П. Абурден «Мегатенденции. Год 2000» (1990). В этом исследовании, выводы которого мы уже можем оценить, дается позитивная оценка перспектив развития мировой культуры. Они счи­тают, что главный прорыв в будущем произойдет не столько вслед­ствие научно-технического прогресса (хотя нас ждет и дальнейшее освоение космоса, создание роботов, развитие биотехнологии), сколько благодаря расширяющемуся пониманию того, что означает быть че­ловеком. Мир должен избавиться от «смутных времен» XX столетия, когда в нашу жизнь вторглись разом индустриализация, тоталитаризм и технический прогресс. На смену им придут смелые эксперименты в направлении рыночного социализма, духовное возрождение и эконо­мический скачок, который начнется в регионе Тихоокеанской гряды. Не сбылись предсказания Д. Оруэлла о дегуманизации современного общества к 1984 г., напротив, возросло значение личности, в том числе и в странах бывшего социалистического лагеря. Конечно, авторы не считают, что хорошее будущее гарантировано, ведь выбор всегда за нами, но шансы у человечества достаточно неплохие.

Постмодернизм. Массовая культура.

Одним из направлений будущего развития культуры может стать постмодернизм. Его основные признаки стали формироваться в ми­ровой культуре в середине 70-х годов XX в.

Термин «постмодерн» одним из первых употребил немецкий поэт и философ Рудольф Панвитц, который этим понятием обозначил кризис­ные явления в европейской культуре начала XX в. В конце 1940-х годов английский историк и культуролог А. Тойнби обозначил этим терми­ном новый этап в европейской культуре, наступивший после Нового времени. Современное значение этому термину придал в 1971 г. американский исследователь Ихаб Хасан (Хассан). В широкий оборот тер­мин «постмодернизм» был введен в 1979 г., когда вышла книга фран­цузского философа Жана-Франсуа Лиотара «Постмодернистское со­стояние».

Само понятие «постмодернизм» трактуется неодноз­начно — и потому, что речь идет о разных периодах развития культу­ры, и потому, что характеризуются разнородные явления культуры.

На смену модернистским представлениям пришло новое миро­ощущение, которое выступило против оптимистической веры в тех­нологии, в возможность предвидения будущего, в положительные перспективы развития мира. Смещение этих духовных ориентиров по­ставило человека на грань хаоса; он начал ощущать, что только сам отвечает за свое бытие, и это определяет главную ценность жизни. Именно это мироощущение и получило признание в его новейшем значении — постмодернизм, постсовременность.

Кризис модернистского знания закономерно привел к убеждению, что наиболее адекватным способом постижения действительности являются не естественные и точные науки или традиционная философия, опирающиеся на систему понятий и логику с ее строги­ми законами и правилами вывода, а интуитивное мышление с его ас­социативностью, образностью, метафоричностью и мгновенными от­кровениями, на что лучше всего способно искусство. Уже никто не стремится построить единственно верную теорию или выдвинуть еди­ную для всех систему культурных норм. На смену согласию и порядку пришли различия, разногласия и противостояния. В познании мира на смену прежнему четкому противостоянию субъекта и объекта при­шел принцип дополнительности, в соответствии с которым исследо­ватель должен принять и осознать себя как один из действующих факторов в изучаемой ситуации.

Новое мироощущение воспринимает мир как хаос, лишенный причинно-следственных связей и ценностных ориентиров, предста­ющий нашему сознанию лишь в виде неупорядоченных фрагментов. Мир не обладает свойством единства, он множественен и плюралис­тичен. Множественность мира проявляется в разнообразии его го­ризонтов, многообразии представлений о рамках, границах челове­ческого бытия. Однако из всего многообразного числа картин ми­роздания ни одна не может претендовать на истинность, так как не существует способов и методов постижения действительности, ко­торые были бы свободны от влияния человеческих желаний, по­требностей и мотиваций.

Западная философская и культурологическая мысль эпохи модер­низма исходила из идеи прогрессивного развития общества, эволю­ционирующего в сторону большей эффективности, целесообразнос­ти, приспособляемости к меняющимся условиям жизни. Постмодер­низм же исходит из необходимости преодоления основных черт мо­дернистской культуры нового времени, замены ее новой культурой, основанной на плюрализме во всех сферах бытия. При этом идея социокультурного прогресса постмодернизмом не отвергается, отри­цается только его однонаправленная заданность. Вместо этого пред­лагается многовариантность развития как всего общества, так и от­дельных его сфер.

Объявив все открытые научным разумом истины относительно человеческого общества и прогресса несостоятельными, постмодерн тем самым подверг все традиционные этические, политические, по­знавательные представления критической деконструкции. Поэтому постмодерн представляет собой культурную ориентацию на деконст­рукцию, децентрализацию, демистификацию.

Появление постмодерна в культуре было детерминировано ситуа­цией эклектики в сфере современной культуры, которая формирова­лась в ходе всей европейской истории XX в. Уже в начале столетия европейская культура стала активно взаимодействовать с другими культурами — западными, восточными, африканскими, азиатскими. Они сталкивались друг с другом, шли процессы ассимиляции тех куль­турных ценностей, которые еще недавно отличались чистотой. Отра­жение этих процессов нашло полное выражение в художественной культуре постмодернизма.

