3. Изменения в языковой ситуации республики мордовия (на примере диахронического и синхронического анализа

УРБАНОНИМОВ)

Современная социолингвистика, изучающая «язык в его социальном ыштсксте» (по У. Лабову), большое внимание уделяет не собственно языку, нг его внутреннему устройству, а тому, как пользуются языком люди, составляющие то или иное общество. При этом учитываются все факторы, могущие влиять на использование языка, - от различных характеристик I .iMiix говорящих (их возраста, пола, уровня образования и культуры, вида профессии и т.п.) до особенностей конкретного речевого акта. Тем самым при социолингвистическом подходе к языку объектом изучения является функционирование языка или нескольких языков в многонациональном государстве. «Совокупность форм существования языка, сферы и среды его употребления в различных социально-экономических и социально- политических условиях и в определенных социально-административных образованиях» [Мечковская 1996, с. 113] принято называть языковой ситуацией.

Основная задача исследования языковой ситуации - установление общественных функций языка, выполняемых им в различных социальных условиях. В каких сферах социальной жизни они используются? Каковы взаимоотношения между ними по статусу и функциям? Какой язык «главенствует», то есть является государственным или официально принятым в качестве основного средства общения, а какие вынуждены довольствоваться ролью семейных и бытовых языков? Как, при каких условиях и в каких формах возникает дву- и многоязычие? На эти вопросы отвечают ученые, изучающие языковую ситуацию в том или ином языковом сообществе (О. А. Богатова, Ю. Б. Коряков, Н. Б. Мечковская, J1. Б. Никольский, А. Д. Швейцер и многие другие).

В Республике Мордовия языковая ситуация характеризуется как национально-русское двуязычие (одностороннее и массовое). По мнению большинства мордовских лингвистов, объективными причинами сложившегося положения являются следующие:

1. Диспропорция этнического состава.

Известно, что половина всего населения региона говорит на двух языках (русском и одном из мордовских - мокшанском или эрзянском). По результатам Всероссийской переписи населения 2002 года, численность постоянного населения Республики Мордовия составила 888 776 человек (из них русских - 540 717 (60,8 %), мордвы - 283 861 (31,9 %), в том числе 47 406 - мокшан, 78 963 - эрзян, татар - 46 261 (5,2 %), других национальностей - 17 927 (2,1 %) [Итоги]. Число лиц всех национальностей, включая мордву, владеющих мокшанским и эрзянским языками, - 61 4260: мордвы (мокшан и эрзян), владеющей одним из мордовских языков (мокшанским или эрзянским), - 568 260; русских, владеющих одним из мордовских языков, - 38 325; татар, владеющих одним из мордовских языков, - 1 684; чувашей, владеющих одним из мордовских языков, - 2 919; украинцев, владеющих одним из мордовских языков, - 899 [Там же].

В ассимилирующей силе русскоязычного большинства, считает В. А. Тишков, кроется большая опасность для мокшанского и эрзянского языков, так как «в сознании людей теряются их перспективы, в интернациональной среде возникает представление, что родные языки вроде бы не нужны, а это питательная почва для национапьного нигилизма» [Тишков 2010].

2. Отток сельской молодежи за пределы республики.

По наблюдению Д. В. Цыганкина, М. В. Мосина, Л. П. Феоктистова и других ученых, чрезвычайная дисперсность мордовского населения приводит к его значительному сокращению, а также к уменьшению количества мокши и эрзи в сохранившихся населенных пунктах, закрытию в ряде деревень школ. Если учесть, что именно деревня остается до сих пор социально- лингвистической основой существования мокши и эрзи, то становится понятным, что такое ее положение угрожает существованию мокши и эрзи как носителей этносов (по И. Ф. Мокшину - субэтносов) [Цыганкин, Мосип, Феоктистов и др.].

2. Урбанизационные процессы.

Город способствует в большей степени распространению среди мордвы ориентации па преимущественное знание русского языка, подчас в ущерб мордовским (эрзянскому и мокшанскому). Урбанизационные процессы способствуют распространению русского и, наоборот, сокращают ареал применения мордовского.

