«Книга о вкусной и здоровой пище» как феномен публичного дискурса в частной сфере советского времени

На следующий день после осво­бождения от должности Никита Сергеевич говорит домработнице:

— Ну, теперь я буду жить, как простой пенсионер. Сходи-ка, милая, в магазин, возьми «косушечку» и икор­ ки красной, граммов около двухсот.

Домработница ушла и вернулась только вечером.

— «Косушечку», Никита Сергее­ вич, я это мигом купила, а вот икорки — хоть убей, нету, всю сто­ лицу обегала.

Семиотика советской цивилизации

315

— Вот! — закричал Хрущев. -— Как будут жить дальше?! Один день, как без меня, а икра уже пропала! (анекдот).

Начнем с того, чгго данная книга была обязательным ат­рибутом быта многих советских семей. И в постсталинское, и в постсоветское время она остается в функции единствен­ного кулинарного руководства. В периоды ухудшения мате­риальной жизни она рассматривалась как элемент виртуаль­ной реальности, повествующей об изобилии, существование которого было потеряно в глубинах истории. Иногда эта книга воспринимается как определенного рода музей. Ее характерной особенностью было то, что она описывала по сути отсутствовавший мир как настоящий. Она проецирует то, чего не было в действительности. Но одновременно это понятный и близкий населению мир. Вот это странное со­четание виртуальности с реальностью на небе и составляет характерную черту функционирования этой книги. Ведь каждый ее пассаж мог быть воспроизведен органами чувств. Это явный феномен массовой культуры сталинского време­ни. Он по степени легкости вхождения в массовую аудито­рию был сравним с фильмами «Волга-Волга» или «Кубан­ские казаки».

Это странный феномен домашнего чтения, пронизан­ный идеологическим заданием. При этом «Книга...» храни­ла в себе даже рецепты пасхи, закодированные под разря­дом «куличей», тогда, когда это слово было изъято из лексикона советского человека. То есть в ней были даже та­кие глубинные возможности — пронести сквозь десятиле­тия рецепт запрещенного для употребления типа еды.

«Книга...» служила определенным стабилизатором со­циальной ситуации, поскольку сообщала, например, что наша промышленность выпускает такое-то количество колбас или консервов. И это внушало доверие. Это особый тип пропаганды, но очень эффективный, поскольку кос­венное воздействие всегда успешнее прямого. В случае прямого есть победитель и есть побежденный, в случае косвенного — все победители.

316

Г.Г. Почепцов. Семиотика

В идеологически насыщенном мире вполне естественно, что даже «вкусная» пища должна была быть не только «здо­ровой», но и политически верной. Поэтому текст такого ро­да (а тиражи его могли сравняться, если не с классиками марксизма-ленинизма, то, по крайней мере, с изданиями речей членов Политбюро) должен был сразу заявить о сво­ей позиции. По этой причине книга начинается эпиграфом, для чего выделена отдельная страница:

«Характерная особенность нашей революции состоит в том, что она дала народу не только свободу, но и матери­альные блага, но и возможность зажиточной и культур­ной жизни

И. СТАЛИН»

Издание 1953 г. повествует само о себе: «Изданная в 1952 г. «Книга о вкусной и здоровой пище» тиражом 500 тысяч экземпляров распродана в короткий срок. В издательство поступают многочисленные письма читателей с просьбой о переиздании книги, что свидетельствует о большой попу­лярности ее среди населения..»

Введение книги под весьма симптоматичным названием «К изобилию!» пытается найти идеологический угол для прозаических кулинарных рецептов. И это удается, ибо «непрерывное улучшение народного питания составляет од­ну из главных задач Коммунистической партии и Советско­го правительства». При этом в разрядку авторы выделяют следующие положения:

«Успехи тяжелой промышленности создали возможность организовать крутой подъем производства предметов на­родного потребления, чтобы тем самым более успешно осу­ществить главную задачу — обеспечение дальнейшего улуч­шения материального благосостояния всех советских людей. <...> Неотложная задача состоит в том, чтобы в те­чение двух-трех лет резко повысить обеспеченность населе­ния продовольственными и промышленными товарами — мясом и мясными продуктами, рыбой и рыбными издели­ями, маслом, сахаром, кондитерскими изделиями, тканями, одеждой, обувью, посудой, мебелью и другими предметами культурно-бытового и домашнего обихода, значительно поднять обеспеченность населения всеми товарами народ­ного потребления».

Семиотика советской цивилизации

317

Последнее высказывание четко отражает характерные черты советского дискурса: с одной стороны, он принципи­ально обращен в будущее, с другой, очень детализирован для такого будущего текста. То есть степень детализации бе­рется из настоящего, но все размещено в будущем. Такая необычная конструкция позволяла в настоящем опериро­вать теми результатами, которые только планируются в бу­дущем*.

