14.7. Право на труд и свобода труда как основа правового статуса работника

   Право на труд и свобода труда составляют ядро правового статуса работника, все остальные права и свободы носят производный, сопутствующий характер.    У истоков идеи права на труд. Если право на труд — феномен XIX— ХХ вв., то идеи труда имеют более чем тысячелетнюю историю. На Древнем Востоке идея труда не получила должного развития. В Древнем Египте некоторое время существовал закон, по которому каждый египтянин под страхом смерти должен был избрать себе какой-либо род труда. Древнеримский историк Плиний считал, что даже строительство пирамид было связано с целью недопущения безделия плебса. Забегая вперед, отметим, что этот обычай перекочевал в Древнюю Грецию. Со времен правителя архонта Дракона (автора «драконовых законов») также проводится принцип обязательности труда, что впоследствии нашло выражение в предписании родителям обязательно обучать детей какому-либо ремеслу. В противном случае родители в старости лишались права на помощь со стороны детей. По законам Солона каждый гражданин мог обвинить другого в праздности, и тогда уличенного в ней постигало бесчестье. Все эти меры были направлены в значительной мере на предотвращение праздности, нищенства и бродяжничества. В Древнем Риме наемный труд для свободного римлянина считался делом унизительным, о чем более подробно говорилось во втором разделе Курса. Как мы уже констатировали выше, христианство несло в себе мощные импульсы идеи труда. Непреложным считалось, что хлеб человеку должен доставаться «в поте лица своего». При этом оценка труда как наказания за грехи очень быстро была замещена его квалификацией как высшей добродетели. Христос и апостолы сами трудились, подавая пример своей пастве. Апогеем идеи труда стали слова апостола Павла: «Аще кто не хощет делати, ниже да яст».    Привлечение нищих к труду можно считать и государственными мероприятиями в борьбе с нищенством. Первые карательные меры против них были плодом политического анализа ситуации в период последних римских императоров и первых византийских базилевсов. Опасность и постоянная нестабильность содержания на средства церкви огромной армии нищих породили идею разделения нуждающихся на способных к труду и неспособных к нему. В отношении первых, именуемых «нищими-профессионалами», предполагалось принимать репрессивные меры, прежде всего изгонять из городов и принуждать к труду. Нетрудоспособных должна была призревать только церковь, и для них допускался сбор милостыни.    Данные идеи о привлечении к труду были реализованы в двух актах, ставших впоследствии образцами для дальнейшего законодательства. Речь идет о 80-й новелле Кодекса Юстиниана и 5-м каноне 2-го Собора в Туре 567 г. Поскольку Кодекс Юстиниана стал своеобразным прототипом правового регулирования помощи бедным, то идея о разделении нищих на трудоспособных и нетрудоспособных отразилась во всех законодательных актах вплоть до Нового времени. Согласно 80-й новелле неспособные к труду получили право нищенствовать, а затем должны были призреваться и государством. Способные к труду нищие назначались на общественные работы, отсылались к месту своего рождения. Напомним, что новеллами именуются конституции 535-565 гг., большинство из которых касалось публичного и церковного права. Постановление Турского собора также имеет явно выраженное трудовое начало. Запрет скитаться по другим приходам был связан с тем, что нуждающемуся должны помогать в том месте, где он трудился, где трудились его родители и родственники. С началом Нового времени ситуация резко изменилась. Протестантская трудовая этика не только признавала труд высшей добродетелью, но и определяла успехи в земной деятельности как показатель покровительства небесных сил. В этом контексте «кровавые законы против бродяг», принимаемые повсеместно высшей властью в XV- XVI вв., приобретают несколько иной смысл. Это была не только попытка полицейскими средствами уменьшить масштабы нищеты посредством репрессий против трудоспособных нищих, но и способ «привить» последним иное отношение к труду, заставить работать за любую плату и на любых условиях. Органическим пороком этого карательного законодательства было то, что борьба против бедных сопровождалась запретом права на свободный труд, в том числе на выбор профессии, перемещение в поисках работы и др.    Идея «права на помощь», в том числе посредством предоставления труда, зародилась в Англии, но была оглашена французскими энциклопедистами. Так, Ш.Л. Монтескье (1689-1755) утверждал, что «государство должно обеспечить всем своим гражданам средства к жизни». В числе требований гражданина к государству этот французский ученый выводил обеспечение такого способа добывания средств, который «не был бы сопряжен с вредом для здоровья». В 1755 г. приверженец утопического коммунизма француз Морелли написал фразу, обычно приписываемую Д. Дидро, о том, что «всякому гражданину общество должно обеспечить занятия и средства к жизни». Вольтер (1694-1778) был сторонником помощи бедным посредством предоставления им труда (трудовой помощи). Сама идея социального страхования явилась следствием осознания опасности необеспечения рабочих на случай потери трудоспособности. Впервые на это указал французский философ-просветитель и политический деятель Ж. Кондорсе (1743-1794) еще в конце XVIII в.    Отметим, что право на труд первоначально было тождественно понятию свободы труда. Именно в этом контексте надо понимать слова первого министра французского короля Людовика XVI А. Тюрго: «Право на труд не есть заповедная вещь, которую государь может продать, а его подданные - покупать». Этот французский государственный деятель и ученый видел связь между прибылью и издержками на рабочую силу. Как и впоследствии экономисты-классики, он считал, что заработок рабочего должен быть на уровне прожиточного минимума. Но А. Тюрго интересы общества ставил выше интересов экономики, а первые из них требуют защиты прав личности на удовлетворение потребностей. Соответственно, в борьбе права на существование и права собственности первое выше.    Существенный импульс развитию идеи труда дала Великая французская революция 1789 г. Глава Комитета о нищенстве Национального собрания герцог П. Ларошфуко-Лакур выразил это в четкой фразе: «Если каждое лицо имеет право сказать обществу: «Дай мне средства к жизни», то и общество со своей стороны имеет право ответить ему: «Дай мне твой труд»». Во Франции спустя несколько лет эти идеи были отвергнуты, и только революция 1848 г. позволила вырвать у правительства легализацию права на труд и создание национальных мастерских. Получив право на труд в этих мастерских, в них сосредоточилось свыше 100 тыс. рабочих. Отсутствие организации работ привело к хаосу, а отказ правительства от них — к вооруженному восстанию, подавленному правительственными войсками. Это был первый опыт краха упрощенного понимания права на труд, которому корреспондирует обязанность государства предоставлять оплачиваемую работу всем нуждающимся в ней. Такое было возможно, на наш взгляд, только во времена египетских фараонов или при тоталитарном режиме, когда государство является единственным работодателем. Примечательно, что Декрет Временного правительства, опубликованный 25 февраля 1848 г., содержал следующее положение: «Правительство Французской республики гарантирует рабочему существование путем предоставления ему права на труд». Одним из проявлений экономической свободы человека стала свобода труда, выбора рода занятий, свобода в обеспечении себя источниками средств к существованию.    