85. Основные составляющие и важнейшие функции международных отношений. Эволюция геополитики.

МО — область знаний, где представители небольшого количества «школ» или «подходов» постоянно отстаивают свои точки зрения. В возрастающем объеме работ о МО как научной дисциплине единодушно отмечается, что за последние четверть века произошел сдвиг с «великих» теорий к «теориям среднего уровня». В главе рассматриваются четыре дискуссионных вопроса: 1) роль государства в современной мировой политике; 2) причины проведения исследований по МО; 3) значимость цели и смысла в международных отношениях; 4) что такое теории МО — предварительные соображения или инструменты власти

1.Значение национального государства. Существует как минимум три варианта рассмотрения государства. Первое — изучение того, в какой мере международные события можно объяснить и понять без учета деятельности национальных государств и правительств. Второе — анализ степени воздействия растущей взаимозависимости и развития международных институтов на возможности влияния, независимость и самостоятельность национальных государств. Третье — исследование того, в какой степени независимость, влиятельность и самостоятельность собственного государства перестают на практике рассматриваться в качестве высшего приоритета политики.

В проблематике МО выделяют 3 задачи исследования:

Позитивная, которая делится, в свою очередь, на: вызванную вненаучными (1) и внутренаучными (2) соображениями, и негативная (3).

Первый тип исследования - «исследования проблем мира». Цели первого типа не ассоциировались с какой-либо определенной методологией. Так называемые количественные исследования международной политики вводились в исследовательскую практику предыдущим поколением ученых, анализ статистических данных и математическое моделирование стали стандартными процедурами в исследовании первого типа по проблемам войны и мира.

В исследовании второго типа решение проблем предвидения политических событий, подобных окончанию холодной войны, путем включения политических идей и внутриполитических процессов в теоретические модели международной политики достаточно очевидно.

Суть исследования третьего типа — освобождение от ограничений, налагаемых тем, что считается знанием. Оно сосредоточивает внимание на понятиях необходимого и невозможного. Исследование третьего типа стремится показать, что необходимого можно избежать, а невозможное можно реализовать.

Итак, выделяются три профессиональные роли исследователей МО: конструктивно мыслящий гражданин, особняком стоящий аналитик и последовательный скептик. Оценка состояния науки зависит от принятой роли.

В начале 90-х годов в исследованиях МО на смену структурализму пришел новый подход — ментализм, согласно которому явления объясняемы только с помощью творческого и интерпретирующего ума. В этом подходе особое ударение делалось на задачах и значении таких исследований, в которых подчеркивалось «субъективное», а не «объективное».

Смещение акцента со структуры на идеи может в действительности отражать желание при изучении МО заменить «объяснение» «пониманием». «Объяснение» обычно предполагает обращение к причинам, а причины обычно предполагаются в качестве «внешних» по отношению к актору, чье поведение надо объяснить. Что касается «понимания», то считается, что оно имеет дело со смыслом, а смысл можно понять лишь «изнутри».

Институты можно представить в виде обобщенных целей и значений. Международные отношения можно считать институционализированными в том смысле, что «поведение осознается участниками как отражение установленных правил, норм и соглашений».

Когда в политологии возник «новый институционализм», он ставил, помимо прочего, цели: 1) подчеркнуть автономную роль политики в обществе; 2) сосредоточить внимание на «способах организации политической жизни вокруг эволюции значения через символы, ритуалы и церемонии», а не на процессе принятия решений и распределении ресурсов; 3) увидеть, как политические акторы следуют установленным обязательствам, а не эгоистичным расчетам собственной выгоды.

Что касается автономности политики на международном уровне, то эта мысль принадлежит X. Моргентау, который определял политику как «осознание интереса, выраженного в терминах силы». Такая трактовка, писал он далее, «делает политику автономной сферой деятельности». Помимо Моргентау и, возможно, Уолтса исследователи международных отношений не обращали внимания на различие политического и неполитического, что явствует из склонности включать в исследования разнообразные экономические, психологические и другие «неполитические» факторы.

Что касается второй цели «нового институционализма», то исследователи МО, конечно, отдавали себе отчет в значении «символов, ритуалов и церемоний» в межгосударственных отношениях, варьирующихся от формальностей дипломатических переговоров до молчаливой демонстрации силы. Однако они склонны интерпретировать эти феномены в инструментальном плане, в качестве методов, используемых акторами для достижения целей (заставить других признать свои требования законными, выразить свои намерения и обязательства и т.д.).

Последний пункт предполагает, что движущей силой политических действий являются обязательства и обязанности, а не эгоистичные расчеты. «Либеральный институционализм», возможно, — самое последнее проявление отказа признавать, что «интерес, выраженный в терминах силы», является сутью международной политики.

Среди исследователей МО нет согласия по вопросу об основном предмете исследования, будет ли это мир и безопасность, политическая экономия, положение женщин и т.п. Нет согласия и по поводу того, следует ли поддерживать интеграцию, интернационализацию и транснационализацию государств и политики, или же надо сохранять национальную независимость и суверенитет. Мнения расходятся в зависимости от понимания учеными своей роли — быть ли активистами, аналитиками или критиками, а также от того, признается ли правомерным наличие политического убеждения в социальных научных трудах. Исследователи МО, подобно другим ученым, расходятся в понимании проблем скорее политических, нежели научных.

Концепция геополитики возникла в конце XIX — начале XX века, в первых работах употреблялось выражение «политическая география»[источник не указан 763 дня]. Термин « геополитика » ввел в обращение шведский политолог и государствовед Рудольф Челлен (Rudolf Kjellen) (1864—1922) под влиянием немецкого географа Фридриха Ратцеля, который в 1897 году опубликовал книгу «Politische Geographie» («Политическая география»). Впервые он употребил термин в 1899 году, но широкую известность он приобрёл после выхода книги «Государство как организм» (1916)[источник не указан 763 дня]. Наряду с Челленом классиками геополитической науки считаются британский географ и политик Х.Маккиндер (1861—1947), американский историк морской стратегии А.Мэхэн (1840—1914), германский географ, зачинатель политической географии Ф. Ратцель (1844—1901), германский исследователь К.Хаусхофер (1869—1946), американский исследователь международных отношений И.Спайкмэн (1893—1944).

Со второй половины XX века предметом рассмотрения геополитики стали прежде всего такие явления и понятия стратегической географии как холодная война, военно-стратегический паритет, позже также — глобализация, многополярный мир, а также в широкий обиход вошли понятия сверхдержава, великая, региональная, ядерная, космическая, экономическая, спортивная держава применительно к государствам, выделяющимся по комплексу или отдельной характеристике и имеющим влияние на другие страны.

Основной объект изучения геополитики — геополитическая структура мира, представленная множеством территориальных моделей. Исследование механизмов и форм контроля над территорией — одна из основных задач геополитики . Историческим ядром геополитики выступает география, ставящая во главу угла исследование прямых и обратных связей между свойствами территории и балансом (соперничеством или сотрудничеством) мировых силовых полей. Методологическим ядром геополитики при этом является «моделирование» на общепланетарном уровне, хотя в составе этой научной дисциплины существуют и региональные и локальные разделы, например, исследование границ, проблем спорных территорий, межгосударственных конфликтов и т. п. Тем не менее региональные и локальные проблемы могут успешно исследоваться только в контексте указанного методологического ядра, то есть следуя от общего к частному. Один из ведущих американских геополитиков, Збигнев Бжезинский, отмечает, что геополитика есть теория позиционной игры на «мировой шахматной доске».