Глава 6

В пещерных лабиринтах Сергею не понравилось. Ну, что за дело – метр – два шириной ход, чуть выше человеческого роста, извиваясь, тянется вперед и вперед; светло-коричневые стены, такой же потолок, пол – все покрыто тонким слоем сухой глины. И никаких тебе красот подземных, лишь изредка встретится сталактит, сиротливо прилепившийся где-нибудь в углублении. И шагает группа по нему километр– другой … И все он никак не кончается. Лишь по сторонам, то справа, то слева – ответвления: такие же коридоры. И много их – безумно много…

– Все дороги на одно лицо – как китайцы, - определил общее настроение Письман.

– И что? Все эти коридоры исследованы? – изумляется Шорохов.

– Конечно. Пройдены, исследованы, измерены рулеткой и компасом. Нарисованы планы и разрезы… – не останавливаясь, отвечает Владимир.

– Ни хера себе, вот, блядь! – от уважения к спелеологам, Михаил чешет затылок. Свою спортивную шапочку он давно снял и упрятал в сумку с продуктами – здесь гораздо теплее, чем на входе, да и быстрая ходьба – согревает. Над группой, отчетливо видимое в свете фонарей, стоит облако пара. Оно колышется, растекается по низкому потолку, движется вместе с ребятами.

Во главе с инструктором, группа входит в широкий круглый зал.

– Ребята, грот называется обеденным, - провозглашает инструктор. – Этот камень – стол! Так что – доставайте продукт!

Бесчисленное количество, «не меньше двух десятков» – прикинул Сергей, коридоров уходят из грота. «Ну и по какому же мы пойдем? Не заблудимся?» - засомневался Деньгин. Как ни старался, он не мог сообразить, из какого они вошли сюда: «Может из вон того, левого? Нет, вроде пониже был. Я ж помню, пригибался, когда входил! А, чего мучиться? Владимир – выведет! Сбегать бы отлить?!! Струя аж под горло подперла! Наверное, нельзя в пещере… Экология, и все такое… Терпеть? А если невмоготу? Тогда как?»

Посередине зала – толстый плоский камень, высотой – по-колено, но такой огромный, что если все рассядутся вокруг – места еще останется порядочно. В центре камня – массивный сталагмит, на котором прилеплено несколько полуобгоревших свечей.

– Откуда взялся такой громадный камень? – спросила Анна.

– Да, с потолка свалился… – Владимир посветил наверх, – видишь, след остался.

– Слушай, …твою мать! Так оно может и еще обвалиться? – Письман почтительно осмотрел потолок.

– Не беспокойся. Такое случается раз в тысячу лет.

– А если именно сейчас и кончается эта самая тысяча? – поинтересовался кто-то, подходя поближе.

– Да не волнуйтесь вы, этот – уже упал. Другого – пока не предвидится. Доставайте еду, я пока схожу за водой. Тут недалече ручей.

Деньгина не волновала ни еда, ни ручей, ни, даже, свалившийся с потолка многотонный каменюга. Казалось, свались сейчас еще один такой же, Сергей не только не испугается, вряд ли и обратит внимание на такое природное явление. Сейчас главное – внутреннее желание, удовлетворить которое надо, непременно, сию минуту. А тут еще, как специально, Федорова рядом так и вертится, черт бы ее побрал!

«Странно, только что шли – совершенно не хотелось. А тут – как из ружья! Приспичило! Сейчас закричу! Мишку позвать? Ну, его. Догадаются – стыдно будет!»

Потихоньку, чтобы не заметили остальные, Сергей отошел от «стола» и скрылся в боковом ответвлении.

Остальная группа, занятая вытаскиванием продуктов из сумок, сумочек, кошелок, рюкзачков, не заметила его ухода.

Бегом, бегом, чтобы успеть донести, не разлить, не расплескать, пробежал он десяток метров, свернул в открывшийся слева ход, чтобы не маячить на прямой видимости из зала, потом еще в одно ответвление, другое…

Остановился. Прислушался… Хорошо! Ни разговоров, ни сполохов света. Чернота и тишина.

– Фу, наконец – то! Кайф! Колоссально! Блаженство! Полегчало. Ну и экология, так что теперь – в себе тащить? А если невмоготу?

Сергей постоял минутку, успокоился и пошел назад. Один поворот, второй… Что-то обеденного грота долго не видно…

«Наверное, так сильно приспичило, что пробежал далеко. А… вот уже и грот». Круглый «обеденный» зал, но «народу», почему-то, нет…

«Ушли, что ли? Так быстро? Не может быть! Ничего! Меня хватятся – вернутся! Подожду, отдохну…Да еще и шутку отпущу, когда вернутся. Нечего, мол, туда-сюда шляться».

