3.3. Философы о перспективах развития современной науки.

Но насколько реальны перспективы гуманизации естествознания? Какие реальные возможности для развития науки видят ученые и философы, рассуждающие о ее будущем?

А.Дугин в своей работе «Эволюция парадигмальных оснований науки» говорит о «конце» науки. Новейшую науку он называет постнаукой, поскольку в ней произошла «ревизия классических научных представлений, сформировавшихся в эпоху Галилея-Ньютона-Декарта, открытие новых реальностей микроскопического и макроскопического уровней, опрокидывающие детерминистские основы классической механики», что привело к «размыванию классических критериев научности, непредсказуемой эволюции научных методологий, появлению новых синкретичных дисциплин и квазинаучных концепций» [1, с.3-4]..

О конце науки заявил американский ученых Д.Хорган (его труд «Конец науки» вышел в Нью-Йорке в 1997 г.), ибо, по его мнению, все научные открытия уже сделаны, поэтому фундаментальная наука будет полностью заменена технологией, т.е. практическим применением уже известных и открытых истин. А. Дугин утверждает, что наука утратила свои социокультурные и мировоззренческие функции, которые она реализовывала в течение 400 лет в качестве высшей субстанции при решении основных исторических, культурных, гносеологических, философских и социальных вопросов. Гносеологический подход, лежащий в основании научного мышления Нового времени исчерпан.

Вся человеческая история, утверждает А.Дугин, развивалась под знаком определенных парадигм. Под парадигмой он понимает «широкий теоретический концепт, обобщающий базовые установки человеческого мировидения, связанного с определенными видами сознания и рациональности, которые, в свою очередь, предопределяют структуру языка и всего спектра заложенных в нем дискурсов» [1, с.9]. Диалектическое развитие этих парадигм предопределяет ход человеческой истории и само возникновение и развитие науки. Автор выделяет три «сверхобобщающие парадигмы» - парадигму сферы, парадигму луча и парадигму отрезка. Причем в основу их различия положен принцип связи высшей реальности (Божественного) с феноменальным миром. Изначально древнему человечеству и традиционным обществам присуща парадигма сферы, основанная на том, что Божество (Первоначало, Первопричина) находятся внутри мира, неразрывно с ним связано, т.е. божественное присутствует в самой реальности. В основе парадигмы луча лежит о творении мира из ничего, она связана с религиями откровения и монотеизма. Эта парадигма отрывает Бога от мира, Бог-творец является уже внешним по отношению к миру, но религии учат о том, что этот разрыв будет преодолен, и в мире опять будет присутствовать Божественное. Человеческая история должна закончиться соединением мира со своей первопричиной. Парадигма отрезка постулирует замкнутость мира со всех сторон: он возникает из «ничто» и приходит к «ничто». «У него нет прямого божественного истока и нет перспективы возврата к Божеству. Вселенная представляется как богооставленная предметная реальность, замкнутая со всех сторон небытием и смертью. Эта парадигма свойственна Новому времени и лежит в основании современной науки» [1, с.48].

Для этой парадигмы есть только одна реальность, обнаруживаемая опытом, нет высшей реальности, она «тяготеет к атеизму», «отрицается всеобщая живая взаимосвязь между предметами, существами и явлениями», «главенствуюшим подходом является дискретность, дробность, относительность» (с.48-49), основанной на этой парадигме науке свойственен «механицистский, атомистски-индивидуальный подход». Наука «закрепляла и концептуализировала отчуждение субъекта от объекта» [1, с.350].

На протяжении своей работы автор прослеживает, как в самой фундаментальной науке происходил и происходит отход от «парадигмы отрезка», как она приближается к холизму – «такому представлению о явлении, вещи, совокупности вещей или явлений, где единое, цельное предшествует составным частям, организует, выстраивает, завершает эти части, сообщает им бытие, которым они сами по себе – как части – не обладают» [1, с71]. Логика рассуждения Дугина сводится к следующему: Наука Нового времени разделила единую реальность на фрагменты, поддающиеся математическому исчислению и применению экспериментальных методов, сами основания научного метода сформировались на основе такого дробления реальности. Но сам процесс развития научного знания привел к тому, что предметом научного познания стало целостное бытие (например, в космологии – Вселенная), некоторые целостные системы, которые невозможно понять, разделив на части (например, квантовые системы)… Однако познание подобных систем требует методов познания, настолько отличных от прежних, которые были заложены Галилеем, Декартом, Ньютоном и проч., что вряд ли их можно назвать научными. Возникает постнаука. Будущее науки А.Дугин видит в следующем: «Либо новейшая наука, заново приближающаяся к холисткой парадигме, опять будет играть революционную роль, разрушая систему очевидностей, которые она сама же и породила на ранних начальных этапах…, либо она обособится в отдельную область, оторванную от основных культурных процессов, превратившись в аналог того, чем являлись различные оккультные группы и движения в оптимистически позитивистскую эпоху /…/ общие наблюдения за потерей обществом интереса к авангардным научным разработкам заставляет на данном этапе склоняться в сторону второго предположения» [1, с.362-363]. Автор также отмечает «увеличение зазора между авангардной новейшей наукой и иными уровнями культуры», «нормативные гносеологические установки масс», отмечает он, сформированы на основе вульгаризированной классической науки, образцы же мышления, сформированные новейшей наукой, в массовое сознание не проникают.