Этот период дал нам печальный пример смешения права на труд и права на общественное призрение, как это имело место в Англии. 6 мая 1795 г. мировые судьи графства Беркшир, собравшиеся в Спинхэмленде (отсюда название закона), постановили, что в дополнение к заработной плате беднякам следует выдавать денежное пособие в соответствии со специальной шкалой, привязанной к ценам на хлеб. Таким образом, нуждающимся работникам обеспечивался минимальный доход независимо от размера заработка. Вслед за этим в 1799—1800 гг. принимается антипрофсоюзное законодательство. В итоге уровень заработной платы был понижен даже относительно прожиточного минимума, что стало по сути субсидированием работодателей со стороны общества. Г. Спенсер назвал это «эрзац-зарплатой», а в официальных актах фигурировал термин «денежное пособие». Вероятно, по правовой природе это было нечто среднее между компенсацией и социальной выплатой. В итоге «страшное сорокалетие» 1795—1834 гг. ознаменовалось ослаблением материальных стимулов к труду, а провозглашенное «право человека на жизнь» независимо от результатов труда означало право на нищенское существование и порождало массовый пауперизм. Пособие рабочим формировалось в основном за счет уменьшения их законных заработков и в виде налогов перекладывалось на все общество. Все это снижало заработную плату до уровня физического выживания лиц наемного труда. Отсюда невероятный рост производства при полунищем существовании широких масс работников. Очевидно, что низкие заработки значительной массы работников не могут компенсироваться средствами социального обеспечения. От этого проиграют все, кроме работодателей. В этой связи современные российские реалии несут на себе некоторый отпечаток нашего «спинхэмленда».    Примером совершенно иного плана стали доктринальное обоснование и практическая реализация права на трудовую помощь через предоставление бедным права трудиться за определенное вознаграждение. Первыми, кто осознал, что вынужденная безработица и бедность являются следствием какого-то порока в системе организации труда и что его надо преодолеть, были английские квакеры. Еще в 1650 г. Г. Робинсон предложил создать «службу поиска и найма». Десятью годами позже Т. Лоусон предложил создать биржу труда — в смысле современных государственных агентств занятости. После «славной революции» (1688) еще один квакер — Д. Беллерс выдвинул идею учредить «коллегии труда», построенные на принципе обмена трудовыми услугами бедняков. По сути предлагалась организация ассоциаций бедняков, которые своим трудом не только могли обеспечивать свое существование, но и получать некоторую прибыль. На этой идее трудовой самопомощи были основаны впоследствии «союзные поселки» Р. Оуэна. Но если целью проекта Д. Беллерса было самообеспечение бедняков и безработных, то при его реализации предприниматели имели в виду прежде всего прибыль. В 1697 г. Д. Кэри учредил Бристольскую корпорацию помощи бедным, но она оказалась делом неприбыльным и вскоре была закрыта. В 1696 г. Д. Локк предложил систему «труд в счет налога», согласно которой сельских бедняков должны были распределять среди местных налогоплательщиков, чтобы они выполняли работу сообразно суммам, вносимым этими последними. Отсюда берет истоки система «рабочих на подхвате», санкционированная Актом Гилберта (1782 г.). Порочная идея о возможности «делать деньги» на использовании труда бедных начала проникать в экономическое сознание, как и идея о пагубности помощи бедным. В этой части показателен памфлет талантливого писателя и журналиста, но беспринципного политика Д. Дефо (автора «Робинзона Крузо») (1660-1731) «Милостыня не есть благотворительность, а обеспечение работой неимущих - пагуба для нации» (1704 г.), где были затронуты глубинные проблемы экономики. Он утверждал, что если бедняки будут получать пособие, то они не будут работать за плату; использование же их для производства товаров в государственных заведениях лишь увеличит безработицу в частном секторе. Д. Дефо вывел своеобразную дилемму, согласно которой притупление жала голода тормозит производство и таким образом только порождает нужду. Работа для бедных представлялась ему вредом для нации, так как создание товаров за счет общих средств приводит к их избытку и разорению частных предпринимателей. В этом же духе была написана «Басня о пчелах» доктора Б. Мандевиля (1670— 1733), повествующая о развращенных пчелах, чье общество процветает только потому, что в нем поощряются порок и мотовство. Впрочем, этот автор басни ограничился поверхностным морализаторством о пользе жизни за свой счет. Но общую проблему допустимости и продуктивности траты общественных средств на помощь бедным посредством обеспечения их занятости оба автора обрисовали достаточно рельефно. Уже здесь в духе индивидуализма провозглашалась идея личной ответственности каждого, когда человек должен обеспечивать себя и своих близких собственным трудом, не рассчитывая на помощь государства или общества. Как мы уже убедились из вышесказанного, право на труд изначально рассматривалось в связке с правом на существование.    Право на существование как первичная основа права на труд. Мы уже упоминали о теоретическом обосновании права на существование западными учеными в конце XVIII — начале ХХ в. (С. Сисмонди,А. Менгер и др.). В России идея права на существование «носилась в воздухе», вероятно, уже на рубеже XVIII—XK вв., впрочем, имея слабую опору в крепостной действительности. Некоторые исследователи считают, что уже у декабристов прослеживается «расширенное понимание права на жизнь», от которого совсем немного до обоснования права на существование. Но эта подготовительная интеллектуальная работа заняла почти век. Впервые право на существование концептуально было рассмотрено в работе философа В.С. Соловьева (1853— 1900) «Оправдание добра» (1897 г.). Отметим два наиболее важных момента в ключе интересующей нас проблемы. Во-первых, выдающийся русский философ открыто выступил против славянофильской трактовки ненужности права. В этой связи юрист П.И. Новгородцев (1866—1924) отмечал: «Юрист найдет здесь, конечно, много промахов и недосмотров, но вместе с тем он должен оценить и серьезную заслугу. Эта заслуга касается самого дорогого и ценного для всей юридической науки, а именно доверия к идее права. Нравственная задача права — смирять злые наклонности, обуздывать упорный эгоизм лиц, бороться с несправедливостью и произволом сильных, обеспечивать общее равенство и свободу». В.С. Соловьев первым из отечественных исследователей перенес проблему социальной поддержки неимущих слоев населения из сферы морали в сферу права. По мнению Б.А. Кистяковского, он сделал это последовательнее и убедительнее, чем даже его сторонники — профессиональные юристы. Само государство виделось русскому философу В.С. Соловьеву как «собирательно-организованная жалость», в связи с чем должна была решаться проблема обеспечения каждому материальных средств к достойному существованию (в том числе через минимальную заработную плату и обеспечение возможности трудиться) и развитию не в силу жалости, а «в силу самой природы правовой организации». В.С. Соловьев впервые в нашей литературе использовал понятие «право на достойное существование», объект этого права он определял в виде требования, «чтобы всякий человек имел не только обеспечение средствами к существованию (т.е. одежду, жилище с теплом и воздухом) и достаточный физический отдых. но чтобы он также мог пользоваться и досугом для своего духовного совершенствования». «Экономическая задача государства, действующего по мотиву жалости, - писал Соловьев, - состоит в том, чтобы принудительно обеспечить каждому известную минимальную степень материального благосостояния как необходимое условие для достойного человеческого существования». Б.