Типичной газетной заметкой советского времени был рассказ о закладке в фундамент первого кирпича, за кото­рым однако следовало гораздо более объемное повествова­ние о том, что здесь будет, к примеру, самая большая фаб­рика в Европе, которая будет производить такое количество X, которого хватит, чтобы дотянуть до Луны и обратно.

Обязательным элементом любого идеологического тек­ста являются отсылки на решения съездов и пленумов. Вве­дение обладает такой типичной цитатой: «Пленум Цен­трального Комитета Коммунистической партии Советского Союза в постановлении от 7 сентября 1953 года «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР» указал:

«Задача состоит в том, чтобы в ближайшие 2—3 года в достатке удовлетворить растущие потребности населения нашей страны в продовольственных продуктах и обеспечить сырьем легкую и пищевую промышленность».

Текст «украшен» четкой отсылкой на иерархию —• «пле­нум указал»**. При этом следует обратить внимание на то, что книга подписана к печати 4 августа 1953 г., так что та­кая цитата подчеркивает высокий уровень проникновения «священного слова» вне учета времени и пространства.

Графически весь текст этого Введения располагается на фоне фотографий, тематика которых и отражает изобилие:

♦Эта технология манипуляции с успехом и без изменения ис­пользуется и в постсоветское время во всех странах СНГ. — Прим. СУ.

**Эта технология в неизменном виде применяется в странах СНГ и сейчас, только вместо "пленум указал" используется "президент указал", тем самым подчеркивая его отстраненность. и создавая иллюзию его непричастности к реальной ситуации и просчетам в соответствующей стране. — Прим. СУ.

318

Г.Г. Почепцов. Семиотика

это хлебные изделия, это колбасы, это рыба, это консервы и т.д. Редкие люди, которые встречаются на этих фотогра­фиях, выполняют чисто функциональную роль: это продав­цы и покупатели. Они тоже элемент процесса, как рыба, птица и т.д.

Но кулинарная книга не может читаться как политичес­кая, авторы просто следуют требуемым шаблонам. Им уда­ется даже вплести противопоставление двух систем:

«В СССР, в интересах народа, осуществляется политика всемерного форсирования производства средств народного потребления, а в капиталистических странах, наоборот, в последние годы производство средств потребления снижа­ется. В СССР, в интересах народа, осуществляется полити­ка систематического снижения цен, что дает непрерывный рост реальной заработной платы, а в странах капитализма, в интересах капиталистической прибыли, цены на предме­ты потребления непрерывно растут, что ведет к резкому уменьшению среднедушевого потребления, к резкому сни­жению реальной заработной платы».

Введение завершается достаточно серьезно:

«Под руководством нашей славной Коммунистической партии, ее Центрального комитета и Советского прави­тельства народы нашей необъятной и могучей социалисти­ческой Родины в радостном, героическом и творческом труде воздвигают величественное здание коммунизма, прет­воряя в жизнь многовековую мечту человечества о постро­ении коммунистического общества, об изобильной, счас­тливой и радостной жизни»

Эта книга была библией частной сферы советского чело­века.

Сталин уже умер, но риторика гигантских шагов продол­жается.

Книга «Детское питание» была издана в 1957 г. Но ее идеологические вкрапления носят даже более жесткий ха­рактер, учитывая специфику «детского» издания. Она начи­нается с эпиграфа Ивана Павлова:

«Не нужно приучать детей к тонким и однообразным вку­совым ощущениям. Не следует избаловывать их в еде. Это

Семиотика советской цивилизации

319

только ограничивает в будущем их приспособление к меня­ющимся условиям жизни».

Такую цитату скорее можно было бы представить себе в книге под названием, к примеру, питание домашних живот­ных, но никак не детей. Введение к книге называется «Сло­во о материнстве». Здесь цитируется Н. Крупская. Появля­ется и Ленин:

«В детях Ленин видел продолжателей того дела, которому отдал всю жизнь. Коммунистическая партия Советского Союза и Правительство продолжают традицию ленинского бережного отношения к детям. Это они станут носителями идеалов, за которые не на жизнь, а на смерть стоял наш на­род. Дети — это воплощение всех надежд и чаяний строи­телей коммунизма».

Официоз Введения пытаются разрушить описанием ми­фической семьи:

«Вот Анна Ивановна Алова. У нее семь человек. Сегодня за ужином только шестеро. Старшая дочь еще в школе. До­ма отец и младшие. Живут так: один в яслях, трое в детском саду, двое близнецов ходят во 2-й класс, а старшая кончает семилетку. И вся эта семья, веселая и дружная, с нетерпе­нием ждет вечернего часа — часа отдыха, сказок и обмена впечатлениями».

Здесь вновь не удается совместить требования частного и общественного дискурсов, все выглядит натянуто, арифме­тический подход оказался самым главным.

