Ополчение

Основой феодальных армий в период раннего средневековья были ополчения свободных крестьян. Сразу же выводили на битву не рыцарей, а множество пеших воинов с луками, копьями и щитами, иногда в легком защитном снаряжении.

Будет ли подобное войско реальной силой либо в первом же бою станет кормом для воронов, — зависело от многих причин. Если ополченец являлся с собственным оружием и не получал предварительно никакой подготовки, то второй вариант был практически неизбежен. Всюду, где правители серьезно рассчитывали на народное ополчение, вооружение в мирное время не хранилось воинами дома. Так было в древнем Риме.

А организация снабжения войска творила чудеса. Так, лучники Англии, постоянно получавшие от короля новые луки, стрелы, а главное — офицеров, которые могли бы вести их в бой, не раз отличались на полях Столетней войны. Французские же свободные крестьяне, более многочисленные, но не имевшие ни материальной поддержки, ни опытных командиров, никак себя не проявили.

Еще большего эффекта можно было достичь, проводя военную подготовку. Ярчайшим примером может служить ополчение швейцарских кантонов, бойцы которого призывались на сборы и хорошо умели действовать в строю. В Англии обучение лучников обеспечивали введенные в моду королем состязания стрелков. Желая выделиться среди других, каждый мужчина упорно упражнялся в свободное время.

Городские ополчения

С 12 века в Италии, а с начала 14 и в других областях Европы все большее значение на полях сражений получали ополчения городов, значительно более боеспособные, чем крестьянские.

Ополчения горожан отличала четкая цеховая организация и сплоченность. В отличие от крестьян, происходивших из разных деревень, все жители средневекового города знали друг друга. Кроме того, горожане имели собственных начальников, часто опытных пехотных командиров, и лучшее вооружение. Наиболее богатые из них, выступали даже в полном рыцарском вооружении. Впрочем, и они чаще сражались пешими, зная, что настоящие рыцари превосходят их в конном бою. Выставляемые городами отряды арбалетчиков, пикинеров, алебардщиков были обычным явлением в средневековых армиях, хотя по численности заметно уступали рыцарской коннице.

Конница

Между 7 и 11 веками, по мере того как седла со стременами все шире распространялись в Европе, резко повышая боевую мощь кавалерии, королям приходилось делать трудный выбор между пехотой и конницей.  Число пеших и конных воинов в Средние века находилось в обратной пропорции. Крестьяне не имели возможности одновременно и участвовать в походах и содержать рыцарей. Создание многочисленной конницы означало освобождение большей части населения от военной службы.

Короли неизменно отдавали предпочтение кавалерии. В 877 году Карл Лысый повелел каждому франку найти себе сеньора. Конечно, конный воин сильнее пешего, даже десяти пеших, как считалось в старину. Но рыцарей было мало, а пешим мог выступить каждый мужчина. Содержание одного конного воина влетало в копеечку. Пример : По законам Новгородских земель, один легковооруженный воин (с топором и луком) мог быть выставлен с двух дворов. Бойца, располагающего ездовой лошадью и кольчугой, снаряжали уже 5 дворов в складчину. Каждый «двор» в то время насчитывал в среднем 13 человек.

В Западной Европе, где кавалерия была тяжёлой, а рыцарей сопровождали пешие слуги, всадников оказывалось вдвое меньше. Тем не менее 5 конных бойцов, хорошо вооруженных, профессиональных и всегда готовых к походу, считались предпочтительнее 40 лучников.

Наемники

Слабостью феодального войска, конечно же, была его «лоскутность». Армия делилась на множество мелких отрядов, самых разнообразных по составу и численности. Практические издержки подобной организации были очень велики. Нередко во время боя две трети войска — входящая в состав рыцарских «копий» пехота — оставались в лагере.

Сопровождавшие рыцаря кнехты — лучники, арбалетчики, кутилье с боевыми баграми — представляли собой бойцов, хорошо обученных и по своему времени неплохо вооруженных. В мирное время феодальная челядь обороняла замки и выполняла полицейские функции. В походе слуги прикрывали рыцаря, а перед боем помогали разобраться с  доспехами.

До тех пор, пока «копье» действовало само по себе, кнехты оказывали своему господину неоценимую поддержку. Но в крупном сражении могли принять участие лишь слуги в полном вооружении и на соответствующих конях. Стрелки, даже конные, немедленно теряли из виду «своего» рыцаря и не могли уже пробиться к нему, так как вынуждены были держаться на почтительном расстоянии от противника. Оставшись без всякого руководства (ведь рыцарь был не только главным бойцом «копья», но и его командиром), они немедленно превращались в бесполезную толпу.

