Платон. (428 или 427 до н. э. - 348 или 347), древнегреческий философ. Ученик Сократа, ок. 387 основал в Афинах школу. Идеи (высшая среди них - идея блага) - вечные и неизменные умопостигаемые прообразы вещей, всего преходящего и изменчивого бытия; вещи - подобие и отражение идей. Познание есть анамнесис - воспоминание души об идеях, которые она созерцала до ее соединения с телом. Любовь к идее (Эрос) - побудительная причина духовного восхождения. Идеальное государство - иерархия трех сословий: правители-мудрецы, воины и чиновники, крестьяне и ремесленники. Платон интенсивно разрабатывал диалектику и наметил развитую неоплатонизмом схему основных ступеней бытия. В истории философии восприятие Платона менялось: "божественный учитель" (античность); предтеча христианского мировоззрения (средние века); философ идеальной любви и политический утопист (эпоха Возрождения). Сочинения Платона - высокохудожественные диалоги; важнейшие из них: "Апология Сократа", "Федон", "Пир", "Федр" (учение об идеях), "Государство", "Теэтет" (теория познания), "Парменид" и "Софист" (диалектика категорий), "Тимей" (натурфилософия). Основоположения онтологии Платона Принято считать, что Платон является одним из основателей идеалистического направления в мировой философии. Во многих сочинениях философа проводится мысль о том, что бытием в подлинном смысле слова можно назвать только абсолютные сущности, сохраняющие своё бытие безотносительно пространства и времени. Такие абсолютные сущности называются в сочинениях Платона идеями, или эйдосами. В диалоге Платона «Тимей» главный рассказчик приходит к положению, согласно которому решение онтологического вопроса всецело зависит от того, как мы решаем вопросы теории познания. Если мы соглашаемся с тем, что истинное познание касается только вечного и неизменного бытия, а касательно изменяющегося и временного не может быть истинного знания, но только лишь мнение, то следует признать автономное существование идей. В диалоге «Тимей» Платон вкладывает в уста рассказчику следующие выводы из признания неподвижного бытия истинным объектом познания. Следует признать наличие трех родов сущего — вечных идей, изменяющихся конкретных вещей и пространства, в котором существуют вещи: «Во-первых, есть тождественная идея, нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя — ощутимое, рождённое, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением. В-третьих, есть ещё один род, а именно пространство: оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему роду, но само воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почти невозможно». Среди исследователей существуют противоречивые суждения насчёт того статуса, который Платон приписывает идеям. Очевидно, что под идеями Платон понимает не просто понятие о вещи, но причину и цель её существования. В диалоге «Парменид» Платон критикует кардинальное противопоставление «мира идей» и «мира вещей». В этом диалоге персонаж, призванный изображать исторически существовавшего философа Парменида берётся доказать нелепость утверждения о том, что идеи существуют отдельно от вещей. Во многих моментах проводимая Платоном критика дуализма вещей и идей повторяется в более поздних сочинениях Аристотеля. Итог «Парменида» свидетельствует о том, что вопрос о существовании идеи есть вопрос о существовании единого вообще. Если единое существует, оно не может оставаться единым в строгом смысле этого слова. В диалоге «Государства» даётся концепция об идее блага как высшем объекте познания. Само слово «благо» означает не просто нечто, оцениваемое этически положительно, но и онтологическое совершенство, например добротность конкретной вещи, её полезность и высокое качество. Благо нельзя определять как удовольствие, потому что приходится признать, что бывают дурные удовольствия. Благом нельзя назвать то, что только приносит нам пользу, потому что это же самое может нанести вред другому. Благо Платона — это «благо само по себе». Платон уподобляет идею блага Солнцу. В видимом мире Солнце является необходимым условием как того, что объекты становятся доступными зрению, так и того, что человек получает способность видеть предметы. Ровно так же в сфере чистого познания идея блага становится необходимым условием как познаваемости самих идей, так и способности человека познавать идеи. Как это резюмируется Сократом в диалоге «Государство»: «что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, это ты и считай идеей блага — причиной знания и познаваемости истины». В философии Платона легко обнаружить признаки дуализма. Платон часто противопоставляет душу и тело как две разнородные сущности. Тело — разложимо и смертно, а душа — вечна. Согласно учению, изложенному в диалоге «Государство», в отличие от тела, которое можно погубить, душе ничто не может помешать существовать вечно. Если мы согласимся, что вред душе наносит порок и нечестие, то даже и в этом случае остаётся признать, что порок не приводит душу к смерти, а просто извращает её и делает её нечестивой. То, что неспособно погибнуть ни от какого зла, можно считать бессмертным: «раз что-то не гибнет ни от одного из этих зол — ни от собственного, ни от постороннего, то ясно, что это непременно должно быть чем-то вечно существующим, а раз оно вечно существует, оно бессмертно». В своём диалоге «Федр» он даёт знаменитый образ колесницы души. Рисуется следующая картина: «Уподобим душу соединенной силе крылатой парной упряжки и возничего. У богов и кони и возничие все благородны и происходят от благородных, а у остальных они смешанного происхождения. Во-первых, это наш повелитель правит упряжкой, а затем, и кони-то у него — один прекрасен, благороден и рожден от таких же коней, а другой конь — его противоположность и предки его — иные. Неизбежно, что править нами — дело тяжкое и докучное» Возница изображает здесь разум, добрый конь — волевую часть души, а дурной конь — страстную или эмоциональную часть души. В диалоге «Государство» Платон более подробно разбирает эти три составляющих психики человека. Так, он уподобляет разумную часть души — пастырю стада, волевую или яростную часть души — сопутствующим пастырю собакам, помогающим ему управляться со стадом, а неразумную, страстную часть души он называет стадом, добродетель которого — подчиняться пастырю и собакам. Таким образом, Платон выделяет три начала души: 1. Разумное начало, обращённое на познание и всецело сознательную деятельность. 2. Яростное начало, стремящееся к порядку и преодолению трудностей. Как говорит Платон, ярость и гнев отличаются от простых вожделений и даже зачастую спорят с ними: «мы замечаем, как человек, одолеваемый вожделениями вопреки способности рассуждать, бранит сам себя и гневается на этих поселившихся в нем насильников. Гнев такого человека становится союзником его разуму в этой распре, которая идет словно лишь между двумя сторонами»  Платон замечает, что яростное начало особенно заметно в человеке, «когда он считает, что с ним поступают несправедливо, он вскипает, раздражается и становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные этим муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть, разве что его смирят доводы собственного рассудка». 3. Страстное начало, выражающееся в бесчисленных вожделениях человека. В диалоге Платона «Государство» говорится, что начало, «из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений. Во многих своих произведениях Платон подробно рассматривает теорию о бессмертии души. В диалоге «Федон» Платон излагает четыре аргумента в пользу этой теории. Первое доказательство бессмертия души получило название «циклического», поскольку основано на понятии взаимной обусловленности любых противоположностей. Поскольку противоположности предполагают наличие друг друга — так, большее возможно только при наличии меньшего, а сон возможен только при наличии бодрствования, — таким образом, смерть подразумевает наличие бессмертия. Как говорит в этом диалоге Сократ: «Если бы всё, причастное жизни, умирало, а умерев, оставалось бы мёртвым и вновь не оживало, — разве не совершенно ясно, что в конце концов все стало бы мертво и жизнь бы исчезла?» Раз живое происходит из мёртвого, а умереть может только живое, то этот факт может служить аргументом в пользу перевоплощения душ. Души умерших должны оставаться в нетленном состоянии, что отличает их от природы тела и предполагает дуализм духа и тела. Второй аргумент в пользу бессмертия души основан на учении о знании как припоминании. В сознании человека наличествуют универсальные понятия, такие, как «красота сама по себе» или «справедливость сама по себе». Эти понятия указывают наабсолютные сущности, существующие вечно. Если душа знает о них, то душа человека существовала и до того, как сам человек рождается на свет. Душа не могла бы получить знание о бессмертных и вечных сущностях, если бы сама не была бессмертной и вечной. В соединении с первым аргументом доказывается и продолжение существования души и после смерти человека: «Раз наша душа существовала ранее, то, вступая в жизнь и рождаясь, она возникает неизбежно и только из смерти, из мертвого состояния. Но в таком случае она непременно должна существовать и после смерти: ведь ей предстоит родиться снова» Третий аргумент «Федона» связан уже с доказательством разнородности души и тела. В диалоге постулируется наличие двух видов сущего. К первому относится всё зримое и разложимое, ко второму — безвидное, то есть, недоступное чувствам, и неразложимое. Как очевидно, тело это то, что зримо и постоянно изменяется. Следовательно, тело — сложно по природе, и в нём нет ничего простого и неразложимого. Именно поэтому тело и смертно. А душа безвидна и влечётся к познанию вещей вечных и неизменных. Смертное тело с помощью, например, бальзамирования, способно сохраняться длительное время в нетлении, то душа, причастная божественному началу, тем более должна быть признана бессмертной. В своём диалоге Платон воспроизводит ряд контраргументов противников учения о бессмертии души. Так, если душа такова, какой её рисует Сократ в диалоге, то она подобна форме кувшина или налаженности струн лиры. Если разбить кувшин или разломать лиру, то и форма кувшина погибнет, и гармония звуков лиры исчезнет. С другой стороны — если душа и более прочна, чем тело, и способна жить вовсе без него или перевоплощаться в разные тела, то почему не предположить, что настанет момент, когда душа износится и наконец погибнет. Против первого контраргумента находятся следующие возражения — душа не просто «настроенность» тела, не его внутренняя гармония, но нечто существующее до самого тела. Возражение против второго контраргумента представляет собой самостоятельное, четвёртое доказательство бессмертия души. В нём дается более сложное учение о противоположностях. Противоположности исключают друг друга. Так, если число чётное, то оно не может быть нечётным, а если нечто справедливо, то оно не может быть несправедливым. Если дать определение души, то она есть подлинная причина существования тела. Такая причина называется Платоном эйдосом или идеей. Подобно тому, как нельзя вывести из строения тела Сократа тот факт, что ныне он находится в заключении, приговорённый к смертной казни, так и во всяком ином случае сама телесность не может считаться причиной существования человека. Всё, доступное познанию, Платон в VI книге «Государства» делит на два рода: постигаемое ощущением и познаваемое умом. Отношение между сферами ощущаемого и умопостигаемого определяет и отношение разных познавательных способностей: ощущения позволяют понимать (хоть и недостоверно) мир вещей, разум позволяют узреть истину. Ощущаемое вновь делится на два рода — сами предметы и их тени и изображения. С первым родом соотносится вера, со вторым — уподобление. Под верой имеется в виду способность обладать непосредственным опытом. Взятые вместе, эти способности составляют мнение . Мнение не есть знание в подлинном смысле этого слова, поскольку касается изменчивых предметов, а также их изображений. Сфера умопостигаемого также делится на два рода — это идеи вещей и их умопостигаемые подобия. Идеи для своего познания не нуждаются ни в каких предпосылках, представляя собой вечные и неизменные сущности, доступные одному лишь разуму. Ко второму роду относятся математические объекты. Согласно мысли Платона, математикам лишь «снится» бытие, поскольку они используют выводные понятия, нуждающиеся в системе аксиом, принимаемых бездоказательно. Способность производить такие понятия есть рассудок. Разум и рассудок вместе составляют мышление, и лишь оно способно на познание сущности. Платон вводит следующую пропорцию: как сущность относится к становлению, так мышление относится к мнению; и так же относятся познание к вере и рассуждение к уподоблению. Особую известность в теории познания имеет аллегория Платона «Миф о пещере».

7. Основное содержание и историческое значение философии Аристотеля. Рассматривая проблему бытия, Аристотель выступил с критикой философии Платона, согласно которой, окружающий мир делился на «мир вещей» и «мир чистых (бестелесных идей), и «мир вещей» в целом, как и каждая вещь в отдельности, являлся лишь материальным отображением соответствующей «чистой идеи».Ошибка Платона, по Аристотелю, в том что он оторвал «мир идей» от реального мира и рассматривал «чистые идеи» вне всякой связи с окружающей действительностью, которая имеет и свои собственные характеристики – протяженность, покой, движение и др. Аристотель дает свою трактовку данной проблемы: не существует «чистых идей», не связанных с окружающей действительностью, отображением которых являются все вещи и предметы материального мира; существуют только единичные и конкретно определенные вещи; данные вещи называются индивидуумы (в переводе – «неделимые»), то есть существует только конкретная лошадь в конкретном месте, а не «идея лошади», воплощением которой данная лошадь является, конкретный стул, находящийся в конкретном месте и имеющий свои признаки, а не «идея стула», конкретный дом, имеющий точно определенные параметры, а не «идея дома», и т.д.;  индивидуумы являются первичной сущностью, а виды и роды индивидуумов (кони вообще, дома вообще и т.д.) – вторичной. Категории Аристотеля как способ объяснения сути бытия. Поскольку бытие не есть «чистые идеи» («эйдосы») и их материальное отражение («вещи»), возникает вопрос: что такое бытие? Дать ответ на этот вопрос (что такое бытие) Аристотель пытается через высказывания о бытие, то есть через категории (в переводе с древнегреческого – высказывания). Аристотель выделяет 10 категорий, которые отвечают на поставленный вопрос (о бытии), причем одна из категорий говорит о том, что такое бытие, а 9 остальных дают его характеристики. Данными категориями являются: сущность (субстанция); количество; качество; отношение; место; время; положение; состояние; действие; страдание. Иначе говоря, по Аристотелю, бытие – это сущность (субстанция), обладающая свойствами количества, качества, места, времени, отношения, положения, состояния, действия, страдания. Человек, как правило, способен воспринимать лишь свойства бытия, но не сущность. Также согласно Аристотелю категории – это высшее отражение и обобщение окружающей действительности, без которых немыслимо само бытие. 5. Проблема материи в философии Аристотеля. Важное место в философии Аристотеля занимают проблемы материи. Что есть материя? По Аристотелю, материя – это потенция, ограниченная формой (например, медный шар – это медь, ограниченная шарообразностью, и т.д.). Касаясь данной проблемы, философ также приходит к выводам о том, что: все сущее на Земле обладает потенцией (собственно материей) и формой; изменение хотя бы одного из этих качеств (либо материи, либо формы) приводит к изменению сущности самого предмета; реальность – это последовательность перехода от материи к форме и от формы к материи; потенция (материал) есть пассивное начало, форма – активное; высшей формой всего сущего является Бог, имеющий бытие вне мира. 6. Проблема души и человека в философии Аристотеля. Носителем сознания, по Аристотелю, является душа. Философ выделяет три уровня души: растительная душа; животная душа; разумная душа. Являясь носителем сознания, душа также ведает функциями организма. Растительная душа отвечает за функции питания, роста и размножения. Этими же функциями (питание, рост, размножение) ведает и животная душа, однако благодаря ей организм дополняется функциями ощущения и желания. И только разумная (человеческая) душа, охватывая все вышеперечисленные функции, ведает еще и функциями рассуждения и мышления. Именно это выделяет человека из всего окружающего мира. Аристотель материалистически подходит к проблеме человека. Он считает, что человек: по биологической сущности является одним из видов высокоорганизованных животных; отличается от животных наличием мышления и разума; имеет врожденную склонность жить вместе с себе подобными (то есть жить в коллективе). Именно последнее качество – потребность жить в коллективе – приводит к возникновению общества – большого коллектива людей, занимающегося производством материальных благ и их распределением, проживающего на одной территории и объединенного языком, родственными и культурными связями. Регулирующим механизмом общества (защита от врагов, поддержание внутреннего порядка, содействие экономике и т.д.) является государство. 7. Классификация Аристотеля форм государства. Аристотель выделяет шесть типов государства: монархия; тирания; аристократия; крайняя олигархия; охлократия (власть толпы, крайняя демократия); полития (смесь умеренной олигархии и умеренной демократии). Подобно Платону Аристотель разделяет «дурные» формы государства (тирания, крайняя олигархия и охлократия) и «хорошие» (монархия, аристократия и полития). Наилучшей формой государства, по Аристотелю, является полития – совокупность умеренной олигархии и умеренной демократии, государство «среднего класса» (идеал Аристотеля) 8. Историческое значение философии Аристотеля в том, что он: внес существенные коррективы в ряд положений философии Платона, критикуя учение о «чистых идеях»; дал материалистическую трактовку происхождения мира и человека; выделил 10 философских категорий; дал определение бытия через категории; определил сущность материи; выделил шесть типов государства и дал понятие идеального типа – политии; внес существенный вклад в развитие логики (дал понятие дедуктивного метода – от частного к общему, обосновал систему силлогизмов – вывода из двух и более посылок заключения).

