Торговое судно.

289

тесно переплетаться с финансовой и промышленной деятельностью. Многие купцы, менялы, ростовщики накопили большие суммы денег. Нередко они от­крывали первые банковские конторы, брали деньги на хранение, выдавали кредиты, через своих аген­тов переводили заинтересованным купцам деньги из одной страны в другую. Первые банки возникли в городах Северной Италии — в Ломбардии. (Се­годня об этом напоминает слово «ломбард», обозна­чающее современное кредитное учреждение.) Тор­говые и финансовые сделки стали тщательно офор­мляться, в обиход вошли векселя (письменные дол­говые обязательства). Богатый купец мог не тряс­тись на корабле или в повозке, а избежать утоми­тельного путешествия, оставшись в своей конторе, откуда и руководил своими агентами в нескольких городах.

Путешествие Марко Поло (с каталонской карты).

Предприимчивый коммерсант привозит издале­ка или скупает у местных крестьян какое-либо сы­рьё (например, шерсть) и раздаёт его на переработ­ку ремесленникам. Получив готовую продукцию (например, ткани), купец пускает её в продажу. Ре­месленники, получая от купца-предпринимателя сырьё и плату за труд, постепенно превращаются в наёмных рабочих, купец всё больше напоминает буржуа. Так складывается рассеянная мануфакту­ра (т. к. работники не сосредоточены в одном по­мещении) — первое капиталистическое предприя­тие.

В то же время купеческие гильдии вытесняются торговыми компаниями — особыми организациями купцов. Компании также создавались для того, что­бы вести торговлю с наименьшим риском. Если ко­рабль для перевозки товаров нанимали несколько купцов сообща, то в случае кораблекрушения убыт­ки раскладывались поровну и были терпимы для каждого компаньона. В отличие от гильдий компа­нии были малочисленны и создавались на опреде­лённое, подчас непродолжительное время.

Самые первые торговые компании появились в итальянских городах (Генуя, Венеция, Флоренция

и др.) ещё в XII в. и состояли всего-навсего из двух человек. Купец или банкир (часто это было одно лицо), владелец денежного капитала или корабля оставался на родине, а купец-навигатор вёз и сбы­вал товары на чужбине. 3/4 полученной прибыли доставалось владельцу капитала, а купец-навига­тор, подчас рисковавший жизнью, мог рассчиты­вать лишь на 1/4 часть. Если капитал вносился обо­ими компаньонами, то и прибыль делилась пропор­ционально взносам. Позднее число компаньонов увеличилось. Часто ими становились представите­ли родственных семей. Благодаря своим большим денежным фондам компании включались в банков­ские операции, в промышленное производство.

Значение торговых компаний резко выросло пос­ле великих географических открытий, которые привели к небывалому расширению мировой тор­говли. В её орбиту вовлекались огромные терри­тории стран Азии, Америки, Африки.

В XVI в. наиболее знаменитые торговые ком­пании действовали в Англии, где зарождение капи­талистического производства шло самыми быстры­ми темпами. Стремительно развивающиеся англий­ские мануфактуры выпускали товары, пригодные для экспорта. Правительство давало самым бога­тым купцам монопольное право торговать с каким-либо регионом. Об основных направлениях торгов­ли говорят названия самых знаменитых компаний: Восточная, Московская, Марокканская, Левантий­ская, Гвинейская. О какой-либо конкуренции не могло быть и речи. Цены росли как на дрожжах, а коммерсанты получали огромные барыши. Это поз­воляло компаниям вносить большие платежи в каз­ну и даже давать взаймы коронованным особам.

В 1600 г. основывается Ост-Индская компания, получившая право торговать с Индией и соседними странами. В распоряжении коммерсантов были са­мые быстроходные английские суда. На них вы­возили изделия английского производства, особен­но шерстяные ткани, а ввозили помимо предметов роскоши сырьё — хлопок-сырец, сахар, селитру, красители и др.

Осваивая новые рынки сбыта, торговые компа­нии часто готовили почву для колониальных за­хватов. Не случайно свои торговые поселения в Ин­дии англичане превращали в крепости. Торговые компании начали сходить со сцены уже в начале Нового времени, уступая место новым, более соот­ветствующим капиталистической эпохе формам коммерции.

