Материалы к семинару № 2 по психологии здоровья
Источник:
Ю.Г. Фролова. Психология и общественное здоровье: социально-психологические аспекты профилактики заболеваний. Минск: БГУ, 2010.
2.2. История возникновения
и развития психологии здоровья
В рамках данной работы представляется необходимым отдельно рассмотреть развитие зарубежной и отечественной традиций в исследованиях здоровья, поскольку они сформировались под действием совершенно различных социальных, экономических и политических факторов, и кроме того, на постсоветском пространстве это направление возникло на несколько десятилетий позже. Именно англоязычные публикации на долгие годы определили лицо этой дисциплины [264; 265]. Особенности отечественной психологии здоровья представлены в гл. 5.
После Второй мировой войны в работах по проблемам медицинского просвещения прослеживается возрастание интереса к психологическим факторам здоровья. Например, в «Journal of Health Education» в начале 1950-х гг. было опубликовано большое количество статей, отражающих и новое понимание здоровья, и новое понимание задач медицинского просвещения. Основной их смысл сводился к подчеркиванию индивидуальной ответственности человека за здоровье. Утверждалось, что многие или даже почти все болезни пожилого возраста можно предотвратить, если вести естественную и здоровую жизнь [309]. Здоровье – это желанное состояние, которого способен достичь каждый благодаря знаниям и самодисциплине [197]. Оценка индивидов, ведущих неправильный образ жизни, приобретает характер морального суждения: «В современном обществе халатность родителей может быть опаснее чумы» [197, р. 182].
Для исследователей эффективности медицинского просвещения становится очевидным тот факт, что индивидуально-психологические особенности человека существенным образом влияют на восприятие и использование медицинской информации. В течение 1950–1970 гг. увеличивается число публикаций, в которых обсуждаются интересы и мотивация целевой аудитории, подчеркивается необходимость научного обоснования различных подходов к медицинскому просвещению (см., напр., [174; 206; 242; 298]). Постепенно формируется убежденность в необходимости перехода от просвещения к убеждению, т. е. к психологическому воздействию.
Х. Диллон, заместитель директора Центрального бюро медицинского просвещения, в 1970 г. отметил важность активного использования специалистов по поведению для решения проблем общественного здоровья. Их главной целью он назвал исследование здорового поведения и его социокультурных, психологических и ситуационных детерминант. На основе этих исследований должны быть усовершенствованы профилактические программы. Автор полагает, что уровень развития наук о поведении соответствует новым потребностям практической медицины [206].
В целом можно заметить, что в конце 1960-х гг. сложились благоприятные условия для интенсивного развития психологических исследований здоровья, что было обусловлено действием ряда факторов:
1. Демографическая модернизация и связанный с ней рост продолжительности жизни, изменение структуры заболеваемости и смертности спровоцировали увеличение расходов на здравоохранение, поставили перед обществом новые задачи, которые не могли быть решены исключительно административными или просветительскими мерами. Было обнаружено фундаментальное различие в отношении людей к острым, т. е. непосредственно угрожающим жизни, и к хроническим болезням. Последние значительной частью населения рассматриваются как неотвратимые, и их опасность недооценивается.
2. Эпидемиологические исследования способствовали распространению концепции факторов риска и вытекающего из нее положения об обусловленности хронических заболеваний поведенческими факторами, которые могут быть исследованы и проконтролированы психологическими методами. Основной теоретический вклад, который внесли эти исследования в развитие психологии здоровья, можно обобщить следующим образом. Начало развития или обострение любого заболевания, даже если его точные причины неизвестны, можно связать с определенными факторами риска. Заметим, что, хотя результаты Фрэмингэмского исследования начали публиковаться уже в начале 1950-х гг., первое употребление термина «фактор риска» относится к 1961 г. [178]. Следовательно, психологи должны были сосредоточить свое внимание на изучении различных видов активности человека, связанных со здоровьем.
В практической сфере это означало изменение целевых групп воздействия. Сравнивая кампании по профилактике туберкулеза, которые особенно интенсивно проводились в первых декадах ХХ в., с мероприятиями по профилактике сердечно-сосудистых заболеваний, Р. Ароновиц находит между ними существенное отличие. Более ранняя модель профилактики туберкулеза предполагала выявление людей, которые либо еще не знают, что они больны, либо знают, но не обращаются за помощью. В противоположность этому, программы профилактики сердечно-сосудистых заболеваний направлены на популяцию в целом, а не только на больных, поскольку предполагается, что каждый человек подвергается риску [178].
3. Появление новых техник социального администрирования. Социолог А. Петерсен, обобщив положения У. Бека, Э. Гидденса, Р. Кастеля и др., пришел к выводу, что с середины 1970-х гг. в западной культуре отмечается явное идеологическое смещение от идеи государства, которое должно заботиться о здоровье людей, к идее ответственного индивида, обязанного самостоятельно защищать себя от риска [278]. Она, в свою очередь, базируется на понимании Я как проекта самости, на представлении о том, что индивид способен определять свою биографию, выбирая тот или иной образ жизни, и тем самым имеет шанс избежать многих бед. Столь широкое распространение концепции факторов риска не только среди научной общественности, но и среди публики в целом можно объяснить тем, что она соответствовала социальным ценностям, характерным для неолиберального общества.