8. Особенности средневековой философии и основные этапы ее развития.Философии Средневековья присущи свои особенности. Понижение социального статуса философии, ее полная зави­симость от религии отразились и на ее содержании, круге обсу­ждавшихся ею основных проблем, ее онтологии, антропологии, гносеологии. 1)Основой, первопричиной всего сущест­вующего является Бог. Причем Бог как всемогущее существо — не только создатель мира и человека, он еще и постоянный ру­ководитель всей жизни, «провидец» жизни каждого. Таким обра­зом, с точки зрения своего учения о бытии средневековая фило­софия была философией теоцентризма. У средневековой философии была и своеобразная антропо­логия, учение о человеке. Согласно этому учению человек не только создан Богом, но и подобен ему. Однако природа чело­века двойственна. В нем есть не только душа, но и тело, не только нечто божественное, духовное, но и нечто телесное, гре­ховное. Для преодоления своей греховно­сти человеку и нужна постоян­ная, от рождения и до смерти, поддержка религии, церкви. Поскольку рационально обосновать свою онтологию и ан­тропологию средневековой философии было довольно трудно, ею была создана своеобразная теория познания, гносеология. Ее суть сводилась к тому, что истиной может быть признано не только то, что обоснованно разумом, но и то, что соответствует нашему внутреннему переживанию, желанию верить, не рассуж­дая. Основными этапами средневековой философии явля­ются патристика и схоластика. Патристика (христианское богословие II—VIII вв.). Представителями: Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген, Аврелий Ав­густин и др. Эти философы отстаивали религиозные христианские догматы против язычества и гностицизма, утверждая несовме­стимость античной мудрости с христианской верой. Основны­ми темами средневековой патристики являются проблема сущ­ности и бытия Бога, происхождения зла в мире), свобода воли человека и возможность спа­сения души. Схоластика (IX—XIV вв.). Термин обозна­чает «школьную философию», мудрость, которой обучают в монастырских школах и университетах. Схоластика развивает проблематику патристики, систематизирует и рационализиру­ет христианское мировоззрение.Схоластика подразделяется на ряд этапов:ранняя (IX—XI вв.): Эриугена, Ансельм Кентерберийский; зрелая или классическая (XII—XIII вв.): Фома Аквинский, Альберт Великий, Пьер Абеляр, Иоанн Росцелин и др;;; поздняя (XIII—XIV вв.): Иоанн Дуне Скот, Мейстер Экхарт и др. Проблемы соотношения веры и разума, единичного и об­щего, по-прежнему в качестве важнейших тем сохраняются вопросы о бытии Бога, возможности спасения души и т.п. Цен­тральную проблему зрелой схоластики составляет спор об универсалиях — общих идеях, об отношении единичного к об­щему и о реальности существования общего. В зависимости от ответа на этот вопрос в средневековой философии формируют­ся три позиции. Реализм, представители которого утверждали, что общее существует реально, в виде идеальной или реальной «вещи» и не является простым конструктом человеческого ума. Реализм поддерживался церковью, поскольку не конфликтовал с официальным вероучением и служил дополнительным обо­снованием бытия Бога. Представителями реализма были Эриу­гена, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский. Противоположная реализму позиция — номинализм. Номи­налисты утверждали, что универсалии являются простыми именами вещей, поэтому существуют только в разуме челове­ка, и не обладают самостоятельным существованием в каче­стве вещи. Номиналисты не отвечают на вопрос о первичности материи или духа, для них, как и для всех сред­невековых философов первичной остается духов­ная реальность. Номинализм получил широкое распростране­ние в поздней схоластике, его представители — Иоанн Росцелин и Уильям Оккам. Концептуализм — философская позиция, примиряющая реа­лизм и номинализм, согласно которой реально существуют от­дельные вещи, а общее обретает реальность в сфере ума в виде понятий. Создателем концептуализма является Пьер Абеляр. Основными принципами средневекового философского мышления считаются геоцентризм — Бог есть центральная точ­ка мировоззрения, креационизм — вера в то, что все существу­ющее является актом божественной воли, сотворено Богом из ничего; провиденциализм — вера в божественную предопреде­ленность всего существующего; эсхатологизм — вера в конец света и действенное ожидание его. Философией Средних веков, была схоластика, которая прошла в своем развитии три этапа: 1)стадию становления (1Х-Х1 вв.) 2) период расцвета (ХII-XIII вв.) 3) эпоху упадка (XIV—XV вв.). Представители схоластики считали, что недоразумения при попытках понять положения веры возникают оттого, что мы просто не можем, как следует применить к ним разум. Противоречия получаются от неправильного его использования. Разум и вера не противоречат друг другу, не являются взаимоисключающими элементами, а поэтому их вполне можно объединить, надо только уметь это сделать. Возможен синтез веры и знания, религии и философии, следует только найти правильные пути такого соединения. Формулой схоластики было изречение философа XI века Ансельма Кентерберийского: «Верую, .чтобы понимать». В схоластике философии отводится вторичная роль, она должна служить подспорьем ре­лигиозной веры, помогать ей. в противном случае она вообще отбрасывается, теряя всякое право на существова­ние. Одной из проблем средневековой философии было решение вопроса об универсалиях. Этот термин обозначает общие понятия, то есть наиболее широкие, обобщающие боль­шой класс предметов. Так, например, универсалиями являются понятия «человек», «животное», «растение» и другие. Вопрос заключался в том, существуют ли эти общие понятия реально, сами по ce6e? Средневековые философы стали называться реали­стами, так как считали универсалии реально существующими объектами, а их позиция получила название реализма. Противоположная точка зрения стала называться номинализмом, так как ее представители полагали, что универсалии - это только имена и существуют небами по себе, но лишь в человеческом сознании в качест­ве понятий или терминов, а реально же существуют, считали они, единичные, конкретные, чувственно воспринимаемые нами предметы. Философией средневековья был реализм, но­миналистические же взгляды появились и стали распространен­ными в эпоху упадка Средних веков, в рассветных сумерках Возрождения. Философией Средних веков был реализм, но в эпоху ранней схоластики более распространенной была его крайняя форма, представляющая собой по смыслу платоновское воззрение, однако в период расцвета схоластики прочно утвердился умеренный реализм. Самым выдающимся философом периода расцвета схоластики и всего вообще средневековья был итальянский религиозный мыслитель Фома Аквинский. Итальянский схоласт создал гранди­озную религиозно-философскую систему, в которой нашли ме­сто и были осмыслены все существующие тогда реалии и которая на долгое время стала глобальным объяснением мирозда­ния для средневекового человека. Схоластика как попытка синтеза веры и разума, рели­гии и философии достигла в учениях Фомы своего апогея. В своей философской сис­теме Фома Аквинский при объяснении мироздания во многом использовал учение Аристотеля о форме и материи. Все нас ок­ружающее - это единство материи и формы. Другим представителем зрелой схоластики был испанский философ Раймунд Луллий, который, так же, как и Фома Ак­винский, полагал, что между верой и разумом, религией и фи­лософией возможно полное согласие и гармония, что все пред­меты как физического, материального мира, так и высшей, божественной, идеальной сферы можно описать или выразить в рациональных понятиях и, таким образом, объять разумом не­объятное мироздание, полностью исчерпать все существующее, получив о нем окончательное знание. В начале Средних веков были сильны сомнения в возможности применения философии к религии; зрелое сред­невековье ознаменовалось торжеством схоластики, в которой философствование стало средством укрепления веры; не удиви­тельно поэтому, что на закате рассматриваемой эпохи сначала стали звучать сомнения в совместимости философского знания и религиозной веры, которые постепенно перерастали в полное освобождение философии от роли служанки религии. Представитель поздней схоластики Ибн Рошд разработал теорию двойственной истины. Эта теория говорит о том, что у религии и философии совершенно разные предметы и методы. Так, предметом религии является Бог, а методом - вера, в то время, как предмет фило­софии — природа, а метод ее — опыт. Религия и философия занимаются абсолютно различными областями, почти ничего общего друг с другом не имеющими, и поэтому не удивительно, что у религии свои истины, а у философии — свои. Пусть философия занимается исследованием, природы и не вмешивается в религиозные положения пытаясь их обосновать и пусть религия не пытается быть знанием о мире, а тем более — наукой о нем, всегда оставаясь только верой, и не за­ставляет философию обслуживать свои нужды. За философией, таким образом, вновь при­знавалось право быть свободным и дерзновенным познанием окружающего мира. В западной философии последователями теории двойствен­ной истины были шотландский философ Иоанн Дуне Скот и английские мыслители Уильям Оккам и Роджер Бэкон. Так, например, Дунс Скот полагал, что Бог сотворил мир не в силу некой разумной, а потому и вполне постижимой необходимости, а в силу своей абсолютной сво­боды. Дунс Скот, говоря о невозможности разумного осознания божествен­ного, тем самым отделяет веру от разума, а религию — от философии и поэтому выступает хотя и в рамках схоластики, но уже — против нее, то есть мы явственно видим в учении шот­ландского философа, как последняя вступает в полосу своего кризиса и упадка, начинает разлагаться изнутри. Другой сто­ронник теории двойственной истины — англичанин Уильям Оккам говорил, что в силу принципиальной разницы самих пред­метов и методов философии и религии следует жестко разгра­ничить сферы их компетенции и рассматривать области боже­ственного и природного как совершенно автономные и изолированные друг от друга. Как видим, в учениях Дунса Скота, Уильяма Оккама и Роджера Бэкона схоластика начинает идти на убыль и посте­пенно уступать место новому мировоззрению, проявившемуся в XIV веке и вполне развернувшемуся в XV—XVI вв., в кото­ром центральное место отводилось наукам, и особенно — фи­лософии, а религия была значительно потеснена и потеряла свои прежние господствующие позиции.

9. Основные направления и характерные черты философии Возрождения.К XV веку Средние века себя исторически исчерпа­ли. Одной из главных особенностей рассматриваемой эпохи было то, что человек, в короткий срок совер­шив грандиозный научно-технический рывок, увеличил свою мощь, стал менее зависеть от условий внешнего мира, почувст­вовал себя более свободным и уверенным. А потому старая хри­стианская доктрина, по которой он вместе со всем миром — всего лишь творение Бога и целиком подчиняется ему, почти не принадлежала себе, перестала соответствовать изменившимся ис­торическим условиям. Необходимо было создать другое миро­воззрение, которое более удовлетворяло бы идейным запросам новой эпохи и в котором человек был бы более свободным и значительным существом, являлся бы не созданием потусторон­него Творца, но — частицей несотворенной, а потому вечной природы. Однако, такое мировоззрение существовало в антич­ности и вместо того, чтобы формировать новые идеи, возможно было вспомнить или возродить в духовном смысле греко-рим­скую древность. Этим и занялась философия рассматриваемой эпохи, вошедшей в историю под названием Возрождения. Основной чертой нового философского сознания был антропоцентризм — постановка человека в центр рассмот­рения, взгляд на него как на самое совершенное существо мироздания, видение главной задачи наук и искусств в изу­чении человека, в постижении его природы. - на место Бога был поставлен человек, а предста­вителей философии, искусства и науки, исповедовавших идеи антропоцентризма стали называть гуманистами. Появление антропоцентризма и гуманизма знаменова­ло собой разрыв многовековой связи человека с Богом, от­деление их друг от друга, которое на­зывается секуляризацией. Причем происходило не только отделение человеческого от бо­жественного, светского от религиозного, но и постановка человека на место Бога, а значит — потеснение или даже полное вытеснение последнего. Пер­вым способом секуляризации был пантеизм — представле­ние о тождественности природы и Бога. Весь окружающий мир и есть безличное, то есть везде и во всем находящееся бо­жество. Важно, что в таком воззрении автоматически исключа­ется акт творения: если Бог и природа — одно и то же, значит он никак не мог ее сотворить и ни в коем случае не является первичным по отношению к ней. Напротив, Бог и природа в пантеизме равны друг другу, совечны, а значит, природа, буду­чи несотворенной и неподлежащей уничтожению, наделяется статусом бесконечности. Вторым способом секуляризации был деизм — представление, по ко­торому Бог создал мир, наделил его законами и самоустра­нился. Третьим спосо­бом секуляризации является атеизм — утверждение о том, что Бога вообще нет и не может быть — нигде, никак и ни­когда. Пантеизм был еще в древности, деизм появился при­близительно в XVI веке, а атеизм — в XVII—XVIII вв. Воз­рождение проходило под идейными знаменами пантеизма, тем более, что античность, которой всячески подражали в данную эпоху, всецело была пантеистической. Поэтому деизм и ате­изм — это идейные явления более позднего времени, в период Возрождения их, скорее, всего, еще не было, однако секуляри­зация, начавшись в XIV—XV вв. продолжалась очень долго, идеи антропоцентризма не были исчерпаны за два-три столетия Ренессанса. Правильнее было бы говорить, что в это время они только зародились. Поэтому идейными наследниками Возро­ждения стал XVII век — первая ступень Нового времени и XVIII столетие — эпоха Просвещения, которая завершила ос­новные философские представления Ренессанса. Основными представителями философии эпохи Возрожде­ния являются Николай Кузанский, Джироламо Савонарола, Николай Коперник, Эразм Ротердамский, Никколо Макиа­велли, Томас Мор, Томмазо Кампанелла, Джордано Бруно, Галилео Галилей, и др. Философия Возрож­дения подготовила возникновение основных идей Нового вре­мени. Особое место в философии Возрождения занимают концепции, обращенные к проблемам государства: основанные на реалистиче­ских принципах политические теории Никколо Макиавелли (1469— 1527) и Франческа Гвиччардини (1482—1540) и социальные утопии Томаса Мора (1479—1555) и Томмазо Кампанеллы (1568-1639). Средневековую концепцию божественного предопределения Макиавелли заменяет идеей фортуны, признавая силу обстоя­тельств, которые заставляют человека считаться с необходимо­стью. Но судьба лишь наполовину властвует над человеком, он может и должен бороться с обстоятельствами. Поэтому наряду с фортуной движущей силой истории Макиавелли считает Вирту — воплощение человеческой энергии.Подлинным воплощением свободы человеческой воли явля­ется для Макиавелли политика, в которой существуют «естественные причины» и «полезные правила», позволяющие учитывать свои возможности, предвидеть ход событий и принять необходимые меры. Задачу политической науки Макиавелли ви­дит в том, чтобы, исследовав реальные качества человеческой природы, соотношение борющихся в обществе сил, интересов, стра­стей, объяснить действительное положение вещей, а не предаваться утопическим мечтам, иллюзиям и догмам. Именно Макиавелли ре­шительно разорвал узы, которые в течение столетий связывали во­просы политики с нравственностью: теоретическое рассмотрение по­литики было освобождено от абстрактного морализирования. Политический реализм Макиавелли проявляет и при анализе государственных форм. Макиавелли приходит к идее «нового государя» — абсолютного властелина. Такой правитель должен соединять в себе черты льва и лисицы: лисицы — чтобы избежать расстав­ленных капканов, льва — чтобы сокрушить противника в откры­том бою. Он должен придерживаться принципа твердой власти, в необходимых случаях проявляя жестокость. Подобные рассуждения Макиавелли создали ему печальную славу учителя тиранов и автора тезиса «цель оправдывает сред­ства», а его имя стало синонимом проповеди политического ве­роломства и насилия — «макиавеллизма».Творческое наследие Макиавелли не свободно от противоречий, но несомненная заслуга мыслителя состоит в том, что он низвел по­литику с высот заоблачного лицемерия на реальную почву, превратил ее в объект беспристрастного анализа, тем самым, возвысив ее, с од­ной стороны, до науки, с другой — до искусства возможного.

10. Научная революция XVI-XVII вв. и возникновение философии Нового времени. Сенсуализм и рационализм и представители этих течений. В процессе познания достаточно четко просматриваются две стороны - чувственное отражение и рациональное познание. Познание есть разновидность духовного производства, результатом которого выступает знание в многообразных своих формах. В процессе познания задействованы практически все способности человека, среди которых такие важнейшие, как чувства и разум, находящиеся в тесном единстве друг с другом, так и с другими человеческими способностями. По вопросу о роли, месте и соотношении чувственного и рационального в познавательном процессе в истории философии существовали две прямо противоположные точки зрения – сенсуализм и рационализм. Сенсуалисты считали, что решающая роль в процессе познания принадлежит органам чувств, а ощущения и другие формы живого созерцания признавались единственным источником и средством достижения истины. Сенсуалистами были представители как материализма (Гоббс, Локк, Фейербах и др.), так и идеализма (Беркли, Юм и др.). Рационалисты опираясь прежде всего на успехи математики, стремились доказать, что всеобщие и необходимые истины не выводимы непосредственно из данных чувственного опыта и его обобщение, а могут быть подчеркнуты только из самого мышления. Такие взгляды развивали Декарт, Лейбниц, Гегель и др. Хотя в рамках обеих названных концепций было высказано немало верных и глубоких идей, в целом они были ограничены, односторонни. Сенсуализм абсолютизировал чувственное познание, принимая (или вовсе отвергая) роль мышления. Рационализм же отрицал опытное происхождение всеобщности и необходимости как важнейших признаков достоверного знания и чрезмерно преувеличивал значение мышления – вплоть до отрыва его от реальности. Развитие философии, науки и других форм духовной деятельности людей показывает, что в действительности любое знание есть единство двух противоположных моментов, сторон – чувственного и рационального. Оно невозможно ни без одного из них. Органы чувств доставляют разуму соответствующие данные, факты. Разум их обобщает и делает определенные выводы. Без органов чувств нет работы разуму, а чувственные данные в той или иной мере всегда осмысленны, теоретически нагружены, регулируются разумом. Чувственное познание осуществляется посредством органов чувств – зрения, слуха, осязания и др., которые у человека есть «продукты всемирной истории», а не только биологической эволюции. Органы чувств – это единственные «ворота», через которые в наше сознание могут проникать сведения об окружающем нас мире. Будучи моментом чувственно-предметной деятельности (практики), живое созерцание осуществляется в трех основных взаимосвязанных формах. Это ощущения, восприятия и представления, каждая из которых есть субъективный образ объективного мира.