Именно в современных тенденциях развития литературы и искус­ства наиболее очевидно проявляются установки постмодернизма. В искусстве постмодернистская идеология отрицает стилистическое и жанровое деление, различение высокого и низкого, какую-либо иерар­хию художественных ценностей, разницу между искусством и прак­тической жизнью. Считая необходимым преодолеть существующую дистанцию между искусством и практической жизнью, постмодер­низм подчеркнуто отрицает стиль как принцип художественного твор­чества, говорит о необходимости смешения жанров, деконструкции нормативных и смысловых элементов современной культуры. Отсюда его направленность на эклектику, полистилистичность, освобождение культуры от любых регуляторов, выявление подсознательных стремле­ний человека как в сфере культуры, так и в реальном поведении.

Не отвергая ни одной художественной формы или стиля, постмо­дернизм ликвидирует статусную иерархию, на вершине которой сто­яли творцы искусства, а внизу находились массы читателей и зрите­лей, благоговейно внимающих мэтрам искусства. Сегодня нет отли­чия между создателем произведений искусства и аудиторией, между совершенным, высоким в искусстве и случайным и повседневным. Принцип плюрализма предполагает также активное использова­ние цитирования, авторского монтажа фрагментов разных ранее созданных культурных текстов, соединение их в технике коллажа. По­этому личность автора проявляется в умении играть с этими языко­выми фрагментами, импровизировать на темы уже давно известных сюжетов и образов.

Отличительной особенностью постмодернизма стала его специ­фическая интерпретация понятия «нового» в художественной куль­туре. До постмодерна каждая новая культура рассматривала про­шлое как предпосылку настоящего, как низшую ступень, предопре­делившую дальнейшее развитие к новому. Прошлое считалось неотъемлемой составной частью настоящего, сегодняшнего. Пост­модерн иначе интерпретировал связь настоящего и прошлого, оце­нивал прошлое негативно. В постмодернизме настоящее считается точкой переживания, не связанной причинно-следственными отно­шениями с прошлым. Таким образом, новое было абсолютизирова­но, оно стало определяться не путем сопоставления или противопо­ставления старому, а само по себе.

Новизна стала восприниматься как то, что дает возможность ис­пытать наслаждение. Начинается погоня за новизной во всех сферах культурной деятельности, что на практике означало полный отказ от всех традиций и стереотипов, ограничивающих процессы обнов­ления. Так постмодерн превратил новое в способ жизни без тради­ций и стереотипов.

Стремление к бесконечно новому, оторванному от традиций, по­родило доминирование в художественном сознании постмодернизма иррациональности и субъективности. В связи с этим многие произве­дения искусства превратились в разновидность эзотерического жан­ра, стали понятны только для «посвященных». Новизна, по мнению постмодернистов, должна шокировать публику, вызывать у нее оце­пенение ума и отупение чувств. А чтобы читатель и зритель не устали от шокирующего действия новизны, необходимо ускорить темпы рож­дения нового, меняя имена кумиров, героев, авторов.

Основания знаний постмодернизм видит не в истине и разуме, а в коммуникации, общении, в повседневности. Отвергается объективизм и логическая доказательность, допускаются различные ракурсы видения проблемы, утверждается неустранимая множествен­ность взглядов на одну и ту же реальность. Неопределенность стано­вится главным понятием онтологии и гносеологии постмодернизма. При этом в силу вступает вероятность, которая исключает возмож­ность однозначного и точного прогнозирования событий и явлений. Не случайно так популярно в постмодернизме понятие «ризомы» (от фр. «корневище»), позаимствованное из ботаники. Оно обозначает радикальную альтернативу замкнутым, статичным линейным струк­турам с жесткой ориентацией и централизацией, которые можно срав­нить с корневыми системами. Ризома — это радикально отличный от корней клубень или луковица, которые содержат и себе скрытый сте­бель, могущий распиваться куда угодно и принимать при этом любые очертания и конфигурации. Такие структуры абсолютно нелинейны, поэтому могут возникать любые связи между любыми точками ризомы, при этом будет происходить смешивание разных слоев и уров­ней. С ризомой можно сравнить цитирование, составление коллажа в художественном произведении постмодернизма, части которого мо­гут находиться между собой в диалоге (впрочем, также они могут иронизировать друг над другом). При этом внутри текста будут фор­мироваться новые цитаты и новые тексты, превращаясь в гипертекст. Его можно разрывать на куски и всякий раз складывать по-новому, получая новый результат.

Таким образом, для постмодернистского мышления весь мир пред­стает как бесконечный, безграничный текст. Такие тексты понима­ются предельно широко — это и сама культура, и сознание человека. Их анализ — характерная черта произведений постмодернизма. При этом происходит деконструкция, разрушение мнения о том, что текст обладает значением.

Постмодернисты проявляют пристальный интерес к процессам роста, изменения, развития, которые они понимают как ризому. При этом исчезает понятие центра (традиционного символа власти), идет стирание всех границ, как пространственных, так и временных. Обра­зуется мозаично-цитатный, плюралистический мир человека постсов­ременности, не сводимый ни к какому объединяющему принципу.

