Экономика Новая институциональная Неоинституциональная

соглашений экономика экономика

«старый» институционализм неоклассическая теория

Начнем с корней, которые питают дерево институционализма. К уже сказанному о неоклассической теории добавим лишь два момента. Первый касается методологии анализа, методологического индивидуализма. Он заключается в объяснении институтов через интересы и поведение индивидов, которые их используют для координации своих действий. Именно индивид становится отправной точкой в анализе институтов. Например, характеристики государства выводятся из интересов и особенностей поведения его граждан. Продолжением принципа методологического индивидуализма стал особый взгляд неоклассиков на процесс возникновения институтов, концепция спонтанной эволюции институтов. Эта концепция исходит из предположения, что институты возникают в результате действий людей, но не обязательно в результате их желаний, то есть спонтанно. Согласно Ф. Хайеку, анализ должен быть нацелен на объяснение «незапланированных результатов осознанной деятельности людей».²⁰

Симметрично, «старый» институционализм использует методологию холизма, в которой исходным пунктом в анализе становятся не индивиды, а институты. Иными словами, характеристики индивидов выводятся из характеристик институтов, а не наоборот. Сами же институты объясняются через те функции, которые они выполняют в воспроизводстве системы отношений на макро-уровне.²¹ Теперь уже не граждане «заслуживают» свое правительство, а правительство способствует формированию определенного типа граждан. Далее, концепции спонтанной эволюции противостоит тезис институционального детерминизма: институты рассматриваются в качестве основного препятствия спонтанности развития, «старые» институционалисты видят в них важный стабилизирующий фактор. Институты – «результат процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого [и потому являются] фактором социальной инерции, психологической инерции».²² Таким образом, институты задают «рамки» всего последующего развития.

Методологический индивидуализм – объяснение институтов через их соответствие интересам индивидов в наличии рамок, структурирующих взаимодействия в различных сферах. Индивиды – первичны, институты – вторичны.

Холизм – объяснение поведения и интересов индивидов через характеристики институтов, которые предопределяют взаимодействия между ними. Институты – первичны, индивиды – вторичны.

1.6 «Старый» институционализм. Чтобы дать более полную картину «старого» институционализма, обратимся к наиболее ярким представителям этого научного направления: К. Марксу, Т. Веблену, К. Поланьи и Дж. К. Гэлбрейту.²³ Маркс в «Капитале» (1867) достаточно широко использовал и метод холизма, и тезис институционального детерминизма. Его теория фабрики, равно как и теория первоначального накопления капитала наиболее наглядны с этой точки зрения. В своем анализе возникновения машинного производства Маркс обращает внимание на влияние, которое оказывают организационные формы на процесс производства и обмена. Система отношений между капиталистом и наемным рабочим определяется организационной формой, которую принимает разделение труда²⁴: естественное разделение труда  кооперация  мануфактура и производство абсолютной прибавочной стоимости  появление частичного рабочего  появление машин  фабрика  производство относительной прибавочной стоимости.

Аналогичным образом, в анализе первоначального накопления можно увидеть институциональный подход²⁵, а точнее один из вариантов институционального детерминизма, легальный детерминизм. Именно с принятием ряда законодательных актов – актов королей Генрихов VII и VIII, Карла I об узурпации общественных и церковных земель, законов против бродяжничества, законов против увеличения заработной платы, стал формироваться рынок наемного труда и система капиталистического найма. Та же мысль развивается и Карлом Поланьи, который утверждает, что именно вмешательство государства лежало в основе формирования национальных (в отличие от локальных) рынков ресурсов и рынка труда. «Внутренний рынок был повсеместно создан в Западной Европе посредством государственной интервенции», его возникновение не являлось результатом естественной эволюции локальных рынков.²⁶ Этот вывод особенно интересен с связи с нашим собственным анализом, показавшим глубокую пропасть, разделяющую локальный рынок от рынка с централизованным ценообразованием.²⁷

Т. Веблен в своей «Теории праздного класса» (1899) дает пример применения методологии холизма к анализу роли привычек. Привычки являются одним из институтов, задающих рамки поведению индивидов на рынке, в политической сфере, в семье. Так вот, поведение современных людей выводится Вебленом из двух очень древних привычек, которые он называет инстинктом соперничества (желание опередить других, выделиться на общем фоне) и инстинктом мастерства (предрасположение к добросовестному и эффективному труду). Инстинкт соперничества лежит согласно этому автору в основе собственности и конкуренции на рынке.²⁸ Этот же инстинкт объясняет так называемое «показательное потребление», когда индивид ориентируется в своем выборе не на максимизацию собственной полезности, а на максимизацию своего престижа в глазах других. Например, выбор машины зачастую подчинен такой логике: потребитель обращает внимание не столько на цену и на технические характеристики, столько на престиж, который обеспечивает обладание определенной маркой автомобиля.