2. Нигилизм по отношению к родным языкам со стороны их носителей (мокши и эрзи).

По современны л социолингвистическим наблюдениям:

S свой язык считают родным 79,9 % мокшан, 78,1 % эрзян, 96,2 % русских v: 84,0 % татар;

■S абсолютное большинство жителей республики (90,9 %) хорошо владеет русским языком, то есть свободно говорят, читают и пишут (на это указали в своих ответах 81,3 % опрошенных мокшан и 84,3 % эрзян, а также 82,6 % татар);

S не владеют русским языком 1,1 % мокшан, 4,7 % эрзян и 4,3 % татар;

J русский язык выступает как средство межнационального общения, так как эрзянским языком не владеют 66 % мокшан, а мокшанским - 65 % эрзян [Мордовский народ].

«Невостребованность обществом языков мокши и эрзи, продвижение их на околицы государственных, общественных и бытовых структур привели и приводят к формированию значительного количества людей - выходцев из мокши и эрзи, равнодушных ко всему, что связано с языками, с их культурой» [Цыганкин 2010]. Такую ситуацию Д. В. Цыганкин называет мокшанско-эрзянским иолуязычием и полу культу рой.

2. Неравнозначная степень употребления языков в различных социально-экономических, социально-политических условиях и в определенных социально-административных образованиях.

Известно, что в процессе профессиональной деятельности и учебы общаются на родном языке 34,8 % мокшан, 32,2 % эрзян и 29,0 % татар; на двух языках (на одном из мордовских и русском или татарском и русском) - 27,6 % опрошенных мокшан, 21,5 % эрзян, 8,7 % татар и 2,6 % русских; только на русском языке - 31,5 % мокшан, 43,0 % эрзян и 56,5 % татар. В кругу семьи на родном языке общаются 63,9 % опрошенных мокшан, 63,0 % эрзян и 64,4 % татар. С соседями и друзьями на родном языке разговаривают 42,6 % мокшан, 46,5 % эрзян и 51,4 % татар [Мордовский народ]. Главным образом - это люди старшего возраста, живущие в сельской местности. Причем речь взрослых мужчин насыщена русизмами больше, чем речь женщин того же возраста. Дети дошкольного и школьного возраста также предпочитают использовать в своей речи русизмы, поскольку воспитание в детских садах и обучение в школе с 1 класса ведется преимущественно на русском языке. «Все чаще распространяется практика: если при скоплении нескольких или многих мокшан или эрзян присутствует хотя бы один русский, в данном коллективе говорят только по-русски, так как мокшане и эрзяне в данном случае говорить на родном языке «не смеют», чтобы не выглядеть «невежественными», - добавляет М. В. Мосин [Мосин 2006, с. 215].

2. Отсутствие прав у говорящих на языках мокши и эрзи по использованию их в Республике Мордовия.

Русский и мордовский (мокшанский и эрзянский) языки являются государственными языками в Республике Мордовия. Согласно закону государственные языки имеют идентичную юридическую силу и одинаково могут использоваться во всех сферах деятельности: образовательной, правовой, деловой и т.д. «Обязательный на территории Республики Мордовия является осуществление на русском языке делопроизводства и переписки в органах государственной власти, органах местного самоуправления, в правоохранительных органах, судопроизводстве, нотариальном делопроизводстве, а при необходимости также на мордовском (мокшанском, эрзянском) языках» [Закон] (курсив наш. - Н.С.).

Получается, что этот закон: «а) не обязывает государственные учреждения использовать мокшанский и эрзянский языки одинаково (наряду с русским) при представлении общественных услуг в пределах Республики Мордовия; б) не дает говорящим на мокшанском и эрзянском языках неограниченное право использовать эти языки в делопроизводстве, парламентских дискуссиях, суде и т.д.; в) не определяет структуру ведения на мокшанском и эрзянском языках (имеется в виду радио- и телеканалы государственного вещания на этих языках); г) не утверждает Совета по контролю за выполнением обязательств по использованию услуг государственного сектора на мокшанском и эрзянском языках. К ним относятся такие, как: 1) подача документов на оформление паспорта или водительского права; 2) оформление налоговых документов; 3) телефонные консультации для населения; 4) получение консультации по социальным льготам и в центре занятости; 5) получение справок в местных органах власти; 6) оформление счетов за коммунальные услуги - все это и другое должно быть сделано как на мордовских государственных, так и на русском языках по личному желанию» [Цыганкин 2010].

