Лекция 6
3.5. Социогенез
Изложенные нами ранее факты об эволюции гоминид оставляют в тени вопрос о том, каковы были движущие силы происхождения человека. Существуют взгляды о ведущей роли смены экологических условий, повышенном радиоактивном фоне, эффекте гетерозиса (скрещивания локальных популяций, ранее длительное время находившихся в изоляции), и других факторов. Многие исследователи считают антропогенез комплексным процессом, протекавшим под воздействием сразу многих факторов, включая: 1) сложную и разнообразную среду обитания; 2) сложный характер поиска и добывания пищи с конкуренцией за нее; 3) усложненную социальную организацию и систему социальной коммуникации, что связано с кооперацией при добывании пищи и особенно ее охране от конкурентов; 4) необходимость коллективного ухода за несамостоятельными и медленно развивающимися детьми в условиях, когда срок жизни женщины в среднем составлял 26 лет, а первый ребенок появлялся в 15—17 лет. Таким образом, эволюция человека рассматривается во многом в контексте биосоциальных систем и корнинговского «телеономического отбора».
Этапы антропогенеза отражали этапы смены социального уклада; изменённые биосоциальные (просто социальные с момента появления рода Homo) системы были не только коррелятами этих изменений, но и, по крайней мере в части случаев, их причинными факторами.
Крупные эволюционные преобразования сопровождались изменениями биосоциальной организации. Для отдаленных предков человека, напоминавших современных низших приматов, вероятно, были характерны жёсткие иерархии (т.е. отношения доминирования-подчинения) с сильным вожаком - доминантом на вершине. Примерно таков социальный уклад у макак, мартышек и других современных обезьян. Подобная социальная группа получила название «мультисамцовая» (несколько самцов, располагающихся по разным ступеням иерархии). Вожак ( - самец) в типичном случае принимает особую выпрямленную позу с поднятым хвостом, он патрулирует территорию, осуществляет коллективный уход за детёнышами, имеет преимущественный доступ к пищевым ресурсам, укрытиям, самкам и др. Правда, наряду с самцом доминантом, могут возникать также рыхлые неиерархические объединения, особенно молодых обезьян, своего рода «неформальные молодёжные клубы». Описанный тип социальной организации наиболее характерен для приматов. Следует, однако, иметь в виду многовариантность социальных систем у приматов – например, у широконосых обезьян нельзя говорить о жесткой иерархии, так как имеются лишь моногамные семейные группы (самец + самка + потомство). Известны также так называемые односамцовые группы.
Более близкие эволюционные сородичи человека – человекообразные обезьяны – часто имеют более «демократичную» и рыхлую социальную организацию. Конечно, иерархические отношения в той или иной степени присутствуют и у человекообразных обезьян. Так, у горилл высокий социальный ранг имеют старшие, «сереброспинные» самцы. Однако антропоиды, и в особенности, шимпанзе и бонобо, характеризуются преобладанием кооперативных горизонтальных (неиерархических) отношений (груминг - ласки, игровое поведение, ритуал приветствия, одаривание друг друга пищей и др.) над отношениями доминирования-подчинения, а также тем, что индивиды могут свободно двигаться в одиночку, присоединяться к временным сообществам или покидать их. Особенно рыхлы социальные связи у шимпанзе, для которого характерен «дисперсный тип» социальных структур.
Учитывая подобные факты, Марьянски и Тэрнер считают, что структура групп предка гоминид характеризовалась только эпизодическими взаимодействиями между индивидами. Переход от жесткого иерархического социального уклада к более эгалитарному (эгалитарный – равный, означает не-иерархический, при уравненности социальных рангов) и рыхлому, возможно, был связан со сменой среды обитания. Они предполагают, что более многочисленные низшие обезьяны сумели вытеснить возникших человекообразных обезьян из их первоначальной среды обитания – крон деревьев, где пища (фрукты, листья, насекомые) имелась в изобилии. Высшие приматы вынуждены были перейти к жизни на открытой местности, например, в саваннах. Гипотеза Марьянски и Тэрнера, состоит в том, что дальнейшая эволюция предков гоминид определялась естественным отбором в направлении утраты или вывода из строя генов, отвечающих за создание иерархических структур, а также жёстко организованных территориальных сообществ. Причина: саванны (и другие открытые местообитания) давали лишь достаточно скудную пищу. Они могли кое-как поддерживать существование одиноких скитальцев, но не плотных популяций, характерных для иерархически организованных сообществ низших обезьян. Жизнь на безлесных пространствах была полна опасностей, и скученность особей только бы увеличила угрозу со стороны наземных и воздушных хищников.