Подобного рода теоретические установки модернизма получили широкое воплощение и в культурологии. В современном культуроло­гическом знании все больше распространяются представления, что многочисленные культурологические теории, школы и направления, которые казались исчерпывающими в свое время, на самом деле яв­ляются лишь только частными случаями в более широком познава­тельном контексте. Это означает, что все имеющиеся теории не явля­ются прямыми отражениями реальности, а лишь ее идеальными мо­делями, отражающими какую-то одну сторону действительности. Поэтому невозможно построить универсальную теорию культуры, описать исчерпывающим образом процесс зарождения культуры и определить ведущее направление ее развития в будущем.

Отказавшись от создания универсальной теории культуры, сто­ронники модернизма утверждают, что в будущем развитии культуры определяющая роль будет принадлежать тем факторам, которые не поддаются рациональному осмыслению. Многомерность человека и плюрализм его способов жизнедеятельности дают право каждому на­роду развиваться по своему собственному пути. При этом все стили, модели и направления культурного развития являются равноценными и одинаково значимыми. То же относится к различным культур­ным моделям и национальным стилям.

Как считают многие исследователи, постмодернизм максимально соответствует условиям демократического общества, отличающегося плюрализмом в самых разнообразных сферах бытия, требующего при­знания ценности человека в его данности, самом факте его эмпири­ческого существования. С постмодернистской культурой человече­ство вошло в XXI в.

Вывод:

Человечество анализируя состояние современной культуры и заглядывает в будущее. Ученые пытаются представить каким будет наше общество и соответственно культура через несколько лет. Прогнозы даются самые различные. Их достоверность покажет будущее.

Литература:

1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. — М., 1993.

2. Дейниченко П. XXI век: история не кончается. — М., 2000.

3. Делез Ж. Логика смысла. — М., 1995.

4. Деррида Ж. Позиции. — Киев, 1996.

5. Ерасов Б.С. Социальная культурология. — М., 1994.

6. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодер­низм. - М., 1996.

7. Козловский П. Культура постмодерна. — М., 1997.

8. Культурология. — Ростов н/Д, 1995.

9. Отюцкий Г.П. История социальной (культурной) антропологии. — М., 2003.

10. Поликарпов В.С. Лекции по культурологии. — М., 1997.

11. Самосознание европейской культуры XX века. — М., 1991.

Лекция 16. Культура башкирского народа с древнейших времен

до конца XVI в.

Содержание

Введение

1. Традиционные хозяйственные занятия

2. Материальная культура

3. Духовная культура

Заключение

Список использованной литературы.

Введение

Башкиры – тюркоязычное население Южного Урала, зафиксированное в письменных источниках еще в 9-10 вв. под именем Башгирд, башджарп и т.д. Самоназвание народа башкорт. От этнонима происходит название республики – Башкортостан.

В историческом прошлом башкиры занимали довольно обширную территорию, в частности в момент вхождения в состав Российского государства башкирские племена (бурзян, тангаур, тамьян, юрматы, табын, мин, кыпсак, усерган, и др.) обитали по обеим сторанам Уральского хребта, между реками Волгой и Тоболом, Камой и до среднего течения реки Урал (Яик).

В настоящее время основной состав башкир проживает на территории республики Башкортостан, а часть представителей народа расселена компактно в Челябинской, Оренбургской, Пермской, Екатеринбургской, Саратовской, Самарской, Курганской областях и республики Татарстан. Многочисленные группы башкир представлены также в республиках Удмуртия, Якутия, Тюменской области, за пределами Российской Федерации – в Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане и на Украине.

Республика Башкортостан расположена на территории, где Азия встречается с Европой. Она занимает горы Южного Урала, прилегающие озерные степи Зауралья и увалисто-холмистые лесостепные равнины Приуралья. Если с севера подступают таежные леса, то на юге открываются бескрайние просторы Великого пояса степей.

Общая площадь Башкортостана составляет 143,6 тыс. км в кв., 25% приходится на Уральские горы, 38% занимают леса, остальное – степи и лесостепи. На территории республики насчитывается свыше 2 тыс. озер (наиболее крупное Аслыкуль, расположенное в Давлекановском р-не), около 13 тыс. рек, среди которых наиболее крупной является Белая, впадающая в Каму.

Формирование народа происходило в результате длительного исторического процесса. Рассматривая этот вопрос, необходимо учесть своеобразие географии Башкортостана. Нахождение на стыке Европы и Азии открывало широкий путь для бесконечного передвижения разнородных племен. В результате здесь смешивались многочисленные этнические культуры. Тем более, степная полоса Южного Урала служила своеобразным мостом для передвижения между Европой и Азией, связующим звеном этих континентов. Отсюда сложность вопроса о коренных жителях.