Сергей осветил грот. Ну, да! Отсюда он уходил по нужде. По малой нужде! «А где же, тогда, «стол» с большим сталагмитом посередине?» Похожий камень лежал, но не там, где ему положено быть, и был он меньше размером, и без сталагмита вместо подсвечника…

«Ха! Да, я ж, второпях, не в тот грот забежал! Э-э-э, налево надо было свернуть! Точно! Налево… Придется идти назад».

Сергей нисколько не испугался, когда попал не в тот грот. «Ну и что? – считал он. – Подумаешь, свернул не туда. Сейчас назад и налево от перекрестка. Парни – рядом. Ну, метрах в десяти – пятнадцати. Да и с ними два опытных инструктора… Так.. Каким ходом я вошел в этот зал?» – Сергей осветил фонарем по кругу. Со всех сторон на него смотрели одинаковые черные провалы ходов… «Хреновина! Из какого же я вышел? Из этого? Нет, тот, вроде, повыше был… Головой же я не ударялся, когда входил… Нет, не этот». Пока Деньгин осматривал зал и «шукал запропастившийся народ», он успел несколько раз обойти грот, и теперь не знал, в какой ход ему направляться.

«Не беда! Язык до Киева доведет! Только у кого тут спрашивать? Пойду-ка, я вот сюда… Ага, вот, вроде, и камушек знакомый лежит… Помню его, родимого… И следы… Хотя, следы могут быть и не мои. Скорее всего, не мои. Царапины на камне. А у меня – мягкие кеды. Покричать? Откликнутся – на голос выйду! Они же рядом…»

Но кричать совершенно не хотелось. Какая-то таинственная сила, кто-то, незримо притаившийся рядом, не разрешал не только кричать – разговаривать громко, когда ты в пещере один! Да и стыдно будет, когда придут спасать его. Что он скажет? Где был? Зачем уходил?

Деньгин остановился, прислушался, затаив дыхание. Вдруг да услышит голоса?

Но уши – словно набиты ватой. Многотонные каменные своды давят со всех сторон, и тишина, абсолютная тишина, порождает только тяжелый низкий гул в ушах. Когда были вместе, Сергей не замечал этого феномена.

«Ничего! Сейчас до поворота… Налево… А там уже видно будет свет из «обеденного» грота и голоса. Ага, вот сворот. Сейчас – налево! Налево, налево… Это куда? Туда? Туда – конечно». Повернув, Деньгин прошел с десяток шагов, и с каждым шагом чувствовал, что идет не туда, но упорно шел вперед с одной мыслью: «А, вдруг?.. Вот, за поворотом – ребята. Постой! Налево – это когда я шел в ту сторону. Значит – надо было, наоборот, – направо!».

Сейчас он даже обрадовался бы матерщине Письмана, и слушал бы его как музыку. Слушал бы и наслаждался. Одиночество, даже такое короткое, ему уже надоело, и в голову стала закрадываться мысль: «А не заблудился ли он в этом проклятом лабиринте?»

Лабиринты ходов налево, направо: «В какой сворачивать? Вот где, дураку, ниточку натянуть бы надо было. Нет, – не туда! Вернусь к туалету и оттуда – точно найду!» Сергей повернул назад.

Но, как ни старался, своего туалета отыскать он уже не мог. Он шел вперед, возвращался, поворачивал то направо, то налево, светил под ноги, пытаясь отыскать свои следы. Тщетно!

«Заблудился! … твою мать! Заблудился! Кричать надо… Как в лесу… Эвона, сколько коридоров разных. Услышат, обязательно услышат…»

Деньгин понял, что заблудился, но сильно, пока еще, не пугался: не верил, что можно заблудиться в пещере, пусть и в лабиринтах, тем более, когда группа рядом, в нескольких шагах!

– Что ж, кричать, так кричать, – вслух произнес он, прокашлялся, набрал воздуха в легкие и…

–А-а-а… – слабый, еле слышимый полушепот вылетел изо рта.

«Во, блин! Боюсь кричать? Чего трусишь? Не обвалится она, твоя пещера! А ну, гаркни!»

Преклонение перед таинственностью пещеры, а может и, действительно, боязнь чего-то сверхъестественного, не чертей, конечно, но все же… накрепко запечатали глотку.

– А-а-а!

«Уже получше… Погромче получилось… Давай еще раз…» – Сергей зажмурил глаза, даже присел на корточки:

– А-а-а! Ау!

Прислушался. Тишина. Его крик застрял в стенах, окружил со всех сторон Деньгина, остался с ним. Тяжелое «Ау» вибрировало рядом и не хотело, не желало разлетаться по лабиринтам в другие части пещеры.

Тело Сергея под свитером и курткой неожиданно покрылось потом, который тут же исчез, уступив место легкому ознобу. Деньгин вновь наполнил легкие.