Трактовка Дугиным современной науки как постнауки вызывает закономерный вопрос: есть ли между прежней наукой и постнаукой некая преемственность, т.е. теории классического естествознания сохранят свое место в научной картине мира, несмотря как кардинальную трансформацию способов мышления, или нет? Если да, а опыт показывает, что так и есть, законов механики Ньютона, к примеру, никто не отменял, то есть ли смысл говорить о новейшем этапе развития научного знания как об окончании науки? Но в любом случае А.Дугин видит кризис научного знания в том, что наука утратила место высшей инстанции при решении важнейших общественных проблем. О кризисе науки именно в этом смысле - как об утрате наукой своей жизненной значимости – говорил и Э.Гуссерль. А.Дугин говорит и о возможности возвращения науки к этой роли, но отмечает, что этот путь в эпоху постмодерна чрезвычайно затруднен.

Безусловно, есть все основания говорить о функциональном кризисе науки. Исследователями отмечаются следующие негативные сценарии ее развития:

Из инструмента поиска истины наука имеет вполне реальную тенденцию превратиться в поставщика технологических средств, даже изучение человека и общества ведется с целью создания социальных технологий. Интересы науки все в большей степени определяются не познавательными, а технологическими процессами в обществе. Х.Лейси утверждает и приводит для этого аргументы, что в науке господствует технологический дискурс, формы познания, не пригодные для технологий, теряют свою значимость [8, с.191]. Происходит экспансия технологической рациональности в современной науке. Проблема истины превращается в проблему эффективности. Научная деятельность редуцируется к обработке информации. Формы познания, не пригодные для расширения технологического контроля, теряют свою значимость.

В наше время невозможно развитие общества без внедрения научных достижений, при этом занятие наукой, требующее больших усилий и самоограничения, все более теряет престиж: «Потребительское общество с его идеалами гедонистического образа жизни не создает благоприятного социального фона для доминирования научной рациональности… Индустрия массовых развлечений формирует у людей «клиповое сознание», для которого уже трудно воспринимать строго логические и доказательные рассуждения…» [21, с.95].

Сейчас очень много говорится о повышении значения этических норм в научном исследовании, о повышении ответственности ученых за возможные последствия применения их открытий на практике. Как представляется, это должно стать не столько личной проблемой ученого и сферой его личной ответственности, а общественной проблемой. С другой стороны, ни одно общество не может полностью контролировать научные изыскания, да и не должно. Необходима общественная экспертиза технологий, которые создаются на основе тех или иных научных знаний. Именно технологии должны проходит жесткий социогуманитарный контроль, ибо только через них те или иные знания могут непосредственно влиять на жизнь людей [См.:11, с.26-39].

Будет наука «служанкой технологий» или ей удастся отстоять свое право быть инструментом чистого познания, на мой взгляд, зависит от науки лишь отчасти, а в определяющей степени от того, насколько общество, развивающееся на основе научных знаний, будет само здорово.

Литература:

Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998.

Дугин А.Г. Эволюция парадигмальных оснований науки. М., 2001.

Кезин А.В. Наука в зеркале философии. М., 1990.

Келле В.Ж.. Наука как компонент социальной системы. М., 1988.

Косарева Л.Н. Социокультурный генезис науки: философский аспект проблемы. М., 1989.

Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994.

Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002.

Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 4. Санкт-Петербург: ТОО ТК «Петрополис», 1997.

Тавризян Г. Философы ХХ века о технике и «технической цивилизации». М., РОССПЭН, 2009.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

Хайдеггер М. Наука и осмысление // Время и бытие. М.: «Республика», 1993. С.238-252