В III в. н.э. начинается «Великое переселение народов», которое было вызвано движением гуннов на запад. Это процесс не обошел и территория Южного Урала. С IV в. начинается массовое проникновение кочевых племен в Поволжье и Западный Башкортостан. С гуннами свое происхождение связывают башкиры минских родов. В VII – IX вв. происходит расселение на Южном Урале племен бурзян, тангаур, усерган. До этого они ходили в Печенежско–Огузкое племенное объединение. Первоначальным местом своего расселения башкиры этих племен считали долину реки Сыр–Дарьи, берега Аральского моря. С печенежско–огузким временем этнической истории башкир связано появление этнонима «башкорт». «Корт», «курт» на древнем огузком языке означает «волк». Среди южных башкир широко распространена легенда: мифический волк был предводителем башкир в период их переселения с Сыр–Дарьи на Южный Урал. Поэтому они почитали волка как свой тотем.

Тесные этнические связи башкир с югом усилились в эпоху переселения в южно–уральские степи половцев (или кыпсаков). В XI в. в Восточной Европе половцы образовали обширное племенное объединение. Осколками кыпсакского (или куманского) племенного объединения являются башкирские племена кыпсак, тамъян – на юго–востоке, канлы – на западе.

Активное переселение булгар на территорию Западного Башкортостана повлияло на этнический состав этой части края. Северо–запад заняли племена байляр, буляр, гайна, танып, гирей, еней и др.

Во второй половине IX в. мадьяры, теснимые огузами и печенегами, покинули Приуралье и ушли в Венгрию. До ухода с Приуралья мадьяры были соседями башкирских племен, находились с ними в тесном этническом контакте. Часть башкирских племен ушла с мадьярами, а часть мадьяр остались в Башкортостане. Об этом свидетельствует название и состав племен юрматы. Согласно преданиям, на заре истории башкир произошла их борьба с мадьярами, в результате чего мадьяры вынуждены были покинуть Южный Урал.

В XII – XIV вв. в процесс башкирского этногенеза включаются тюркские и монгольские племена, т.е. те племена, которые пришли в составе татаро–монгольских завоевателей. В составе северо–восточных башкир (айлинцев, катайцев) довольно–таки значителен монгольский этнический компонент. Вместе с тюркскими племенами часть северо–восточного Башкортостана заняли сальюты. Это племя также этнически восходит к монголам.

Вообще вопрос об этногенезе башкир очень сложен. Это связано с тем, что в формировании народа, в сложении его материальной и духовной культур участвовали разнородные этнические группы. Определенный след в этническом облике не только башкир, но и остальных народов Восточной Европы оставили монгольские племена. На ранних этапах в процесс формирования башкир включились предки современных угро–финских народов. Возникновение экономических и культурных связей между отдельными районами древней территории Башкортостана содействовало стиранию резко выраженных племенных особенностей. В условиях становления феодальных отношений наметилась тенденция к объединению, к слиянию племенных групп Южного Урала и Приуралья в одну башкирскую народность. Башкирский народ сложился во II – Х вв. в результате длительного процесса дроблений и передвижений, скрещивания и ассимиляции племен. Основную роль сыграли здесь тюрко–язычные племена.

Основная часть

1. Основным занятием башкир являлось скотоводство, сопряженное с сезонными перемещением населения с табунами лошадей и отарами овец на пастбища. Смена пастбищ и мест стоянок совершалась по определенному распорядку, маршруты были закреплены за племенами, родами и родовыми подразделениями.

Основное богатство башкир составляли табуны лошадей. Малоприхотливая и выносливая порода башкирских лошадей давала почти все, что было необходимо для жизни кочевника. Конское мясо и жир, кумыс из кобыльего молока занимали значительное место в пищевом рационе башкир. Из кожи изготовляли утварь, колчаны, налучья, щиты, конскую сбрую т.д. Лошадь являлась основной рабочей силой, транспортным средством. Особое отношение к лошади выросло в культовое почитание, нашедшее воплощение в фольклоре. Для устного народного творчества традиционны образы мифологических коней – толпаров и аргамаков.

Большое значение в хозяйстве и в быту также играли овцы и козы. Поголовье крупного рогатого скота было в два – три раза меньше, чем лошадей.

Также, башкиры занимались пчеловодством. Авторы историко-этнографических работ, посвященных изучению хозяйственной жизни башкир, относят бортничество к старинным промыслам. Пчеловодство было трудоемким, но продуктивным занятием. Мед являлся подспорьем в питании, а в хорошо налаженных хозяйствах приносил доход.

Издревле, являясь одной из основных подсобных отраслей, важное значение в хозяйстве башкир имела охота. С вхождением в состав Русского государства ясак, который обязались выплачивать башкирские племена за признание их вотчинных прав на землю, состоял в основном, из меда и пушнины.

Также и занимались и рыболовством. Но в подавляющем большинстве случаев, рыболовство не было основным занятием и играло лишь вспомогательную роль в хозяйстве народа.