Коммерческая деятельность торговых компаний Западной Европы периода позднего средневековья ознаменовала вершину предприимчивости средне­векового купца.

Ярко выраженными чертами характера европей­ского купца стали цепкость ума, выносливость и жизнестойкость, упорство в преодолении труднос­тей, смелость и решительность, предприимчивость, стремление к обогащению. Будучи тесно связан с феодальным укладом, купец выступил на закате Средневековья провозвестником нового социально-экономического порядка — капитализма.

290

БЮРГЕР

Бюргер (от немецкого слова «бург» — замок, крепость, город) — житель западноевропей­ского средневекового города. Как и рыцарь, монах, крестьянин, бюргер — одно из главных действующих лиц средневековой истории.

Раннее средневековье было аграрной (сельскохо­зяйственной) эпохой. Большинство старых антич­ных городов было разрушено и влачило жалкое су­ществование. Однако в X—XI вв. в Западной Европе произошли важные изменения. Из среды крестьян, в свободное время мастеривших нужные им вещи — одежду, орудия труда, кухонную утварь, — вы­делились умельцы, сделавшие ремесло своим глав­ным занятием и оставившие крестьянский труд.

Постепенно ремесло отделилось от земледелия и стало занятием особой группы людей — ремеслен­ников. Недовольные высоким оброком, которого требовал феодал, мастеровые люди убегали из по­местий, бродили, а затем основывали поселения на перекрёстках дорог, у речных переправ и вблизи удобных морских гаваней. Новые жилища строи­лись у стен больших монастырей и замков знатных феодалов, среди развалин римских крепостей. Здесь всегда можно было купить ремесленные из­делия. Сюда приезжали, а вскоре и стали жить здесь купцы. Именно в эти поселения спешили кре­стьяне из окрестных деревень, чтобы продать про­дукты сельского хозяйства и купить нужные вещи.

Потомки обитателей этих поселений — зависи­мых крестьян и деревенских ремесленников, бе­жавших или переселившихся по соглашению со своими господами в город, рождающийся на их гла­зах, — и были первыми бюргерами.

Города росли как центры ремесла и торговли. Уже в XI в. возродились древние и возникли новые города в Италии и на юге Франции. В Германии возникло много городов по берегам больших судо­ходных рек — Рейна и Дуная. Появились города и в других странах Западной и Центральной Европы.

Возникнув на земле феодалов и церкви, сред­невековые города оказались под их властью. Сеньо­ры требовали от горожан многочисленных пошлин: за проход в город, за провоз товаров, за право стро­ить дома, за право торговать. Сеньор вершил суд над горожанами, мог призвать их к себе на службу в городское ополчение. Поэтому первое время бюр­геры были бесправны, как и сельские жители.

Но в городах быстрее, чем в деревнях, рос дух независимости. Ведь средневековый ремесленник был владельцем собственной мастерской и создан­ной им продукции. Горожане не так сильно, как крестьяне, были связаны с землёй. Наконец, у мно­гих из них были деньги — мощная сила, не уступав­шая подчас мечу.

В X—XIII вв. развернулась отчаянная борьба го­рожан против сеньоров за независимость, за право на самоуправление. Феодалы крепко держались за свои владения, приносившие им доходы, но всё же

вынуждены были смириться с выходом городов из-под их подчинения.

В борьбе с феодалами города окрепли, а город­ское сословие (бюргерство) превратилось в значи­тельную общественную силу. Ремесленники объ­единились в цехи, а купцы — в гильдии. Городская община (коммуна) избирала городской совет для управления городом. Члены этой общины обрели личную свободу и связанные с ней привилегии — быть подсудными только городскому суду, распоря­жаться городским имуществом. Свободный дух го­рода притягивал, как магнит. Сюда бежали зави­симые крестьяне со всей округи. Обычно, прожив в городе один год и один день, бывшие крепостные получали свободу и становились полноправными бюргерами. Видимо, эти счастливчики и сложили известную средневековую поговорку: «Городской воздух делает свободным». Лишь в XIV—XV вв. городские ворота стали закрываться перед искате­лями свободы.