Мы обнаруживаем в двух этих книгах полное несоот­ветствие предмета бытового свойства «высокому штилю» повествования, заполняемого массой указателей идеологи­ческого толка. Это характерно не только для Введения, но и для многих других статей внутри книги, которые прини­мают энциклопедический характер.

Особой силой воздействия обладали для последующих поколений советских людей цветные фотографии книга. «Икра зернистая» и «Икра кетовая» смотрелись по-иному тогда, когда они совершенно исчезли из продажи как и большинство других продуктов. Текст принимал сказочный характер:

320

Г.Г. Почепцов. Семиотика

«Среди деликатесных рыбных товаров — богатый выбор замечательной икры: черной — зернистой, паюсной, пасте­ризованной, красной (кетовой), а также ястычной. Вслед за икрой вкуснейшими рыбными изделиями являются балык вяленые (провесные) и холодного копчения (куренные). Лучшие балыки из белорыбицы и нельмы, причем не толь­ко из сибирской нельмы, но и из печорской».

Или рассказ о крабах, которые к тому времени уже исчез­ли из продажи: «Крабовые консервы — отличная закуска. Нежное мясо краба — хорошо в салатах и винегретах».

Или о раках: «Когда нет свежих раков, их можно вполне заменить консервами "Раковые шейки". Эти консервы пол­ностью сохраняют вкус, аромат, все свойства и достоинства ракового мяса». Подкупала простота подобных рецептов: «Открыв банку, выложить крабов вместе с соком в кастрю­лю, залить белым вином, накрыть крышкой и варить 5 ми­нут». Вообще все это виртуальное чувство представленной реальности никогда не оставляло читателя. Постепенно про­пали не только продукты, но и иные объекты описываемой реальности.

«КНИГА» задавала также правила поведения за столом, особенно важные в случае приема алкогольных напитков. Она резко осуждала прошлое:

«В старой России буржуа и дворяне воспитывали у народа вкус к сивухе из "монопольки, что соответствовало отсталой экономике той эпохи и было выгодно правящим буржуазно-помещичьим классам. Для себя же русская буржуазия и по­мещики ввозили вина из-за границы, щеголяя утонченными и изысканными вкусами и приверженностью к француз­ским виноградным винам и шампанскому, к заграничным коллекционным, старым коньякам».

Понятно, что только это стоило залпа «Авроры». Ведь по сути гастрономическое обвинение есть и в хрестоматийных строках: «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй». Разделение двух миров реализовывалось здесь на весьма конкретном поле — продукты наши и про­дукты глубоко чуждые нам. Но все равно сохраняется в ка­честве центрального разграничение «мы» и «они».

Мир сегодняшний описывается как более благоприятный:

Семиотика советской цивилизации

321

«Производство виноградного вина, шампанского* и пива мы расширяем из года в год, а водку стараемся пос­тепенно вытеснять из употребления. Такова наша, совет­ская, политика в этом деле, политика, продиктованная ин­тересами народа, заботой о сохранении и дальнейшем укреплении его здоровья и сил».

Идеологическая значимость в сфере питания придается любой технологической составляющей в противополож­ность бытовой как незначимой. Передовая технология как знак прогресса прослеживается повсюду: «Всего 20-25 лет назад томаты выращивались преимущественно на юге, и то в небольших количествах; теперь их выращивают почти во всех районах Советского Союза». По сути каждое предложе­ние призвано усилить имиджевую картинку СССР.

Еще одной характеристикой текста является перевод его объектов в сферу полезности, уводя из сферы удовольствия. Пример: «Пиво — весьма ценный пищевой продукт: в нем много питательных веществ, не зря его часто называют "жидким хлебом"». Это, кстати, соответствует наблюдени­ям Пьера Бурдье, который считал, что культура рабочего класса отличается от культуры буржуазии ориентацией на калорийность, питательность и т.д.

*Для обеспечения всего советского народа буржуазным симво­лом — шампанским, была изобретена ускоренная технология полу­чения шампанского, а ее авторам была присвоена Ленинская пре­мия. Этот напиток, полученный по оригинальным технологиям, ничего общего не имеет с настоящим шампанским, хотя и называ­ется "шампанским". Шампанское по классическим технологиям выпускается в Артемовске и на некоторых других заводах. В совет­ское время оно в основном поставлялось на экспорт. Эрзац-шам­панское шло на праздничные столы советского народа. Эта традиция сохранилась и поныне. Для улучшения вкуса этого эрзац-шампан­ского в него добавляются ликеры, в результате чего оно становит­ся «сладким» или «полусладким», хотя настоящее шампанское может быть только «сухим» или «брют». Большинство заводов шам­панских вин как в России, так и в Украине выпускают эрзац-шам­панское, изготовленное по ускоренным технологиям. Для привле­чения покупателей такому «шампанскому» присваивают громкие имена и обеспечивают эффектный дизайн. — Прим. СУ.