2. Основным типом жилища башкир-кочевников была переносная войлочная юрта (тирмэ). Внешне она напоминает полусферическую фигуру, покрытую войлоками. Стены юрты высотой около 170—180 см составлялись из решетчатых щитов, изготовленных из слегка изогнутых деревянных планок. Щиты скреплялись между собой волосяными веревками и образовывали замкнутый круг. Каркас крыши состоял из жердочек, насаженных верхними концами в купольный круг и соединенных внизу с выступающими концами решеток стен, которые по верхнему краю стягивались узким полотнищем, сотканным в ковровой или паласной технике. Стены и крыша юрты покрывались войлоком. На верху оставляли отверстие, служащее одновременно в качестве окна и дымохода. Юрта имела двустворчатые дощатые двери, иногда закрывалась циновкой или войлоком. Диаметр средней юрты составлял 5—6 метров.

Благодаря высоким теплоизоляционным свойствам войлока, юрта одинаково надежно защищала и от холода, и от летней жары. Для обогрева и приготовления пищи в непогоду и зимнее время в середине юрты разводили очаг, над которым подвешивали котел.

Состоятельные семьи имели по 2 и более юрт. В почетной, или гостевой, юрте (ак тирмэ), крытой белыми войлоками, жил глава семьи или кочевой группы с женой, в хозяйственной (черной) — молодые члены семьи, дети и работники. Здесь же хранились разного рода припасы, утварь. В гостевой юрте стены завешивали паласами, вышивками, одеждой, земляной пол устилали кошмами и коврами. В ней с правой стороны от входа занавесом отделяли хозяйственную или женскую половину, откуда подавали кушанья и напитки во время трапезы. Другим типом жилища был бревенчатый срубный дом. В северной части Башкирии, в лесных и горных районах, особенно там, где продолжали жить ассимилированные башкирами племена местного происхождения, бревенчатый дом являлся преобладающим. Срубные постройки постепенно, по мере перехода к полуоседлости, появились и у кочевников, которые ставили их на зимниках, а кое-где, в первую очередь в долинах горных рек, также и на местах летних кочевий.

Бревенчатая башкирская изба в начальных порах во многом повторяла, особенно в интерьере, обстановку войлочной юрты. В ней сооружали большие нары, чего не было в юрте, но убранство нар было таким же, как и почетной половины юрты: их сплошь застилали кошмами и паласами, на одном конце на особых подставках складывали горкой постельные принадлежности, узорные войлоки и паласы и перетягивали узорной лентой. Печи еще не было, ее заменял своеобразный глинобитный камин с жердевым каркасом и прямым дымоходом. На небольшие окна натягивали брюшину, бычий пузырь, через который едва проникал солнечный свет.

В степной части башкиры строили глинобитные и, реже, пластовые (из дерна) дома. В качестве подсобного помещения, где готовили пищу и хранили продукты, сооружали аласык из луба, тына или плетня. На летовках такие постройки для многих являлись основным жилищем. Довольно широко был распространен конусообразный шалаш, составленный из прислоненных друг к другу толстых жердей. На кратковременных стоянках, особенно во время больших сборищ и празднеств, делали двускатные шалаши и наклонные заслоны.

Таким образом, жилые помещения башкир были разнообразные. В этом сказалось разнообразие природных условий края и то обстоятельство, что в процессе сложения башкирского этноса в его состав вошли различные этнические образования (племена, группы племен), каждое со своими культурными навыками и традициями.

Скот находился в основном под открытым небом, на летних и зимних пастбищах. Для той части скота, который необходимо было иметь при жилище, делались жердевые загоны и сараи. Новорожденный молодняк, а иногда и ослабевших маток (овцы, коровы) пока не окрепнут, содержали в жилом доме.

С переходом к оседлости постоянные аулы, как правило, возникали на местах зимников.

С проникновением ислама в Башкирии стали сооружаться здания культового (мечети) и мемориального (кэшэнэ) назначения. Древних мечетей не сохранилось, видимо, с самого начала они строились из дерева. Дошедшие до нас мавзолеи относятся к XIV—XV в. Из них первоначальный облик сохранило Кэшэнэ, известное в литературе под названиями «Мавзолей Тура-хана». Он находится близ деревни Нижние Тирмы в Чишминском районе, на старом башкирском кладбище. В 300м к югу от Кэшэнэ стоял еще один мавзолей меньших размеров, от которого остались лишь развалины.

Мавзолей Тура-хана представляет собой сооружение из грубообработанных камней. Основание его квадратное, толщина стен 1,1м, высота от пола до купола 3,3м. Стены через тромпы внутри переходят в восьмигранник, завершающийся двойным (полусферическим внутри и пирамидальным снаружи) куполом. Главный (восточный) фасад оформлен в виде портала со стрельчатой аркой небольшого подъема. С внешней стороны арки сохранилась ниша, в которой, по рассказам жителей, была орнаментальная вставка. На южном и западном фасадах — небольшие полуциркульные окна. Весь облик здания производит впечатление необыкновенной прочности и монументальности. Аналогичную архитектуру имел Мав­золей Хусейн-Бека, расположенный на кладбище Акзират на окраине железно­дорожной станции Чишмы. Здание было реставрировано в 1911г. с большими искажениями. Существует мнение, что Хусейн-бек был миссионером прибывшим из Средней Азии для распространения мусульманства среди башкир. Г. В. Юсуповым высказана мысль, что Хусейн-бек являлся выходцем из Волжской Булгарии, и мавзолей он относит к числу булгарских памятников XIV в.