По справедливости, каждый человек вправе свободно, коммуникативно оправданно использовать средства языка в межкультурном общении. Личность самореализуется как субъект культуры. Н. Н. Маевский справедливо замечает: «Толерантное сосуществование населения многонациональных территорий во многом строится именно на основе межличностной и межкультурной коммуникации» [Маевский 2010, с. 56].

Однако отношение к выбору языка, как правило, нетождественное (один языковой код оказывается предпочтительнее другого). Этот факт отражается и в ономастике региона.

По словам Е. J1. Березович, «...изучение собственных наименований как отражения характера народа и каждого человека-имядателя является наиболее перспективным направлением современной науки о языке», так как «...извлечение информации о духовной культуре народа из его ономастикона... для лингвиста представляет собой почти в буквальном смысле выход в открытый космос, поскольку заранее неизвестны ни инвентарь и структура единиц "космического" мировоззренческого уровня, ни способы их сцепления с языковыми единицами» [Березович 1998, с. 23].

Интерес зарубежных и отечественных исследователей к собственным наименованиям - онимам - возник давно. Как показывает анализ научной литературы, уже в XVIII в. накапливается теоретическая и эмпирическая база онима. Но серьезные ономастические исследования регионов начинаются лишь в XX в. (В. Ф. Балабанова, С. П. Балдаева, Б. В. Башкуева, Б. Р. Буянтуева, Г. М. Василевич, Б. С. Куликова, П. И. Мартынова, М. Н. Мельхеева, Н. Ф. Мокшин, Д. В. Цыганкин и др.). В это же время разрабатывается классификация разнородных объектов изучения ономастики: антропонимы (собственные именования людей), топонимы (названия географических объектов), культонимы (духовные понятия христианства), теонимы (имена богов в политеистических религиях), прагматонимы (собственные имена, имеющие денотаты в практической деятельности человека) и т.д.

Обратимся к одному из разделов ономастики - топонимии. В зависимости от характера именуемых объектов топонимы, то есть имена собственные, относящиеся к любому объекту на земле, природному или созданному человеком, подразделяются на: названия водных объектов - гидронимы (Красное море, река Сивинь, ручей Колодезь); названия объектов сухопутной поверхности земли - оронимы (гора Эльбрус, Боровицкий холм, Воробьевы горы); названия подземных объектов - спелеонимы (Красная пещера); названия мелких объектов - микротопоиимы (скала Парус, ручей Трех Туристов, Марьина пожня, Сенькин покос); названия населенных мест- ойконимы (город Тула, деревня Акшенасс); названия внутригородских объектов-урбанонимы (проспект Вернадского, улица Волгоградская, Бобров переулок, магазин «Светлячок», кафе «Ёлки» и пр.)¹.

Одними из самых многочисленных, наиболее быстро реагирующих на изменения в социуме топонимических категорий являются урбанонимы. К урбанонимам (лат. urbanus "городской") относятся названия улиц, площадей, переулков, кварталов, отдельных домов, магазинов, кафе, ресторанов и т.д. Собственным наименованиям внутригородских объектов посвящены исследования А. А. Реформатского, А. В. Суперанской, Г. П. Бондарук, li. М. Поспелова, Т. П. Соколовой, A. J1. Шилова, Т. В. Майоровой, М. В. Майорова, А. Владимирович, А. Ерофеева, И. В. Березуцкого, II. Д. Голева, Н. С. Красотенко, Л.З.Подберезкиной, Т. В. Сальниковой, Б. Я. Шарифуллина, Т. В. Шмелевой и др.