Пытаясь решить эту проблему, крупнейшие феодалы иногда создавали из своей челяди отряды арбалетчиков, насчитывающие десятки и сотни человек и располагающие собственными пешими командирами. Но содержание подобных подразделений было накладно. Стремясь получить максимальное количество конницы, правитель раздавал наделы рыцарям, а пехоту в военное время нанимал.

Наемники обычно происходили из наиболее отсталых областей Европы, где еще сохранялось большое количество свободного населения. Довольно часто это были норманны, шотландцы,гасконцы. Позже большой славой стали пользоваться отряды горожан — фламандцев и генуэзцев, по тем или иным причинам решивших, что пика и арбалет им милее молота и ткацкого станка. В 14—15 веках в Италии появилась и наемная кавалерия — кондотьеры, состоявшая из обедневших рыцарей. На службу «солдаты удачи» принимались целыми отрядами, во главе с собственными капитанами.

Наемники требовали золота, и в средневековых армиях, они обычно в 2—4 раза уступали числом рыцарской коннице. Тем не менее даже небольшой отряд таких бойцов мог принести пользу. Пример: При Бувине, в 1214 году, граф Булонский выстроил кольцом 700 брабантских пикинеров(копейщик, вооруженный пикой солдат). Так его рыцари в гуще сражения получили безопасное убежище, где могли дать отдых коням и найти себе новое оружие.

Миниатюра Симона Мармиона из рукописи 'Большие французские хроники' (битва при Бувине, 1214 г.). XV в.

«Копье»

Рыцарь — младшее командирское звание в средневековой коннице, начальник ее мельчайшего подразделения — «копья». Каждый феодал прибывал по призыву своего сеньора с личной «командой». Наиболее бедные «однощитные» рыцари обходились в походе единственным безоружным слугой. Рыцарь «средней руки» приводил с собой оруженосца, а также 3-5 пеших или конных бойцов — кнехтов, или, по-французски, сержантов. Наиболее богатые появлялись во главе маленькой армии.

«Копья» крупных феодалов были настолько велики, что в среднем среди конных копейщиков лишь 20—25% оказывались настоящими рыцарями — владетелями фамильных имений с вымпелами на пиках, гербами на щитах, правом участвовать в турнирах и золотыми шпорами. Большинство же всадников были просто холопами или бедными дворянами, вооружившимися за счет сюзерена.

Снабжение

Вопрос снабжения в феодальных армиях стоял чрезвычайно остро. Как правило, воины сами должны были привозить с собой как пищу, так и фураж для лошадей. Но такие запасы истощались быстро. Если поход затягивался, то снабжение армии ложилось на плечи разъездных торговцев — маркитантов. Доставка грузов в зоне военных действий была делом очень опасным. Маркитантам нередко приходилось защищать свои повозки, зато и брали они за товар втридорога. Зачастую именно в их руках оседала львиная доля военной добычи. Где же доставали продовольствие маркитанты? Им его поставляли мародеры.

Разумеется, грабежом занимались все воины феодальных армий. Но не в интересах командования было отпускать лучших бойцов в малоприбыльные набеги на окрестные деревни — и потому данная задача возлагалась на добровольцев, всяческих разбойников и бродяг, действующих на собственный страх и риск. Орудуя далеко на флангах войска, мародеры не только снабжали маркитантов захваченной провизией, но и сковывали вражеские ополчения, заставляя их сосредоточиться на защите собственных домов.

Рыцарское войско в бою

Тяжеловооруженный всадник с длинным копьем — очень мощная боевая единица. Тем не менее рыцарское войско было не лишено целого ряда слабостей, которыми мог воспользоваться противник. И пользовался. Недаром история доносит до нас столько примеров разгрома тяжёлой бронированной  конницы Европы.

Существенных изъянов, собственно, было три. Во-первых, феодальное войско было недисциплинированным и неуправляемым. Во-вторых, рыцари часто совершенно не умели действовать в строю, и сражение превращалось в серию поединков. Для того чтобы атаковать галопом «стремя к стремени», требуется хорошая подготовка людей и лошадей. Приобрести ее на турнирах либо упражняясь во дворах замков с кинтаной (чучелом для отработки конного удара копьем) было невозможно (Большинство рыцарей обучалось индивидуально — а значит, только индивидуальному бою).