Конструктивно близок к описанным мавзолей Бэндэбикэ у дер. Максютово в Кугарчинском районе Башкортостана. Согласно пре­данию, Бэндэбикэ была родоначальницей племени, благодаря мудрости и решительному характеру пользовалась большим уважением и почитанием народа, обладала даром предвидения; по другой версии, она являлась женой героя эпических сказаний и легенд Ерэнсэ-сэсэна. После смерти ее похоронили, как она завещала при жизни, в ее доме, построенном из кирпича. В результате раскопок, произведенных в 1968—1969 гг,, в центре помещения была обнаружена могила, в которой погребена сравнительно молодая женщина, страдавшая болезнью шейного отдела позвоночника. Исследо­ватель памятника Н. А. Мажитов дати­рует его XIV—XV веками и сближает с подобными сооружениями Средней Азии и Казахстана.

В соответствии с укладом хозяйства основу пищевого рациона большей части башкир составляли мясные и молочные продукты. Удельный вес мяса в пище был велик летом и осенью. В этот период его потребляли в свежем виде, а на зиму и весну мясо замораживали, на лето — вялили и коптили. Особым лакомством считались казы - вяленые колбасы из конского жира и мяса.

Из коровьего молока делали сливки и сметану, масло, различные виды творога, сыр, кислое молоко, простоквашу, айран. Корот, красный творог и топленое масло заготовляли впрок. Большую роль в жизни башкир играл целебный напиток из кобыльего молока — кумыс, который тоже заготовляли на зиму путем замораживания. Традиционным праздничным блюдом башкир являлось мясное кушанье с бульоном бишбармак.

У башкир сложилась и земледельческая кухня. Видимо, к глубокой старине восходит традиция потреблять зерна в цельно-каленом виде. К древнейшим блюдам относится род супа из целых зерен ячменя, полбы или пшеницы. Каши из пшена, ячменной, полбяной и пшеничной крупы являлись гостевым блюдом. Для торжественных случаев и при приеме почетных гостей готовили особое кушанье из муки на сметане. Хлеб пекли из пресного теста, обычно в виде лепешек в золе. О древности использования злаков в пищу говорит широкое распро­странение в прошлом напитка буза, приготовляемого из проросших зерен. Од­нако удельный вес пищевых блюд из злаков, из-за незначительных масштабов земледелия, был невелик. Расширение их ассортимента и возрастание роли в народной кухне происходили вместе с раз­витием земледелия.

В пищевой рацион башкир входили продукты охоты. Они потребляли мясо многих обитающих в крае диких животных и зверей, птиц, а также рыбу.

Довольно рано проник в Башкирию чай. В процессе торговли и обмена с южными краями привозили, правда в небольших количествах, сладости и фрукты. Значительное место среди сладких блюд занимал мед. Как и топленое масло, мед применялся для консервирования ягод и плодов.

Условия кочевой жизни требовали и удобную для перевозки утварь. Наиболее подходящим для изготовления сосудов и посуды материалом башкиры считали шкуры скота. Как и другие кочевники, они умели снимать шкуру животных без разрезов по линии ног и живота. Из такой шкуры делали большие сосуды для хранения запасов кумыса и кислого молока. Были и меньшие сосуды. Из кожи задних ног лошади изготовляли большие бутылеобразные сосуды, из шкуры передних ног — меньшие бутыли. Кожа головы лошади шла на изготовление сосуда в виде ведерка с расширяющимся днищем, употреблявшегося для дойки кобылиц. Изкожи шеи делали низкую кадушку для подачи гостям кумыса и бузы. Кожаные сосуды, благодаря прочности и легкости, были удобны для перевозки жидких продуктов вьюком на лошадях. Судя по находкам из курганных могильников, в употреблении у кочевников-скотоводов могла быть керамическая посуда. Однако в условиях Южного Урала более широкое распространение получила утварь из дерева и древесных материалов — цельнодолбленые кадушки, чаши различных размеров, ковши, а также туески, сумки из бересты и луба. На кадушках и чашах выемчатой и рельефной резьбой наносили узоры, близкие к орнаменту керамических сосудов. С особой тщательностью орнаментировали посуду для кумыса, а резные ковши и чаши, украшенные сложными узорными фигурами, представляли высокохудожественные произведения народного мастерства. В навыках изготовления и декоративного оформления деревянной утвари наблюдается переплетение художественных традиций местного населения края и пришлых племен, свидетельствующее о культурно-этнических контактах и смешении их в процессе формирования башкирского народа.