Наконец, Дж. К. Гэлбрейт и его теория техноструктуры, изложенная в книгах «Новое индустриальное общество» (1967) и «Экономические теории и цели общества» (1973). Как и нашем анализе пределов применимости неоклассического подхода, Гэлбрейт начинает с вопросов информации и ее распределения среди участников обмена. Его главный тезис – на современном рынке никто не обладает всей полнотой информации, знания каждого носят специализированный и частичный характер. Полнота информации достигается только с помощью объединения этих частичных знаний в рамках организации, или как ее называет Гэлбрейт, техноструктуры²⁹. «Власть перешла от отдельных личностей к организациям, обладающим групповой индивидуальностью»³⁰. А далее следует анализ влияния, которое оказывает техноструктура на поведение индивидов, то есть характеристики индивидов рассматриваются в качестве функции институциональной среды. Например, потребительский спрос выводится ин интересов роста корпораций, активно использующих для убеждения потребителей рекламу, а не из их эндогенных предпочтений³¹.

1.7 Неоинституциональная экономика. После этого краткого обзора «старых» институционалистов мы можем вернуться к дереву институционализма. Его ствол образуют два направления – неоинституциональная экономика (Neoinstitutional economics) и новая институциональная экономика (New Institutional Economics). Несмотря на кажущуюся идентичность названий, речь идет о принципиально различных парадигмах в анализе институтов. Первое направление оставляет неизменным жесткое ядро неоклассики. Включение нового элемента в предмет анализа, институтов, происходит за счет корректировки утверждений из защитной оболочки неоклассической теории. Именно поэтому неоинстиуциональную экономику часто приводят в качестве примера «экономического империализма»³²: не отказываясь от традиционного микроэкономического инструментария, «империалисты» стремятся объяснить являвшиеся ранее внешними для неоклассической теории факторы – идеологию, нормы поведения, законы, семью и т.д. Второе направление, наоборот, отражает попытку создать новую теорию институтов, не связанную с прежними постулатами неоклассики.

Начнем с обсуждения менее радикальной исследовательской программы, неоинституциональной. Ее отцом-основателем по праву считается Роналд Коуз, в чьих статьях «Природа фирмы» (1937) и «Проблема социальных издержек» (1960) и была впервые сформулирована исследовательская программа неоинституционализма. С этой программой связаны следующие изменения в защитной оболочке неоклассической теории. Во-первых, рассматривается более широкий спектр форм собственности и контрактных форм, на основе которых осуществляется обмен. Наряду с частной собственностью анализируются коллективная, государственная, акционерная формы собственности и сравнивается их сравнительная эффективность в обеспечении сделок на рынке. Такова исследовательская программа теории прав собственности (ее наиболее яркими представителями являются Р. Коуз, Р. Познер, С. Пейович) и теории оптимального контракта (Дж.Стиглиц, Й.МакНил). Здесь же следует упомянуть и теорию государства, ответственного за установление и эффективную защиту прав собственности, теорию общественного выбора (Дж.Бьюкенен, Г.Таллок). Некоторым особняком здесь стоит конституционная экономика (В.Ванберг), которая «отпочковалась» от теории общественного выбора. Ее специфика заключается в комбинировании элементов как неоклассической теории общественного выбора, так и «теории порядка», являющейся составной частью «старого» институционализма.³³

Во-вторых, в неоклассическую модель вводится понятие информационных издержек, то есть издержек, связанных с поиском и получением информации о сделке и о ситуации на рынке. Хотя теория информации (Дж.Стиглер) и не относится напрямую к неоинституционализму, она оказала значительное влияние на его развитие. В-третьих, наряду с производственными, или трансформационными, издержками неоинституционалисты допускают существование трансакционных. Под этим термином, центральным для теории трансакционных издержек (Р.Коуз, О. Уильямсон), понимаются все издержки, возникающие при совершении сделки. Новая экономическая история (Д.Норт) возникла в результате применения теории трансакционных издержек и теории прав собственности для исторического анализа.