11. Материализм и идеализм в рационалистической философии XVII-XVIII вв. (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц). Р. Декарт: очевидность как критерий истины. "Мыслю, следовательно, существую" Декартовское сомнение призвано снести здание прежней традиционной культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы тем самым расчистить почву для постройки нового здания - культуры рациональной в самом своем существе. Антитрадиционализм - вот альфа и омега философии Декарта. Когда мы говорим о научной революции XVII века, то именно Декарт являет собой тип тех революционеров, усилиями которых и была создана наука Нового времени, но и не только она: речь шла о создании нового типа общества и нового типа человека, что вскоре и обнаружилось в сфере социально-экономической, с одной стороны, и в идеологии Просвещения - с другой. Принцип очевидности тесно связан с антитрадиционализмом Декарта. Истинное знание мы должны получить для того, чтобы руководствоваться им также и в практической жизни, в своем жизнестроительстве. То, что прежде происходило стихийно, должно отныне стать предметом сознательной и целенаправленной воли, руководствующейся принципами разума. Человек призван контролировать историю во всех ее формах, начиная от строительства городов, государственных учреждений и правовых норм и кончая наукой. Прежняя наука выглядит, по Декарту, так, как древний город с его внеплановыми постройками, среди них, впрочем, встречаются и здания удивительной красоты, но здесь неизменно кривые и узкие улочки; новая наука должна создаваться по единому плану и с помощью единого метода. Вот этот метод и создает Декарт, убежденный в том, что применение последнего сулит человечеству неведомые прежде возможности, что он сделает людей "хозяевами и господами природы". Однако неверно думать, что, критикуя традицию, сам Декарт начинает с нуля. Его собственное мышление тоже укоренено в традиции; отбрасывая одни аспекты последней, Декарт опирается на другие. Философское творчество никогда не начинается на пустом месте. Связь учения Декарта с предшествующей философией обнаруживается уже в самом его исходном пункте. Декарт убежден, что создание нового метода мышления требует прочного и незыблемого основания. Такое основание должно быть найдено в самом разуме, точнее, в его внутреннем первоисточнике - в самосознании. "Мыслю, следовательно, существую" ("Cogito ergo sum") - вот самое достоверное из всех суждений. Но, выдвигая это суждение как самое очевидное, Декарт, в сущности, идет за Августином, в полемике с античным скептицизмом указавшим на невозможность усомниться по крайней мере в существовании самого сомневающегося. И это не просто случайное совпадение: тут сказывается общность в понимании онтологической значимости "внутреннего человека", которое получает свое выражение в самосознании. Не случайно категория самосознания, играющая центральную роль в новой философии, в сущности, была незнакома античности: значимость сознания - продукт христианской цивилизации. И действительно, чтобы суждение "Мыслю, следовательно, существую" приобрело значение исходного положения философии, необходимы, по крайней мере, два допущения. Во-первых, восходящее к античности (прежде всего к платонизму) убеждение в онтологическом (в плане бытия) превосходстве умопостигаемого мира над чувственным, ибо сомнению у Декарта подвергается прежде всего мир чувственный, включая небо, землю и даже наше собственное тело. Во-вторых, чуждое в такой мере античности и рожденное христианством сознание высокой ценности "внутреннего человека", человеческой личности, отлившееся позднее в категорию "Я". Однако есть и серьезное различие между картезианской и августинианской трактовкой самосознания. Декарт исходит из самосознания как некоторой чисто субъективной достоверности, рассматривая при этом субъект гносеологически, то есть как то, что противостоит объекту. Расщепление всей действительности на субъект и объект - вот то принципиальное новое, что в таком аспекте не знала ни античная, ни средневековая философия. Противопоставление субъекта объекту характерно не только для рационализма, но и для эмпиризма XVII века. Благодаря этому противопоставлению гносеология, то есть учение о знании, выдвигается на первый план в XVII веке, хотя, как мы отмечали, связь со старой онтологией не была полностью утрачена. С противопоставлением субъекта объекту связаны у Декарта поиски достоверности знания в самом субъекте, в его самосознании. И тут мы видим еще один пункт, отличающий Декарта от Августина. Французский мыслитель считает самосознание ("Мыслю, следовательно, существую") той точкой, отправляясь от которой и основываясь на которой можно воздвигнуть все остальное знание. "Я мыслю", таким образом, есть как бы та абсолютно достоверная аксиома, из которой должно вырасти все здание науки, подобно тому как из небольшого числа аксиом и постулатов выводятся все положения евклидовой геометрии. Аналогия с геометрией здесь вовсе не случайна. Для рационализма XVII века, включая Р. Декарта, Н. Мальбранша, Б. Спинозу, Г. Лейбница, математика является образцом строгого и точного знания, которому должна подражать и философия, если она хочет быть наукой. А что философия должна быть наукой, и притом самой достоверной из наук, в этом у большинства философов той эпохи не было сомнения. Что касается Декарта, то он сам был выдающимся математиком, создателем аналитической геометрии. И не случайно именно Декарту принадлежит идея создания единого научного метода, который у него носит название "универсальной математики" и с помощью которого Декарт считает возможным построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство над природой. А что именно господство над природой является конечной целью научного познания, в этом Декарт вполне согласен с Бэконом. Метод, как его понимает Декарт, должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайности, от таких субъективных факторов, как наблюдательность или острый ум, с одной стороны, удача и счастливое стечение обстоятельств - с другой. Образно говоря, метод превращает научное познание из кустарного промысла в промышленность, из спорадического и случайного обнаружения истин - в систематическое и планомерное их производство. Метод позволяет науке ориентироваться не на отдельные открытия, а идти, так сказать, "сплошным фронтом", не оставляя лакун или пропущенных звеньев. Научное знание, как его предвидит Декарт, - это не отдельные открытия, соединяемые постепенно в некоторую общую картину природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже не представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины. Процесс познания превращается в своего рода поточную линию, а в последней, как известно, главное - непрерывность. Вот почему непрерывность - один из важнейших принципов метода Декарта. Согласно Декарту, математика должна стать главным средством познания природы, ибо само понятие природы Декарт существенно преобразовал, оставив в нем только те свойства, которые составляют предмет математики: протяжение (величину), фигуру и движение. Чтобы понять, каким образом Декарт дал новую трактовку природы, рассмотрим особенности его метафизики. Метафизика Р. Декарта: субстанции и их атрибуты. Учение о врожденных идеях. Центральным понятием рационалистической метафизики является понятие субстанции, корни которого лежат в античной онтологии. Декарт определяет субстанцию как вещь (под "вещью" в этот период понимали не эмпирически данный предмет, не физическую вещь, а всякое сущее вообще), которая не нуждается для своего существования ни в чем, кроме самой себя. Если строго исходить из этого определения, то субстанцией, по Декарту, является только Бог, а к сотворенному миру это понятие можно применить лишь условно, с целью отличить среди сотворенных вещей те, которые для своего существования нуждаются "лишь в обычном содействии Бога"., от тех, которые для этого нуждаются в содействии других творений, а потому носят название качеств и атрибутов, а не субстанций. Сотворенный мир Декарт делит на два рода субстанций - духовные и материальные. Главное определение духовной субстанции - ее неделимость, важнейший признак материальной - делимость до бесконечности. Здесь Декарт, как нетрудно увидеть, воспроизводит античное понимание духовного и материального начал, понимание, которое в основном унаследовало и средневековье. Таким образом, основные атрибуты субстанций - это мышление и протяжение, остальные их атрибуты производны от этих первых: воображение, чувство, желание - модусы мышления; фигура, положение, движение - модусы протяжения. Нематериальная субстанция имеет в себе, согласно Декарту, идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте, а потому в XVII веке их называли врожденными. В учении о врожденных идеях по-новому было развито платоновское положение об истинном знании как припоминании того, что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей. К врожденным Декарт относил идею Бога как существа всесовершенного, затем - идеи чисел и фигур, а также некоторые общие понятия, как, например, известную аксиому: "Если к равным величинам прибавить равные, то получаемые при этом итоги будут равны между собой", или положение "Из ничего ничего не происходит". Эти идеи и истины рассматриваются Декартом как воплощение естественного света разума. С XVII века начинается длительная полемика вокруг вопроса о способе существования, о характере и источниках врожденных идей. Врожденные идеи рассматривались рационалистами в качестве условия возможности всеобщего и необходимого знания, то есть науки и научной философии. Что же касается материальной субстанции, главным атрибутом которой является протяжение, то ее Декарт отождествляет с природой, а потому с полным основанием заявляет, что все в природе подчиняется чисто механическим законам, которые могут быть открыты с помощью математической науки - механики. Из природы Декарт, так же как и Галилей, полностью изгоняет понятие цели, на котором основывалась аристотелевская физика, а также космология, и соответственно понятия души и жизни, центральные в натурфилософии эпохи Возрождения. Именно в XVII веке формируется та механистическая картина мира, которая составляла основу естествознания и философии вплоть до начала XIX века. Дуализм субстанций позволяет, таким образом, Декарту создать материалистическую физику как учение о протяженной субстанции и идеалистическую психологию как учение о субстанции мыслящей. Связующим звеном между ними оказывается у Декарта Бог, который вносит в природу движение и обеспечивает постоянство всех ее законов. Декарт оказался одним из творцов классической механики. Отождествив природу с протяжением, он создал теоретический фундамент для тех идеализаций, которыми пользовался Галилей, не сумевший еще объяснить, на каком основании мы можем применять математику для изучения природных явлений. До Декарта никто не отважился отождествить природу с протяжением, то есть с чистым количеством. Не случайно именно Декартом в наиболее чистом виде было создано представление о природе как о гигантской механической системе, приводимой в движение божественным "толчком". Таким образом, метод Декарта оказался органически связанным с его метафизикой. Б. Спиноза: учение о субстанции. Слабым пунктом учения Декарта был неопределенный статус субстанций: с одной стороны, подлинным бытием обладала только бесконечная субстанция - Бог, а конечные, то есть сотворенные, субстанции находились в зависимости от бесконечной. Это затруднение попытался преодолеть нидерландский философ Бенедикт Спиноза (1632-1677), испытавший на себе сильное влияние Декарта, но не принявший его дуализма и создавший монистическое учение о единой субстанции, которую он назвал Богом или природой. Спиноза не принимает субстанциальности единичных вещей и в этом смысле противостоит традиции номинализма и эмпиризма. Его учение - пример крайнего реализма (в средневековом его понимании), переходящего в пантеизм. Спиноза определяет субстанцию как причину самой себя (causa sui), то есть как то, что существует через само себя и познается из самого себя. Именуя субстанцию Богом или природой, Спиноза тем самым подчеркивает, что это не Бог теистических религий, он не есть личность, наделенная сознанием, могуществом и волей, не есть Творец природных вещей. Бог Спинозы - бесконечная безличная сущность, главным определением которой является существование, бытие в качестве начала и причины всего сущего. Представление о слиянии Бога и природы, которое лежит в основе учения Спинозы, называется пантеизмом; Спиноза продолжает ту традицию, которая была намечена у Николая Кузанского и развернута у Бруно. Мышление и протяжение, согласно Спинозе, суть атрибуты субстанции, а единичные вещи - как мыслящие существа, так и протяженные предметы - это модусы (видоизменения) субстанции. Уже у Декарта было развито учение о своего рода параллелизме материальной и духовной субстанций. Согласно Декарту, каждому состоянию и изменению в материальной субстанции (например, в человеческом теле) соответствует изменение в субстанции духовной (в человеческих чувствах, желаниях, мыслях). Сами субстанции, по Декарту, не могут непосредственно влиять друг на друга, но их действия строго скорректированы благодаря Богу, наподобие того, как два (или несколько) часовых механизма могут показывать одно и то же время, будучи заведены мастером, который синхронизировал их часовые стрелки. Аналогичное рассуждение мы находим у Спинозы: все явления в физическом мире, будучи модусами атрибута протяжения, развиваются в той же последовательности, как и все модусы в сфере мышления. Поэтому порядок и связь идей, по словам Спинозы, соответствует порядку и связи вещей, причем и те и другие суть только следствия божественной сущности. Отсюда вытекает спинозовское определение души как идеи человеческого тела. Весь мировой процесс, таким образом, совершается в силу абсолютной необходимости, и человеческая воля ничего не в состоянии здесь изменить. Спиноза вообще не признает такой способности, как воля: единичная человеческая душа не есть нечто самостоятельное, она не есть субстанция, дух человека - это не что иное, как модус мышления, а потому, согласно Спинозе, "воля и разум - одно и то же". Человек может только постигнуть ход мирового процесса, чтобы сообразовать с ним свою жизнь и свои желания, полагает Спиноза. В этом сказалась известная близость его миросозерцания учению стоиков. "Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать" - вот максима спинозовской этики. Г. Лейбниц: учение о множественности субстанций. Учению Спинозы о единой субстанции, модусами которой являются все единичные вещи и существа, немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716) противопоставил учение о множественности субстанций. Тем самым Лейбниц попытался провести в рационалистической метафизике XVII века восходящее к Аристотелю номиналистическое представление о реальности единичного. Плюрализм субстанций Лейбниц сознательно противопоставил пантеистическому монизму Спинозы. Самостоятельно существующие субстанции получили у Лейбница название монад. (Напомним, что "монада" в переводе с греческого означает "единое", или "единица"). Мы уже знаем, что сущность (субстанция) еще начиная с античности мыслилась как нечто единое, неделимое. Согласно Лейбницу, монада проста, то есть не состоит из частей, а потому неделима. Но это значит, что монада не может быть чем-то материально-вещественным, не может быть протяженным, ибо все материальное, будучи протяженным, делимо до бесконечности. Не протяжение, а деятельность составляет сущность каждой монады. Но в чем же состоит эта деятельность? Как поясняет Лейбниц, она представляет собой именно то, что невозможно объяснить с помощью механических причин: во-первых, представление, или восприятие, и, во-вторых, стремление. Представление идеально, а потому его нельзя вывести ни из анализа протяжения, ни путем комбинации физических атомов, ибо оно не есть продукт взаимодействия механических элементов. Остается допустить его как исходную, первичную, простую реальность, как главное свойство простых субстанций. Деятельность монад, по Лейбницу, выражается в непрерывной смене внутренних состояний, которую мы можем наблюдать, созерцая жизнь собственной души. И в самом деле, наделяя монады влечением и восприятием, Лейбниц мыслит их по аналогии с человеческой душой. Монады, говорит Лейбниц, называются душами, когда у них есть чувство, и духами, когда они обладают разумом. В неорганическом же мире они чаще именовались субстанциальными формами - средневековый термин, в который Лейбниц вкладывает новое содержание. Таким образом, все в мире оказывается живым и одушевленным, и там, где мы видим просто кусок вещества, в действительности существует целый мир живых существ - монад. Такое представление, кстати, сегодня вряд ли вызовет удивление, поскольку мы знаем, что в каждой капле воды и в самом небольшом клочке почвы кишат невидимые нам мириады микроорганизмов. Нужно сказать, что монадология Лейбница своим возникновением в немалой степени обязана именно открытию микроскопа. Один из конструкторов микроскопа А. Левенгук изучал микроскопическую анатомию глаза, нервов, зубов; ему принадлежит открытие красных кровяных телец, он же обнаружил инфузории и бактерии, которые назвал латинским словом "анималькули" - зверьки. Все это вызывало потребность в новом воззрении на природу, и ответом на эту потребность была монадология Лейбница. Учение о бессознательных представлениях. Если Лейбниц мыслит монаду по аналогии с человеческой душой, то чем же его концепция отличается от учения Декарта, тоже рассматривавшего разумную душу как неделимое начало в отличие от бесконечно делимого протяжения, или материи? Различие между ними весьма существенное. Если Декарт жестко противопоставил ум как неделимое всей остальной природе, то Лейбниц, напротив, считает, что неделимые монады составляют сущность всей природы. Такое утверждение было бы заведомо абсурдным (поскольку оно вынуждало допустить разумную, наделенную сознанием душу не только у животных, но и у растений, и даже у минералов), если бы не одно обстоятельство. В отличие от своих предшественников, Лейбниц вводит понятие так называемых бессознательных представлений. Между сознательно переживаемыми и бессознательными состояниями нет резкого перехода: Лейбниц считает, что переходы в состояниях монад постепенные. Бессознательные "малые восприятия" он уподобляет дифференциалу: лишь бесконечно большое их число, будучи суммированным, дает доступную сознанию "величину", подобно тому как слышимый нами шум морского прибоя складывается из бесчисленного множества "шумов", производимых каждой отдельной каплей, звук движения которой недоступен нашему слуху. Монады по своему рангу различаются, согласно Лейбницу, в зависимости от того, в какой мере их деятельность становится ясной и отчетливой, то есть переходит на уровень осознанной. В этом смысле монады составляют как бы единую лестницу живых существ, низшие ступеньки которой образуют минералы, затем - растения, животные, наконец, человек; на вершине лестницы Лейбниц помещает высшую монаду - Бога. Возрастание степени сознательности, или разумности, - вот критерий для определения степени развитости монады. Наиболее поразительным в учении Лейбница является тезис о замкнутости каждой из монад. Монады, пишет он, "не имеют окон", поэтому совершенно исключено воздействие монад друг на друга; каждая из них подобна самостоятельной, обособленной вселенной. В этом смысле каждая из монад Лейбница подобна субстанции Спинозы: она есть то, что существует само по себе и не зависит ни от чего другого, кроме, разумеется, Бога, сотворившего весь мир монад. И в то же время любая монада воспринимает, как бы переживает в самой себе весь космос во всем его богатстве и многообразии, только далеко не все монады обладают светом разума, чтобы отчетливо это сознавать. Даже разумные монады - человеческие души - имеют в себе больше бессознательных, чем сознательных представлений, и только божественная субстанция видит все сущее при ярком свете сознания. Синхронизируется ли как-нибудь поток состояний, сменяющих друг друга в каждой монаде, а если да, то как это возможно? Здесь Лейбниц вводит понятие так называемой предустановленной гармонии, которая сходна, в сущности, с учением Декарта о параллелизме процессов, протекающих в протяженной и мыслящей субстанции, и учением Спинозы о параллелизме атрибутов. Синхронность протекания восприятий в замкнутых монадах происходит через посредство Бога, установившего и поддерживающего гармонию внутренней жизни всего бесконечного множества монад. Как и у Спинозы, у Лейбница поэтому степень разумности, сознательности монады тождественна со степенью ее свободы; прогресс в познании определяет прогресс нравственности и служит главным источником развития человеческого общества. В этом пункте учение Лейбница - один из источников философии Просвещения, господствовавшей в Европе на протяжении XVIII века.