После освобождения от власти феодалов в горо­дах на первый план вышло имущественное нера­венство. Хотя борьбу с сеньорами вели все горо­жане, полностью воспользовалась её результатами лишь городская верхушка — так называемый пат­рициат. В него входили представители самых бога­тых городских родов — купцы, ростовщики, вла­дельцы крупных строений. Патрициат верховодил в городском совете и вершил власть, опираясь на своё богатство, в своих интересах. Нужды простых горожан не учитывались, и им жилось почти так же несладко, как и при феодалах. Патрициат, быст­ро забыв свою ненависть к прежним сеньорам, пе­ренял их замашки, манеры, любовь к роскоши и презрение к простым людям. Произошла так назы­ваемая феодализация патрициата. Бюргеры, не входящие в состав патрициата и закалённые опы­том предыдущей борьбы с сеньорами, с оружием в руках выступали против городских патрициев. В борьбе за власть и равноправие в городе участво­вали и притесняемые цеховыми мастерами подмас­терья, недовольные своими хозяевами. Городская жизнь бурлила: одни бюргеры богатели, процвета­ли, занимали важные посты в городском управле­нии, другие беднели, разорялись, попадали на обо­чину жизни.

Одновременно с патрициатом на другом полюсе городской жизни сложилась группа населения, со­стоявшая из неудачливых подмастерьев, подёнщи­ков, нищих, которая называлась плебейством. Мес­то между патрициатом и плебейством занимали средние слои городского населения — объединён­ные в цехи ремесленники, мелкие и средние тор­говцы. В результате слово «бюргерство» стали упо­треблять не только в широком смысле — «все го­рожане», но и в узком — «средние слои городского населения».

Несмотря на внутригородские конфликты и

291

Висячий замок

с ключом.

Средневековые

ключи.

сравнительную малочисленность (даже в XIV— XV вв. население крупнейших городов Германии Любека и Ростока составляло лишь 20 тыс. жите­лей; город с 10 тыс. жителей считался значитель­ным; немало было городов, где обитали 2—3 тыс. горожан), бюргеры осознавали свою сословную общность и достигли немалого экономического мо­гущества и политического влияния. Это возрастаю­щее влияние городов учитывали европейские мо­нархи. В борьбе с крупными феодалами они пы­тались привлечь бюргеров на свою сторону. Сделать это было несложно, так как горожане были кровно заинтересованы в централизации страны. Особым доверием к бюргерам отличался, например, фран­цузский король Людовик XI (см. ст. «Людовик XI»), сыгравший большую роль в объединении Франции. Облачившись в простую одежду, Людовик XI лю­бил бродить по городским площадям, прислуши­ваясь к разговорам бюргеров. Одним из помощни­ков короля был парижский купец Тристан Пустын­ник, ближайшим советником слыл брадобрей Оли­вье. В некоторых странах бюргеры привлекались к государственному управлению. В Англии это впер­вые произошло в 1265 г., когда в состав только что созданного парламента вместе с представителями феодалов и духовенства вошли по два бюргера от каждого города. Король Франции Филипп IV Кра­сивый в 1302 г. пригласил по два депутата от каж­дого города в Генеральные штаты (государственный орган, подобный английскому парламенту). И пар­ламент, и Генеральные штаты должны были помо­гать королям в управлении государством, главным образом назначать налоги.

Но королевская милость к бюргерам была не­постоянной. Тот же Филипп IV опасался чрезмер­ного усиления бюргерства, верхушка которого по образу жизни начинала напоминать феодалов. По его указу бюргерам запрещалось носить мех гор­ностая, белки, украшать платье золотом и драго­ценными камнями, пользоваться в домашнем оби­ходе восковыми свечами. Этот же указ устанавли­вал и максимальное количество блюд, которые го­рожане могли подавать у себя дома. И даже «друг бюргеров» король Людовик XI предал горожан Лье­жа, восставших по его же наущению против Карла Смелого, как только политические интересы коро­ля изменились.

Если в Англии и Франции бюргеры сыграли важную роль в политическом объединении страны, то в Германии, где такого объединения не прои­зошло, сила и значение бюргерства выразились в создании влиятельных союзов торговых городов. Самым знаменитым из них была так называемая Ганза (торговый и политический союз), объединив­шая купцов более 70 немецких городов и взявшая в свои руки всю международную торговлю на севере Европы.