1.8 Новая институциональная экономика. Теперь остановимся на изменениях в жестком ядре неоклассики, связанных с развитием новой институциональной экономики. Начать следует с удара, нанесенного по модели общего равновесия Вальраса-Эрроу-Дебре, теорией игр (Дж.Фон Нейман, О.Моргенштерн, Дж.Нэш). Хотя теория игр и является самостоятельным направлением в экономической теории, - ее нельзя свести к институциональному походу, именно теория игр сформулировала язык моделей новой институциональной экономики. Действительно, теория игр строится на допущении, что а) может существовать несколько точек равновесия, б) точки равновесия не обязательно совпадают с точками оптимума по-Парето, в) равновесия может не существовать вообще.³⁴ Далее, модель рационального выбора была подвергнута жесткой критике Гербертом Саймоном. Его теория неполной рациональности учитывает не только существование информационных издержек, но и когнитивных ограничений. В ней предполагается, что индивид не только не способен собрать весь объем информации о сделке и о ситуации на рынке, он не способен и собранную информацию обработать оптимальным образом. «Разум, способность к обработке информации тоже являются редкими ресурсами»³⁵. Учет когнитивных ограничений требует пересмотра самого принципа оптимизации (optimizing), лежащего в основе модели рационального выбора. Он заменяется на принцип удовлетворительности (satisfacing). Представим различие между двумя принципами графически, анализируя ситуацию выбора потребителем товара по двум критериям Q и P (например, качество и доступность цены):

О

Q

птимизация Q Удовлетворительность +а +а

+б +в +б +в

+г +д +е Q’ +г +д +е

+к +л +м +к +л +м

P P’ P

Если потребитель оптимизирует свой выбор, то он должен остановиться на варианте (а), в котором значение двух параметров выбора, P и Q, максимально. Если же потребитель принимает в расчет издержки на получение и обработку информации, то он заранее задает себе рамки допустимого выбора P’ и Q’ (например, приемлемую цену и качество товара) и останавливается на первом варианте, удовлетворяющем этим критериям, (г). Тем самым экономятся затраты на поиск и обработку информации о всех товарах на рынке.

Наконец, новой институциональной экономикой ставится под сомнение эндогенный характер предпочтений и их стабильность. Д. Норт акцентирует двухсторонний характер взаимодействия между институтами и процессом восприятия индивидами собственных интересов. Институты задают рамки восприятию интересов, но в то же время индивиды способны изменить институциональные рамки.³⁶ В наиболее развернутом виде программа новой институциональной экономики представлена в работах представителей экономики соглашений (Л.Тевено, О.Фавро, А.Орлеан, Р.Буайе), наиболее молодого и переживающего бурное развитие направления институционального анализа. Экономика соглашений сформировалась в отдельное направление в середине 80-х годов во Франции из представителей неоклассики, социологии, постмарксистской теории регуляции и философии. В центре ее анализа – соглашения как наиболее общие рамки взаимодействия между индивидами.

Выводы. Подводя итог, напомним о существовании двух радикально отличных подходов к анализу нового типа ограничений, с которыми столкнулась экономическая теория. Эти ограничения, объединяемые понятием институты и институциональная среда осуществления выбора, могут исследоваться как с помощью аппарата неоклассики, так и с помощью принципиально новой научной парадигмы, новой институциональной экономики. В дальнейших рассуждениях мы будем использовать оба указанных подхода.

1 Э. Долан, Д. Линдсей, «Рынок: микроэкономическая модель», Санкт-Петербург: Автокомп, 1992, с.8

2 Дж. Кейнс, «Избранные произведения», Москва: Экономика, 1993, с.224

3 M. Блауг, «Экономическая мысль в ретроспективе», Москва: Дело, 1994, с.534

4 W. Andreff, “La crise des economies socialistes. La rupture d’un systeme”, Grenoble: PUG, 1993, p.42-43

5 P. Milgrom, D. North, B. Weingast, “The Role of Institutions in the Revival of Trade: the Law Merchant, Private Judges, and the Champagne Fairs”, in Economics and Politics, vol.2, n.1, March 1990

6 J. Coleman, “Foundations of Social Theory”, Cambridge: Harvard University Press, 1990, p.109-110

7 D. Begg, S. Fisher, R. Dornbusch, “Economics”, London: McGraw-Hill, 1991, p.134

8 N. Kaldor, “Economie et instabilite”, Paris: Economica, 1987, p.137

9 М. Вебер, «Избранные произведения», Москва: Прогресс, 1990, с. 628

10 И. Бентам, «Введение в основания нравственности и законодательства», Санкт-Петербург, 1876

11 А. Смит, «Теория нравственных чувств», Москва: Республика, 1997, с.31

12 Заметим, что в сделках с предоплатой задействована одна из четырех основных функций денег – средства отсроченных платежей (Р.Дорнбуш, С.Фишер, «Макроэкономика», Москва: Издательство МГУ, 1997, с.349).

