10.2. Место культуры в системе бытия и ее строение 213

было отмечено нами в ходе анализа культурогенеза, все подсистемы

этой триединой онтологической структуры имеют собственные

субстраты и свойства, наша задача состоит в выявлении особенностей

бытия культуры, что означает постижение ее отношений: на

одном уровне к человеку и к обществу, а на другом —к природе.

Эта гносеологическая ситуация основана на структуре бытия, которая

может быть наглядно представлена в виде трех частично совмещающихся

фигур (рис. 3.1).

Рис. 3.1. Структура бытия

Эвристическое, а не только демонстративное значение данной

схемы состоит в том, что логика ее построения выявляет место

человека в бытии —в области соединения природы, общества и

культуры. Такой его онтологический статус обусловлен главным

атрибутивным, т.е. неотделимым от бытия, свойством человека — его деятельностью как осознаваемым, целенаправленным, свободным

и творчески вариативным проявлением активности

(в отличие от атрибута животного —активности как внутренне

детерминированного поведения). Поскольку же деятельность есть

способ бытия человека, охватывающего и материально-практическое

созидание, и духовное постижение мира и сливающее их воедино в

практически-духовное, художественно-творческое освоение действительности,

культура не может быть сведена к одной только духовной

или тем более художественной деятельности, она должна ос-

214 Глава 10. Закономерности процесса культурогекеза

мысляться философски как всесторонне-целостное пространство]

действенных отношений человека и мира. Этот вывод также!

можно представить наглядно (рис. 3.2).

Рис. 3.2. Три подсистемы культуры

Приведенная схема нуждается в некоторых комментариях. Они |

касаются, прежде всего, правомерности различения духовной и ма-1

териальной культуры. По справедливому утверждению противни-]

ков такой декомпозиции, в культуре нет и не может быть ничего

чистоматериального, неодухотворенного интересом людей, замыс- ]

лами, проектами создателей ≪второй-природы≫, и нет и не может!

быть ничего чистодуховного, нематериализованного в речи и музыке,

в мимике и жесте, в письме и рисунке... Суть, однако, состоит в|

том, что соотношение рассматриваемых ≪потенциалов≫ культуры]

может быть не только различным, но и диаметрально противопо-]

ложным —вплоть до того, что одни созданные человеком предме:

ты могут быть уничтожены (хлеб поедается, одежда изнашивается,]

спутник сгорает в атмосфере и т.д.), а другие неподвластны физи-]

ческим воздействиям. В этом смысле герой романа М. Булгакова

сказал: ≪Рукописи не горят≫ —горит бумага, но остаются мысль,

чувство, идея, образ, учение... Дух и материя живут по разным зако-j

нам, это позволило мифологически-религиозному сознанию связать

духовность с божественным миром и противопоставить бессмерт-1

10.2. Место культуры в системе бытия и ее строение 215

ный ≪Святой Дух≫ бренной ≪грешной плоти≫. В реальном же бытии

культуры ее духовные формы, религиозные и светские, эмоционально-

мистические и рационально-научные обретают независимость от

выражающих их материальных средств, а созданные людьми вещи,

подобно человеческому телу, живут по законам бытия, уходящего в

небытие.

I Другой'комментарий необходим для обоснования правомерное;

ти выделения в пространстве культуры не только духовной и материальной,

но и художественной подсистемы. Согласно распростра-

I ненному представлению в антитезе ≪материальное —духовное≫

третьего члена быть не может, потому что это исключается законами

формальной логики. Однако логика индуизма, изложенная в Ведах,

признает, что возможно не только третье, но и четвертое, ибо все

существующее может быть или тем, или этим, или и тем. и этим, или

ни тем и ни этим. Данная точка зрения позволяет объяснить амбивалентное

бытие искусства, которое является ≪и тем и этим≫, т.е. и

I духовной деятельностью, и материальной; причем две стороны — поэтическая идея и звучание стиха, песни или симфонии, переживание

природы и красочное полотно картины, динамическое чувство

и жесто-мимическая материя танца, и т.д. —во всех видах искусства

слиты воедино и не могут быть разъединены. Ни та, ни другая

сторона не может быть заменена: слово в стихе —другим словом,

рисунком или жестом, актерское движение —рисунком, словом или

напевом, фортепьянная партия в концерте Чайковского —скрипичной,

и наоборот; более того, роль, сыгранную И. Смоктуновским, нельзя

заменить той же ролью в исполнении В. Высоцкого, и даже одно

исполнение произведения искусства актером, музыкантом, балериной

—другим. Поэтому распространенная практика инсценирования

и экранизации литературных сочинений приводит к эстетически

полноценным результатам только тогда, когда является не ≪переводом

≫ с одного языка искусства на другой, а созданием новых и

самостоятельных художественных произведений по мотивам оригинала;

даже перевод стихотворения с одного языка на другой есть,

в сущности, создание другого произведения ≪по мотивам≫ исходного,

так как художественное содержание стиха неотделимо от звучания

воплощающей его национально своеобразной речи, особенностей

ее ассоциативных смыслов и идиоматики.

Такое нерасторжимое, единство двух начал на философском языке

называется тождеством. Именно взаимное отождествление духовного

и материального и отличает художественную деятельность

от духовной и материальной, а тем самым служит основанием

для различения трех подсистем культуры. >