Постоянная борьба за свои права закаляла бюр­геров, укрепляла в них чувство собственного дос­тоинства. Крепкие стены и башни защищали их от недругов. Монументальное здание ратуши и вели­чественный собор на рыночной площади наглядно

292

свидетельствовали о завоеванных горожанами вольностях и правах. Бюргеры ревностно отстаи­вали свои права и уверенно смотрели в будущее. У них был трезвый практический ум, они ощущали созидательную силу труда, особенно ценили челове­ческую смекалку. Бюргеры любили тот пёстрый будничный мир, который их окружал повседневно и полноправными хозяевами которого они были. Не рыцарские замки с их тяжёлым великолепием, не угрюмые монастыри, но городской рынок, ремес­ленная мастерская, скромный и опрятный домик, купеческий корабль, цеховой погребок были их привычной средой. Здесь протекала их жизнь в борьбе, труде, а подчас и в шумном веселье. Всем этим суконщикам, бочарам и сапожникам, создав­шим величие средневековых городов, не было ре­шительно никакого дела до изысканного придвор­ного этикета.

Знаменитый немецкий поэт Ганс Сакс (1494— 1576) воспел этот столь хорошо знакомый ему бюр­герский уклад жизни. В своём сочинительстве гражданин Нюрнберга был столь же старателен, как и в своём сапожном ремесле. В «Похвальном слове городу Нюрнбергу» поэт рассказал потомкам о количестве и состоянии городских улиц и камен­ных мостов, городских ворот, колодцев и часов, о специальностях нюрнбергских ремесленников и яр­марках, восславил своих земляков — строителей, ваятелей, живописцев, печатников.

Дети бюргеров с раннего возраста приобщались к миру взрослых, помогали родителям. Бюргерские занятия требовали специальных знаний, получить которые можно было лишь в школе. Городские школы появились в Германии уже к XIII в. В пер­вых школах преподавание велось на латинском языке, и учиться могли лишь дети городской верхушки. К XV в. были открыты по-на­стоящему бюргерские школы, доступ­ные детям всех граждан. Дети поступа­ли в школу с 6—7 лет, мальчики и девочки обу­чались совместно. Дети бюргеров учились читать, писать, составлять деловые бумаги, занимались арифметикой; особое внимание уделялось изуче­нию мер и весов, монет различного достоинства. Эк­заменов не было; каждый учился столько, сколько считал нужным. Посидев на занятиях, дети спеши­ли в лавки и мастерские родителей. Учителя также в основном были из бюргеров. Особенно прославил­ся своим искусством письма Иоганн Нойдерфер — учитель письма и арифметики из Нюрнберга, сын скорняка, положивший начало целой династии го­родских учителей.

На исходе средних веков бюргерство переживало далеко не лучшие времена. Уходили в прошлое ста­рые городские порядки, менялся привычный уклад жизни. В торговле и производстве верховодили но­вые, энергичные и предприимчивые люди. Часть бюргеров смогла приспособиться к новым веяниям и примкнуть к этим людям, войти в нарождающий­ся класс буржуазии. Многие разорялись, станови­лись наёмными работниками. Другие ещё долго (в Германии вплоть до XIX в.) продолжали цепляться за старые городские обычаи, надеяться на возврат былых славных времён. Эта группа городского на­селения отвергала всё новое, препятствуя преобра­зованиям. Вероятно, поэтому в современном оби­ходе слово «бюргер» приобрело ещё одно значение. Так могут назвать человека, боящегося перемен, мещанина, обывателя. Но это переносное значение не должно заслонить от нас образ другого бюргера, сыгравшего такую важную роль в развитии общест­ва в средневековую эпоху.

ЦЕХ

Цех — союз ремесленников одной или родст­венных специальностей в средневековом ев­ропейском городе. Средневековые города рождались и росли как центры ремесла и торговли. Становление городов сопровождалось для горожан-ремесленников множеством трудностей и опаснос­тей. Нужно было бороться с феодалами, на землях которых возникли города. Ни один из этих сеньоров и не помышлял о вольностях для свободолюбивых бюргеров. Лишь объединение сил позволило дать отпор нападкам феодалов и их наместников. Такое объединение было необходимо и для защиты го­родских ремесленников от конкуренции со стороны их коллег из соседних деревень и городов. Долгое время покупателей ремесленных изделий было ма­ло. Привлечь покупателя или заказчика считалось большой удачей. Из-за этого соперничали город­ские и сельские мастера. Союз ремесленников мог не только прогнать чужаков с городского рынка, он гарантировал высокое качество изделия — главный

козырь в борьбе с соперниками. Общие интересы подталкивали мастеров к созданию союзов, полу­чивших название «цех».