В этих условиях эволюция благоприятствовала индивидуальной изоляции с крайне рыхлыми социальным связями. Дальнейшая эволюция шла по пути максимальной адаптации к новым условиям открытого мира. Необходимость быстрого передвижения и ориентации, а также обнаружения пищи и опасности издали обусловили отбор в направлении усложнения организации центральной нервной системы и органов чувств, особенно зрения. Зрение, в отличие от обоняния и вкуса, обладает значительно более широким радиусом восприятия, и в то же время нуждается в сложном анализе получаемой информации. Так создаются предпосылки для дополнительного усложнения нервной системы. Формируются нейрофизиологические механизмы для прямохождения как нового эффективного способа быстрого преодоления значительных расстояний. Если верна гипотеза о прибрежном образе жизни предков человека, то хождение на двух ногах обеспечивало передвижение вброд, а развитое зрение наряду с соответствующими локомоторными возможностями руки облегчало поиск пищи под водой.
Несмотря на предполагаемую утрату генов обезьяней иерархической социальности, усовершенствование мозга могло стать предпосылкой вторичной социальности, основанной не на иерархии доминирования-подчинения, а на новых возможностях кооперации и коммуникации между первоначально изолированными и «самодостаточными» высшими приматами. Предполагается интенсивное развитие так называемых ассоциативных зон мозга, первоначально отвечавших за переработку зрительной информации и новых нервных связей, поставивших вокализацию (производство звуков) под контроль коры головного мозга – зоны, связанной с формированием сознания. Это было необходимо для возникновения символического общения на базе звукового языка.
Если «бродячие группы» австралопитеков «без баз и лагерей», вероятно, были лишены речевого общения, то уже первый представитель рода Homo –H. habilis – имел сравнительно более развитые речевые зоны мозга. О возросшей роли социальной жизни свидетельствует наличие примитивных укрытий на местах охотничьих стоянок. Представляют особый интерес коммуникативная и социальная ситуация у следующей эволюционной ступени, H. erectus (архантроп). Обладая примитивной речевой коммуникацией и способностью к коллективной охоте и использованию огня, архантроп продолжал эволюционную «работу» по прогрессивному развитию коры головного мозга. Коллективная охота стимулировала зоны мозга, отвечающие за планирование, проведение расчетов, а также кооперацию при выслеживании и поимке крупной дичи.
Охота на крупного зверя требовала полной уверенности друг в друге, непременной взаимной страховки и поддержки по принципу «сам погибай, но товарища выручай». Использование огня способствовало коммуникации и формированию социальных связей, сплачивая группы Homo erectus, которые согревались и проводили вместе время. Символическая (речевая) коммуникация способствовала переносу «основной тяжести» естественного отбора на уровень конкуренции между целыми социальными группами – на уровень группового отбора. Развитие кооперации порождает «синэргетические эффекты», ведущие к усложнению социальной организации первобытного стада как «протополитической системы». Социальная жизнь, культура и её материальные атрибуты – жилища, орудия и др. - ещё более усложняются на этапе появления Homo sapiens.
Групповой отбор по мере эволюционного становления вида H. sapiens, вероятно, все в большей мере подпадал под влияние факторов формирующейся культуры. Эволюция отбирала не столько группы с наиболее благоприятными генами в генотипах их членов (что касается группового отбора на уровне генов, то он представляется нереальным в первобытном социуме, так как группы в нем редко были генетически замкнутыми), сколько, по-видимому, группы с культурными чертами, нормами поведения, традициями, которые давали этим группам преимущества в выживании по сравнению с группами-конкурентами. Такие выигрышные характеристики культуры передавались в рамках группы из поколения в поколение путем обучения, подражания старшим, а также сознательного индоктринирования и могли представлять собой, например, усовершенствованные методы добывания пищи или ведения войн с соседями. Разные группы шимпанзе имеют различающиеся традиции, сохраняемые путем обучения (ритуалы приветствия, стратегии добывания пищи, например, извлечения муравьев из муравейника). Поэтому и в сообществах этих высших приматов вполне возможен групповой отбор на базе культурных характеристик.