12. Идеалы философии Просвещения и специфика ее развития в Англии, Франции и Германии. ПРОСВЕЩЕНИЕ, идейное течение XVIII - сер. XIX вв., основанное на убеждении в решающей роли разума и науки в познании "естественного порядка", соответствующего подлинной природе человека и общества. Невежество, мракобесие, религиозный фанатизм просветители считали причинами человеческих бедствий; выступали против феодально-абсолютистского режима, за политическую свободу, гражданское равенство. Главные представители Просвещения в Англии (где оно возникло) - Дж. Локк, А. Э. Шефтсбери; во Франции (период наибольшего распространения здесь Просвещения, между 1715 и 1789, называют "веком Просвещения") - Вольтер, Ш. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, Д. Дидро; в Германии - Г. Э. Лессинг, И. Г. Гердер, Ф. Шиллер, И. В. Гете; в США - Т. Джефферсон, Б. Франклин, Т. Пейн; в России - Н. И. Новиков, А. Н. Радищев). Идеи Просвещения оказали значительное влияние на развитие общественной мысли. Вместе с тем в 19-20 вв. идеология Просвещения нередко подвергалась критике за идеализацию человеческой природы, оптимистическое толкование прогресса как неуклонного развития общества на основе совершенствования разума. В широком смысле просветителями называли выдающихся распространителей научных знаний. ПРОСВЕЩЕНИЕ, широкое культурное движение в Европе и Северной Америке конца 17-18 вв., ставившее своей целью распространение идеалов научного знания, политических свобод, общественного прогресса и разоблачение соответствующих предрассудков и суеверий. Центрами идеологии и философии Просвещения были Франция, Англия и Германия. Свое концентрированное выражение идеология Просвещения получила во Франции в период с 1715 по 1789 гг., названный веком Просвещения (siecle des lumieres). Кантовское определение Просвещения как "мужества пользоваться своим собственным умом" говорит о принципиальной установке Просвещения на наделение разума статусом высшего авторитета и связанной с этим этической ответственностью его носителей - просвещенных граждан.Основные идеи и принципы Просвещения. При всех национальных особенностях Просвещение имело несколько общих идей и принципов. Существует единый порядок природы, на познании которого основаны не только успехи наук и благополучие общества, но и морально-религиозное совершенство; верное воспроизведение законов природы позволяет построить естественную нравственность, естественную религию и естественное право. Разум, освобожденный от предрассудков, является единственным источником знания; факты суть единственный материал для разума. Рациональное знание должно освободить человечество от социального и природного рабства; общество и государство должны гармонизировать с внешней природой и натурой человека. Теоретическое познание неотделимо от практического действия, обеспечивающего прогресс как высшую цель общественного бытия. Просвещение во Франции. Национальные школы Просвещения имели свои особенности. Философия французского Просвещения отличается своей радикальной социальной и антиклерикальной направленностью. Для нее характерна блестящая литературная форма, в ряде случаев дающая литературные и публицистические шедевры (Дидро, Вольтер, Руссо). При все своем остром интересе к социальной и исторической проблематике французские просветители не создают общей философии истории, растворяя специфику исторического в природе с ее властью случайности и в произволе человеческой воли. Цвет французского Просвещения объединило издания "Энциклопедии" (1751-1780), возглавленное Дидро и Д'Аламбером. "Энциклопедия" стала своего рода эмблематически деянием просветителей, поскольку объединяла в себе функции пропаганды науки, воспитания граждан, воспевание созидательного труда, объединения авторов в "партию" просветителей, эффективного практического предприятия и "полезной" эстетики, воплощенной в великолепных гравюрах. В программных статьях ("Вступительное рассуждение", "Энциклопедия") перед "добротной" философией была поставлена задача "объять единым взглядом объекты умозрений и операции, которые можно выполнить над этими объектами" и строить заключения "исходя из фактов или общепринятых истин".Идейное наследие Просвещения. Исторической границей европейского Просвещения становятся 1780-1790-е гг. В эпоху английской промышленной революции на смену публицистам и идеологам в культуру пришли инженеры и предприниматели. Великая французская революция разрушила исторический оптимизм Просвещения. Немецкая литературно-философская революция пересмотрела статус разума. Интеллектуальное наследие Просвещение было скорее идеологией, чем философией, и поэтому оно быстро вытесняется немецкой классической философией и романтизмом, получив от них эпитет "плоского рационализма". Однако Просвещение находит союзников в лице позитивистов 2-й половины 19 века и обретает "второе дыхание" в 20 веке, воспринимаясь иногда как альтернатива и противоядие в борьбе с тоталитаризмом. В 18 веке перед идеолагами просвещения остро встала проблема объяснения специфического образа жизни человека, особенностей человеческого бытия. Для этой цели они активно стали использовать термин culture, противопоставляя слову naturale - природа. Таким образом, продолжая античную традицию, идеологи Просвещения с помощью термина "культура" выражали идею культуры, как сферы развития "человечности", "человеческой природы", "человеческого начала в человеке" в противоположность природному, стихийному, животному. В идеологии просвещения культура трактовалась как средство возвышения человека, совершенствования духовной жизни и нравственности людей, исправление пороков общества. Развитие культуры связывалось с развитием просвещения и процветания. В идеологии просвещения термин "культура" приобрел нравственно-оценочный характер. С точки зрения идеологов просвещения, культура есть воплощение "истинной человечности", "подлинно человеческого бытия". Представители эпохи просвещения: Кант - Качественно разделил 2 мира: мир природы и мир свободы. Только второй есть подлинно человеческий мир, то есть мир культуры. Как естественное существо человек не свободен. В природе, где господствуют законы зоологии и лежит источник изначального злого. Но зло может и должно быть побеждено культурой: моралью, всеобязывающей силой морального долга. Мир природы и мир свободы связывает великая сила Красоты (сила искусства). Высшее проявление культуры - это ее эстетическое проявление - вывод Канта был с восторгом принят и положен в основу общего представления о сущности и назначении культуры всем европейским романтизмом конца 18 и начала 20 века. Иоган Гердер (1744 - 1803) - немецкий философ и культуролог. Человек воспитывается только путем подражания и упражнения: преобраз переходит в отображение, лучше всего назвать этот период преданием или традицией. Что, сколько человек воспримет, как и что усвоит, применит и употребит, - все это зависит только от присущих человеку сил, а в таком случае воспитание человеческого рода - это процесс и генетический, и органический; процесс генетический - благодаря передаче, традиции, процесс органический - благодаря усвоению и применению переданного. Мы можем как угодно назвать этот генезис человека во втором смысле, мы можем назвать его культурой, то есть возделыванием почвы, а можем вспомнить образ света и назвать просвещением, тогда цепь культуры и просвещения протянется до самых краев земли. В работе "О происхождении языка" говорит, что человек как существо подчинен природным закономерностям, но плохо приспособлен к ним. От гибели его спасает "смышленость", которая выражается в языке. В своей целостности мысль, общество и язык являются особой человеческой формой жизни и равнозначны для Гердера человеческой культуре. Историческое становление и развитие языка он осмысляет как бесконечный процесс развития культуры через преемственность различных культур. В самом известном труде "Идеи философии и истории человечества" - представляет развертывание истории мировой культуры под влиянием живых человеческих сил, продолжающих собой "органические силы" природы, которые в виде внешних условий также воздействую на культуру. Однако ее развитие зависит от проявления внутренних закономерностей. Например, усвоение опыта более ранних исторических форм культур. Важнейшие части культуры: язык, наука, ремесло, искусство, семья, государство, религия, взаимовлияние этих элементов есть источник культурного развития. Вольтер (1694 - 1778) - великий французский писатель и философ эпохи Просвещения, продолжатель французского классицизма. Счастлив тот..., кто умеет укреплять себя Локком, просвещать Кларком и Ньютоном, находить духовный подъем в чтении Цицерона и Боссюэта, украшает себя прелестью стихов Вергилия и Тасса. Глубокое произведение - "Кандиди, или Оптимист". Дени Дидро - выдающийся мыслитель 18 века, основатель и глава школы французского материализма в философии, создатель школы реализма в литературе и искусстве. Практически вводит новый жанр литературы - критические обзоры салонов. В них он не только описывает те или иные произведения искусства, стили и направления но и , высказывая собственное мнение, приходит к интересным эстетическим и философским открытиям. База искусства - сама природа. Главная задача искусство - служение передовым идеям эпохи, требованию времени. Использует новые выразительные средства. Руссо - родоначальник школы революционного романтизма. Отстаивал простоту и естественность языка. Роман "Новая Элоиза". Кант в ряде своих работ качественно разделил два мира: мир природы и мир свободы. Только второй из них и есть подлинно человеческий мир, т.е. мир культуры, тогда как мир природы - это жестокость и зло. Под культурой Кант понимал мораль, всеобязательную силу морального долга (категорический императив), а человека он определял как моральное (культурное) существо, умопостигаемую сущность, свободно определяющею собственную траекторию жизни, ее высший смысл и конечную цель. Как естественное существо человек не свободен - он находится целиком во власти внешних сил. Именно в природе лежит источник изначально злого. Но зло не является неизбежным, а может быть преодолено культурой. Мир природы и мир свободы (культуры) призвана соединить великая сила красоты (сила искусства). Главный его вывод: высшее проявление культуры есть ее эстетическое проявление. Этот вывод с восторгом был принят и положен в основу общего представления о сущности и назначении культуры всем европейским романтизмом конца 18 - начала 19 в., художниками и теоретиками "Бури и Натиска". Гердер в работе "О происхождении языка" (1772) пытается объяснить появление языка на основе изучения естественных законов, определяющих бытие человека. Для Гердера мысль, общество, язык в своей целостности являются особой человеческой формой жизни и равнозначны человеческой культуре. Историческое становление и развитие языка он рассматривает как бесконечный процесс развития культуры через преемственность различных культур. Гердер. "Идеи к философии истории человечества" (1784-1791) Он представляет развертывание истории мировой культуры под воздействием живых человеческих сил. На культуру воздействуют внешние условия в виде "органических сил природы". Однако ее развитие зависит от проявления внутренних закономерностей, например, от усвоения опыта более ранних исторических форм культуры. Вместе с тем, интересуясь Европой, не замыкается в пределах ее истории, широко смотрит на процессы культурных влияниях и делает следующий необходимый шаг для обретения историей культуры предметной самостоятельности. Отыскал важнейший, по его мнению, исток культурной самобытности - религию. Гердер понимал культуру весьма широко, выделяя в качестве ее важнейших частей язык, науку, ремесло, искусство, семью, государство, религию. Взаимовлияние этих элементов и является источником культурного развития. Очень важно то, что Гердер подчеркивал индивидуальный характер как отдельных феноменов культуры. так и ее различных форм, последовательно появляющихся во времени и сосуществующих в пространстве. Был одним из предшественников полицентрических концепций мировой культуры. Идеи Гердера стимулировали изучение исторических и этнических форм культуры в ее различных постасиях: сравнительное языкознание, исследование мифологии и фольклора. Кроме того, история и философия культуры Гердера явилась важным шагом на пути выделения культуры в качестве особого предмета и особой проблемы философского осмысления. "Эпоха Просвещения" - "Век разума". Эпоха просвещения по праву может быть названа "золотым веком утопии". Признаки эпохи: вера в возможность изменять человека к лучшему, стремление к торжеству добродетели и вселенского счастья, зримым воплощением "лучших миров" для людей эпохи Просвещения были сады и парки, природа - источник истины и главный учитель общества и каждого человека. Парк эпохи Просвещения создавался для возвышенной и благородной цели - создания совершенной среды для совершенного человека. Происходит расцвет театральной и музыкальной культуры. Происходит процесс вытеснения религиозных начал искусства светскими. Крупнейшим культурологическим течением был прежде всего сентиментализм. Возросшее внимание к эскизу. Многокрасочность и пестрота картин для украшения места. Комфорт и изящество в архитектуре (стиль Рококо). Во Франции и Италии во второй половине столетия достигает расцвета новый светский вид музыки - опера. В Германии, Австрии - оратория и месса (церковная культура), и концерт (в светской культуре). Творчество Баха("Волшебная флейта") и Моцарта.

13. И. Кант – родоначальник германской классической философии. (22 апреля 1724, Кёнигсберг, Пруссия — 12 февраля 1804,) — немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и Романтизма. Родился в небогатой семье ремесленника-седельщика. Мальчик был назван в честь святого Иммануила. Под попечением доктора теологии Франца Альберта Шульца, заметившего в Иммануиле одарённость, Кант окончил престижную гимназию «Фридрихс-Коллегиум», а затем поступил в Кёнигсбергский университет. Из-за смерти отца завершить учёбу ему не удаётся и, чтобы прокормить семью, Кант на 10 лет становится домашним учителем. Именно в это время, в 1747—1755 годы, он разработал и опубликовал свою космогоническую гипотезу происхождения Солнечной системы из первоначальной туманности, не утратившую актуальности до сих пор. В 1755 году Кант защищает диссертацию и получает докторскую степень, что, наконец, даёт ему право преподавать в университете. Начались сорок лет преподавательской деятельности. Во время Семилетней войны с 1758 по 1762 год Кёнигсберг находился под юрисдикцией российского правительства, что нашло отражение в деловой переписке философа. В частности, прошение на должность ординарного профессора в 1758 году он адресует императрице Елизавете Петровне. Естественнонаучные и философские изыскания Канта дополняются «политологическими» опусами: в трактате «К вечному миру» он впервые прописал культурные и философские основы будущего объединения Европы в семью просвещённых народов, утверждая, что «просвещение — это мужество пользоваться собственным разумом». С 1770 года принято вести отсчёт «критического» периода в творчестве Канта. В этом году в возрасте 46 лет он назначен профессором логики и метафизики Кёнигсбергского университета, где до 1797 года преподавал обширный цикл дисциплин — философских, математических, физических. К этому времени вызрело принципиально важное признание Канта о целях его работы: «Давно задуманный план относительно того, как нужно обработать поле чистой философии, состоял в решении трёх задач: 1) что я могу знать? (метафизика); 2) что я должен делать? (мораль); 3) на что я смею надеяться? (религия); наконец, за этим должна была последовать четвёртая задача — что такое человек? (антропология, лекции по которой я читаю в течение более чем двадцати лет)». В этот период Кантом были написаны фундаментальные философские работы, принёсшие учёному репутацию одного из выдающихся мыслителей XVIII века и оказавшие огромное влияние на дальнейшее развитие мировой философской мысли: «Критика чистого разума» (1781) — гносеология (эпистемология) «Критика практического разума» (1788) — этика Критика способности суждения» (1790) — эстетика. Будучи слаб здоровьем, Кант подчинил свою жизнь жёсткому режиму, что позволило ему пережить всех своих друзей. Его точность следования распорядку стала притчей во языцех даже среди пунктуальных немцев и вызвала к жизни немало поговорок и анекдотов. Женат он не был. Шутил, что когда он хотел иметь жену, не мог её содержать, а когда уже мог — то не хотел. Впрочем, женоненавистником также не был, охотно с ними беседовал, был приятным светским собеседником. В старости за ним ухаживала одна из сестёр. Кант был похоронен у восточного угла северной стороны Кафедрального собора Кёнигсберга в профессорском склепе, над его могилой была возведена часовня. В 1924 году, к 200-летию Канта, часовню заменили новым сооружением, в виде открытого колонного зала, разительно отличающимся по стилю от самого собора. Кант прошёл в своем философском развитии два этапа: «докритический» и «критический» (Эти термины определяются работами философа «Критика чистого разума», 1781 год; «Критика практического разума», 1788 год; «Критика способности суждения», 1790 год) I этап (до 1770 года) — Кант разрабатывал проблемы, которые были поставлены предшествующей философской мыслью. Кроме того, в этот период философ занимался естественнонаучными проблемами: разработал космогоническую гипотезу происхождения Солнечной системы из гигантской первоначальной газовой туманности («Всеобщая естественная история и теория неба», 1755 год); наметил идею генеалогической классификации животного мира, т.е. распределения различных классов животных по порядку их возможного происхождения; выдвинул идею естественного происхождения человеческих рас; изучал роль приливов и отливов на нашей планете. II этап (начинается с 1770 или с 1780-х годов) — занимается вопросами гносеологии (процессом познания), размышляет над метафизическими, то есть общефилософскими, проблемами бытия, познания, человека, нравственности, государства и права, эстетики. Теория познания. Кант отвергал догматический способ познания и считал, что вместо него нужно взять за основу метод критического философствования, сущность которого заключается в исследовании самого разума; границ, которые может достичь разумом человек; и изучении отдельных способов человеческого познания. Главным философским произведением Канта является «Критика чистого разума». Исходной проблемой для Канта является вопрос «Как возможно чистое знание?». Прежде всего это касается возможности чистой математики и чистого естествознания («чистый» означает «неэмпирический», то есть такой, к которому не примешивается ощущение). Указанный вопрос Кант формулировал в терминах различения аналитических и синтетических суждений — «Как возможны синтетические суждения априори?» Под «синтетическими» суждениями Кант понимал суждения с приращением содержания по сравнению с содержанием входящих в суждение понятий. Эти суждения Кант отличал от аналитических суждений, раскрывающих смысл самих понятий. Термин «априори» означает «вне опыта», в противоположность термину «апостериори» — «из опыта». Кант, вслед за Юмом, соглашается, что если наше познание начинается с опыта, то его связь — всеобщность и необходимость — не из него. Однако, если Юм из этого делает скептический вывод о том, что связь опыта является всего лишь привычкой, то Кант эту связь относит к необходимой априорной деятельности рассудка. Выявление этой деятельности рассудка в отношении опыта Кант называет трансцендентальным исследованием. Вот как об этом пишет сам Кант: «Я называю трансцендентальным всякое познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов, поскольку это познание должно быть возможным априори». Кант не разделял безграничной веры в силы человеческого разума, называя эту веру догматизмом. Кант, по его словам, совершил Коперниканский переворот в философии, тем, что первым указал, что для обоснования возможности знания следует признать, что не наши познавательные способности должны сообразовываться с миром, а мир должен сообразовываться с нашими способностями, чтобы вообще могло состояться познание. Иначе говоря, наше сознание не просто пассивно постигает мир как он есть на самом деле (догматизм), но, скорее, наоборот, мир сообразуется с возможностями нашего познания, а именно: рассудок является активным участником становления самого мира, данного нам в опыте. Опыт по сути есть синтез того содержания, материи, которое дается миром (вещей в себе) и той субъективной формы, в которой эта материя (ощущения) постигается сознанием. Единое синтетическое целое материи и формы Кант и называет опытом, который по необходимости становится чем-то только субъективным. Именно поэтому Кант различает мир, как он есть сам по себе (то есть вне формирующей деятельности рассудка) — вещь-в-себе, и мир, как он дан в явлении, то есть в опыте. В опыте выделяются два уровня формообразования (активности) субъекта. Во-первых, это субъективные формы чувства — пространство и время. В созерцании чувственные данные (материя) осознаются нами в формах пространства и времени, и тем самым опыт чувства становится чем-то необходимым и всеобщим. Это чувственный синтез. Во-вторых, благодаря категориям рассудка связываются данности созерцания. Это рассудочный синтез. Основой всякого синтеза является, согласно Канту, самосознание — единство апперцепции (лейбницевский термин). В «Критике» много места уделяется тому, как понятия рассудка (категории) подводятся под представления. Здесь решающую роль играет воображение и рассудочный категориальный схематизм. Кант выделяет следующие категории рассудка:

