152 Тема 8. Личность как индивидуальность...

Р анее я говорил о «понимании» человека. Почти столько же, сколько некоторые теоретики «понимающей психологии» или психологии личнос­ти, которые всегда умолкают, стоит их только попросить показать нам, что они, собственно говоря, поняли. Опасность недостаточно разъяснить эту сто­рону наших исследований, результаты индивидуальной психологии, весьма велика. Ведь нужно будет выразить живое движение словами, образами, придется пренебречь различиями, чтобы прийти к единым формулам, и со­вершить ошибку, которую настрого запрещено допускать в практике, — подходить с тесными шаблонами к индивидуальной душевной жизни, как это пытается делать школа Фрейда.

Начав с этого предварительного замечания, я хочу представить в даль­нейшем наиболее важные результаты нашего изучения душевной жизни. Следует подчеркнуть, что обсуждаемая здесь динамика душевной жизни равным образом обнаруживается и у здоровых, и у больных. То, что отли­чает невротика от здорового человека, заключается в более сильной «защит­ной тенденции» больного, которой он оснащает свой жизненный план. Что же касается «целевой установки» и соответствующего ей жизненного пла­на, то здесь нет никаких принципиальных различий, кроме одного, но край­не важного факта, состоящего в том, что «конкретная» цель невротика все­гда находится на бесполезной стороне жизни.

Следовательно, я могу говорить об общей для всех людей цели. При бли­жайшем рассмотрении оказывается, что нам очень легко понять разного рода душевные побуждения, признав в качестве самой общей их предпосылки то, что они имеют перед собой цель достижения превосходства. Многое из этого провозгласили великие мыслители, кое-что каждый знает по собственному опы­ту, большая же часть скрывается в таинственном мраке и проявляется отчетли­во только в экстазе или в бреду. Будь то художник, желающий быть первым в своем деле, или домашний тиран, молится ли он своему богу или унижает дру­гих, считает ли он свое страдание самым большим, перед которым все должны преклоняться, стремится ли он к недостижимым идеалам или разрушает преж­них богов, старые рамки и нормы¹, на каждом участке его пути им руководит страстное стремление к превосходству, мысль о своем богоподобии, вера в свою особую волшебную силу. В любви он хочет ощущать свою власть над партнером, при выборе профессии это прорывается в преувеличенных ожиданиях и опасе­ниях; даже в самоубийстве, испытывая жажду мести, он видит победу над всеми препятствиями. Чтобы овладеть вещью или человеком, он может идти напролом, добиваясь своего властолюбиво, гордо, упрямо, жестоко и отважно; или же, на­ученный опытом, он предпочтет добиться своего окольными путями, через послу­шание, покорность, кротость и скромность. Черты характера тоже не существуют сами по себе, они всегда соответствуют индивидуальному жизненному плану, представляя его наиболее важные средства борьбы.

¹ Или же по-детски пустыми фразами пытается принизить индивидуальную психо­логию.

Адлер А. Индивидуальная психология, ее гипотезы и результаты 153

Н ередко цель всеобщего превосходства выглядит весьма причудливо, как бы не от мира сего. Если рассматривать ее саму по себе, мы должны отнести ее к «фикциям», или «воображениям». Файхингер справедливо го­ворит о них, что их значение состоит в том, что, сами по себе бессмысленные, они тем не менее играют большую роль в поведении. Это настолько верно для наших случаев, что мы имеем право сказать: эта абсолютно про­тиворечащая действительности фиктивная цель превосходства стала основным условием нашей жизни. Она придает нам твердость и уверен­ность, формирует наши действия и поведение и руководит ими, заставляя наш ум заглядывать вперед и совершенствоваться. Однако же есть и тене­вая сторона — она легко привносит в нашу жизнь враждебную, воинствен­ную тенденцию, лишает нас непосредственности ощущений и постоянно стремится отдалить нас от реальности, настойчиво подталкивая совершать над ней насилие. Тот, кто понимает эту цель богоподобия как реальную и личную, воспринимает ее буквально, вскоре будет вынужден в качестве ком­промисса избегать настоящую жизнь, искать жизнь рядом с жизнью, в луч­шем случае в искусстве, но чаще всего в пиетизме, в неврозе или в пре­ступлении.

Я не могу позволить себе вдаваться здесь в частности. Отчетливый признак этой недосягаемой для человека цели обнаруживается, пожалуй, у всех людей. Иногда она бросается в глаза в манерах человека, иногда она выдает себя лишь в требованиях и ожиданиях. Иной раз ее след отыскивается в смутных воспоминаниях, фантазиях или сновидениях. Для того чтобы действительно ее выявить, не нужно никогда об этом спрашивать. Однако физическая или духовная установка отчетливо сви­детельствует об ее происхождении от стремления к власти и содержит в себе идеал какого-либо совершенства и безгрешности. В близких к невро­зу случаях всегда будет обращать на себя внимание стремление сравни­вать себя с окружающими и даже с умершими и героями прошлого.

Правильность этого положения можно легко проверить. Если чело­век носит в себе идеал превосходства, что особенно характерно для невро­тиков, то тогда он часто совершает действия, направленные на подчине­ние, принижение и дискредитацию других. Такие черты характера, как нетерпимость, несговорчивость, зависть, злорадство, самомнение, хвастли­вость, подозрительность, жадность, — короче говоря, все диспозиции, соответствующие состоянию борьбы, должны проявляться в значительно более высокой степени, чем это требует, например, инстинкт самосохране­ния и повелевает чувство общности.

Наряду с этим, иногда одновременно, иногда сменяя друг друга, вслед за рвением и самоуверенностью, с которыми человек стремится к конеч­ной цели, появляются черты честолюбия, соперничества, отваги, желание помогать, одаривать и руководить. Психологическое исследование долж­но быть здесь предельно объективным, чтобы моральная оценка не засло­нила собой перспективу. Нужно также добавить, что разные по уровню