Первые цехи появились почти одновременно с самими городами: в Италии — уже в X в. (здесь они частично унаследовали традиции древнеримских ремесленных коллегий), во Франции, Англии, Гер­мании — с XI — начала XII вв. Среди ранних цехов известен, например, парижский цех свечников, возникший в 1061 г. Больше всего в средние века было цехов, занимавшихся производством пище­вых продуктов: цехи булочников, мельников, пи­воваров, мясников и т. п. Много цехов занималось изготовлением одежды и обуви: цехи портных, скорняков, сапожников. Важную роль играли и це­хи, связанные с обработкой металлов и дерева: цехи кузнецов, столяров, плотников и т. п. Известно, что в союзы объединялись не только ремесленники; су­ществовали цехи городских врачей, нотариусов, жонглёров, учителей, садовников, могильщиков.

293

Мастерская портного.

Гравюра. Конец XVI в.

"Портрет портного".

Джамбаттиста Морони. 1570 г.

Схожие объединения — гильдии — создавали куп­цы, а в Англии гильдиями назывались и собственно цехи.

Полноправными членами цехов были только мастера, работавшие в собственных мастерских вместе с помогавшими им подмастерьями и учени­ками. Главным органом управления цеха было об­щее собрание мастеров. Оно принимало устав (ста­тут) цеха и избирало старшин, которые и следили за соблюдением цеховых порядков. Именно цехо­вые уставы позволяют узнать многое об устройстве и жизни цехов. Цеховые правила отличались осо­бой строгостью. Они были направлены на поддер­жание высочайшего качества изделий. С этой це­лью запрещалось использовать недоброкачествен­ное сырьё. Например, в шёлкоткацких цехах не до­пускалось употребление шёлка-сырца, в котором имелись узлы, т. к. из него получалась ткань низ­кого качества. Запрет был наложен и на исполь­зование растительной краски — вайды, которую в средние века называли дьявольской. Ремесленник, выпустивший плохое изделие, позорил весь цех, по­этому его строго наказывали. Самым обыденным наказанием были штрафы, которые шли в кассу цеха. В Лондоне пекаря, продавшего булку непол­ного веса, могли посадить в клетку и возить по го­роду для всеобщего осмеяния.

Другой важной заботой цехов было поддержание равенства их членов. Для того чтобы одни мастера не обогащались за счёт других, цеховые правила закрепляли одинаковые для всех мастеров условия в производстве и продаже изделий. Каждый цех ус­танавливал для своих членов размеры мастерской, количество размещённых в ней приспособлений и станков, число работающих подмастерьев и учени­ков. Цеховой устав определял объём материала, ко­торый мастер имел право приобрести для своей ма­стерской (например, сколько кусков ткани мог за­купить портной). В некоторых цехах, производство которых нуждалось в дорогом или редком привоз­ном материале, сырьё закупалось коллективно и поровну распределялось между членами союза. Мастерам запрещалось переманивать друг у друга подмастерьев и сманивать заказчиков. Во многих цехах мастерам не разрешалось даже выбегать на улицу и зазывать заказчиков и покупателей к себе в мастерскую. Выставка в окне мастерской не долж­на была быть слишком высокой и пышной, чтобы не затмевать витрины соседей. Цеховые правила учитывали семейное положение мастера. Холостой ремесленник не мог брать столько же работы, сколько семейные мастера, которые должны были содержать жену и детей, т. к. холостяк мог отбить у них клиентов. Многие цехи имели общие склады, мельницы, красильни и т. п. Чужие, внецеховые ре­месленники безжалостно изгонялись с городских рынков. А в Германии даже существовало так назы­ваемое право заповедной мили. В соответствии с ним город запрещал на определённом расстоянии от своих стен заниматься некоторыми ремёслами. Сельские мастера лишались возможности соперни­чать с городскими.