Наконец, если противник догадывался занять неприступную для кавалерии позицию, отсутствие в войске боеспособной пехоты вело к самым печальным последствиям. И даже если пехота была, командование редко могло ею правильно распорядиться.

Первая проблема решалась относительно легко. Для того чтобы приказы выполнялись, их требовалось просто... отдавать. Большинство средневековых полководцев предпочитало лично участвовать в схватке, и если при этом король что-то кричал, то никто не обращал на него внимания. Но настоящие полководцы, такие как Карл Великий, Вильгельм Завоеватель, Эдуард Черный Принц, действительно руководившие своими войсками, не встречали затруднений с выполнением своих приказов.

Несложно решалась и вторая проблема. Рыцарские ордена, а также дружины королей, насчитывающие в 13 веке сотни, а в 14 (в крупнейших государствах) по 3—4 тысячи конных воинов, давали необходимую выучку для совместных атак.

Куда хуже обстояли дела с пехотой. Европейские полководцы долго не могли научиться организовывать взаимодействие родов войск. Как это ни странно, вполне естественная с точки зрения греков, македонцев, римлян, арабов и русских, идея поместить кавалерию на флангах представлялась им диковинной и чуждой. Чаще всего рыцари на правах лучших воинов стремились встать в первый ряд. Отгороженная стеной конницы, пехота не могла увидеть противника и принести хоть какую-то пользу. Когда рыцари устремлялись вперед, стоящие за ними лучники даже не успевали выпустить стрелы. Зато потом пехота нередко погибала под копытами собственной кавалерии, если та обращалась в бегство.

Пример: В 1476 году, в сражении при Грансоне, Бургундский герцог Карл Смелый вывел конницу вперед, чтобы прикрыть развертывание бомбард, из которых собирался обстрелять швейцарскую баталию. А когда пушки были заряжены, приказал рыцарям расступиться. Но как только рыцари начали разворачиваться, находящаяся во второй линии бургундская пехота, приняв этот маневр за отступление, разбежалась.

Битва при Грансоне, иллюстрация из хроники 1515 года.

Пехота, поставленная впереди конницы, также не давала заметных преимуществ. При Куртрэ и при Кресси, бросаясь в атаку, рыцари давили своих же стрелков. Наконец, пехоту часто ставили... на флангах. Так поступали немецкие рыцари, размещавшие воинов союзных им прибалтийских племен по бокам от «свиньи». В этом случае пехота избегала потерь, но и кавалерия не могла маневрировать. Рыцарей, впрочем, это не смущало. Их любимой тактикой оставалась прямая атака.

Конец ХI в. в Западной Европе был ознаменован началом крестовых походов, т.е. походов за освобождение Гроба Господня в Иерусалиме. Принято считать, что крестовые походы начались в 1096 г., когда начался первый поход христианских рыцарей в Палестину, приведший к завоеванию Иерусалима, и закончились в 1291 г. потерей города Акры — последней крепости крестоносцев в Палестине. Крестовые походы оказали огромное влияние на всю историю христианской средневековой Европы, особенно же их влияние было заметно в военной сфере. 

Во-первых, на Востоке христианские рыцари столкнулись с ранее неведомым им противником: легковооруженная турецкая конница спокойно уходила от удара бронированной рыцарской армады и с безопасного расстояния осыпала европейцев стрелами из луков, а турецкая пехота, использовавшая в бою еще неизвестные европейцам самострелы, ядра которых пробивали  рыцарский панцирь, производила ощутимый урон в рядах христианской конницы. Более того, турки, уступавшие рыцарям в бою один на один, превосходили христиан числом и нападали все сразу, а не поодиночке. Гораздо более подвижные, поскольку их движения не сковывал доспех, они вертелись вокруг рыцарей, нанося удары с разных сторон, и довольно часто добивались успеха. Было очевидно, что необходимо как-то приспосабливаться к новым методам ведения боя. Эволюция христианской армии на Востоке, ее структуры, вооружения, а, значит, и тактики ведения боя шла по двум основным путям.