Н. Чичерин (1828-1904) был представителем «старого либерализма», неогегельянцем, но тем не менее вместе с В.С. Соловьевым его можно считать основателем течения «возрожденного естественного права». По рассматриваемой нами проблеме наиболее интересны следующие положения его учения. Во-первых, необходимо равенство всех перед законом и отношение к каждому человеку как к цели, а не как к средству. Во-вторых, закон может и должен устанавливать для «осуществления общего блага» некоторые ограничения, границы договорной свободы. В-третьих, во имя осуществления общего блага государство должно помогать тем лицам, которые в силу различных обстоятельств не могут помочь себе сами. Чичерин трактует равенство как формальное юридическое равенство. С этих позиций он критикует социалистические идеи и предсказывает, что фактическое (материальное) равенство, провозглашенное социалистами, неизбежно ведет к полному подавлению человеческой свободы, к обобществлению имуществ, к обязательному для всех труду, к деспотизму масс. Эти слова оказались пророческими. При победившем социализме в России в условиях партийно-классовой диктатуры исключалась любая идея общего блага в его значении и одновременно защиты блага каждого. Правовое значение общего блага состоит в правовом компромиссе, который достигается не за счет отказа от различий в частных интересах, не путем подчинения частных интересов другим или особой воле общества, государства, а посредством соучастия всех этих частных воль и интересов в формировании общей воли, общих интересов (общей правовой нормы). Марксистско-ленинское определение коммунистического коллективизма означало подчинение интересов частных лиц общественным интересам (советского общества, социалистического государства, трудового коллектива и т.д.). В 60—70-х годов ХХ в. в более мягких формулировках вещали о «гармоничном сочетании общественных и личных интересов советских граждан».    Постановка проблемы о праве человека на существование в российской юридической науке связана, как правило, с именами П.И. Новгородцева и И.А. Покровского (1868—1920).    П.И. Новгородцев, вслед за В.С. Соловьевым, подчеркивал юридическое значение права на достойное человеческое существование. Он обосновывал необходимость признания в законе права именно на достойное человеческое существование, отмечая, что «в каждом обществе, в каждом положении есть свой уровень жизни, который считается нормой и есть предел, за которым начинается недопустимая крайность». При этом он выводил из признания права на достойное человеческое существование конкретные юридические последствия в виде права на труд, права на обеспечение на случай болезни, неспособности к труду и старости, обязательное общественное и государственное призрение беспомощных и неспособных к труду, широкое допущение профсоюзов.    И.А. Покровский также ратовал за признание права на существование, полагал, что это право должно быть обеспечено обязанностями государства. Однако И.А. Покровский не соглашался с широкой трактовкой содержания права на существование, так как, по его мнению, «достойное человеческое существование» является слишком растяжимой и неопределенной категорией. Он полагал, что «право на существование государство должно признавать за каждым, в смысле обеспечения так называемых необходимых условий существования. Видим в нем только минимум того, что государство в настоящий момент должно обеспечить человеку, — общепризнанные уровень того, что государство должно взять на себя». По мнению ученого, право на существование имеют две категории лиц, которые сами себя содержать не могут: 1) нетрудоспособные лица (дети, инвалиды, старики, больные); 2) трудоспособные на случай отсутствия работы. В отношении трудоспособных лиц обязанность государства принимает «особую форму: или содержи, или дай работу». Если государство обеспечит работой, его обязанность содержания (социального обеспечения) прекращается. И.А. Покровский также считал, что одной из существенных поправок в учении П.И. Новгородцева является исключение из содержания права на существование прав на труд, на рабочее страхование и иных мер. В точном юридическом смысле он рассматривал право на существование как право требовать от государства обеспечения только необходимых условий существования.    И.А. Покровский своевременно обратил внимание на достаточно странную ситуацию, когда практически все ученые и практики соглашаются с тем, что государство обязано в силу нравственных побуждений предоставить каждому нуждающемуся минимум средств к существованию и спор идет только о том, как это лучше сделать. При этом также практически единодушно отрицается наличие у работника права на получение такого минимума средств. Помощь нуждающимся бедным выступала лишь средством, а целью системы призрения признавалось обеспечение защиты общества. Почти правилом был моральный предрассудок, согласно которому имеющий субъективное право на помощь от государства бедняк потеряет всякий интерес к работе и превратится в государственного нахлебника. В более мягких выражениях это опасение разделяли отечественные ученые-административисты А.М. Горовцев и И.Т. Тарасов (1849—1929). В соответствии с этим у государства есть обязанность «спасать от голодной смерти» (оказывать призрение), но у отдельного лица нет права «быть спасенным от голодной смерти» (требовать себе помощи). И.А. Покровский в этой связи провел параллель с юридической защитой животных, мучить которых не разрешается из соображений «общественного блага». Отсюда отношение к государственной обязанности по социальному обеспечению как к государственной благотворительности и определение размеров социальных ассигнований не из действительных нужд, а из состояния финансов. Все это делает возможность смерти отдельного лица от голода не только фактически, но и юридически вполне мыслимой. Отметим, что вышеназванные предрассудки были связаны с опасением, что «облагодетельствованный» не захочет вступить в трудовые отношения, содержать себя своим трудом. Между тем И.А. Покровский не определяет характер этого права на существование, предлагая относить его к сфере частного права. В этой связи вполне обоснована критика позиции этого цивилиста, который даже не вспомнил о публичных субъективных правах (концепция Г. Еллинека), слишком противопоставлял частное (децентрализованное) и публичное (централизованное) право. Б.А. Кистяковскиий по этому поводу писал, что односторонний цивилистический взгляд И.А. Покровского способствовал тому, что он не заметил нарастающих процессов децентрализации в публичном праве и все более усиливающееся проникновение публичных норм в частное право. По мнению Б.А. Кистяковского, два названных известных русских ученых поставленную ими проблему в целом не разрешили.    Вместе с тем заслугой П.И. Новгородцева и И.А. Покровского являются следующие обоснованные ими принципиальные положения. Во-первых, «от государства требуется не только устранение юридических препятствий к устранению свободы, но и доставление материальной возможности для наилучшего проявления свободы». Во-вторых, «пользование свободой может быть парализовано недостатком средств». В этой связи фабричное законодательство - это забота «об известной части общества, нуждающейся в помощи», работа, восполняющая недостаток средств «в неравном состязании труда с капиталом». В-третьих, помощь нуждающимся является обязанностью государства и у первых есть на нее право, опирающееся не на милость и человеколюбие, а на законодательство, которое должно быть принято. Характерна последняя фраза статьи И.