294

По мере развития средневекового города число цехов росло. К середине XIV в. в Париже, напри­мер, было уже около 350 ремесленных цехов, в Лон­доне — 60, в Кёльне — 50. Цехи дробились. Чем уже была специализация мастера, тем большего со­вершенства достигал он в своём ремесле. Сапожное дело разделилось на несколько цехов, выпускав­ших разные виды обуви. Среди кузнецов в отдель­ные цехи выделились мастера, ковавшие подковы и лемеха плугов, и ремесленники, ковавшие мечи; особый цех составили ножовщики. Некоторые цехи ограничились изготовлением одного-единственного изделия: цехи кошелёчников, перчаточников, се­дельщиков. Особые цехи образовали портные, шью­щие новую одежду, и портные, занимающиеся по­чинкой старой.

Цех объединял бюргеров не только в труде, но и в других областях жизни. Он участвовал в охране города и выставлял свой отряд в городское опол­чение. Каждый цех имел своего покровителя — свя­того, а часто и свою церковь или часовню. Цех осу­ществлял взаимопомощь, помогал нуждавшимся мастерам и их семьям в случае болезни или смерти кормильца.

Каждый ремесленный союз имел свой герб и своё знамя, строил своё особое здание, где заседали стар­шины и время от времени рядовые члены цеха соби­рались на совет или на пирушку. Многие цехи име­ли свои оркестры и танцы. В большие праздники работа замирала, а в положенный час начиналось торжественное шествие. Каждый цех шёл особой колонной под развевающимися знамёнами с эмбле­мами ремесла. Сложенные ремесленниками песни разливались на всю улицу. Песни сменялись мас­совыми танцами. Своей пляской особенно слави­лись нюрнбергские ножовщики. Они располагались широким кругом и, ритмично двигаясь, бросали вверх ножи, которые затем на лету ловко подхваты­вали. В веселье забывались горести напряжённых трудовых будней.

К XIV—XV вв. цехи достигли наивысшего рас­цвета. Перед этим цеховым мастерам пришлось вы­держать нелёгкую борьбу за доступ к городскому управлению. После высвобождения городов из под­чинения феодалам власть в них захватил патрициат (представители наиболее знатных и богатых город­ских родов), игнорирующий интересы рядовых бюргеров. Цехи, значительно окрепшие к этому времени, поднимали вооружённые восстания про­тив городской верхушки. Борьба шла с переменным успехом. В одних городах, где ремесленное произ­водство получило большое развитие, победили цехи (Кёльн, Базель, Флоренция и пр.). В других, где ведущую роль играли широкомасштабная торговля и купечество, победителем из борьбы вышел город­ской патрициат (Гамбург, Любек, Росток и другие города Ганзейского союза). Известны случаи, когда это противостояние, которое иногда называют «це­ховыми революциями», завершалось полюбовными соглашениями между городской верхушкой и наи­более влиятельными цехами. А такие цехи, отлича­ющиеся силой и богатством («старшие», «боль-

Висячий замок с ключом. Богемия. XVII в.

"Кузнецы". Миниатюра. 1300-1330 гг.

295

Курильница.

Германия. XVI в.

Мастеровые у печи. Гравюра. 1560-е гг.

шие»), выделились во всех крупных городах. На­ряду с ними существовали и более бедные («млад­шие», «малые»). Ведь не мог союз кожевников, за­казчиками которого были простые крестьяне и скромные горожане, сравниться с цехом ювелиров, имеющим дело с дорогими металлами и драгоцен­ными камнями, обслуживающим состоятельных феодалов и городских патрициев.

В первые века существования цехов ремес­ленник-мастер, его подмастерья и ученики совмест­но трудились и одинаково дорожили честью своего цеха. Прилежный ученик со временем мог стать подмастерьем, а способный подмастерье мог полу­чить звание мастера. Постепенно положение их ухудшалось. Безотрадной была доля ученика-под­ростка. Мастер не торопился обучить его секретам своего ремесла. Первые несколько лет ученичества мальчика не допускали ни к каким ремесленным работам. Он убирал помещение, чистил платье и обувь хозяина и членов его семьи, был на побегуш­ках, безропотно исполнял все поручения мастера и его жены, угождая им исполнительностью и беспре­кословным послушанием. Постепенно ученика на­чинали допускать к работе в мастерской, сначала доверяя самые простые вспомогательные работы, а позднее приучая к более трудному делу. Ученики должны были безропотно сносить крутой нрав и сварливость хозяев. Не случайно договоры о найме учеников учитывали возможность бегства или ги­бели мальчика в доме мастера. Беглый ученик чаще всего был обязан вернуться к прежнему хозяину, чтобы отбыть весь срок своего ученичества. В пос­ледний день ученик получал от мастера удостове­рение, свидетельствующее о том, что отныне он мо­жет стать подмастерьем и получать от мастера воз­награждение за свою работу.