1. Категории количества

   1. Единство

   2. Множество

   3. Цельность

2. Категории качества

   1. Реальность

   2. Отрицание

   3. Ограничение

3. Категории отношения

   1. Субстанция и принадлежность

   2. Причина и следствие

   3. Взаимодействие

4. Категории модальности

   1. Возможность и невозможность

   2. Существование и несуществование

   3. Необходимость и случайность

Знание даётся путём синтеза категорий и наблюдений. Кант впервые показал, что наше знание о мире не является пассивным отображением реальности, а является результатом активной творческой деятельности рассудка. Наконец, описав эмпирическое применение рассудка (то есть применение его в опыте), Кант задается вопросом возможности чистого применения разума (рассудок, согласно Канту -- низшая ступень разума, применение которой ограничивается сферой опыта). Здесь возникает новый вопрос: «Как возможна метафизика?». В результате исследования чистого разума Кант доказывает, что разум не может иметь конститутивного значения, то есть основывать на самом себе чистое знание, которое должно было бы составить чистую метафизику, поскольку «запутывается» в паралогизмах и неразрешимых антиномиях (противоречиях, каждое из утверждений которых одинаково обосновано), но только регулятивное значение — давать систему принципов, которым должно удовлетворять всякое знание. Собственно, всякая будущая метафизика, согласно Канту, должна принимать во внимание его выводы. Об абсолютной морали и доброй воле Во введении к «Основоположению к метафизике нравов» (другой перевод: «Основы метафизики нравственности»), 1785 год, Кант сформулировал исходную аксиому своей теоретической этики: если моральный закон обязателен, то он непременно содержит в себе абсолютную необходимость. В отличие от законов природы, «по которым все происходит», в нравственности речь идет о законах, «по которым все должно происходить». Каждый человек должен знать законы морали и те случаи, в которых они реализуются. Абсолютный закон лежит в основе морального закона, а тот, в свою очередь, опирается на добрую волю. Добрая воля — чистая (безусловная) воля. Чистая добрая воля не может существовать вне разума, так как она чистая и не содержит в себе ничего эмпирического. И для того, чтобы породить эту волю, нужен разум. Категорический императив. Нравственный закон — принуждение, необходимость действовать вопреки эмпирическим воздействиям. А значит, он приобретает форму принудительного веления — императива. Гипотетические императивы (относительные или условные императивы) говорят о том, что поступки хороши для достижения определенных целей (таковы, например, советы врача человеку, заботящемуся о своем здоровье). Категорический императив предписывает поступки, которые хороши сами по себе, объективно, безотносительно к какой-либо иной цели (например, требование честности): "поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом"; "поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству"; "принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы": следует "совершать все, исходя из максимы своей воли как такой, которая могла бы также иметь предметом самое себя как волю, устанавливающую всеобщие законы". Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других. Для проверки соответствия конкретного поступка нравственному закону Кант предложил использовать мысленный эксперимент. Этическое учение Канта развито в «Критике практического разума». Этика Канта основана на принципе «как если бы». Бога и свободу невозможно доказать, но надо жить так, как если бы они были. Практический разум — это совесть, руководящая нашими поступками посредством максим (ситуативные мотивы) и императивов (общезначимые правила). Императивы -- об этом уже говорилось -- могут быть двух видов: категорические и гипотетические. Категорический императив требует соблюдения долга. Гипотетический императив требует, чтобы наши действия были полезны (целесообразны). Существуют следующие (несколько упрощённые по сравнению с кантовскими) формулировки категорического императива: «Поступай всегда так, чтобы максима (принцип) твоего поведения могла стать всеобщим законом (поступай так, как ты бы мог пожелать, чтобы поступали все)»; «Относись к человечеству в своем лице (так же, как и в лице всякого другого) всегда как к цели и никогда — только как к средству». В этическом учении человек рассматривается с двух точек зрения: человек как явление; человек как вещь в себе. Поведение первого детерминировано исключительно внешними факторами и подчиняется гипотетическому императиву. Поведение второго должно подчиняться категорическому императиву, высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться и практическими интересами, и моральными принципами. Возникают две тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу, и так возникает «антиномия практического разума». Долг. Человек, стремящийся к добродетели, обладает волей, побуждающей его к совершению добрых дел. Это чистая, добрая воля. Она разумна, так как имеет в себе способность действовать согласно представлению о том, как должно (следует) поступать, — то есть о законе правильности. Человек проявляет свое отношение к закону через степень уважения. Уважение как чувство, свойственное человеку, целиком зависит от разума. Необходимость действия из уважения к нравственному закону и есть долг. Долг выражает нравственные соображения, пусть даже порой и противоречащие эмпирическим интересам индивида. Мнимая мораль — та, которая основана на принципах полезности, приятности, инстинкте, внешнем авторитете и различного рода чувствах. Нравственное достоинство "приписывается [Кантом] лишь тому, кто не только какие-нибудь частные и случайные интересы, но и все благополучие своей жизни безусловно подчиняет моральному долгу или требованиям совести". Нравственное учение и проблема религии. Свои ранние взгляды по данному вопросу Кант изложил в работе докритического периода «Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога» (1763 год). Бог — «абсолютно необходимая сущность». Искренне верить в Бога — значит быть добрым и вообще истинно нравственным. В философии Канта нравственное соединено с идеей божественного. Церковь, исходя из идеала веры, есть всеобщее и необходимое нравственное соединение всех людей и представляет собою царство Божие на земле. Стремление же к господству нравственного миропорядка в земной и чувственной жизни есть высшее благо. Эстетика. В эстетике Кант различает два вида эстетических идей — прекрасное и возвышенное. Эстетическое — это то, что нравится в идее, безотносительно к наличию. Прекрасное — это совершенство, связанное с формой. Возвышенное — это совершенство, связанное с безграничностью в силе (динамически возвышенное) или в пространстве (математически возвышенное). Пример динамически возвышенного — шторм. Пример математически возвышенного — горы. Гений — это человек, способный к воплощению эстетических идей.

Идея права и государства В учении о праве Кант развивал идеи французских просветителей: необходимость уничтожения всех форм личной зависимости, утверждение личной свободы и равенство перед законом. Юридические законы Кант выводил из нравственных. В учении о государстве Кант развивал идеи Жан-Жака Руссо: идею народного суверенитета (источник суверенитета, однако, у Канта -- не народ, а монарх, которого осуждать нельзя, так как он «не может поступать не по праву»). Кант рассматривал и идеи Вольтера: признавал право на свободное высказывание своего мнения, но с оговоркой: «рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, но повинуйтесь». Государство (в широком смысле) — объединение множества людей, подчинённых правовым законам. Все государства имеют три власти: законодательная (верховная) — принадлежит только объединенной воле народа; исполнительная (действует согласно закону) — принадлежит правителю; судебная (действует согласно закону) — принадлежит судье. Государственные устройства не могут быть неизменными и меняются тогда, когда перестают быть необходимыми. И лишь республика отличается прочностью (закон самостоятелен и не зависит от какого-то отдельного лица). Истинная республика — система, управляемая уполномоченными депутатами, избранными народом. В учении об отношениях между государствами Кант выступает против несправедливого состояния этих отношений, против господства в международных отношениях права сильного. Поэтому Кант за создание равноправного союза народов, который бы оказывал помощь слабым. И считал, что такой союз приближает человечество к осуществлению идеи вечного мира. О конце сущего В «Берлинском ежемесячнике» (июнь 1794 года) Кант опубликовал свою статью. Идея конца всего сущего представляется в этой статье как размышление об участи всего человечества. В статье говорится о конечной цели человеческого бытия. Три варианта конца: естественный — "соответствующий моральным целям божественной мудрости"; сверхъестественный — по непонятным для людей причинам; противоестественный — который "мы вызовем сами вследствие неправильного понимания конечной цели".

14. Основные принципы философии Гегеля и ее историческое значение. Завершением классического немецкого идеализма явилась философская система Гегеля. Ее разработке посвящены все его основные произведения: «Феноменология духа» (1807). «Наука логики» (1812—1816), «Энциклопедия философских наук» (1817). Введением к гегелевской философской системе служит его «Феноменология духа», где Гегель рассматривает последовательный ряд развития различных ступеней человеческого сознания — от низшей формы (непосредственного чувственного восприятия) до высшей ступени (абсолютного, или чистого, знания), на которой все внешние предметы оказываются полностью преодоленными и дух мыслит только собственную сущность. Итогом и выводом «Феноменологии духа» является «Логика» — первая и важнейшая часть системы Гегеля. Это область «чистой мысли», существующей до субъекта и объекта. В логике нет никакого эмпирического содержания, кроме себя самой, кроме своих форм. Логика предшествует истории и природе, она их творит. Логика делится на три части: учение о бытии, о сущности и о понятии. Бытие и сущность рассматриваются как ступени, по которым «взбирается» понятие, прежде чем оно предстанет во всей своей всеобщности и полноте. В «Логике» развитие абсолютной идеи происходит в форме абстрактных логических категорий. Отправной пункт ее — чистая абстрактная мысль о существующем вообще, о «бытии». Это бессодержательное вначале понятие «чистого бытия» стремится получить свое содержание через «нечто», которое в свою очередь есть уже «определенное бытие». Так начинается, по Гегелю, процесс становления абсолютной идеи. «Определенное бытие» на следующей ступени выступает как «нечто определенно сущее», или качество. Категория качества развивается в единстве с категорией количества. А качественное количество или количественное качество выступает как мера. В учении о бытии Гегелем обосновывается один из законов диалектики перехода количества в качество и обратно, скачкообразность процессов развития, развития как «прерыва постепенности». От бытия, понимаемого как явление, Гегель переходит к более глубоким, внутренним закономерностям — к: сущности. Основным содержанием этой части является рассмотрение Гегелем закона о взаимопроникновении противоположностей, их единстве, тождестве и борьбе. Гегель утверждает, что противоречие — это соотношение противоположностей, которые не существуют друг без друга, но которые развиваются по-разному, что ведет к обострению отношений между ними. Противоречие нуждается в разрешении, или «снятии». Гегель усматривал противоречие в соотношении основания и следствия, формы и содержания, явления и сущности, возможности и действительности, случайности и необходимости, причинности и взаимодействия. Развивая учение о противоречии, Гегель сделал вывод о внутренне необходимом, самопроизвольном движении, о «самодвижении» как источнике всякого изменения и развития. По Гегелю, познание отношения тождества и различия обнаруживает лежащее в их основе противоречие. Наличие противоречий свидетельствует о развитии явления. В учении о сущности Гегель также дает определение действительности как «единства сущности и существования». Сама же сущность — это «основание существования». С первых же параграфов учения о сущности Гегель отвергает представление о ее непознаваемости. Та необходимость, с которой совершается развитие в области бытия и сущности, осознается в понятии. Такая необходимость превращается в свободу, а «свобода — это осознанная необходимость». Таким образом, «Логика» переходит к понятию. При этом Гегель критикует формальную логику и метафизику как философский метод и разрабатывает диалектику общего, особенного и единичного. Одновременно он рассматривает понятие истины как процесса совпадения мысли с объектом. Это достигается в идее. Только идея является безусловным единством понятия и предмета. От логики Гегель переходит к философии природы. Созидательницей природы является у него идея. Именно она порождает свое «инобытие» — природу. Ступени развития природы: механизм, химизм, организм. Благодаря глубине и силе своей диалектической мысли Гегель в «Философии природы» высказал ряд ценных догадок о взаимной связи между отдельными ступенями неорганической и органической природы и закономерности всех явлений в мире. Третья ступень развития абсолютной идеи — дух. который тоже в своем развитии проходит три стадии: субъективный дух, объективный дух, абсолютный дух. Субъективный дух— это «душа», или «дух в себе», сознание, или «дух для себя», и «дух как таковой». Объективный дух образует сферу права. Он является свободным волеизъявлением, а система права есть царство реализованной свободы. В конечном счете, объективный дух находит свое выражение в нравственности и воплощается в семье, гражданском обществе и государстве. Абсолютный дух — это вечно действительная истина. Он проходит три ступени развития: искусство, религию и философию. Искусство, по Гегелю, — это непосредственная форма знания абсолютной идеи. Религия своим источником откровения имеет Бога. Философия есть высшая ступень развития абсолютного духа, полное раскрытие истины, содержащейся в искусстве и религии. В философии идея познает саму себя, она возвышается до своего «чистого принципа», соединяет конец абсолютной идеи с ее началом. Если, по Гегелю, философия — это мир, схваченный мыслью, а сам мир есть абсолютная идея, то происходит «желаемая завершенность» развития абсолютной идеи. Таким образом, абсолютная идея проживает многообразную и сложную жизнь в гегелевской философской системе. Его система — это объективный идеализм: абсолютная идея существует до природы и человека как «чистая мысль», порождает природу и общество. Система построена на основе *триады» — тезиса — антитезиса и синтеза. Эта «триада» делает гегелевскую философскую систему строгой, четкой, с одной стороны, а с другой — позволяет Гегелю показать поступательный характер развития мира, использовать энциклопедичность знаний. Его философская система вбирает в себя логику и философию природы, антропологию и психологию, философию права и этику, философию государства и гражданского общества, философию религии и эстетику, историю философии и философию истории и др. Она вбирает в себя диалектику как систему принципов законов и категорий. Однако его философская система сдерживает диалектику, ибо имеет как бы законченный характер: в его философии абсолютная идея полностью познает себя, завершив тем самым процесс познания, а в прусской монархии обретается «венец всего здания» как наиболее совершенном воплощении разума в жизни человечества. Гегелевская диалектика. Величайшая роль принадлежит Гегелю в разработке проблем диалектики. Он дал наиболее полное учение о диалектическом развитии как качественном изменении, движении от низших форм к высшим, переход старого в новое, превращение каждого явления в свою противоположность. Он подчеркнул взаимосвязь между всеми процессами в мире. Правда, Гегель разработал идеалистическую форму диалектики: он рассматривает диалектику категорий, их связи и переливы друг в друга, развитие «чистой мысли» — абсолютной идеи. Он понимает развитие как самодвижение, как саморазвитие, происходящее на основе взаимопроникновения противоположностей: поскольку явление противоречиво, оно обладает движением и развитием. У него каждое понятие находится во внутренней необходимой связи со всеми остальными: понятия и категории взаимно переходят друг в друга. Так, возможность в процессе развития превращается в действительность, количество — в качество, причина — в следствие и обратно. Он подчеркивает единство противоположных категорий — формы и содержания, сущности и явления, случайности и необходимости, причины и следствия и т.п. Он показал внутреннюю противоречивость, взаимопроникновения и переходы таких «парных категорий». Для него категории и по форме и по содержанию не нуждаются в чувственно воспринимаемом материале: они как чистые мысли и ступени развития абсолютной идеи сами по себе содержательны и поэтому составляют сущность вещей. Раскрывая диалектику категорий как чистых мыслей, будучи убежденным в тождестве бытия и мышления, Гегель считал, что излагаемая им диалектика категорий проявляется во всех явлениях мира: она всеобща, существует не только для философского сознания, ибо «то, о чем в ней идет речь, мы уже находим также и в каждом обыденном сознании и во всеобщем опыте. Все, что нас окружает, может быть рассматриваемо как образец диалектики». Гегель создал фактически непревзойденную до сих пор систему категорий диалектики. Определения категорий поражают своей точностью, лаконичностью и глубиной. Он дает такие определения, которыми мы можем воспользоваться и сегодня: «результат есть снятое противоречие», «качество есть определенно сущее», «мера — это качественное количество или количественное качество», «действительность — единство сущности и существования», «случайность — то, что не имеет причину в самом себе, а имеет в чем-то другом» и др. Категории у Гегеля плавно и органично переходят друг в друга. Он видит связь таких категорий, как сущность, содержание, общее, необходимое, закон, или таких, как явление, форма, единичное, случайное. Гегелю принадлежит открытие основных законов диалектики: закона количественно-качественных изменений, закона взаимопроникновения противоположностей и закона отрицания отрицания. Через диалектику категорий он рассматривает механизм действия основных законов диалектики. Вещь есть то. что она есть благодаря своему качеству. Теряя качество, вещь перестает быть сама собой, данной определенностью. Количество — это внешняя для бытия определенность, характеризует бытие со стороны числа. Дом, говорил Гегель, остается тем, что он есть, независимо от того, будет ли он больше или меньше, так же как и красное остается красным, будет ли оно светлее или темнее. Подчеркивая всеобщий характер закона количественно-качественных и качественно-количественных изменений, Гегель показал его своеобразные проявления в каждом отдельном случае. Другой закон — взаимопроникновение противоположностей — позволил Гегелю обосновать идею саморазвития, ибо в единстве и борьбе противоположностей он видит основной источник развития. Гегель гениально угадал в противоречиях мышления, в диалектике понятий противоречия вещей и их диалектику. Наконец, закон отрицания отрицания. В нем Гегель видел не только поступательное развитие абсолютной идеи, но и каждой отдельной вещи. По Гегелю, мысль в форме тезиса вначале полагается, а затем как антитезис противополагается самой себе и, наконец, сменяется синтезирующей высшей мыслью. Гегель рассматривает природу диалектического отрицания, суть которого состоит не в сплошном, тотальном отрицании, а в удержании положительного из отрицаемого. Гегель ввел диалектику в процесс познания. Для него истина — это процесс, а не раз и навсегда данный, абсолютно правильный ответ. Теория познания у Гегеля совпадает с историей познания: каждая из исторических ступеней познания, развития науки дает «картину абсолютного», но еще ограниченную, неполную. Каждая следующая ступень богаче и конкретней предыдущей. Она сохраняет в себе все богатство предшествующего содержания и отрицает предыдущую ступень, но так, что не теряет ничего ценного из нее, «обогащает и сгущает в себе все приобретенное». Таким образом, Гегель разрабатывает диалектику абсолютной и относительной истины. Интересен и такой момент диалектики: совпадение диалектики, логики и теории познания. По Гегелю, логика категорий — это и диалектика их, которая в свою очередь дает возможность обнаружения сущности, закона, необходимости и т.п. Перед нами настоящее пиршество диалектики! Обращение к изучению диалектики Гегеля обогащает, способствует развитию теоретического творческого мышления, содействует генерации самостоятельных идей. Противоречие между методом и системой. Триумфальное шествие гегелевской философии, начавшееся при жизни философа, не прекратилось и после его смерти. Последователи Гегеля образовали два направления: левогегельянство и правогегельянство. Первые обратили внимание на гегелевский диалектический метод и использовали его для критики христианства; вторых больше привлекала философская система объективного идеализма. Ф. Энгельс в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» показал, что левогегельянцы и правогегельянцы не уяснили до конца значения философии Гегеля, они не увидели противоречия между его философской системой и диалектическим методом. Левогегельянцы, хотя и приняли диалектику Гегеля, все же остались в плену его идеализма. Система Гегеля представляла своего рода законченную философскую систему. Уже этими своими чертами она детерминировала ограниченность диалектики. Провозглашенная Гегелем идея всеобщего и непрекращающегося развития в его системе полностью не реализовывалась, ибо, как отмечалось выше, развитие абсолютной идеи завершалось Прусским государством и гегелевской философией. Философская система Гегеля содержит мысль о начале и конце развития абсолютной идеи, что противоречит диалектической идее развития как вечного и бесконечного. К тому же, когда Гегель вел речь о материи, он подходил к ее развитию не диалектически: не видел ее развития во времени, ибо полагал, что все, что происходит в природе, есть результат материализации идеи или ее отчуждения. Гегелевский диалектический метод оказался обращенным в прошлое, так как был подчинен требованиям философской системы, которая отражала путь, уже пройденный человечеством: настоящее у Гегеля оказалось конечной ступенью развития абсолютной идеи. Эти противоречия были сняты К. Марксом и Ф. Энгельсом, когда они осуществили преодоление гегелевского объективного идеализма и разработали новую форму диалектики — материалистическую диалектику. Однако в дальнейшем произошла такая догматизация марксизма, которая, как и в гегелевской философской системе, вела к утверждению мысли о «вершине» философского знания. Но теперь уже в форме философии марксизма, которой единственно был приписан статус науки, что якобы отличает философию марксизма от всей предшествующей философской мысли. Социально-философские концепции. Социально-философские концепции Гегеля заслуживают самого пристального внимания. Многие из них сегодня звучат очень актуально, помогают через категориальный аппарат социальной философии уяснить проблемы гражданского общества, правового государства, частной собственности, сознания и самосознания личности и общества, форм общественного сознания и др. В «Философии истории» Гегель высказал ряд ценных догадок, связанных с пониманием исторической закономерности, роли великих людей в истории, поставил вопрос о смысле истории. В своем анализе общественного строя Гегель пошел дальше своих предшественников. Он подчеркивал большую роль орудий производства, экономических и социальных отношений, географической среды в развитии человечества. Историю человечества Гегель понимал не как цепь случайных событий. Она для него носила закономерный характер, в котором обнаруживается мировой разум. Правда, тут же Гегель пояснил, что люди, преследуя свои цели, в то же самое время осуществляют историческую необходимость, сами того не сознавая. Великие люди играют роль в истории постольку, поскольку они являются воплощением духа своего времени. Смысл же всей мировой истории есть, по Гегелю, прогресс в сознании свободы — прогресс, который мы должны познать в его необходимости. Гражданское общество, в его понимании, это сфера реализации частных целей и интересов отдельной личности. Гегель выделяет три основных момента гражданского общества: 1) система потребностей; 2) отправление правосудия; 3) полиция и кооперация. Для гражданского общества необходимы не только функционирование частной собственности, но и ее защита со стороны закона, суда и полиции. Одновременно основывается важность для гражданского общества гласности: публичного оглашения законов, публичного судопроизводства и суда присяжных. Гражданское общество и государство, по гегелевской концепции, соотносятся как рассудок и разум. Гражданское общество — это «внешнее государство», «государство нужды и рассудка», а подлинное государство — разумно, оно есть основание гражданского общества. Формирование гражданского общества Гегель связывает с развитием буржуазного строя, при этом философ говорит о закономерном диалектическом характере взаимосвязи социально-экономической и политической сфер гражданского общества. И хотя государство — это «шествие Бога в мире», он признает возможность плохого государства, которое лишь существует, но становится неразумным. Гегель дает различные трактовки государства: государство как идея свободы; государство как единый организм; государство как конституционная монархия; государство как «политическое государство». У Гегеля свобода, право, справедливость действительны лишь в государстве, которое соответствует «идее государства». Гегель соглашается с идеями Локка и Монтескье о разделении властей в государстве, где гарантируется публичная свобода. Вместе с тем он расходится с ними в понимании характера и назначения такого разделения властей. Гегель считает точку зрения самостоятельности властей и их взаимного ограничения ложной, поскольку при таком подходе предполагается враждебность каждой из властей к другим, их взаимные опасения и противодействия. Он считает, что соотношение этих властей должно выражать взаимосвязь целого и его членов. В господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государственному единству и состоит, по Гегелю, внутренний суверенитет государства. Гегель критикует демократическую идею народного суверенитета и обосновывает суверенитет наследственного конституционного монарха.