А. Покровского, которая очень часто повторялась в нашей не столь давней истории: «Так дальше жить нельзя!»    Своеобразный итог дискуссии подвел уже упомянутый Б.А. Кистяковский, который ратовал за справедливое решение социального вопроса и защиту неимущих на основе христианских представлений об осуществлении солидарности интересов людей. Он видел продвижение к реализации принципа солидарности и возрастание социальных функций государства в возможном законодательном признании субъективного публичного права на труд. Достойное человеческое существование он предлагал считать критерием для разграничения индивидуального и общего интереса, субъективного и объективного права. Либерально-социалистические взгляды в то время развивали и другие мыслители, в основном «легальные марксисты».Право на труд в советском праве. Как уже отмечалось, КЗоТ 1918 г. установил всеобщую трудовую повинность. В КзоТ 1922 г. трудовая повинность сохранялась только в исключительных случаях борьбы со стихийными бедствиями, недостатка в рабочей силе для выполнения важнейших государственных заданий (ст. 11 КЗоТ). Возрожден был трудовой договор как соглашение о добровольном найме. Между тем по общему правилу наем рабочей силы должен был производиться только через органы Народного комиссариата труда (ст. 7 КЗоТ). КЗоТ 1971 г. ядром правового статуса советского гражданина как трудящегося признавались право на труд и всеобщая обязанность трудиться. К этому времени в Конституции СССР 1936 г. было легализовано право на труд. Общепризнанным в науке советского трудового права являлось положение о том, что право на труд и обязанность трудиться выступают как объективно необходимые и взаимно дополняющие друг друга категории, определяющие правовое положение граждан. Более того, при социализме и обязанность трудиться носила, по единодушному мнению теоретиков трудового права, особый характер. О.В. Смирнов писал, что право граждан на труд всегда сочетается с обязанностью трудиться, поскольку в условиях социализма право на труд и обязанность трудиться должны рассматриваться как объективно необходимые, дополняющие друг друга категории, определяющие правовые основы жизни и деятельности граждан. При этом подчеркивалось, что установление юридической обязанности трудиться не противоречит принципу свободы труда. Л.Я. Гинцбург отмечал, что эта обязанность по советскому праву не носила характер трудовой повинности, исключения составляли периоды Гражданской и Великой Отечественной войн, «когда все силы народа нужно было объединить в единый кулак для отражения вражеского нашествия». Р.З. Лившиц также утверждал, что всеобщность труда не предполагала «принудительного, не зависящего от согласия работника направления на работу. Всеобщность труда реализуется через трудовой договор, т.е. через свободный выбор трудящимся места и рода работы». Аксиомой являлось утверждение, что именно «в единстве права на труд и обязанности трудиться выражается социалистическая сущность и полное равенство правового положения граждан». Очевидна идеологическая составляющая этих утверждений, продиктованная государственной политикой того времени. Следует признать, что речь шла о легализации и теоретическом обосновании принудительного труда. Это тем более очевидно, что действующее в то время законодательство предусматривало целый комплекс мер борьбы, административных и уголовно-правовых санкций, применяемых к «лицам, уклоняющимся от общественно полезного труда и ведущим паразитический образ жизни».    На рубеже 50-60-х годов прошлого века эксперты МОТ инициировали рассмотрение вопроса о несоответствии советского законодательства конвенциям МОТ о запрете принудительного труда. В докладе Комитета экспертов отмечалось, что Постановление СНК СССР от 20 декабря 1938 г. о трудовых книжках облегчает использование принудительного труда, равно как и Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 мая 1961 г. об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими паразитический образ жизни создал возможности для применения принудительного труда. Эти заявления экспертов представители МОТ от СССР назвали буржуазно реформистской пропагандой, очередной тенденциозностью в толковании советского законодательства. Так, С.А. Иванов по этому поводу писал, что всеобщая обязанность трудиться - это не принудительный труд, так как эта обязанность соблюдается советскими гражданами, как правило, добровольно, на основе трудового договора. Более того, по мнению С.А. Иванова, названный Указ преследует воспитательные цели и принят, как сказано в преамбуле, в соответствии «с многочисленными пожеланиями трудящихся об усилении борьбы с антиобщественными элементами», этот Указ не устанавливает принуждения к определенным видам работ, в Указе речь идет о привлечении конкретного лица к труду вообще.    Примечательно, что и в настоящее время высказываются предложения о введении новой конструкции права на труд и обязанности трудиться, содержательно отличающейся от существующей в советском законодательстве под названием «правообязанность». Это сопряжено с предложением о возложении на трудоспособных граждан обязанности трудиться. Данные тезисы обосновываются необходимостью содержать нетрудоспособных членов общества, а также тем, что в развитых странах от этого зависит статус граждан в сфере социального обеспечения. Такая новация, по мнению О.А. Парягиной, может оказать позитивное воздействие на переживающую кризис нравственность общества. Нам такое предложение представляется бесперспективным. Во-первых, статус российских граждан в сфере социального обеспечения и так зависит от их предыдущей трудовой деятельности. Во-вторых, опыт стран Запада на этот счет противоречив. Действительно, в конституциях некоторых развитых и развивающихся стран право на труд сформулировано в сочетании с обязанностью трудиться, а в конституциях Франции и Испании на первое место ставится именно эта обязанность. Но в конституциях, принятых непосредственно после Второй мировой войны, право на труд и обязанность трудиться отразили влияние социалистической идеологии, опыт СССР, о чем мы уже говорили выше. Однако в право на труд и обязанность трудиться на Западе изначально вкладывали иной смысл, чем в СССР. Под трудом понималась любая профессиональная деятельность, включая труд предпринимателей, независимых работников и др. Акцент при этом делается на свободный труд. В-третьих, во всех странах конституционно, а иногда и дополнительно в трудовых кодексах запрещен принудительный труд. Если в России опять возродить обязанность трудиться, то какая ответственность за ее неисполнение может быть предусмотрена и как это будет согласовываться с общепризнанным принципом запрета принудительного труда? В-четвертых, какое нравственное воздействие на общество может оказать не подкрепленная юридической ответственностью обязанность трудиться и что мы включим в понятие «трудиться»? Напомним, что известный поэт И. Бродский был осужден за тунеядство, так как формально действительно не состоял в трудовых отношениях.    Вернемся к развитию советской науки. Ученые-трудовики были единодушны в решении вопроса о юридическом значении права на труд при социализме как основополагающего права во всем комплексе отношений, связанных с трудовой деятельностью граждан. Его фундаментальный характер заключался, во-первых, во всеобщности права на труд, его распространении на всех трудящихся — рабочих, служащих, колхозников и пр. Во-вторых, всеобщность права на труд означает и обязанность трудиться каждого трудоспособного гражданина.    