4. Разочарование в биомедицинских методах лечения, повышение интереса к конкурирующим теориям в сфере здоровья. В 1960–1970-е гг. широкую известность получают публикации М. Фуко, Э. Фридсона, А. Иллича, в которых подвергаются критике высокая стоимость и низкая эффективность медицинских услуг, а также неудовлетворительное качество взаимодействия врача и пациента. Подробный анализ этих работ представлен в монографии П. Фрейнда и М. МакГвайр «Здоровье, болезнь и социальное тело» [219].
5. Кризис медицинского просвещения, выражающийся в увеличении разрыва между ростом медицинских знаний среди населения и отсутствием мотивации к изменению образа жизни. Разработанные на тот момент методы просвещения оказались неэффективными в сфере профилактики хронических заболеваний. Такая профилактика требовала от людей значительных усилий, а ее результаты не сразу становились заметными.
Психология здоровья стала интенсивно развиваться как самостоятельное научное направление в 1970–1980 гг. В 1973 г. по поручению руководства Американской психологической ассоциации формируется рабочая группа для определения перспективных направлений исследований в области здоровья (A Task Force On Health Research). В августе 1975 г. в рамках секции «Public service» создается группа по психологии здоровья, в состав которой вошли 150 человек. Ее президентом был избран У. Шофилд. Наконец, самостоятельное подразделение психологии здоровья (включающее 2500 членов) под председательством Дж. Матараццо создано в 1978 г. В 1982 г. в США вышел в свет первый номер журнала «Health Psychology» [285]. Европейское общество психологии здоровья начало работу в 1986 г. [289]. Первая монография по психологии здоровья опубликована в 1979 г. под редакцией Дж. Стоуна, Н. Адлер и Ф. Коэна [230].
До сих пор содержательному анализу этого периода не уделялось достаточного внимания. Между тем, одна из характерных особенностей «североатлантической» психологии здоровья заключается в том, что она сформировалась не столько благодаря научной инициативе, сколько благодаря наличию соответствующего запроса со стороны государства и политических структур. До определенного времени американские психологи в малой степени интересовались вопросами здоровья, не считая их плодотворными с теоретической и эмпирической точки зрения. В качестве доказательства можно привести данные, полученные У. Шофилдом (цит. по: [285]). Проанализировав «Psychological abstracts» за 1966–1967 гг., он указал на крайне незначительное число публикаций, посвященных факторам физического здоровья. Повторный анализ на материале 1966–1973 гг., проведенный упомянутой выше рабочей группой, подтвердил данные выводы. Об этом свидетельствует и сам факт создания группы по инициативе руководства Американской психологической ассоциации. Сложно представить себе, например, чтобы З. Фрейд приступил к разработке психоанализа после письма из Медицинского общества. Однако времена изменились, в конце ХХ в. наука нуждалась в административной и финансовой поддержке.
Х. Кроутер-Хейк [201] назвал социально-экономические факторы, которые, по его мнению, определяли развитие наук о поведении в США после Второй мировой войны. В частности, изменились принципы их финансирования. Для ученых стало очевидным, что почти каждая из сфер исследования, у которой есть шансы получить спонсорскую поддержку, выходит за пределы границ отдельно взятой кафедры или факультета. Так зарождался новый мир – мир федерального патронажа науки, в котором приоритетными стали междисциплинарные проекты (Р. Ароновиц, обсуждая организацию исследования в г. Фрэмингэм, также указывает на серьезное финансирование как на важнейший фактор успеха [178]). Спонсорская поддержка, как считает Х. Кроутер-Хейк, сыграла роль медиатора между социально-политическим окружением и наукой. Для анализа развития психологии здоровья небезынтересными являются следующие аспекты послевоенной системы спонсорства:
относительно малое количество программ финансирования социальных наук по сравнению с естественными;
постепенное принятие социальными науками исследовательской модели естественных наук, в надежде получить большую поддержку. Здесь стоит заметить, что многие специалисты в области социальных наук и психологии, которые интеллектуально сформировались в 1930–1950-е гг., полагали, что наука обладает властью, если ее теоретические положения подтверждаются благодаря изощренным экспериментальным техникам, связанным с использованием сложного математического аппарата;
стремление социальных исследователей избегать политически спорных научных проектов, связанных с сексом, расой, религией или классом;
в большинстве случаев финансировались проекты, которые поддерживали политику американского правительства, например борьбу с коммунизмом, распространение капиталистической демократии;
послевоенная финансовая поддержка социальных исследований была более сильной, нежели довоенная, и теперь социальные науки могли ориентироваться на действительно масштабные проекты.
Обратим внимание, как руководитель подразделения психологии здоровья Дж. Матараццо начинает свою статью в «American Psychologist» за 1982 г. В первом же абзаце он упоминает выступление президента США Л. Джонсона и известных членов Конгресса относительно приоритетных (т. е. имеющих шансы на финансирование) научных направлений. Читатель может увидеть здесь определенное сходство с порядком оформления публикаций в СССР, когда были обязательны ссылки на решения партийных съездов или на работы классиков марксизма-ленинизма. Политическая ангажированность психологии здоровья отражается и в особом подборе слов (граждане (citizens) – вместо индивиды (persons)), и в использовании не психологических, а медицинских и экономических данных в качестве аргументов. Рискованное поведение граждан, приводящее к «неоправданным» расходам на здравоохранение, получило в этой работе негативную оценку [266].