15. Критика религии и идеализма в антропологическом материализме Л. Фейербаха. Идеолог радикальных демократических кругов немецкой буржуазии в период подготовки и совершения революции 1848 г. в Германии, Фейербах восстановил материализм в его правах. Прежде чем стать материалистом, Фейербах прошел школу гегелевской философии. Однако он вскоре обнаружил ее ограниченность. Он возродил франко-британские материалистическое мировоззрение. Старая, идеалистическая философия, говорил Фейербах, состояла в союзе с теологией, новая философия опирается на достижение естествознания. Природа - основа всего сущего, учил Фейербах. Особенность философии Фейербаха состоит в том, что это антропологический материализм. Критикуя гегелевскую философию за пренебрежение живым человеком, за игнорирование чувств как источника познания, Фейербах за исходный пункт своего учения принимает живого человека. В этом и состоит, по мысли Фейербаха, его антропологический подход к философии. Фейербах отвергает идеалистическое учение о приоритете, первичности мышления по отношению к бытию. Он доказывает, что сознание человека является особым свойством мозга, что оно в конечном счете вторично по отношению к материи. Однако антропологизм Фейербаха имел и свою отрицательную сторону. Она состояла в том, что человек понимался им преимущественно как физиологическое, биологическое, а не как общественное существо. Между тем реальный человек не может рассматриваться вне общества, вне общественных отношений. Поэтому, как только Фейербах подходит к вопросам общественной жизни, обнаруживается идеализм в его понимании общества. В понимании же природы он был последовательным материалистом. Фейербах, признавая познаваемость мира, резко критиковал агностицизм. Исходным в процессе познания он считал ощущение, дающее человеку, по его мнению, все необходимые сведения об окружающем мире. Сильной стороной материализма Фейербаха было то, что он решительно подчеркивал связи идеализма с религией, обнаружил их гносеологические корни, выступал с резкой критикой религии. Однако Фейербах отверг учение о диалектике. В этом заключался один из крупных недостатков в его воззрениях. При всех ограниченностях, свойственных философии Фейербаха, его материализм оказал большое влияние на дальнейшее развитие философской мысли. В середине XIX века с острой критикой идеализма выступил немецкий философ Людвиг Фейербах. С точки зрения Фейербаха, идеализм есть не что иное, как рационализированная религия, а философия и религия по самому их существу, считал Фейербах, противоположны друг другу. В основе религии лежит вера в догматы, тогда как в основе философии - знание, стремление раскрыть действительную природу вещей. Поэтому первейшую задачу философии Фейербах видел в критике религии, в разоблачении тех иллюзий, которые составляют сущность религиозного сознания. Религия и близкая к ней по духу идеалистическая философия возникают, по мнению Фейербаха, из отчуждения человеческой сущности, посредством приписывания богу тех атрибутов, которые в действительности принадлежат самому человеку. Согласно Фейербаху, для освобождения от религиозных заблуждений необходимо понять, что человек - не творение бога, а часть - и притом наиболее совершенная - вечной природы. 2.1. Материализм Фейербаха существенно отличается от материализма XVIII века, поскольку, в отличие от последнего, не сводит всякую реальность к механическому движению и рассматривает природу не как механизм, а скорее как организм. Он характеризуется как антропологический, так как в центре внимания Фейербаха - не отвлеченное понятие материи, как у большинства французских материалистов, а человек как психофизическое единство, единство души и тела. Исходя из такого понимания человека, Фейербах отвергает его идеалистическую трактовку, при которой человек рассматривается,прежде всего как духовное существо. Согласно Фейербаху, тело в его целостности как раз и составляет сущность человеческого ”Я”. Духовное начало в человеке не может быть отделено от телесного, дух и тело - две стороны той реальности, которая называется организмом. Человеческая природа, таким образом, толкуется Фейербахом преимущественно биологически, и отдельный индивид для него - не исторически-духовное образование, как у Гегеля, а звено в развитии человеческого рода. Началом нового, материалистического периода в творчестве Фейербаха следует считать 1839 год. Именно в этом году он окончательно порывает с гегелевской философией и становится материалистом. Критикуя идеалистическую трактовку познания и будучи недоволен абстрактным мышлением, Фейербах апеллирует к чувственному созерцанию. Полагая, что ощущение составляет единственный источник нашего познания. Только то, что дано нам через органы чувств: зрение, слух, осязание, обоняние, - обладает, по Фейербаху, подлинной реальностью. С помощью органов чувств мы познаем как физические объекты, так и психические состояния других людей. Фейербах не признавал никакой сверхчувственной реальности и отвергал возможность чисто отвлеченного познания с помощью разума, считая последнее изобретением идеалистической спекуляцией. Знаменитая книга Фейербаха «Сущность христианства», написанная в 1841году, была уже настоящим триумфом материалистической философии. Цель этой книги философ определил как «сведение религии к антропологии». Религия как проблема проходит красной нитью через творчество Фейербаха. Он пишет, что его первой мыслью был бог, второй – разум, а третьей и последней – человек. Фейербаха интересует не идея человечества, а реальный человек, который, прежде всего – природа, тело, чувственность и потребности. То есть идеализм надлежит отвергнуть, так как упразднил конкретного человека. Теизм неприемлем, ибо не бог творит человека, а человек создает бога. Фейербах в этой работе провозгласил материализм и атеизм, признал, что природа существует независимо от сознания, что она есть основа, на которой вырос человек, что вне природы и человека нет ничего, и что созданное религией божественной существо есть лишь фантастическое отражение человеческой сущности. Такова основная идея этого произведения. Имя Фейербаха стало для того периода символом борьбы с темнотой, суеверием и деспотизмом. После «Сущности христианства» Фейербах выпускает в свет целый ряд произведений: «Основные положения философии будущего» (1843г.), «Сущность религии» (1845г.) и другие. В этих произведениях он дает стройное изложение и обоснование своих материалистических взглядов. Но труды Фейербаха, вышедшие после революции 1848-49 годов, уже не оказывали такого влияния и глубокого воздействия на читателей, как его первые материалистические сочинения. И его работа «Теогония» не оставила почти никакого значимого следа в этот период времени. В 1867-69 годах Фейербах пишет свое главное этическое произведение – «Эвдемонизм», в котором утверждает, что стремление к счастью является двигательной силой поведения людей, основой моральных отношений. «Эвдемонизм» не был, однако, опубликован при жизни Фейербаха и увидел свет лишь в 1874 году. 2.2. Антропологический принцип Фейербаха в теории познания выражается в том, что он по-новому интерпретирует само понятие ”объект”. По Фейербаху, понятие объекта первоначально формируется в опыте человеческого общения, и поэтому первый объект для всякого человека - это другой человек, ”Ты”. Именно любовь к другому человеку есть путь к признанию его объективного существования, а тем самым к признанию существования вообще внешних вещей. Из внутренней связи людей, основанной на чувстве любви, возникает альтруистическая мораль, которая, по убеждению Фейербаха, должна встать на место иллюзорной связи с богом. Любовь к богу, согласно немецкому философу, есть лишь отчужденная, ложная форма подлинной любви - любви к другим людям. Материализм Фейербаха, как и всякий материализм вообще, тесно связан с атеизмом, ибо материалистические основоположения уже содержат в себе атеистический смысл. Но эволюцию атеистических взглядов Фейербаха, как и любого материалиста, нельзя сводить только к развитию его материализма, затушевав антирелигиозный аспект его философии. Кроме того, необходимо иметь в виду, что антирелигиозные взгляды Фейербаха начала складываться еще до его прихода к материализму. У Фейербаха атеизм и материализм неразрывно связанные, взаимодополняющие и переходящие друг в друга вещи. Фейербах видел центральную тенденцию, в борьбе разума с верой, науки с религией, философии с теологией. Этой борьбой, показывает Фейербах, пронизана вся философия нового времени — Бэкона и Гоббса, Гассенди и Декарта, Лейбница и Бей-ля, Декарта и Спинозы. Фейербах отмечал стремление каждого из этих мыслителей освободить человеческий ум от религиозного влияния и их несомненный вклад в это дело. Но никто из них, по его мнению, не осво­бодился полностью от дуализма веры и разума. «Фило­софы новейшего времени признавали веру, но так, как законная жена признается в качестве уполномоченного лица мужа, когда он уже внутренне с ней разошел­ся». Фейербах требовал последовательности и бес­компромиссности в этом вопросе. Срывая с божества его таинственность, Фейербах вначале еще полагал, что человеческое мышление, как таковое, обладает самостоятельным бытием. Под влия­нием гегелевского принципа тождества субъекта и объ­екта, мышления и бытия он на место сверхчувственного бога поставил сверхчувственный разум, мышление.

16. Отличие марксистской диалектики от диалектики Гегеля. Сущность материалистического понимания истории. Диалектика есть высшее разумное движение . Поэтому диалектика также есть действительное движение. В первом понимании диалектика есть в себе деятельность самого себя в-себе-и-для-себя-сущего мышления, состоящая в познавании абсолютной сущности в движении чистых понятий.Во втором – действительное развитие.  В тождестве в силу вообщности самого развития, диалектика – в-себе-и-для-себя-сущее мышление, являющее действительное развитие. Тогда для нас диалектика в различии указанного тождества – внеположенность, относящаяся к бытию. Поэтому, по Гегелю, диалектика, например, «проявляется во всех частных областях и образованиях мира природы и духа», она объективна и вне человеческого сознания (даже материалист Ленин признал, что «диалектика не в рассудке человека, а в «идее», т.е. в объективной действительности», хотя может быть существенным диалектическим моментом обычных наук.  Диалектика действительна, в ее сферу входят глобальные и истинностные процессы (поэтому диалектическая философия актуализируется всегда и по-новому). Диалектика – объективна, сама и вне человеческого сознания. Диалектика сверхчувственна, но не абсолютна. Она не охватывает идею, Логику, сознание, Мир и дух, но соотносится с ними. Она охватывает бытие, но в нем существенны также и недиалектичные моменты и процессы и аспекты. В частности, диалектика – объективная эволюция некоторого в единстве различностей или разумное развитие. Следует отметить, что диалектика определяет развитие бытия, проявляясь в конкретном случае в том или ином (себя-) обозначении, например, как отрицание отрицания, или влиянии. Или же, то, что называется законами философии, есть либо конкретно проявленные обозначения диалектики, либо, в том числе для наук, устойчивые явления влияний диалектики в бытии (напр., закон всемирного тяготения). Диалектика имеет ряд положений – учения и практика, явно обозначенные в Новейшей философии. Корректным обычным значением термина «диалектика» является не «диалектический метод» и не теория познания (тем более, материалистическая теория познания), а непосредственно диалектическое познание в его собственном движении. Сначала понимание диалектики сводилось к диалогу, который, в переводе с греческого – беседа или разговор между людьми, движение слов, движущаяся мысль, движение мысли к пониманию познаваемого. Обычно философское осмысление термина «диалектика» связывают с Сократом; для него целью познания было понимание идеи, в первую очередь, добра, которое он понимал как красоту и истину (при этом красота, по Сократу, есть добро и истина). Сократ гениально предвосхитил утверждение о движении познания, более того, определил, что поиск истины на поле философских изысканий связан с нравственным и эстетическим идеалами.  Но первая диалектика - это диалектика Платона. До появления философии Гегеля 1) диалектика имела субъективное значение – путь познания нечто или поиск истины в представлениях, пусть всеобщих, и, понятно, что в силу различных толкований своего существа и путей реализации познания, 2) диалектика имела относительное значение. Гегель дал (точнее, все-таки, обозначил) всеобщее понимание диалектики – высшее разумное движение, которое, несомненно, может преобразоваться, например, в субъективном духе в истинное познание – в диалектическое познание, что наглядно доказано наличием философии Гегеля. Элементы диалектического познания могут быть присущи и иным системам познания и учениям, но не диалектика.Основным камнем преткновения в понимании диалектики является то, что она объективна, т.е. также реальна и вне человеческого сознания, как и материя: можно сказать, что диалектика – объективна, объективно реальная, а материя – материальна, материально реальная. Как определил В.И. Ленин, «диалектика не в рассудке человека, а в «идее», т.е. в объективной действительности». Если иметь в виду известное определение Гегеля: «Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно», то, получается, что диалектика – это, некоторым образом, объективная разумность. А это – не так уж и далеко от существа приведенного гегелевского утверждения. Но о том и другом марксисты и диалектический материализм умалчивали.Следует учитывать, что объективное само (по себе, как таковое) – вне материалистических представлений, поэтому в их рамках оно даже не было определено как таковое и вне привязанности к материи: все нематериальное считалось идеальным или идеалистическим, но еще существенно идеализованное (которые в диалектической философии относятся к бытию,объективному, сознанию или человеческому сознанию).  (Однако время и пространство в материализме признаются как основные формы бытия, т.е. как объективные формы, по материализму, хотя являются лишь чисто качественными определениями, вне-бытия категориями. Более того, согласно диалектическому материализму, сама материя есть объективная реальность. Поэтому следует понимать 1) отличие трактовок термина «объективность» в материализме и в диалектической философии и 2) то, что эквилибристика терминами – золотая жила советского диалектического материализма и современного образования.) В диалектическом материализме есть понимание того, что «Диалектика и есть теория познания (Гегеля) и марксизма», т.е. диалектика не понималась в собственном смысле, объективно, более того, признавалась единственность рационально-материалистического представления диалектики, определенного К. Марксом. В этом смысле она понималась как материалистическая теория познания, но потом, с течением времени даже эта теория была выхолощена. И каких только представлений о диалектике и о ее методах нет в современных философских науках: и искусство диалога, и учение о развитии, и учение о борьбе противоположностей, и метод «тезис-антитезис-синтез», и метод отрицания отрицания… Много чего было придумано (в т.ч. для обоснования деградирующего диалектического материализма, для диссертаций и рефератов), ибо не было понимания диалектики (см. «Диалектика в устаревающей философии»)… В философии Гегеля и в Новейшей философии отрицается единственность рационально-материалистического представления диалектики. Но и только-идеалистические представления также отрицаются. Принимается лишь истинностное представление о ней, данное Гегелем, из которого легко выводятся все разумные, из имеющихся, определения о ней.Но для понимания Гегеля необходимо различать 1) идею и сознание, которые виртуозно были смешаны К. Марксом в связи с совсем очевидными целями,2) диалектику, ее значения и положения (проявления).В Новейшей философии к пониманию диалектики применен утвержденный Гегелем подход: рассмотрение через всеобщее, особенное и единичное, один из аспектов которого приводится в настоящем Разделе (см.: «Диалектика в Новейшей философии»). Только при таком подходе ясным выступает разделение Философии на теоретическую и практическую и обозначаются пути к определению системы философии Гегеля (системы диалектической философии) и Метода.

17. Национальные черты русской философии и основные этапы ее развития. Во всех областях философии –гносеология, логика, этика, эстетика и история философии – велись исследования в России до большевистской революции. В более позднее время действительно русские философы особенно интересовались вопросами этики. Начнем с гносеологии – науки, имеющей жизненно важное значение для решения всех других философских вопросов, так как она рассматривает их характер и

пути их исследования. В русской философии широко распространен взгляд о познаваемости внешнего мира. Этот взгляд часто выражался в своей крайне форме, а именно в форме учения об интуитивном непосредственном созерцании объектов как таковых в себе. По–видимому, русской философии свойственно острое чувство реальности и чуждо стремление рассматривать содержание внешних перцепций как нечто психическое или субъективное. Русские философы отличаются такой же высокой способностью к спекулятивному мышлению, как и немецкие. Как позитивизм, так и механический материализм нашли в России широкое распространение. Однако в России, как и в других странах, без сомнения, все еще продолжает существовать тенденция к таким взглядам среди инженеров, врачей, адвокатов и других образованных людей, не сделавших философию своей профессией. Следует отметить, что эти люди всегда составляют большинство. Но лишь немногие из русских философов – профессионалов были позитивистами и материалистами. В русской философии стремление к цельному познанию и острое чувство реальности тесно сочетается с верой во все многообразие опыта как чувственного так и более утонченного, дающего возможность глубже проникнуть в строение бытия. Русские философы доверяют интеллектуальной интуиции, нравственному и эстетическому опытам, раскрывающим нам высочайшие ценности, но, прежде всего, они доверяют религиозному мистическому опыту, который

устанавливает связь человека с богом и его царством. Ряд русских мыслителей посвятил свою жизнь разработке всеобъемлющего

христианского мироздания. В этом состоит характерная черта русской философии. То что развитие русской философии нацелено на истолкование мира в духе христианства, говорит о многом: русская философия, несомненно, окажет большое влияние на судьбы всей цивилизации. В общественной жизни любое идеологическое движение развивается со своей противоположностью.