– А-а-а! Ау! Ребята! Мишка! – короткий, глубокий вздох. – Помо-ги-те!

Опять прислушался, втайне надеясь, что вот сейчас, через полсекунды из галереи донесется слабое: «А-а… Ау…», и радостные матерки Письмана.

Но, – тишина! Тяжелая, давящая тишина. Секунда, минута… Ни звука, ни шороха, лишь в свете фонаря перед лицом, как молния – бесшумно – промелькнула летучая мышь, дернулась зигзагом, и скрылась в узком проходе.

– За ней! Надо за ней! Быстро… Она летит наверх, ей питаться надо, значит – на поверхность!

Сергей вскочил и устремился за пролетевшей мышью. Но ее в проходе уже не оказалось. Коридор раздвоился, и в какую сторону унеслась маленькая бестия – неизвестно. Деньгин непроизвольно повернул направо, теперь ему уже было все равно, в какую сторону бежать, лишь бы не стоять на месте, не думать о своем положении… От быстрого бега устали ноги, вспотела спина, прерывистое, с хрипотцой, дыхание легким парком вылетало из горла, в ушах стоял чуть слышимый звон… Сергей резко остановился, сел, прислонившись к стене спиной, вытянув поперек хода ноги. Прохладная стена, даже сквозь одежду, охладила разгоряченное тело.

«Не суетись! Стой! Обдумай… Посиди, подумай. Ну, заблудился. Что теперь? Надо искать выход, или ребят…»

Много читал Сергей о людях, заблудившихся в лесу, в тайге, даже в пещерах! Вспомнил похождения Тома Сойера и его друга. Напрягая память, пытался вспомнить, как же они там выбрались из пещеры?

«Ну, точно. Они выбрались, а Джо, индеец Джо, застрял и погиб в пещере. Ну и как у них получилось? А, помню… Пошли откуда дул ветер, и нашли другой выход».

Сергей чиркнул спичкой и долго держал ее огнем вверх, пока спичка не догорела. Пламя было ровное и не отклонялось ни в какую сторону коридора, лишь слегка колыхалось от его дыхания.

– Свет надо экономить, раз уж попал в такую ситуацию, – Деньгин и не заметил, что стал разговаривать вслух. – Фонаря надолго не хватит. На сколько батарейки рассчитаны? Часа на три – четыре? Он уже и так слабо светит.

Сергей выключил фонарь и, в мгновение ока, навалилась чернота. Казалось вместе с погасшим светом, стены, потолок и даже пол пещеры придвинулись к нему. Сергей чувствовал телом, как стены сжимаются, обступают, давят на него. Он боялся вытянуть руку, опасался, что сразу уткнется в противоположную стену, которая приблизилась, едва он выключил свет. Нет, он понимал, что это ерунда, такого просто не может быть, но провести рукой впереди, проверить себя – было выше его сил.

Не утерпев, Сергей включил фонарь. И – показалось ему – в самый последний момент, вместе со вспыхнувшим светом, стены отпрыгнули и встали на свое место.

– Фу, ты черт! Примерещится же такое… – Сергей понимал, что прочные, монолитные стены, как стояли, так и стоят на своем месте, но, тем не менее, он явственно видел, в чем мог поклясться, как стены отодвигались назад. Одна, дальняя стена с выступом, даже чуток запоздала… Словно пещера, едва угасал свет, торопилась забрать, задушить, уничтожить инородное тело.

– А где-то в сумочке у меня есть свеча… Зажгу – ка, ее! Хорошо, хоть сумку не оставил там, на обеденном столе. Прямо с ней пошел в туалет.

Первый страх, панический ужас, когда он понял, что заблудился окончательно, уже прошли, и теперь мозг принялся напряженно работать, отыскивая варианты спасения. Но ничего, кроме: «Вот, блин, влип! Какого хрена пошел в чертову пещеру? Сто лет бы ее не видеть!» – на ум не приходило. Сергей еще и еще раз кричал в гулкую, тягучую пустоту лабиринта, но как ни напрягал слух, как не вертел головой в разные стороны, ответа не дождался.

Тепло, накопившееся во время его безумного бега за летучей мышью, постепенно из тела перешло в стены пещеры. Казалось, стена, прижавшись к его спине, полуобняв, вытянула, высосала из Сергея не только тепло, но и кровь, жизненную силу, волю.

«Буду сидеть здесь и ждать… Найдут когда-нибудь. Еда в сумочке есть, надолго хватит. Дня на два хватит, если экономно… Воды, правда… Но газировка есть, целая бутылка… Страшно без света? Свечку зажгу. Жаль – не курю, сигаретой бы освещался…

Деньгин выключил фонарь, пошевелился, пристраиваясь поудобнее и закрыл глаза…