С одной стороны, возрастает роль пехоты и лучников в военных действиях (лук, несомненно, был известен в Европе задолго до крестовых походов, но с таким массовым применением этого оружия европейцы столкнулись впервые именно в Палестине), заимствуется самострел. Массированное применение турками лучников и пехоты производит такое впечатление, что английский король Генрих II даже проводит в Англии военную реформу, заменив военную службу многих феодалов налоговым сбором (так называемыми “щитовыми деньгами”) и создав военное ополчение из всех свободных людей, обязанных являться в войско по первому зову короля. Многие рыцари, пытаясь сравняться с турками в подвижности, заимствуют у них легкое вооружение: кольчугу, легкий шлем, круглый кавалерийский щит, легкое копье и кривой меч. Естественно, что вооруженные подобным образом рыцари больше не были самодостаточны, и вынуждены были действовать в активном взаимодействии с пехотными и стрелковыми частями.   

С другой стороны, вооружение подавляющей части рыцарей эволюционирует в сторону утяжеления: величина и толщина копья увеличивается так, что им становится невозможно управлять свободной рукой — теперь, чтобы нанести удар, его нужно было упирать в выемку наплечника, увеличивается вес меча. В доспехе появляется шлем-горшок, закрывавший всю голову и оставлявший только узкую щель для глаз, панцирь становится ощутимо тяжелее, и еще больше, чем раньше сковывает движения рыцаря.  Лошадь с большим трудом могла нести такого всадника, что привело к тому, что, с одной стороны, турок с его легким вооружением не мог причинить закованному в железо рыцарю никакого вреда, а с другой стороны, рыцарь, нагруженный доспехами, не мог догнать турка. При таком типе вооружения знаменитый рыцарский копейный удар был невозможен — каждый отдельный рыцарь, во-первых, занимал слишком много места, а во-вторых, был слишком неповоротлив, — и, таким образом, бой сразу же разбивался на множество поединков, в которых каждый рыцарь выбирал себе противника и стремился с ним схватиться. Это направление развития вооружения и стало основным для европейского военного дела на протяжении всего XIII в.

Во-вторых, крестовые походы сильнейшим образом повлияли на повышение групповой солидарности европейского рыцарства, внезапно осознавшего себя единым воинством Христовым. Это осознание проявлялось в нескольких основных формах, среди которых можно назвать образование и широкое распространение военно-монашеских орденов и появление турниров.

Военно-монашеские ордена представляли собой организации монастырского типа, имевшие свой устав и резиденцию. Возглавлялись ордена великими магистрами. Члены орденов принимали на себя монашеские обеты, но при этом жили в миру и, более того, воевали. Первым возник орден тамплиеров в 1118 году, примерно в то же время возникает орден иоаннитов или госпитальеров, в Испании в 1158 году появляется орден Калатравы,  а в 1170 году — орден Сантьяго-де-Компостела, в 1199 году основывается Тевтонский орден меченосцев. Основными задачами орденов в Святой Земле стала охрана паломников, защита большей части христианских крепостей, война с мусульманами. По сути дела, ордена стали первыми регулярными профессиональными армиями христианской Европы.

Итак, подводя итоги развитию военного дела в Европе в XII-XIII вв., можно отметить несколько основных тенденций: увеличение роли пехоты и стрелковых соединений и происходившее в то же время замыкание на себя рыцарского сословия, что выражалось, с одной стороны, в дальнейшем утяжелении доспеха, превращавшем одиночного рыцаря в боевую крепость, как по грозности, так и по подвижности, а с другой — в самоорганизации рыцарства в военно-монашеские ордена, в появлении развитой системы гербов, значение которых было понятно лишь посвященным и т.д. Это нараставшее противоречие привело, в конце концов, к нескольким крупным поражениям, нанесенным рыцарям простолюдинами (например, при Куртре в 1302 году, при Моргартене в 1315 году) и к дальнейшему падению военной роли рыцарства.

Военный лагерь и Осадная башня.

Быт и боевые будни средневековых солдат.

Несколько иллюстраций устройства военного лагеря 14 в. с разнообразными примерами лагерных жилищ.