В-третьих, право на труд служит основой, базой для всех остальных трудовых прав (право на оплату труда, право на отдых и т.д.).    Основная дискуссия среди ученых-трудовиков в этот период развернулась по вопросу определения юридической природы, сущности права на труд. Она велась в период действия Конституций СССР 1936 и 1977 гг. Конституция 1936 г. (ст. 118) впервые легализовала, возвела в ранг конституционного право на труд как права на получение гарантированной работы с оплатой по количеству и качеству и обязанность общества предоставить гражданину работу и справедливо ее оплатить. Конституция СССР 1977 г. расширила, обогатила содержание права на труд (ст. 40). Она предусматривала, что право на труд включает не только право на получение гарантированной работы, но и право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и учетом общественных потребностей. Эта формулировка нашла впоследствии отражение в КЗоТ РСФСР 1971 г. (в ред. от 12 августа 1980 г.). Таким образом, государство гарантировало гражданам СССР реализацию права на труд «социалистической системой хозяйства, неуклонным ростом производительных сил», политикой всеобщей занятости. Как отмечалось многими авторами, Конституция СССР 1977 г. закрепляла право на труд в его новом содержании. Если по Конституции 1936 г. право на труд означало право на получение любой работы, то на основании Конституции 1977 г. государство принимало на себя обязанность предоставить гражданину не вообще работу, а работу, соответствующую его призванию, квалификации, включая предоставление гражданину свободы выбора работы. Вместе с тем в Конституции (ст. 60) была сформулирована и обязанность трудиться для каждого трудоспособного гражданина: «Обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина СССР - добросовестный труд и в избранной им области общественно полезной деятельности, соблюдение трудовой дисциплины. Уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества». Таким образом, конституционное нормотворчество и советское трудовое законодательство к концу 70-х годов прошлого столетия в вопросе легализации права на труд прошли сложный путь от всеобщей трудовой повинности (принудительного труда) к закреплению государственных гарантий права на труд в сочетании с обязанностью трудиться.    Возвратимся к заявленной дискуссии. В науке советского трудового права вопрос ставился так: является ли право на труд элементом трудовой правоспособности или субъективным правом? Одни ученые признавали право на труд в качестве субъективного права (и обязанности) лица. Многие ученые-трудовики определяли право на труд в качестве субъективного права, и, как всякое субъективное право, оно носит притязательный характер, должно подлежать судебной или квазисудебной защите при отказе в предоставлении работы по вакантной должности. Так, О.В. Смирнов, характеризуя право на труд, выделяет две стадии его реализации как субъективного права. До того, как граждане используют свое право на труд, оно носит абсолютный характер, этому праву корреспондирует обязанность неопределенного количества социалистических организаций принимать их на работу. На второй стадии, после заключения трудового договора, возникает «право гражданина, состоящего в трудовом правоотношении, притязать на фактическую занятость в труде по обусловленной трудовой функции», в чем О.В. Смирнов солидаризовался с Н.Г. Александровым. Но, как справедливо указывал В.Н. Скобелкин, для абсолютного субъективного права характерна как раз не активная обязанность всех субъектов принять соответствующего гражданина на работу, а пассивная обязанность воздержаться от нарушения этого права. Право на труд рассматривалось некоторыми учеными в качестве субъективного права, которому корреспондировала обязанность государства обеспечить граждан работой, которая конкретизируется в обязанности администрации того или иного предприятия предоставить гражданину работу, если имеется потребность в такого рода работниках и если по своим данным этот гражданин ей соответствует. В этой связи также обосновывалась необходимость судебной защиты права на труд, предоставления возможности обжалования необоснованного отказа в приеме на работу в суд. Однако ряд известных ученых-цивилистов (С.Н. Братусь, Ю.К. Толстой), а среди ученых-трудовиков, например, Л.Я. Гинцбург рассматривали право на труд как элемент трудовой правоспособности граждан. Л.Я. Гинцбург писал о неприемлемости конструкции «право на труд — субъективное право». Равное для всех конституционное право на труд «не может включать возможность правопритязания к конкретному предприятию. Отказ организации в приеме на работу есть реализация права этой организации на подбор необходимых ей кадров». Названные позиции пытается примирить Б.К. Бегичев, выдвигая теорию «двойственной природы права на труд». Он рассматривает право на труд одновременно как субъективное право в государственном праве и как элемент правоспособности в трудовом. В первом случае праву на труд соответственно корреспондировала обязанность государства по обеспечению каждого гражданина работой. Еще более компромиссную позицию занял В.Н. Скобелкин, который разделил право на труд на составные части: 1) право на труд, с одной стороны, как элемент правоспособности (право на получение гарантированной работы); 2) с другой стороны, это субъективное право (право на обращение в государственные органы за получением работы или за содействием в ее получении, право трудиться после поступления на работу). Единства мнений о природе права на труд участники дискуссии так и не достигли.    В 70-80-е годы XX в. появились работы по общей теории государства и права, посвященные правовому статусу личности. Рассматривались вопросы социальной ценности прав и свобод личности, реализации прав и свобод личности, право рассматривалось как формальный источник свободы. Не стала исключением и наука трудового права. Обращение к личности работника означало отступление от догматического позитивистского подхода в определении судьбы трудовых прав. Следующим шагом стало возвращение к теории естественных и прирожденных прав. Принципиально важное значение имело теоретическое обоснование и выделение в качестве ведущей социальной функции трудового права относительно производственной. Именно в этот период, как уже отмечалось ранее, наметился поворот в научном обосновании трудовых прав к личности работника, к правовой защите его чести и достоинства, когда трудовая деятельность является реализацией не только права на труд, но и свободы труда, творческого потенциала конкретной личности, ее инициативы. В Конституции СССР 1977 г. (ст. 40) право на труд, как уже отмечалось, включало не только получение гарантированной работы, но и выбор формы приложения труда с учетом интересов работников и общественных потребностей. Именно последний из названных элементов, по мнению Р.З. Лившица, и закрепляет свободу труда, т.е. свобода проявляется в обеспеченной возможности выбора. Таким образом, свобода труда рассматривалась в качестве составной части права на труд. При этом юридическим опосредованием (формой) свободы труда рабочих и служащих признавался трудовой договор. Конституция закрепляла и всеобщность труда при социализме. Этот принцип всеобщности труда уже трактовался в новом обличии, отмечалось, что всеобщность труда реализуется через трудовой договор, т.е. через свободный выбор трудящимися рода и места работы.    Но при этом Р.