3. На многовековом опыте практической деятельности и наблюдениях над природными явлениями у древних башкир сложились определенные знания об окружающем мире, которые использовались в хозяйственных целях. Представления о закономерностях смены времен года и связанных с нею изменениях погодных условий способствовали формированию годичного цикла хозяйственной жизни с ритмичным чередованием весенне-летних, осенних и зимних работ, планомерным использованием пастбищ в зависимости от состояния трав и рельефа местности. Башкиры знали питательные, лечебные каче­ства многих трав, различали ядовитые. Был накоплен опыт по разведению животных. Скотоводы могли регулировать периоды случки и массового отела животных, который приурочивали обычно к весне и началу лета, чтобы молодняк до зимы успел достаточно окрепнуть. Опытные пастухи и чабаны помогали маткам в случаях тяжелых родов, умели выправлять вывихи суставов, лечить раны с помощью трав и гнилушек, останавливать кровь, приготовлять различные настои от кишечных и иных заболеваний. Аналогичные приемы применялись в народной медицине. Существовала определенная категория людей, которые наряду с применением лекарственных трав, физиотерапии, хирургии, «лечили» болезни также всякого рода заговорами, приемами магии. Башкиры знали целебные свойства соленых озер, грязей. Одно из озер в Челябинском Зауралье носит название Озеро-лекарь (Бакшигуль). Такие же свойства приписывались некоторым речкам и родникам.

Летосчисление башкир, как и у других тюркских народов, основывалось на двенадцатилетнем животном цикле, который состоял из годов мыши, коровы, барса, зайца, дракона, змеи, лошади, овцы, обезьяны, курицы, собаки, свиньи.

Год делился на 12 месяцев, начало его приходилось на весну. Наименования дней недели, дошедшие до нас и употребляемые в современном башкирском литературном языке, иранского происхождения, и связаны с небесными телами солнечной системы: Солнцем, Луной, Марсом, Меркурием, Юпитером, Венерой и Сатурном .

С принятием ислама начал действовать у башкир мусульманский календарь, с началом летосчисления с года хиджры (622г.) — переселения пророка Мухаммеда и его приверженцев из Мекки в Медину. Мусульманский год состоит из 12 лунных месяцев, он на 11 суток короче солнечного года и каждый следующий год начинается на столько же времени раньше предыдущего. Месяцы хиджры не совпадают с сезонами года и поэтому в практической деятельности башкиры, как и соседние мусульманские народы, пользовались зодиакальным сирийско-арабским солнечным календарем. Оба счета времени продолжали функционировать и после присоединения Башкирии к Русскому государству, параллельно с русско-христианским календарем.

Башкиры пользовались десятичной системой счета. Наименования всех чисел до 10-ти, десятков, а также понятия «сто» и «тысяча» — исконно тюрк­ские. Существовала метрология, тесно связанная с хозяйственно-бытовым ук­ладом народа и отражавшая его особенности. Мерой расстояния (длины, высоты) служили саткырым (верста), азым (шаг), карыш (вершок), ая (величина, равная ширине четырех пальцев, ладони), иле (ширина пальца), тсолас (пространство, равное длине растянутых рук). Большие расстояния измерялись днями пути верхом. Сыпучие и жидкие вещества измерялись сосудами разной величины и формы: паба (большой кожаный сосуд), муртай, тустатс, кунэк, силэк, тэпэн (кожаные и деревянные сосуды меньших размеров). Имелись свои единицы измерения для посевов, собранного сена, а также для пряжи, ниток, ткани и т. д.

Эквивалентом при обмене служили меха, были в обращении и деньги, прони­кавшие из Волжской Булгарии, Средней Азии и Золотой Орды.

Календарь, система счета, метрология, деньги, хозяйственные навыки сви­детельствуют о культурных связях башкир с народами и племенами Поволжья, Северного Кавказа, Средней Азии» Казахстана и Сибири.

Центральное место в космогонических представлениях башкир занимало солнце, которое часто встречается в традиционных жанрах фольклора и рисуется как одухотворенное существо. Почти таким же почитанием у древних башкир пользовалась луна. По виду, состоянию солнца и, особенно, луны они делали прогнозы на погоду. В виде живых существ представлялись им звезды. Земля, думали древние башкиры, «держится на огромном быке и большой щуке, и будто движения этого быка вызывают землетрясения»'.

Для мировоззрения башкир, в котором положительные реалистические представления и наблюдения перемешались с мифологическими, религиозными в своей основе, воззрениями, было характерно одухотворение предметов и яв­лений природы, наделение их сверхъестественной силой, а также свойствами, присущими человеку. Деревья и камни, земля и вода, как и человек, испытывают боль, обиду и гнев, могут отомстить за себя и за ближних, нанести вред человеку или оказать благодеяние. Птицы и животные рассматривались как существа разумные, способные разговаривать между собой, относящиеся к людям по-разному, сообразно своей природе и в зависимости от поведения людей. Поэтому башкиры вели себя по отношению ко всему окружающему с большой осмотрительностью, стараясь не вызывать гнева и недовольства природной стихии, зверей и птиц, а наоборот, заручиться их расположением и поддержкой. Отсюда всякого рода действия магического характера, жертвоприношения.

Древние башкиры полагали, что реки и озера, леса и горы, а также огонь, ве­тер, дождь имеют своих хозяев — духов.