ТЕНТЫ - вертикально ориентированные шатры с круглым или овальным основанием, с одним, реже, двумя опорными шестами. ТЕНТЕЛЛЕТЫ - шатры меньших размеров, часто с квадратным или прямоугольным основанием. ПАВИЛЬОНЫ - горизонтально ориентированные палатки с двумя или более опорными шестами. Понятно, что могли быть исключения, и лагерные жилища состоятельной знати могли быть смешанных типов. Вот как, например, в "Хронике Сен-Дени" описан павильон Филиппа Храброго при Булонь-сюр-Мер (1393 г.):      "Павильон герцога Бургундского имел огромные размеры, больше, чем все остальные. Он был столь велик и красив, что притягивал всеобщие взгляды. Этот павильон имел форму города, окруженного деревянными башнями и зубчатыми куртинами. При входе стояли две деревянные башни, между коими был натянут полог. В центре павильона находилась главная комната, к которой, точно спицы колеса, примыкало множество других помещений, разделенных узкими коридорами".

Разнообразие названий лагерных жилищ отражено в различных средневековых архивных документах. Так, в одной из учетных бургундских ведомостей 1473 г. перечислены "отремонтированные старые тенты и павильоны, 271 закупленный квадратный павильон, 32 тента, деревянный дом для герцога, два павильона для герцога Бретонского, конюшня для упомянутого герцога". Тенты и павильоны высшей знати могли состоять из двойных пологов. Наружный слой мог быть изготовлен из камло (камлота) из козьей или верблюжьей шерсти, хорошо державшей воду.

Внутри такого шатра состоятельный владелец мог повесить гобелены и расстелить половики. Слуги обычно спали по периметру шатра, забиваясь между наружным и внутренним пологами. Армейские тенты и павильоны были достаточно вместительными.

При организации полевого военного лагеря использовались обозные телеги и специальные боевые фургоны, из которых выстраивалось внешнее и внутреннее кольцо. Часовые охраняли ворота и отгоняли от этих"деревянных стен" всякого, кто к ним приближался.

А вот описывали бургундский лагерь средины 15 века: "Лагерь был превосходно организован, как ни один в мире. Он походил на большой город, в котором палатки образовывали улицы и перекрестки, с площадями, с тавернами, как в Париже. Сооруженные из повозок стены очень тщательно охранялись вооруженными людьми, так, что никто не смел к ним подойти".

Жизнь "зольдат"в средневековом полевом лагере была суровой. Солдаты спали в палатках вповалку и на чем придется. Это хорошо, если лагерь разбит на неделю. А если на 10 месяцев, да в зимнее время, где радости зимней кампании - отмороженные конечности и замерзшая вода? Ночью в лагере отнюдь не было тихо. Вдоль периметра ходили часовые и усиленные патрули, которые периодически громко перекликались (на каждые сутки начальник караула получал новый пароль и ночной клич). Шастали туда-сюда мелкие воришки из числа обозных, так и норовя что-либо спереть. Сами обозные и обслуга спали во временных шалашах и под телегами, норовя по тихому забраться под полог палатки, откуда их с руганью выпинывали. Ранняя побудка происходила по звуку трубы. Продрогшие солдаты жались к кострам. Жрать было нечего, счастливчики, сохранившие корку хлеба и глоток мутного вина, перекусывали на ходу. Производилась перекличка, назначались наряды на работы и службу. Первый завтрак, если позволяли условия, производился около 11 пополуночи. Ели артельно. По округам шастали банды оголодавших мародеров, выискивая съестное. Недостаток пищи ощущался всегда. Его ощущали и состоятельные сеньоры, которые во время долгих полевых стоянок старались селиться в хижинах или близлежащих монастырях. Вдобавок к этому, уже понятная антисанитария, от которой народ периодически помирал, и обычная поножовщина во время азартных игр.

Вот что, например, писал из-под Нейса бургундский вельможа Филипп де Круа: "Я расположился в аббатстве в маленькой спальне, в которой раньше проживали люди более религиозного склада, чем теперь. Здесь ежедневно я становлюсь свидетелем многих пороков нашего мира. Одни поют и играют на флейте, другие плачут и скорбят по мертвым родственникам.В одних комнатах полно шлюх, в других - крест, ведущий бренное тело в могилу".

Женщины в лагере - тема многогранная и бесконечная.

Перво-наперво - это прачки. Стирали бельишко, т.к. одежду, как правило, стирать не догадывались, от чего бойцы были грязными. Ингда, правда, стирали и верхнюю одежду, т.к. защитники во время приступов опрокидывали на штурмующих чаны с разведенными в воде фекалиями.