З Лившиц сделал далеко идущий вывод, опережающий свое время: «.свобода труда не есть добавка, дополнение к социалистической организации труда, которое можно сделать, а можно не сделать. Свобода труда — качество социалистического труда, проявление его сущности. Следовательно, все, что соответствует свободе труда, согласуется с ней, соответствует и позитивному развитию социалистических трудовых отношений.». По сути здесь провозглашался один из основополагающих принципов трудового права — принцип свободы труда. Это означало, во-первых, обращение к естественно-правовым началам трудовых прав, во-вторых — к частноправовым (договорным) методам правового регулирования трудовых отношений.    В начале 90-х годов прошлого века Л.Ю. Бугров в исследовании, специально посвященном проблемам свободы труда в трудовом праве России, писал, что «свобода труда означает практическую реализацию осознанной необходимости и творческого выбора в трудовых и тесно сопряженных с ними общественных отношениях, а с позиций права — в правовом регулировании соответствующих связей, его процессе и результатах». В свою очередь принцип свободы труда прямо или косвенно проявляется во всех нормах трудового права. Таким образом, принцип свободы труда рассматривался как межотраслевой, так и отраслевой правовой принцип, пронизывающий всю «ткань», все институты трудового права. Обоснование социальной функции трудового права, определение правового статуса личности в трудовом праве с констатацией свободы труда, роли локального и индивидуально-договорного регулирования трудовых отношений были «первыми ласточками» естественно-правовых и частноправовых подходов к анализу трудовых прав.    Право на труд в постсоветской России. Авторы принятой в 1993 г. на демократической «волне» Конституции РФ (ст. 37) отказались от легального закрепления права на труд как такового и его гарантий, ограничившись провозглашением свободы труда, определяя право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. В условиях рыночной экономики «с ее многообразными формами собственности на средства производства формируется рынок труда, для которого характерна конкуренция. Государство, лишившись роли работодателя-монополиста, уже объективно не в состоянии гарантировать предоставление работы всем своим гражданам». Таким образом, на рубеже веков в переломный период в России мы вновь стали свидетелями возрождения идей школ естественного права и в определенной мере отрицания прежних позитивистских подходов. Именно поэтому ТК РФ (ст. 2) право на труд рассматривает в качестве составляющей свободы труда, который каждый свободно выбирает или на который свободно соглашается, право распоряжаться своими способностями к труду, выбирать профессию, род деятельности. Отсюда право на труд не обеспечивается встречной обязанностью государства или работодателя предоставить каждому работу. Конституционный Суд РФ делает вывод, что из положений ст. 37 Конституции не вытекает субъективное право человека занимать определенную должность, выполнять конкретную работу в соответствии с избранными им родом деятельности и профессией и соответственно обязанность кого бы то ни было такую работу или должность предоставить. Свобода труда в сфере трудовых отношений проявляется прежде всего в договорном характере труда, в свободе трудового договора. Именно в рамках трудового договора на основе соглашения гражданина и работодателя решается вопрос о работе на определенной должности, по определенной профессии, специальности и других условиях, на которых осуществляется деятельность.    Отметим, что не все государства бывшего «социалистического лагеря» и бывшие союзные республики СССР сохранили в своих конституциях и трудовых кодексах «право на труд». Так, Трудовой кодекс Республики Казахстан (2007 г.) не упоминает права на труд, а ограничивается провозглашением и определением содержательного наполнения принципа свободы труда, согласно которому каждый имеет право свободно выбирать труд или свободно соглашаться на труд без какой то бы то ни было дискриминации и принуждения к нему, право распоряжаться своими способностями к труду, выбирать профессию и род деятельности (ст. 6). В конституциях Венгрии, Польши, Румынии также отсутствует государственное признание права на труд, вместо права на труд государством гарантируется свобода рода занятий и трудоустройства.    Возвращаясь к Конституции РФ (ст. 37), обратим внимание на различные оценки этой статьи в юридической литературе. Одни авторы заявляют, что в Конституции РФ отсутствует цельное понятие права на труд и это является серьезным пробелом в Основном Законе государства. Другие полагают, что право на труд все же существует, но в неполном объеме. Действительно в Конституции РФ, с одной стороны, признается свобода труда, с другой - утверждается, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности, гигиены, право на защиту от безработицы, право на отдых, право на индивидуальные и коллективные трудовые споры. Это приводит к неоднозначному толкованию права на труд. Третьи авторы выводят существование права на труд в правовой системе нашего государства из международных актов о правах человека и ратифицированных международных договоров, где это право признается и гарантируется. Согласно Конституции РФ (ст. 15) общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. В этой связи многие ученые- трудовики пишут о необходимости полноценной текстуальной формулировки права на труд в ТК РФ и Конституции РФ, и с этими предложениями нельзя не согласиться. Право на труд закреплено в конституциях многих стран, в том числе Бельгии, Италии, Мексики, Турции, Японии и др. Легализация права на труд в конституциях, как правило, сопровождается закреплением обязанности государства по обеспечению занятости населения. Так, в Основном Законе Финляндии указывается на обязанность государственных органов содействовать занятости и предоставлению всем права на труд. Конституция Португалии возлагает на государство обязанность гарантировать право на труд, обеспечивая: проведение политики полной занятости; равенство возможностей в выборе профессии или рода трудовой деятельности; культурную, техническую и профессиональную подготовку трудящихся. Из бывших советских республик нормы, закрепляющие право на труд, сегодня имеются в конституциях Республики Беларусь, Украины, Молдовы, Таджикистана, Узбекистана. Так, в Украине действует в новой редакции Кодекс законов о труде 1971 г., который закрепляет право граждан Украины на труд, т.е. право на получение работы с оплатой не ниже установленного государством минимального размера, включая право на свободный выбор профессии, рода занятий и работы, обеспечивается государством (ст. 2). Трудовой кодекс Республики Беларусь (1999 г.) к основным правам работника относит право на труд, которое означает право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, образованием, профессиональной подготовкой и с учетом общественных потребностей, а также на здоровые и безопасные условия труда (ст. 11).    Отметим также, что право на труд является общепризнанной цивилизационной ценностью, международным стандартом трудовых прав. Во Всеобщей декларации прав человека, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. в виде резолюции, неотъемлемым и неотчуждаемым правом человека провозглашается право на труд: «Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и защиту от безработицы». Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, также одобренный Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г., ратифицированный СССР, не только закрепляет право на труд, но и устанавливает обязанность государств принять надлежащие меры по обеспечению этого права. Во-первых, это означает гарантированность права на труд путем проведения государством определенной социально-экономической политики, которая включает программы профессионально-технического обучения, профессиональной ориентации, обеспечение неуклонного экономического, социального и культурного развития и полной производительной занятости. Во- вторых, в Пакте право на труд определяется как право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается, т.е. трактуется в единстве со свободой труда.    Европейская конвенция прав человека (Европейская социальная хартия) вносит «дополнительные нюансы в характеристику права на труд, на первый план выдвигает обязанность государств проводить политику полной занятости как средства эффективного осуществления права на труд. Государство должно обеспечивать право на труд, содействуя профессиональной подготовке, профессиональной ориентации. Право на труд включает в качестве неотъемлемой части право работников на защиту при увольнениях, в том числе. и в случаях коллективных увольнений. банкротства работодателя». В Европейской социальной хартии основным составляющим права на труд корреспондируют соответствующие социальные обязательства государства.    Полагаем, что именно международно-правовые стандарты легализации права на труд и должны составить основу легальной конституционной формулировки права на труд в Конституции РФ. Это должно повлечь и соответствующие изменения и дополнения в ТК РФ, касающиеся характеристики принципов трудового права (ст. 2) и основных прав и обязанностей работника (ст. 21). Право на труд в механизме правового регулирования трудовых отношений означает на стадии нормативного регулирования «ядро» правового статуса работника. Каждому лицу предоставляются равные права вступать в трудовые правоотношения на основе конституционного принципа свободы труда и запрета принудительного труда, а равно запрета дискриминации в сфере труда и занятости. Конституция РФ в духе естественноправовых идей сделала акценты на свободу труда в контексте защиты гражданина от посягательств со стороны государства, иных лиц, на его возможность свободно выбирать и распоряжаться своей способностью к труду. Иными словами, свобода труда свидетельствует о возможности лица избежать определенных ограничений со стороны государства, а право на труд предполагает возможность и гарантированность получения социальных благ.    В трудовом законодательстве акценты должны быть расставлены иначе. Договорный характер привлечения к труду означает наличие у лица законного интереса (охраняемого законом интереса) в заключении трудового договора и возникновение субъективного права на труд на условиях, предусмотренных соглашением сторон на основе нормативных стандартов трудовых прав. Это предполагает две стадии реализации права на труд. При обращении лица к работодателю с предложением о заключении трудового договора право на труд опосредуется юридической конструкцией «законного интереса», которому корреспондируют обязанности работодателя, назовем их обязанностями организационного характера. Это не обязанность по предоставлению работы, а обязанность особого рода. Законный интерес включает в себя правомочие вступить в переговоры с работодателем, при отрицательном результате переговоров — право на получение обоснованного отказа (в том числе в письменной форме). Таким образом, праву на труд (на первой стадии в форме законного интереса) корреспондируют соответствующие обязанности работодателя (организационного характера). На второй стадии, после заключения трудового договора, праву на труд в конкретных трудовых правоотношениях корреспондируют соответствующие обязанности работодателя предоставить работу. На этой стадии право на труд приобретает характер субъективного права. Право на труд, так же как и трудовое правоотношение, носит сложный, длящийся характер, оно включает в себя не только право на заключение трудового договора, но и на его изменение и расторжение, а также право на предоставление работы, обусловленной трудовым договором.    Право на труд служит основой для иных прав работников, как индивидуальных (на справедливые условия труда, на профессиональное обучение и др.), так и коллективных. Право на объединение декларируется во многих конституциях государств, не является исключением и Конституция РФ (ст. 30). Во многих странах право на коллективные переговоры возведено в ранг конституционного (Франция, Италия, Испания, Турция, Польша и др.), наш законодатель в Конституции ограничился только правом на коллективные споры. В некоторых конституциях гарантируется и право на участие работников в управлении организацией (Франция, Италия, Португалия и др.). Названные права нашли отражение в ТК РФ (ст. 2, 21). В литературе многие авторы отмечают, что набор и содержание трудовых прав в российском трудовом законодательстве в целом отвечают международно-правовым стандартам. В заключение сделаем следующие выводы.    1. Исторический опыт свидетельствует, что перед государством и обществом (в современном звучании — гражданским обществом) на всех этапах его развития стояла и стоит сегодня проблема определения пределов и гарантий свободы труда и права на труд. Чем выше уровень экономического и культурного развития общества, тем шире круг социальных потребностей, подлежащих удовлетворению. Обеспечение достойного уровня жизни означает не только удовлетворение биологических потребностей (в пище, крове, лечении и т.д.), но и социальных (доступ к образованию, культурным ценностям общества). Соответственно, все сводится не только к определенному размеру заработной платы, но и к обеспечению комплекса трудовых прав, в том числе неимущественного характера. Право на трудовую помощь в современном варианте легализовано на уровне международно-правовых стандартов и национального законодательства. Речь идет о праве на защиту от безработицы и содействии в трудоустройстве, праве безработного на профессиональную подготовку и переподготовку. Так, например, имеются в виду следующие Конвенции МОТ: № 2 «О безработице» (1919 г.), № 159 «О профессиональной реабилитации и занятости инвалидов» (1983 г.), № 168 «О содействии занятости и защите от безработицы» (1988 г.) и др.    2. Право на существование как естественное и неотчуждаемое право человека является предпосылкой права на труд и других трудовых прав (на охрану труда, на заработную плату и др.), обусловливая общность их происхождения. Между тем «наполняемость», содержание конкретных трудовых прав обеспечиваются социальной политикой государства.    3. В основе современной концепции трудовых прав в России лежат принципиальные положения действующей Конституции РФ о признании их неотчуждаемыми, принадлежащими гражданину от рождения (ст. 17), о свободе труда. Конституция РФ содержит главным образом гарантии свободы труда путем запретов принудительного труда, дискриминации. Между тем государство должно признать не только свободу труда, но и право на труд, а также заявить (именно на уровне Конституции) о своих социальных обязательствах по принятию мер по обеспечению этого права, по содействию занятости. В ТК РФ свобода труда коррелируется с позитивными трудовыми правами работника, в том числе с правом на труд, правом на справедливые условия труда, правом на защиту трудовых прав и т.д. (ст. 2 ТК РФ). На этом основании можно констатировать стремление законодателя к поиску баланса естественно-правовых и позитивистских подходов к правовому регулированию трудовых отношений.