Русская философия, прежде всего, резко и безоговорочно онтологична. Русскому уму совершенно чужд всякий субъективизм, и русский человека меньше всего интересуется своим собственным узколичным и внутренним субъектом. Этот онтологизм однако (в противоположность Западу), заостряется в материи,

что характерно для него еще со времен мистической архаики. Самая идея

божества, как они развивались в русской церкви выдвигает на первый план

элементы телесности, в чем П.Флоренский находил специфику русского

православия в отличии от византийского. В дальнейшем в связи с вырождением

мистики эта «софийская» философия постепенно теряет свою религиозную

сущность. Еще в самом конце XIX века русский философ В.Соловьев указал на

«религиозный материализм», «идею святой телесности», дающей возможность

утверждать не только всемирное божество, но и максимальную энергию всего

материального и, в частности, чисто человеческой воли и действия. Поэтому

нет ничего удивительного или непонятного в словах Писарева о том, что «ни

одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко,

как современный здоровый и свежий материализм».

Второй чертой русской философии, тоже восходящей к мистической

архаике, является идея соборности. Соборность – это свободное единство

основ церкви в деле совместного понимания ими правды и совместного

отыскания ими пути к спасению, единство, основанное на единодушной любви к

Христу и божественной праведности. Так как верующие вместе любят Христа как

носителя совершенной истины и праведности, то церковь есть не только

единство многих людей, но и единство, в котором каждая личность сохраняет

свою свободу. Это возможно только в том случае, если такое единство

зиждется на бескорыстной, самоотверженной любви. Любящие Христа и его

церковь отказываются от всяческого тщеславия, личной гордости и усваивают

разумную проницательность веры, раскрывающей значение великих истин

откровения. Соборность – это есть единение Духа (по Хомякову). Человеку не

испытавшему этого единения в Духе невозможно понять и уразуметь в чем же

отличие соборности от коллективности и общинность азиатский обществ или

солидарности обществ западных.

Отсюда вытекает, что как только русская философская мысль начинала

касаться отдельной личности, то есть ставить этические вопросы, то они

сразу превращались в идеологию этого общественного подвижничества и

героизма. Проблема личности - одна из главных теоретических проблем в

истории русской философии. Всестороннее её исследование является важной

национальной особенностью философской мысли. Проблема личности

концентрирует в себе основные вопросы политической, правовой, нравственной,

религиозной, социальной и эстетической жизни и мысли. Место личности в

обществе, условия её свободы, структура личности, её творческая реализация

представляет собой целостный процесс развития идей. Тема проблемы личности

проходит в тех или иных формах через многие этапы истории русской

философской мысли. Однако наиболее интенсивно эта проблема разрабатывалась

в XIX - начале XX века в различных изданиях, которые отличались богатством

содержания.

Славянофилы утверждали, что подлинная свобода личности возможна лишь

на основе признания религии высшей ступенью духовной жизни. Отвергая,

рационализм и материализм, они отстаивали Бога в человеке. Постановка

вопроса о внутренней духовной свободе человека была несомненной заслугой

философов-славянофилов. Славянофилы выступали против личной собственности

правового государства. Они считали, что род, семья, община, социальные

связи, являются наилучшей средой для существования личности. Всем формам

внешней свободы - политической, правовой, экономической, они

противопоставляли внутреннюю свободу личности, основанную на ценностях

внутреннего мира, освящённых религией.

Чернышевский и Добролюбов в своих трудах развили идею «разумного

эгоизма». От абстрактной человеческой природы они перешли к пониманию

личности как субъекта социально-политической деятельности. Они утверждали

социальную активность, утверждали единство слова и дела. Человек

превращается в личность в процессе борьбы против сил, препятствующих

прогрессу, против рабства и пустой мечтательности. Чернышевский разработал

идею “Разумного эгоизма”. Его суть: протест против фальши и лицемерия,

против индивидуального эгоизма, против насилия над личностью, но “за”

разумное сочетание интересов личности и общества, за единство сознания и

поведения

Иначе к разработке проблемы личности подошёл Владимир Соловьев. Он

анализировал человека в масштабах глобальных, космических, его понимание

вносило гуманистический характер. Его исследования сущности добра, стыда,

единства познания, нравственности, эстетики, обогатили мировую философскую

мысль.

Проблема свободы личности, которой русские философы посвятили столько

ярких страниц, приобрела в современном мире особое значение, она становится

объектом не только политических деклараций, но и теоретических изысканий.

Одним из них является либерализм. Российский либерализм выражается

социальным строем, который многие люди представляли себе как движение

общества к гражданскому и правовому государству, где все равны перед

законом, где интересы личности выше интересов государства, где хорошие

условия труда и жизни. Глубину идеи русского либерализма демонстрирует

работа одного из ведущих представителей русской социально-философской мысли

Петра Струве. Струве считал, что главная сущность тех или иных учений - это

отношение “к двум основным проблемам культурного и государственного

развития России: проблеме свободы и власти”. Таким образом, сплетаются две

тенденции - полная свобода личности и в тоже время поиск границ этой

свободы. Классическим выражением либерального консерватизма Струве считал

творчество А.С. Пушкина, в котором Струве увидел сочетание как любви к

свободе, так и любви к власти.

Таким образом, мыслители XIX - начала XX века стремились утвердить в

российском обществе идеи просвещения и уважения к правовым нормам, уважение

к личности.

Сюда входят несколько идей. Во-первых, русские писатели испытывали

жгучую потребность очищения, чистоты перед народом, острое чувство не

только честного, справедливого, человеческого отношения к народу, но именно

внутренней чистоты перед ним, обнаженной и очищенной совести. Были

многочисленные «кающиеся дворяне» и «активные народники 70-х годов». Во-

вторых, эта жажда внутренней чистоты перед народом превращается далее в

подлинный героизм и самоотверженное подвижничество. Тема о «героическом

характере» русской литературы была давно популярна, еще задолго до

революции. У первой русской интеллигенции честным считалось вести

революционную борьбу или, по крайней мере, быть в оппозиции к

правительству, и бесчестным и подлым – уклоняться от борьбы и оппозиции.

Стремление к чистоте становилось стремлением отдать и самому жизнь свою за

дело революции. Правда, сюда не подойдут славянофилы, бывшие либералами или

даже реакционерами. Но они продолжали культивировать старые идеи

подвижничества, т.е. понимали его как духовную практику, а значит, тем

самым все же и они не расставались с общерусской идеей подвижничества

18. Философия всеединства Вл. С. Соловьева. Всеединство, по Соловьеву, есть идеальный строй мира, предполагающий воссоединенность, примиренность и гармонизированность всех эмпирических несогласованных, конфликтных элементов и стихий бытия. “Я называю истинным или положительным всеединство такое, — писал Соловьев, — в каком единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы, само оказывается таким образом пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает эти элементы, осуществляясь в них как полнота бытия”. Если “положительное всеединство” потенциально объемлет собой и человека, указывая ему цель и смысл жизни, следовательно, сущность человека не может быть редуцирована, сведена к каким-либо частным его определениям и т.п. Отсюда истинная суть человека есть живое осуществление такого всеединства, которое не только созерцает умом, но само действует в мире как вполне конкретный, но “новый духовный человек”. Осуществление “живого всеединства”, по Соловьеву, свершилось в лице Христа. Оно явилось для людей “как высшая сила, которая овладела ими, но которою они не овладели”. Соловьев уточняет: в том хаосе, которым являлся мир далекого прошлого, истиной Христа овладели “немногие” человеческие души (“избранные”, по Достоевскому). И христианская идея свободного человеческого единения, всемирного братства снизилась до “христианства домашнего”, лишь до индивидуальной жизни немногих душ человеческих. Для основного же большинства Христос как живое воплощение всеединства, гармонии идеального и материального стал далеким и непостижимым фактом. Так христианская идея стала формализмом церковной организации, безуспешно пытающейся одухотворить общество, социальные отношения, самого человека верой в “чудо, тайну, авторитет”, повторяя Достоевского, писал Соловьев. В таком “храмовом, неистинном христианстве” человек, по мысли философа, находится в еще большем духовном рабстве, нежели язычник перед силами природы. Философия идеализма (от Декарта до Гегеля), восстав против лжехристианства, освобождает, по Соловьеву, разум от химер и тем самым открывает путь христианской истине. Богочеловечество, богосовершенство искать надо не в окружающем мире, но в самом человеке, в его “свободно-разумной личности”. Благодаря “рациональной философии” к этой идее человек должен прийти “от себя, сознательно, свободно”. Французский материализм восстановил материю и развил значение материального начала в мире и человеке. С точки зрения Соловьева, тем самым материализм также послужил христианской истине о воскресении и вечной жизни тел. Разнонаправленными путями философия идеализма и материализма, “делая человека вполне человеком”, восстановила его полноту божественного всеединства. Теперь, по Соловьеву, остаются задачи практического осуществления всеединства для человечества в целом, чтобы христианство стало “всечеловеческим миром”, где исчезнут национальный эгоизм, вражда, разделение человечества на соперничающие народы. Об “истинности” христианства как осуществлении “всечеловечества”, объединяющем народы не только верой, но и “всемирным общим делом”, Соловьев, в частности, говорит во второй речи памяти Достоевского (1882). Главным окончательным условием такой Бесчеловечности является свобода, гарантом которой является Бог, совершенный человек Христос и “бесконечность души человеческой”. Мысль Соловьева об изначальной свободе воли, данной человеку, различные аспекты замысла философа о воссоединении бытия со всей очевидностью являются производными библейской мифологемы сотворения человека, Эдема. Всеединство как принцип бытийного устроения, строящегося из многоразличных элементов, связанных и сообразных так, что часть тождественна целому, по преимуществу является философской экзегетикой, рационализированным толкованием новозаветной символической характеристики цельного и совершенного устроения (“да будет Бог во всем». Так философия всеединства, предполагающая укорененность здешнего бытия в божественном, включается в русло религиозной философии как “светского богословия”. Поскольку всеединство является центральным онтологическим принципом, постольку смысл сущего и должного рассматривается Соловьевым только в тех измерениях, которые раскрывают их причастность, внутреннюю соотнесенность с божественным. Соловьев в своей онтологии идет за Иоанном Дамаскином, за православием и Платоном. Философ увлекался Кантом и проштудировал все аргументы последнего против эмпиризма, рационализма и мистики. Однако кантовский критицизм, направленный на гносеологическое исследование границ и содержания познания, Соловьев отвергает как субъективизм. Эта установка определяет у него зависимость процесса познания от предпосылок структуры бытия, зависимость гносеологии от онтологии. Поэтому концепция Соловьева (и аналогичные теории) получили название“онтологической гносеологии”. То есть акт познания является развертыванием идеи воссоединения бытия: познание рассматривается здесь именно в качестве воссоединяющей активности, работы воссоединения, в итоге которой устанавливается актуальное единство познающего и познаваемого. Но если Истина бытия задана, то все остальное при “истинном”, нормальном ходе истории может только свидетельствовать о ней. Отсюда появляется понятие смысла. “Под смыслом какого-нибудь предмета, — писал Соловьев, — разумеется его внутренняя связь со всеобщей истиной”. Смещение внимания философа с проблем анализа бытия на смысл сущего, причастного к Абсолютному, соотнесенного с Ним, кроме религиозных оснований обусловлено реакцией Соловьева против отвлеченного, исключительно теоретического знания современной ему европейской философии. Им руководило стремление укрепить личностное начало в мире, обосновать приоритет субъекта сущего. Ибо только человек как единственное сущее в этом мире может любовно содействовать раскрытию, высвобождению божественных потенций мира и тем самым — утверждать в настоящем идеал будущего. Поэтому в целом теорию Соловьева можно назвать экзистенциологией, учением о сущем. Для самого мыслителя последовательное осуществление и проведение на практике обеих вер — веры в Бога и веры в человека — сходятся в единой, полной и всецелой истине Богочеловечества. Философской архитектоникой идей Богочеловечества и Всеединства в концепции Соловьева является теургия —мистическое восхождение к Первоединому, Богу. Стремясь к универсальному синтезу науки, философии, религии, Соловьев создает возможность “цельного знания”, которое вместе с “цельным творчеством” образует “цельную жизнь”. Одним из средств к достижению этого является магия любви, эстетическое творчество как “общение с высшим миром путем внутренней творческой деятельности”. Сам акт творения, преображающий хаос, разрозненный мир в космос, есть длительный процесс мистического соединения “лучезарного небесного существа Софии” с реальной стороной, материей мира. Человек как интенция всеединой сущности в этом процессе является посредником, связующим звеном. Импульсом и реальной силой, просветляющей и перерождающей весь человеческий мир, является искусство, красота которого демиургична по отношению к природе и теургична с точки зрения окончательного состояния будущего мира. Элементы эстетической теургии в учении “ Становящегося Абсолютного”, т.е. Богочеловечества, проявляются в своеобразной эротической утопии Соловьева, в его магической концепции любви и творчества. Задача эротической магии Соловьева — преодоление в единичной человеческой телесности односторонностей мужчины и женщины, что, с его точки зрения, должно способствовать “воскрешению природы для вечной жизни” и восстановлению истинного “цельного” человека. Таким образом магия любви и эстетического откровения у Соловьева являлась теургическим механизмом, приводящим весь мир к Всеединству и Богочеловечеству, являющемуся центральной категорией историософии мыслителя. Воплощение для философа есть не единичный факт явления Богочеловека Иисуса, а постоянный процесс и общий метод спасения человечества и вместе с тем одухотворения мира. Поднимаясь к Богочеловечеству, люди вместе с собой поднимают природу, которая в конце концов обратится в светлую телесность царства очищенных духом. Но процесс этот длителен. Очищение и возрождение мира должно быть только проявлением свободы воли Запада и Востока. В 3-й речи о Достоевском (1885) Соловьев, отклоняясь от идей писателя, развивает и утверждает свои мысли. Он видит задачу христианства в примирении Запада и Востока. Симптомом “упразднения... многовекового раздора между Западом и Востоком” он считает “упразднение спора между славянофилами и западниками” в русской мысли. “Россия достаточно показала Востоку (нехристианскому — авт.) и Западу свои силы в борьбе с ними, — теперь предстоит ей показать им свою духовную силу в примирении”. Идея “ взаимной необходимости ” христианского Востока и Запада является развитием “христианской политики” Соловьева в свете очерченной им же всемирно-исторической перспективы человечества, завершающего себя в Богочеловечестве. Идея “вселенской культуры”, культуры богочеловеческой, у мыслителя приобретает теократические черты, характеристики “нового средневековья”, о необходимости наступления которого уже прямо будет писать его почитатель и продолжатель идей Н.Бердяев. Идея “собирания” христианского общества в живое “всечеловеческое” единство как “внутренняя русская задача”, идея России, “снимающей” все противоречия между Западом и Востоком, сознание неразрывности, единства исторического процесса сохранялись и проповедовались Соловьевым до конца его дней. “Сцена всеобщей истории страшно выросла за последнее время и теперь совпала с земным шаром”, — писал он незадолго до своей смерти.

19. Философские идеи представителей Русского Духовного Ренессанса. Значения «религиозно-философского ренессанса» в «русской духовной традиции» 1.1.1. Определение понятия «религиозно-философского ренессанса» и его оценки. В русской духовной традиции «религиозно-философский ренессанс» несет глубокий смысл и имеет множество значений. Однозначного определения этого явления пока не существует. Во времени им обозначают период духовного подъема, пережитого Россией в конце 19-го – начале 20-го веков. Как событие в истории русской духовной традиции он обозначает период «1910», особенно между 1905-1917. В своей исторической протяженности он включает творчество многих представителей отечественной философской мысли конца 19-го и 20-го столетий. Феномен «религиозно-философского ренессанса» обозначил «онтологический поворот», осуществленный в новоевропейской философии в начале 20-го столетия. Мы можем говорить о нескольких поколениях отечественных философов, творчество которых имеет отношение к данному периоду. К старшему поколению представителей «религиозно-философского ренессанса» мы можем отнести Федора Достоевского, В. Соловьева, Александра Введенского. Основные проблемы, поставленные в их творчестве, нашли плодотворное развитие в последующем опыте мышления отечественной духовной традиции. Своей кульминации это движение отечественной духовной традиции достигло в творчестве Николая Бердяева, Николая Лосского, С. Франка, Павла Флоренского, Густава Шпета и других не менее выдающихся представителей отечественной культуры 20-го столетия. Несомненную преемственность творческой тематики и оригинальный поиск решения проблем, поставленных предшествующим поколением мыслителей, мы обнаруживаем у таких ярких представителей отечественной интеллектуальной культуры как Георгий Флоровский, Алексей Лосев, В. Ильин. Свое завершение этот период обнаруживает в творчестве Сергея Левицкого, Николая Полторацкого, Арсения Гулыги. Таким образом, данное движение духовной жизни запечатлевает практически целое столетие (от поколения «1840» до поколения «1930») в истории отечественной духовной традиции. Столетие, наполненное сложными явлениями в ее общественной, политической и культурной жизни: от «предреволюционного томления» до «постмодернистской хандры». Поэтому мы располагаем достаточно широким спектром обращений к нему. Однако корпус критических исследований этого важнейшего момента в становлении опыта философии в русской духовной традиции несравним с тем объемом упоминаний и свидетельств о нем. Это стало причиной того, что ему уделяется недостаточное внимание в зарубежных исследованиях философско-исторического процесса [65, 6].

Многозначность этого явления, а так же отсутствие общепринятой кодификации этого события определили разнообразие, имеющихся в нашем распоряжении маркеров. Каждый из них отражает преимущества особенностей позиции авторов, т.е. мнения и оценки, которые могут послужить основанием интерпретации и понимания. Выражение «религиозно-философский ренессанс», вероятно, ввел в обиход Л. Лопатин. Во всяком случае, его речи, характеристики, воспоминания наполнены призывами и декларациями о необходимости религиозного возрождения философской мысли под знаком антикантианства (как, например, в знаменательной речи: «Настоящее и будущее философии» (1910)) [122, 95, 96]. Не менее распространены и другие маркеры: «русское Возрождение», «русский Ренессанс» – В. Ильин;«русский культурный ренессанс» – одно из наиболее частотных выражений Николая Бердяева; «религиозно-философское пробуждение» – Георгий Флоровский; общеупотребительно – «русский духовный ренессанс».