Часто прачки выполняли функции случайных часовых. Пример: Именно прачкам Карл Смелый был во многом обязан своим спасением во время льежской диверсии в 1468 г. Прачки увидели льежскую "зондеркоманду" и подняли крик. Льежцы тут же прирезали несчастных, за исключением одной, которая плюхнулась в канаву с водой и подняла такой истошный визг, что, наверное, чертям в аду стало тошно. Понятное дело, диверсия "по-тихому" сорвалась.

Другая функция тоже не менее важна - продажные женщины. Из-за них все беды и солдатские бунты, из-за них устраивали совершенно безобразные драки. Но это больше относится к англичанам.  Немцы, те больше дрались из-за азартных игр. Пример: В лагере императора Фридриха в 1475 г. дважды вспыхнули кровавые разборки из-за проигрыша в кости. Оба раза с поножовщиной, десятками трупов.

Здесь вот видны и трупы животных, и поножовщина,под навесом выдают по всей видимости жалование.

Карл Смелый, чтобы унять тягу солдат к драке из-за шлюх, в Сен-Максиминском ордонансе поместил параграф, согласно которому каждую роту (900 человек по списку) могли сопровождать не более 30 продажных женщин. Запреты не не помешали женщинам просочиваться в армии.

А еще люди в лагере развлекались по всякому. Маттео Виллани*** упоминает скачки и рыцарские турниры, забеги пехотинцев, и что самое пикантное забеги продажных женщин

(***флорентийский хронист, историк и государственный деятель.В произведениях Виллани средневековое мировоззрение сочетается с реалистическим описанием событий. Хронику Виллани продолжили его брат Маттео Виллани (до 1363), а затем племянник Филиппо Виллани (до 1364))

Внутренний распорядок лагерной жизни хорошо известен по "Лагерному уставу" маркграфа Бранденбургского от 1462 г. Так, согласно этому документу, охрану ворот нес караул из 100 человек. На ночь вдоль периметра лагеря разжигались костры, а караул ворот удваивался. Командир караула получал новый пароль и ночной клич.

Драки.

Пример из немецкой истории 1475 г.: "Базельскую хроника". Апрель месяц. Лагерь армии немецкого императора Фридриха 3.  В кратце суть такова. Базельский "военный слуга" продул в кости своему напарнику "вечером субботы", возник спор, и проигравший прикончил напарника ударом ножа. Ну, и понеслась! В драке приняли участие 800 (!!!) человек.  Часто солдаты дрались или ссорились по национальному признаку.

Постой в городе

Ингда гарнизонные части были расквартированы в различных населенных пунктах тех или иных провинций. Конечно, местное население далеко не всегда приветствовало наличие прожорливой солдатни у себя под боком, но приходилось мириться. Расквартированные солдаты не должны были оставлять роту или свое жилье ради собственных дел или иной причины. На квартире солдатам за счет владельца жилья должна была обеспечиваться домашняя утварь. Ну, и безобразничали, конечно в городах. К дамочкам и девицам приставали, их мужей били, хозяина дома любили отправлять за вином, купленным, к тому же, за его собственные деньги. Солдат, стоящих лагерем или на постое в городе, время от времени (с приближением военных действий чаще) приходилось выводить в поле или на плац и тренировать. Также проводились строевые смотры, которые являлись инспекциями, на которых отслеживали боеспособность роты и соответствие списочного состава реальному количеству человек.

Перед сражением

Перед боем у средневековых солдат, так же, как и у современных, появлялась вполне объяснимая нервозность. Ее пытались сбить по разному. Перед Монлери, например, бургундцы раскрыли несколько бочек вина. Перед Азенкуром у англичан постоянно играли музыкальные инструменты для поднятия боевого духа. Перед Монс-ан-Вимо бургундцы долго не могли решиться на атаку. Перед Муртеном швейцарцы бравировали показной веселостью. Перед битвой далеко не всегда успевали поесть, зато обязательно молились, вверяя свою судьбу руке Господа.

Солдаты уделяли большое внимание всевозможным предзнаменованиям. Так, швейцарские летописцы писали, что вышедшее из-за туч солнце воинство восприняло, как добрый знак. А вот что случилось перед сражением при Отэ(франко-фламандское сражение) "Знаменосец герцога Бургундского по имени Жермен де Куртем, который случайно упал на колени во время марша, чем встревожил многих, увидевших в этом неблагоприятное предзнаменование, но при помощи своих охранников он быстро поднялся и в течение всего дня вел себя весьма благородно". Перед боем полководцы произносили пламенные речи, стараясь поднять боевой дух своих бойцов.