Наличие верховного божества Тэнре, отождествляемого с небом, свидетельствует о том, что у башкир в X в. шел процесс трансформации древних языческих представлений в монотеистическую религию. Однако этот процесс не только у башкир, но и у других тюркских народов, не получил завершения и остановился на стадии шаманизма, основные черты которого проявлялись в вере в добрых и злых духов, культ предков и животных. По представлениям верующих, шаман являлся фигурой, стоящей между людьми и духами, способной вступать в непосредственную связь с духами, влиять на них во время сеансов камлания, понуждать их отступиться от злых намерений или оказать людям то или иное содействие. Верования башкир были многослойными, синкретичными. Духи-хозяева и небесное божество тэнре сосуществовали в них с более ранними тотемистическими представлениями. Следует выделить среди последних культ медведя и волка. Оба эти культа имели широкое распространение среди народов Евразии, обладали основными признаками тотемистических культов, но отношение к этим зверям всюду было разное. По отношению к медведю у башкир, как и у многих народов Евразии, особенно Сибири, идея кровного родства между ним и людьми проведена последовательно. В легендах, сказках и бытовых рассказах медведь не только уподобляется человеку, но и изображается как человек, в силу каких-то обстоятельств оказавшийся в облике зверя. Народные преда­ния медведю приписывают разум и нравственные качества, свойственные человеку. В представлениях башкир волк выступает как олицетворение ловкости, силы и мужества, качеств, почитаемых людьми. Примечательна легенда о том, что далеких предков башкир на современную родину привел волк, который сразу исчез, как только башкиры добрались до Южного Урала. Однако необходимо отметить, что уже в древности культ этих зверей не мешал народу бороться против их хищнических повадок. Сохранились свидетельства о почитании башкирами других зверей, птиц и некоторых деревьев.

Исходя из собственного практического опыта и «по своему образу и подобию» башкиры строили «идеальный» мир божеств и духов, наделяя их теми же проблемами, которые были присущи им самим, а больше — преимуществами, которых сами были лишены. Среди демонических существ выделялись Хыу эйэхе (водяной дух), йорт эйэхе (домовой), шурэле, бисура, албасты, убыр (кровожадные духи умерших зловредных людей). Со временем эти представления претерпели заметное влияние ислама и его идеологии, переплелись с теми демоническими образами, которые пришли с Востока вместе с ираноязычной и арабской литературой. В облике, особенно в повадках домовых, водяных, леших и др. появились черты, сближающие или даже объединяющие их с мусульманским иблисом, джином, персонаж этих духов обогатился образами дивов, пери и мало чем отличающихся от них ангелов и архангелов.

Ислам начал проникать в башкирское общество в X—XI вв. через булгарских и среднеазиатских купцов и миссионеров. Одного из башкир, принявшего ислам, встретил в 922г. Ибн-Фадлан. Видимо, он был не единственным мусульманином среди башкир. В распространении ислама несомненную роль играли вначале Волжская Булгария, а затем Золотая Орда, официально перешедшая в XIV в. в лоно мусульманства. Но не меньшее значение имели торговые и культурные связи башкир с Средней Азией, в первую очередь, с Древним Хорезмом, которые с принятием и внедрением мусульманства получили дальнейшее развитие. Очевидно, в XIV в. ислам стал господствующей религией в Башкирии, о чем свидетельствуют упоминавшиеся в предыдущих разделах мавзолеи и мусульманские захоронения.

Сравнительно быстрому утверждению ислама способствовало то, что башкирское общество X—XIV вв. в основном было подготовлено к принятию монотеистической религии классового общества. С одной стороны, происходило становление и развитие феодальных отношений, правда, сильно переплетенных с атрибутами патриархального общества. С другой стороны, сама эволюция народных верований и религиозного мировоззрения шла по линии формирования монотеизма.

Заключение

Итак, башкирский народ данного периода являлся кочевым. В XIII веке, при хане Узбеке, ими был принят ислам, как государственная религия. Но, в то же время оставались и пережитки язычества. Основным типом жилища была войлочная юрта. Также, строились и срубные дома, дома из глины. В соответствии с укладом хозяйства основу пищевого рациона большей части башкир составляли мясные и молочные продукты. Складывалась и земледельческая кухня. Единая по своей системе тюркоязычная литература Урало - Поволжья пока еще не дифференцировалась на самостоятельные национальные литературы. В ней преобладали черты абстрактного традиционализма восточных литератур, общие мотивы и сюжеты. Национальные литературы в Урало – Поволжье – явления более позднего времени.

Список использованной литературы:

1. Валеев Д.Ж. История башкирской философской и общественно-политической мысли. – Уфа, 2001.

2. Иванов В.А. Откуда ты мой предок? СПб., 1994.

3. История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в./Под ред. Усманова Х.Ф. – Уфа, 1997.

4. История и культура Башкортостана/ Автор-составитель Л.З. Танатарова. Уч. пособие. – Уфа, Изд-во УГНТУ, 2001.

5. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. М., 1974.

6. Масленникова Т.А. Художественное оформление башкирского жилища. – Уфа, 1997.

7. Страницы истории культуры. Уфа, УГНТУ, 1998.

8. Хусаинов Г. Духовный мир башкирского народа. – Уфа, 2003.

9. Шитова С.Н. Традиционные поселения и жилища башкир. – М., 1984.

10. Янгузин Р.З. Хозяйство и социальная структура башкирского народа в XVIII – XIX вв. – Уфа, 1998.