Для определения данного периода в качестве события отечественной духовной традиции решающее значение имеет обнаружение его «истоков», «канунов», «начал» и «завершенности». Большинство разделяет ту точку зрения, что его «истоки» следует искать в «парадоксах» и «разрывах» русской жизни начала второй половины 19-го столетия. В очерке «Русская философия» (1918) Алексей Лосев указал на их социальную обусловленность. Это модернизм, ставший выражением «современной эпохи». Его особенности составляют: «распадение покойной деревенской жизни», происходящее одновременно с нарастающим «отчуждением между правительством и народом» и как следствие упадок и нужда «старой православной веры» [124, 227]. Это повлекло конверсию традиционалистской формы самосознания и деконструкцию его идеологической схемы: «Православие, самодержавие, народность» (сформулирована министром просвещения при Николае I графом Сергеем Уваровым в 1832 г. [66, 43-69]), – остававшейся весь предшествующий период «формулой русской культуры» (выражение А. Гулыги). Возникает «новое апокалипсическое мироощущение». Распад традиционалистской формы самосознания в отечественной духовной традиции. Этим обозначилась принципиальная особенность ситуации мышления «кануна» «религиозно-философского ренессанса». Наиболее последовательным выражением «кануна» явилась «историческая нетовщина», или «антиисторический нигилизм» (в терминологии Г. Флоровского). Не вызывает сомнения их непосредственная связь с «европейским нигилизмом» (в терминологии М. Хайдеггера). Доминирующим способом, формирующим социальное сознание в этот период, становиться «моральный дух» (в терминологии Г. Ф. В. Гегеля) модернизма, или «моноидеистический морализм» (в терминологии Н. Лосского). Существо возникшей формы общественного сознания составляет антиисторический морализм. «Отрицали и отвергали тогда не только вот это данное и отжившее прошлое, но именно всякое «прошлое» вообще. Иначе сказать, – тогда отвергали историю» [189, 286]. Сущность этого сознания представляет «испарение истории» (в терминологии Р. Барта) из его дискурсивных форм. Это обусловило его неспособность к примирению с действительностью («простодушие» рассмотренное Гегелем в «Феноменологии Духа» [58,351-354] и ставшее камнем преткновения в первоначальной рецепции философии Гегеля на «русской почве» [207,123-132, 135, 137, 138, 141, 153, 164-165, 168]). В этом сознании потребности отринуть всякий авторитет, утилизировать эстетику оказались сублимированы в необходимость установления гармонии долга и действительности. Такое единство их обоих представляет лишь человек (впрочем, Гегель в «Феноменологии Духа» рассматривал поиск такой гармонии как неизбежный момент становления «морального духа» [58, 328-330]). Таким образом, начиная с этого времени, опыт философии определен в своем содержании был определен антропоцентризмом, поскольку понятия долга и существующего представлены через понятие «лица». С формальной стороны – необходимостью установления гармонии представления чистого долга и непосредственно данного знания. Моральное самосознание полагает ее как синтез всех сторон познавательной деятельности, осуществляемой человеком в мире. Это открывает перспективу для распространения социально-утопической идеологии. Именно она получила особенное распространение в общественной среде и интеллектуальной культуре в «канун» «религиозно-философского ренессанса» [24, 23-24, 92-107, 112-113, 164-165; 25, 26-28; 26, 128-144; 125, 241; 132, 222; 189, 285, 295, 309]. «Начало» «религиозно-философского ренессанса» связано с творчеством В. Соловьева. Высказанная им идея «свободной теософии», в определение которой входит понятие синтеза теологии, рациональной философии и положительной науки [172, 590, 738-744; 173, 175-178, 193-195, 196-215], мы можем полагать отправным моментом истории данного события [3, 6-7, 22]. Ее задачу он сформулировал следующим образом:

1) освободиться от исключительной множественности и исключительного единства;

2) «познать и осуществить на земле настоящее εν και παν» [172, 222-223].

Особенностью содержания поставленной задачи является то, что в пространстве человеческой души оказались спутаны в «само–собой–разумеющееся» (в терминологии Р. Барта) естественная и антропогенная история. Так преодолевался антиисторизм сознания морального духа «кануна» «религиозно-философского ренессанса». «Естественное», в предложенных им концептуальных решениях, имеет определенность должного и обладает.

1. непосредственным нравственным чувством или интуитивным различением добра и зла;

2. естественность добродетелей человеческой природы (чувства стыда, жалости и религиозное чувство);

3. естественность нравственного совершенства (возведение естественных добродетелей в закон);

4. естественность истины (действительность начала всякого возможного движения как «становящийся разум истины») [172, 544, 550, 830].

Антропогенную историю он представил как поливариантную схему развития. В ней мы можем выделить, по меньшей мере, три составляющих:

• «индивидуальное», или история жизненного пути развития личности (пять моментов обнаружения Эроса) [174, 201-202];

• «всеобщее», или «три коренные силы», «религиозные начала», управляющие развитием человечества («сила исключительного единства», действующая в мусульманском мире, сила исключительного многообразия, ее действие распространяется на Западный мир, и сила исключительной целостности и внутреннего единства всего существующего многообразия жизненных форм, источником которой должен послужить Русский мир) [170, 28-40];

• «безусловное», или история нравственного совершенствования «от коснеющего камня и до свободы и славы сынов…» [168, 504-522]. Единство «естественного» и антропогенного дано в принципе «всеединства». Его необходимо отличать от всеединого, также как мы различаем идею и ее определение [172, 709-710]. Значение «всеединства» в том, что оно «становиться всем, вечно стремиться быть всем» [172, 711-712]. В принципе «всеединства» «теософия» обнаруживает свою возможность [172, 589-590, 738-742]. Она представляется универсальной формой знания, которое разрешает противоречия определенности «безусловного», «индивидуального», «всеобщего», открывает путь духовному перерождению человека и человечества в соответствии с верховным, абсолютным и высшим началом всякого бытия – «свободная теургия» [172, 744]. Ее окончательная задача – это «теозис» (преображение телесности человека). Конечная причина «теозиса» – это «богочеловек», безоговорочная победа над смертью [169, 283-212]. Движущая причина представлена «софийностью», или «премудростью Божией» [169, 449-455]. Необходимость осуществления этого движения может быть объяснима понятием «катарсиса» (потребность человека в красоте) [174, 31].

Последователи В. Соловьева с конца 19-го века начинают активный поиск путей дальнейшего развития его концепции и пропаганды его идей. Их центром становятся «религиозно-философские общества», действовавших в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве в 1901-1917 годах [3, 23-41; 66, 65-66] и возрожденных в виде Петроградского Богословского института и Вольфилы в конце «1910» и начале «1920»[34; 88]. Заседания этих обществ проходили под знаком обострившихся эсхатологических и апокалиптических чаяний эпохи. Её пытаются преодолевать политическими катастрофами, провокационными жестами культурной элиты, ожесточенными противоборством мнений членов этих религиозно-философских обществ и партийных интересов. Темы террора, самоубийства, убийства, поиск нового Откровения и антропософии волнуют российское общество. «Рождается потребность в «духовной жизни», потребность строить свою душу,– свидетельствует Г. Флоровский. – И вдруг всё становится как–то очень серьёзно... сами события стали серьёзны» [189, 502]. Так в начале 20-го века в опыте философии русской духовной традиции возникает оригинальное направление мысли – русский идеализм [139]. В этом предел «духовному движению в России в начале 20-го века» (выражение Н. Бердяева). Его экстремум в том, что тогда «произошла дифференциация, область духовного была выделена и освобождена. Целостное миросозерцание... было разбито» [25, 218]. История воротилась «русским бунтом»: «1917». Возвращение истории составляет основание проблемы завершенности «религиозно-философского ренессанса». Мы можем обозначить, по меньшей мере, три момента, каждый из которых может служить решению проблемы завершенности события: возникновение русского идеализма, выразившее смену умонастроений в российском обществе; окончательная утрата традиционного целостного миропонимания, обратившееся возвращением истории в «1917»; утрата исторической целостности русской духовной традиции. Многозначность и значительность самого этого события для отечественной духовной традиции было столь велико, что мышление на протяжении 20-го столетия находилась в горизонте событий определенных им. Свое отношение к нему, как уже отмечено выше, высказало подавляющее большинство представителей отечественной духовной традиции и ее исследователей. При этом предпринимаются и вполне успешные попытки ввести в этот горизонт ситуацию мышления «постсовременной» эпохи (в терминологии А. Гулыги), или ситуацию «постмодернизма» [15; 17; 65, 10-26]. Это не позволяет нам установить «базисной оценки» (термин Р. Барта) «религиозно-философского ренессанса». Она, прежде всего, выражает то, что мы хотели бы выявить в качестве действительности, а не специфичность самого события [19, 11-13]. Нравственный пафос, которым отмечен этот период, наиболее полно выразил Г. Флоровский: «рубеж и начало, перевал сознания... Пути странно скрещивались и расходились. И всего больше противоречий... Обостряется тревога совести. Но рядом вспыхивает и подпольный бунт» [189, 452]. К его перипетиям неоднократно обращался С. Булгаков. И, данные им оценки, если и прямолинейны, но искренни, а потому вполне соответствуют тому высокому накалу страстей, который царил в русском обществе в конце 19-го и начале 20-го вв.: «Время «духовной битвы» против безбожного и материалистического миросозерцания значительных кругов тогдашней русской интеллигенции». Это эпоха противостояния «нашествию внутреннего варварства» [94, 143]; «религиозно-революционное движение», опрощенное до «революции-магии» [38, 79]. Достигнутые им рубежи неоднократно привлекали внимание многих представителей и исследователей отечественной мысли. Их политическая конфигурация привлекала внимание Н. Бердяева: «Это был разрыв с традицией «просвещения»... Это было время нового... Но был ослаблен социально-эстетический элемент, столь сильный в 19-м веке... главные книги философского творчества еще не появились. Начала искать традиций для русской философской мысли и находили их у славянофилов, у В. Соловьева, но более всего у Достоевского» [28, 141]. Как «изменение в умонастроениях русской интеллигенции в начале 20-го в.» его рассматривал Н. Лосский. Его значение он увидел в том, что образованные круги русского общества обратились к религии, метафизическому и этическому идеализму, проблемам национальной духовной культуры, освободившись от состояния «болезненного моноидеизма», порожденного моральным духом нигилизма [132, 222; 134, 349-350]. Г. Шпет указывал, что бесспорная значимость этого события в том, что оно сумело покончить с нигилизмом [206, 45]. Как проблему отношения стилизации и стиля, составляющую неотъемлемую часть морфологии всей русской культуры, определил его В. Ильин: «...натиску воинствующего бесстилья и обязательного дурного вкуса воспротивилось то движение, которое именуется русским Ренессансом конца 19-го и начала 20-го века. Оно особенно было ярким и талантливым в эпоху между двумя революциями 1905-1917 гг.» [94, 144]. По мере удаления от «1917» возрастало значение личностной и персонализированной оценки этого периода. Одновременно его рассматривали по преимуществу как религиозное событие в истории русской духовной традиции (какую роль сыграло в этом идеологическое противоборство систем остается пока среди отечественных авторов без должного внимания, замечания зарубежных авторов по данному вопросу взывают преимущественно недовольство). Определение окончанию «религиозно-философского ренессанса» одним из первых дал С. Левицкий: «Кончина Николая Онуфриевича Лосского как бы символизирует конец целой эпохи русской культуры – периода русского религиозно-философского Ренессанса, давшего России и миру целую плеяду высокоталантливых мыслителей, из которых Лосскому принадлежит, думается, первое место» [125, 406]. На историческую ценность «русского религиозного ренессанса» указал в своей монографии, завоевавшей большую популярность среди отечественных исследователей, Н. Зернов. Он установил значение данного события в истории русской культуры. Оно способствовало:

• (a) преодолению неприятия западной культурной парадигмы в русском обществе;

• (b) распространению экуменических идей;

• (c) восстановлению преемственности культуры московского и петербуржского периодов;

• (d) обогащению европейской культуры «дарами Руси» [86, 23, 43, 44, 220, 259, 326, 328].

Разнообразие оценок оставляет открытым вопрос о кодификации данного периода и о его эпистемологической насыщенности. Следует обратить внимание на особый интерес зарубежных исследований к творчеству Ф. Достоевского (его влияние на опыт мышления отечественной духовной традиции не мене важно оценить, чем влияние В. Соловьева) [66, 67; 67; 97; 118; 138; 140; 216; 218, 362]. У зарубежных авторов вызывает интерес и тот отклик, который в российской жизни нашли милленаристские настроения: вследствие «веяния «конца века» «возникло скептическое отношение к позитивистским моделям мира, к вере в прогресс» [137, 12]. Внимание исследователей вызывает изменение самосознания в отечественной интеллигенции под влиянием неокантианских идей и вполне осознанное стремление к решению практических проблем социальной этики [42; 102]. Недостаточность «базисных оценок» (термин Р. Барта) данного периода в том, что они касаются в первую очередь «социального узуса» (термин Р. Барта) опыта мышления, а не генерации норм, практик и мифологем сознания. Другой их уязвимой стороной представляется отсутствие «выработанного отношения к другой структуре» (в терминологии Ю. Кристевой), или интертекстуальной определенности содержания, выраженного событием. Это ставит задачу не искать, а генерировать на текстуальных уровнях связи, позволяющие увидеть связь «русского религиозно-философского ренессанса» с судьбою новоевропейской метафизики, определенную «европейским нигилизмом» (в терминологии М. Хайдеггера). Одним из первых и наиболее успешных попыток в этом направлении была попытка создания первой в философском опыте русской духовной традиции открытого систематического дискурса: «системы конкретного идеал-реализма», у истоков которой стоял Н. Лосский

20. Философия естественнонаучного и религиозного космизма. Основные представители:

• Философско-религиозный космизм:

  • Николай Фёдорович Фёдоров

• Естественнонаучный космизм:

  • Константин Эдуардович Циолковский

  • Александр Леонидович Чижевский

  • Владимир Иванович Вернадский.

Космизм - философское направление, в котором рассматривается определённая соотнесённость между познавательной и созидающей деятельностью человека и человечества с внеземными космическими процессами; подчёркивается влияние внеземных космических факторов на все процессы, происходящие на Земле; и неизбежность выхода человечества в космос, космическая экспансия человечества, или "выход человека за пределы земной колыбели", как писал Циолковский. Знаменитый русский поэт Брюсов в разговоре с Чижевским подчеркнул, что только русский ум мог додуматься до такой грандиозной идеи о заселении человечеством Вселенной.

Николай Фёдорович Фёдоров (1829-1903).

Основной труд:

• "Философия общего дела". Фёдоров был весьма скромным человеком и при жизни не опубликовал этот двухтомный труд. Он был опубликован после его смерти, вначале первый том, несколько позже второй.

Федоров подверг критике, в частности, Канта за разделения разума на теоретический и практический. В то время как Кант считал, что сущности вещей ("вещи в себе") непознаваемы, Фёдоров считал, что эти сущности вещей непознаваемы для отдельно взятого индивида, но они являются делом познания всего человечества. Идея о воскрешении умерших и бессмертия ныне живущих покоилась, с одной стороны, на религиозном основании, а с другой стороны, включала достаточно заметный естественнонаучный элемент, связанный с естественнонаучной познавательной деятельностью человека.

Воскрешение предков

Центральная идея философии космизма Фёдорова, "общее дело" - это воскрешение умерших и бессмертие живущих.

Воскрешение предков необходимо, поскольку именно им мы обязаны всеми культурными достижениями, которые мы имеем, они создали эти достижения, на которых основаны наша культура и цивилизация. Поэтому они вполне достойны воскрешения. Более того, это не просто естественнонаучный проект, это также и нравственный проект. Само бессмертие ныне живущих невозможно без воскрешения умерших, т.к. нужно познать сущность смерти. Воскрешения начнутся с только что умерших, затем будут воскрешены недавно умершие, затем более отдаленные поколения и, наконец, праотцы, по мере накопления знаний. Фёдоров также утверждает, что этот процесс воскрешения умерших и бессмертия живущих также и божественный процесс. Он увязывает это с религией, в частности, с христианством.

Фёдоров весьма специфически трактует христианскую религию. В христианстве есть тезис "Возлюби ближнего своего", т.е. живого (человека). Фёдоров считает, что этот принцип невозможен без другого принципа - "Возлюби предков своих". Т.е. в полном объеме первый принцип не может реализовываться без второго. Более того, сам процесс воскрешения - это, по сути, культ предков его религии, но с христианским элементом.

Причиной распадения людей на разные социальные группы то, что одни занимаются производством идей, а другие заняты в непосредственно материальном производстве. Тем самым люди делятся на ученых и неученых. Фёдоров считает, что нужно преодолеть разницу между учеными и неучеными, и общим делом объединенного человечества будет познавательная деятельность. Делом познания должны будут заниматься все люди в большей или меньшей степени, т.е. будут организовываться соответствующие научно-исследовательские коллективы и учреждения. Он считал это одним из средств преодоления социальных антагонизм между различными сословиями, и само это общее дело преодолеет разрыв между учеными и неучеными и между различными социальными слоями.

Наука, искусство и религия

Он также считает, что это воскрешение невозможно без всеединства (того всеединства, о котором писал Соловьев - синтетического единства науки, искусства и религии. Более того, он также считает необходимым построить своего рода музей, храм в Москве, с одной стороны, храм Софии (премудрости) и, с другой стороны, храм Артемиды. Они будут олицетворять единство науки и искусства с одной стороны и всесвященного знания и религии с другой.

Он также весьма специфично трактует божественную троицу. Бог-отец призывает людей познавать природу и управлять ей, регулировать ее. Бог-сын призывает сынов человеческих познать в себе сынов умерших отцов. Бог-святой дух призывает дочерей человеческих на первое место ставить не материнский и супружеский долг, а дочерний долг, т.е. они должны познать себя как дочерей умерших отцов. Без подобной веры в троицу истинное воскрешение предков невозможно.

Бог-отец в интерпретации Фёдорова призывает к познанию и управлению природой. Согласно Фёдорову, нас окружают различные природные стихии, которые враждебны по отношению к нам. Задача человека - изучить эти природные стихии и поставить их на службу себе, т.е. одна из ведущих задач общего дела по воскрешению умерших и бессмертию ныне живущих - это регуляция природы. Причем регуляция природы начнется с земных процессов, в первую очередь - с метеорологических процессов, с климата. В конце XIX в. американцы начали использовать артиллерийские орудия, чтобы вызывать осадки. Далее это регуляция распространиться на другие природные стихии на Земле, а дальше человек не остановится в регуляции природы на Земле. Эта регулирующая деятельность неизбежно будет распространена и на внеземные объекты, т.е. человек будет заниматься регуляцией процессов вселенной. Неизбежна экспансия человечества, расселение человечества по иным, внеземным мирам. Более того, сама вселенная становится одухотворенной и населена разумными существами (людьми). Претерпят значительные изменения научные области, которыми человек занимается. По его мнению, неизбежно появятся небесная механика, небесная физика, космобиология, космозоология и т.д.