Ближайшими помощниками мастера были под­мастерья. Их рабочий день часто продолжался от восхода и до заката солнца. В уставе Любекского янтарного цеха он был определён в пятнадцать ча­сов летом и четырнадцать часов зимой. Кёльнские мастера-оружейники были обязаны работать с пяти часов утра до девяти часов вечера. Плата, получае­мая подмастерьями, была невелика.

Подмастерьям-кожевникам города Амьена в 1349 г. была установлена ничтожная оплата в раз­мере трёх су; подмастерья, не подчинявшиеся этому постановлению, подвергались строгому наказанию. Но подмастерье был готов переносить все трудности и невзгоды, пока его согревала мысль о тех вре­менах, когда он подкопит денег и, сдав экзамен, заведёт собственное дело или, если повезёт, женит­ся на дочери хозяина и унаследует его мастерскую. Сотни юношей-крестьян, придя в город, станови­лись подмастерьями; эта армия росла год от года, и каждый подмастерье надеялся стать мастером. Старшины цеха с тревогой видели это. Мастера боя­лись, что доход станет ничтожным, если их число сильно возрастёт. Поэтому доступ новых людей в цех всячески преграждался — цех «замыкался». Присвоение звания мастера обрастало всё более строгими условиями. Нужно было получить отлич-

296

ную характеристику от своего мастера по итогам обучения, уплатить крупный вступительный взнос в кассу цеха и изготовить образцовое изделие — так называемый шедевр. Но если когда-то изготовление шедевра было простой формальностью (канатчик должен был изготовить хорошую верёвку, сапож­ник — сшить три башмака), то теперь оно превра­тилось почти в непреодолимое препятствие, т. к. предмет, который нужно было сделать, назначался из числа очень дорогих и трудоёмких. Не случайно впоследствии шедеврами стали называться выдаю­щиеся произведения искусства. Но даже всего этого было недостаточно. Требовалось ещё устроить пи­рушку для многочисленных членов цеха. Звание мастера делалось недоступным для подавляющего большинства подмастерьев. Лишь сыновья и зятья мастеров получали заветный статус. Права подмас­терьев ограничивались. Например, в немецких го­родах подмастерьям запрещено было посещать тан­цы, на которых могли присутствовать жёны мас­теров, возвращаться позже девяти часов вечера зи­мой и десяти — летом, носить серебряные укра­шения. В городах появилось множество так назы­ваемых «вечных подмастерьев», которые не могли стать мастерами.

«Вечные подмастерья», недовольные хозяевами, стали чаще покидать своих мастеров, менять место работы, перебираться из города в город. Для того чтобы совместно бороться за улучшение условий труда, подмастерья объединялись в свои собственные союзы — братства. Во многих го­родах такие союзы запрещались. В от­вет на это подмастерья соседних горо­дов объединялись и могли объявить забастовку. Подмастерья города Виньштедта обратились в 1470 г. с письмом к подмастерьям Страсбурга с призывом прекратить работу, пока мастера не сог­ласятся соблюдать старые обычаи. «Мы, подмас­терья, должны крепко держаться друг за друга, ибо мастера других городов поддерживают страсбургских мастеров», — писали виньштедтские подмас­терья.

Разделение цехов на «большие» и «малые», не­равенство между подмастерьями внутри одного со­юза, «замыкание» цехов, образование братств под­мастерьев — всё это было проявлением разложения цеховой системы организации производства. Ухо­дили в прошлое времена, когда цехи способство­вали развитию ремесла, появлению новых специ­альностей, выпуску хороших и разных изделий. Несомненно, цех был важным завоеванием Средне­вековья, цеховая организация ремесла была зна­чительным шагом вперёд в совершенствовании про­изводства. Но в последние столетия Средних веков, запрещая всякие новшества и изобретения, цехи стали тормозить его развитие. На смену им шла мануфактура с её разделением труда и новым уров­нем техники. Впереди была фабричная эпоха, когда слово «цех» приобрело новый смысл. Так стали на­зывать отделения фабрик и заводов.