Правовые формы реализации гражданами права на труд

Автор: Єрьоменко В.

Конституция Украины является той законодательной базой, на основании которой формируются и развиваются правовые нормы, составляющие юридические гарантии права на труд. Одним из средств усиления этих гарантий должно быть усовершенствование правовых норм, обеспечивающих реализацию гражданами права на наемный труд в условиях современных экономических, социальных, политических изменений в жизни общества. Часть 1 ст. 43 Конституции провозглашает, что каждый человек имеет право на труд, которое включает возможность зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который свободно соглашается. Относительно способов, правовых форм такого свободного избрания (согласования), то в Конституции они не приводятся и не конкретизируются. Поэтому те юридические формы реализации гражданами права на труд или организационно-правовые формы привлечения их к труду как известные, так и те, которые в будущем могут стать достоянием трудового законодательства, должны отражать формальную свободу, равенство и независимость воли (волеизъявления) человека при возникновении трудовых правоотношений. Трудовой договор Часть 2 ст. 2 КЗоТ Украины указывает на единственный способ реализации права на труд гражданами - заключение трудового договора. Вместе с тем, в научной и учебной литературе авторы используют такие понятия как организационно-правовые формы привлечения граждан к труду, формы реализации гражданами права на труд, основания возникновения трудовых правоотношений 1.При этом первые два понятия до конца не определяются, не пподчеркивается их единство и отличия, не исследуется их связь с основаниями возникновения трудовых правоотношений, что создает почву для разногласий и неверного понимания норм трудового права. В свое время в условиях социалистического права эти вопросы подробно анализировал А. Пашерстник, выразивший интересные мысли о том, что: 1. формы привлечения граждан к труду является одновременно и формами реализации их права на труд; 2. те и другие определяются общественным строем. Эти положения, во-первых, свидетельствуют о единстве форм реализации гражданами права на труд по организационно-правовыми формами привлечения их к труду. Во-вторых, связывают возможность существования тех или иных форм от обстоятельств, что в целом характеризуют конкретный конституционный строй, конкретную правовую систему и принципы ее построения. Вот почему официальный отказ Украины от принципа обязательности труда означает на практике ликвидации и полном отказе трудового законодательства от любых принудительных форм реализации гражданами права на труд и тех организационно-правовых форм привлечения их к труду, которые тем или иным образом нарушают формальную (правовую) свободу человека, его право свободно выбирать или соглашаться на труд, его юридическую независимость от работодателя при возникновении трудовых правоотношений. Внедерние договорно-правовых форм реализации права на труд Важно отметить, что процесс внедрения договорно-правовых форм реализации гражданами права на труд начался задолго до принятия Конституции Украины. Трудовой договор стал значительно влиять на организацию и условия труда с конца 50-х годов, а особенно с момента вступления КЗоТ. Постепенно утратили свое значение такие организационно-правовые формы привлечения к труду, как: трудовая повинность, трудовая мобилизация, оргнаборы, обеспечивавших планомерное и массовое использование труда репрессированных, заключенных и перемещения рабочей силы и пр. Появлялись новые формы реализации права на труд, а также новые виды трудового договора (например, контракт - ч. 6 статье 21 КЗоТ). Наконец, завершающим звеном этого процесса стало принятие нормы о запрете использования принудительного труда в Конституции Украины и подтверждение отказа от принципа обязательности труда. С принятием действующей Конституции окончательно ликвидированы основы для применения в трудовом законодательстве внеэкономического принуждения к труду, что, на мой взгляд, исключает образование и использование в современном трудовом праве любых организационно-правовых форм привлечения граждан к труду, содержащие элементы принуждения. В советской юридической литературе высказывались утверждения, которые рядом с трудовым договором к самостоятельной правовой формы реализации права на труд принадлежит ученический договор как отличная от трудового договора форма привлечения граждан к труду. В рамках данной статьи не ставится цель проанализировать юридическую природу правоотношений по обучению, но нельзя не обратить внимание на позицию, которую занимал по этому поводу М. Александров получившая в литературе многих сторонников. Он отмечал, что учениками нужно считать лиц, приступают к работе без рабочей профессии (специальности), в которой заинтересовано предприятие и которые обязались в течение оговоренного срока непосредственно в процессе труда овладеть соответствующей профессии, а также путем освоения соответствующих теоретических знаний. Предприятие по трудовому договору с учеником обязуется осуществлять бесплатное обучение соответствующем специальности и гарантировать ученику плату за время прохождения этого обучения. Таким образом, правоотношения, возникающие в связи с подготовкой кадров на предприятии, имеют характер трудовых, поскольку на учащихся, распространяется законодательство о труде. Они идентичны.