Глава 2. Онтология смысла

,Смысловой^Уровень мы понимаем также сходным образом — как пласту смысловых структур, в которых кристаллизованы конкретные содержательные отношения человека с миром, и которые регулируют его жизнедеятельность. Этот уровень будет подробно рассмотрен в последующих главах. На этом уровне действительно осуществляется «производство смысловых ориентации», но лишь один его вид — производство смысловых ориентации в процессе реальной жизнедеятельности человека, реализации его отношений с миром.

За критические же процессы изменения смысловых ориентации путем свободного выбора или направленной на себя рефлексивной смыслотехники отвечают ядерные механизмы личности — механизмы высшего уровня. Эти ядерные механизмы — свобода и ответственность. Трудность их постижения вытекает из того, что в личности мы не найдем некой структуры, которую можно назвать «свобода», или «ответственность», или «выбор». Это не элементы или подструктуры личности как, скажем, способности, потребности, роли или отношения. Это именно способы, формы ее существования и самоосуществления, которые не имеют своего содержания. В процессе становления и формирования личности они занимают (или не занимают) центральное место в отношениях человека с миром, становятся (или не становятся) стержнем его жизнедеятельности и наполняются (или не наполняются) ценностным содержанием, которое придает смысл им самим. Наполняясь содержанием смыслового уровня они, в свою очередь, определяют линии развития смысловой сферы, создают то силовое поле, в котором она формируется (подробнее см. Леонтьев Д.А., 1993; Калитеевская, 1997).

2.8. Смысл и эмоция

Если несводимость смысловой реальности к познавательным процессам и механизмам очевидна и не требует специальных доказательств, то несводимость ее к механизмам эмоциональным не столь очевидна на первый взгляд и требует специального рассмотрения. Поэтому данный раздел мы посвятим соотношению между понятиями «смысл» и «эмоция».

Неоднократно подчеркивалось, что эмоции представляют собой механизм непосредственной презентации субъекту личностного смысла отражаемых им объектов, явлений и целостных ситуаций (Леонтьев А.Я., 1971; 1999; Вилюнас, 1976; 1983; 1986). Эта очевидная связь эмоциональных и смысловых явлений привела к тому,

2.8. Смысл и эмоция 161

что в психологической литературе эмоциональные и смысловые явления и механизмы часто смешиваются, что нашло отражение даже в довольно распространенном прилагательном «эмоционально-смысловой», обе части которого зачастую мыслятся как синонимы. Специальный анализ соотношения смысла и эмоции, проведенный В.К.Вилюнасом, привел его к выводу, «что обе системы терминологии — "эмоциональная" и "смысловая" — описывают в психологии одни и те же явления и поэтому в большой степени взаимозаменяемы» (Вилюнас, 1976, с. 66). Различия между ними, согласно В.К.Вилюнасу, заключаются лишь в меньшей обобщенности и большей описательности понятия «эмоция». Утверждая, «что между смысловыми и эмоциональными явлениями не может быть прослежена отчетливая различительная грань, что эмоциональные отношения составляют основу смысловых образований, а понятие смысла служит лишь для специфической концептуальной интерпретации этих отношений, интерпретации, подчеркивающей прежде всего то особое развитие, которое явления эмоциональной природы получают в системе сознания» (Вилюнас, 1983, с. 199), автор в дальнейшем полностью отказывается от смысловой терминологии в своих работах.

Мы считаем неверными те выводы, к которым пришел В.К.Вилюнас, поскольку о принципиальном несовпадении эмоциональной и смысловой реальности говорит несколько разных групп аргументов.

Во-первых, понятие «эмоция» при его корректном употреблении относится лишь к субъективным переживаниям, в отличие от понятия смысла, допускающего более широкое употребление. Как констатирует, например, Ф.Е.Василюк (1984), среди разных авторов существует единодушие в понимании эмоции как своеобразной формы психического отражения, субъективной реальности. Ж.-П.Сартр подчеркивал свойство эмоции всегда обозначать (signifier) что-либо, отличное от нее самой. «Для психолога [классической традиции. — Д.Л.] эмоция не означает ничего, поскольку он изучает ее как факт, т.е. изолировав от всего остального» (Sartre, 1960, р. 16). Полноценный же анализ эмоциональных явлений с позиций феноменологии исходит, согласно Сартру, из положения, что эмоция своеобразным образом означивает «...целостность сознания или, если брать в экзистенциальном плане, человеческую действительность» (там же, р. 17). Эта человеческая действительность, отличная от самой эмоции, и есть, как мы стремились показать, специфическая смысловая реальность. Этот аргумент, апеллирующий к онтологическому статусу самой эмоции, подкрепляется однозначными определениями эмоций в словарях и энциклопедиях и вряд ли может быть опровергнут стремлением некоторых авторов

h - 7503

162