13 P. Livet, L. Thevenot, “Les categories de l’action collective”, in A. Orlean (ed.) “Analyse economique des conventions”, Paris: PUF, 1994, p.157

14 A. Orlean, “Vers un modele general de la coordination economique par les conventions”, in A. Orlean (ed.), Op. cit., p.21-24.

15 Не случайно Я. Корнаи говорит о взаимной подозрительности на микро уровне как результате социалистической экономической системы (J. Kornai, “The Socialist System. The Political Economy of Communism”, Princeton: Princeton University Press, 1992, p.98-99).

16 D. North, “Institutions”, in Journal of Economic Perspectives, Vol.5, No.1, Winter 1991, p.97

17 См. T. Eggertsson, “Economic Behavior and Institutions”, Cambridge: Cambridge University Press, p.5-6, G. Hodgson, “Economics and Institutions. A Manifesto for a Modern Institutional Economics”, Cambridge: Polity Press, 1988, p.xiv.

18 М. Блауг, Указ. сочинение, с.531-532

19 Классической иллюстрацией является пример К. Менгера из «Оснований политической экономии», описывающий обмен между индивидами А и Б, имеющими разное количество лошадей и коров ( «Австрийская школа в политической экономии», Москва: Экономика, 1992, с.156-159 ):

АБАБКол-воЛошади КоровыЛошадиКоровыЛошади КоровыЛошади Коровы1505050505050505024040Обмен 4040404033030>>>>>3030303042020202051010 600Первоначальное распределение лошадей и коров таково: 6 лошадей и 1 корова у А, 1 лошадь и 6 коров у Б. Учитывая убывающую полезность от каждой дополнительной коровы или лошади, в интересах обоих индивидов менять имеющих для них минимальную полезность животных (лошадей – для А и коров – для Б) на тех животных, которые для них имеют большую полезность. Обмен будет продолжаться до тех пор, пока они не смогут увеличить свою совокупную полезность от дополнительной сделки.

20 Цит. по R. Langlois, “Rationality, Institutions, and Explanation”, in R. Langlois (ed.), “Economics as a Process. Essays in the New Institutional Economics”, Cambridge: Cambridge University Press, 1986, p.236.

21 Основные положения дискуссии и двух методах анализа – методологическом индивидуализме и холизме можно найти в B. J. Heijdra, A. D. Lowenberg, R. J. Mallick, “ Marxism, Methodological Individualism, and New Institutional Economics ”, in Journal of Institutional and Theoretical Economics (JITE), Vol.144, No.2, 1988; P. Dorman, “Marxism, Methodological Individualism, and New Institutional Economics: Further Considerations”, in JITE, Vol.147, No.2, 1991

22 Т. Веблен, «Теория праздного класса», Москва: Прогресс, 1984, с.202-203.

23 Конечно, объединение в рамки единого направления столь разных авторов, к тому же живших в разные эпохи, условно. Однако всех их отличает использование принципов институционального детерминизма и холизма.

24 К. Маркс, «Капитал», Москва: Издательство политической литературы, 1988, т.1, гл.10-13.

25 Там же, гл.24

26 K. Polanyi, “La Grande Transformation. Aux origines politiques et economiques de notre temps”, Paris: Gallimard, 1995, p.96.

27 См. лекцию №1.

28 Т. Веблен, Указ. сочинение, с.75,231.

29 Дж. К. Гэлбрейт, «Новое индустриальное общество», Москва: Прогресс, 1969, с.111

30 Там же, с.100

31 Дж. К. Гэлбрейт, «Экономические теории и цели общества», Москва: Прогресс, 1976, с.188-189

32 Р. И. Капелюшников, «Экономическая теория прав собственности», Москва: ИМЭМО, 1990, с.5

33 В. Ванберг, «Теория порядка и конституционна я экономика» // Вопросы экономики, №12, 1995.

34 Данные допущения получили названия проблемы координации, проблемы типа дилеммы заключенных, проблемы неравенства, см. A.Schotter, “The Economic Theory of Social Institutions”, Cambridge: Cambridge University Press, 1981, p.22.

35 H. Simon, “Rationality as Process and as Product of Thought”, in American Economic Review, Vol.68, No.2, 1978, p.12.

36 D. North, “Institutions, Institutional Change and Economic Performance”, Cambridge: Cambridge University Press, 1990, p.7-8.