2. Философское понимание материи

Первое, что поражает воображение человека, когда он наблюдает окружающий мир, - это удивительное многообразие предметов, процессов, свойств и отношений.

Наблюдая явления роста и распада, соединения и разложения, первые мыслители заметили, что некоторые свойства и состояния вещей во всех превращениях сохраняются. Эту постоянно сохраняющуюся основу вещей они назвали первоматерией. Одни философы считали, что все вещи состоят из жидкой материи (воды), другие - их огненной материи, третьи - из воды, огня, земли и воздуха. Это естественное воззрение на происхождение всего многообразия мира положило начало научному объяснению многих явлений природы и общества. На этой основе возникли первые теории о происхождении Солнечной системы и Земли, гипотезы о строении вещества. В дальнейшем представление о материи углубляется и одновременно утрачивает чувственно-конкретные черты, становится более абстрактными. Еще в V в. до н.э. возникла идея об атомном строении материи. В XVII - XVIII вв. она становится господствующей. Материя мыслителя в виде совокупности абсолютно плотных, неделимых частиц - атомов, совершающих механическое движение в пустоте. Исходя из идеи атомистического строения материи, И. Ньютон ввел в физику понятие массы, сформулировал закон всемирного тяготения и основные законы динамики.

В конце XIX в. атомистическая концепция строения материи перешла границы своего механического толкования: выяснилось, что атом делим и состоит из более элементарных электрически заряженных частиц - ядер, электронов.

За этими открытиями последовали другие. Все это подтолкнуло философию и естествознание к решению сложных вопросов определения дальнейших путей познания структуры материи.

Некоторые философы считали, что материально лишь то, что вещественно, что можно непосредственно видеть, осязать, обонять. Но микроявления недоступны непосредственному восприятию органами чувств. В этом странном для обычных представлений мире материя предстала в новом свете - без цвета, запаха, твердости, без тех свойств, с которыми люди привыкли связывать понятие материального. На основании новых данных науки создавались новые концепции, противоречившие "очевидным" результатам наблюдений, но отвечавшие более точным экспериментам и более изощренному ходу научной мысли. Из факта непосредственной не воспринимаемости микроявлений делался вывод о нематериальном характере этих явлений. Материя стала представляться кому как совокупность электронов, кому как энергия, а кому и как устойчивый комплекс ощущений.

У всех предметов и процессов внешнего мира есть такой общий признак: они существуют вне и независимо от сознания, отражаясь прямо или косвенно в наших ощущениях. Другими словами, они объективны. Прежде всего, по этому признаку философия объединяет и обобщает их в одном понятии материи. Когда говорится о том, что материя дана нам в ощущениях, то имеется в виду не только прямое восприятие предметов, но и косвенное. Мы не можем видеть, осязать, например, отдельных атомов. Но мы ощущаем действие тел, состоящих из атомов.

Нередко встречается выражение: "Вещи состоят из материи". Это неточно. Вещи не состоят из материи, а есть конкретные формы ее проявления. Когда человек ставит себе цель отыскать единообразную материю как некоторое первоначало всего, то он поступает таким же образом, как если бы вместо вишен и груш захотел съесть плод вообще. Но это, конечно, абстракция. Спиркин А.Г. Философия: Учебник. - М.: Гардарики, 2002. С. 243.

Материю нельзя противопоставлять отдельным вещам как нечто неизменное - изменчивому. Материю вообще нельзя видеть, осязать, пробовать на вкус. То, что видят, осязают, есть определенный вид материи. Материя не есть одна из вещей, существующих наряду с другими, внутри или в основе их. Все существующие конкретные материальные образования и есть материя в различных ее формах, видах, свойствах и отношениях. Не существует "безликой" материи. Материя - это не реальная возможность всех форм, а действительное их бытие. Единственным, относительно отличным от материи свойством является лишь сознание, дух.

Одним из атрибутов материи является ее неуничтожаемость, которая проявляется в совокупности конкретных законов сохранения устойчивости материи в процессе ее изменения. Исследуя фундамент материи, современная физика открыла всеобщую превращаемость элементарных частиц. В непрерывном процессе взаимных превращений материя сохраняется как субстанция, т.е. как основа всех изменений. Превращение механистического движения вследствие трения приводит к накоплению внутренней энергии тела, к усилению теплового движения его молекул. Тепловое движение в свою очередь может превратиться в излучение. Закон сохранения и превращения энергии гласит: какие бы процессы ни происходили в мире, общее количество массы и энергии остается неизменным.

Любой материальный объект существует лишь в связи с другими и через них связан со всем миром. Ни один элемент материи не уничтожается ни во что, а оставляет определенное следствие и не возникает ни из чего, а всегда имеет определенную причину. Гибель конкретной вещи означает лишь ее превращение в другую. Рождение конкретной вещи означает возникновение ее из другой.

Мир сохраняется лишь благодаря постоянному разрушению самого себя. Изменение материи осуществляется только в связи с ее сохранением. Сохранение материи в свою очередь выявляется лишь в процессе изменения ее форм.

Принцип неуничтожаемости и несотворимости материи имеет большое методологическое значение. Руководствуясь им, наука открыла такие фундаментальные законы, как закон сохранения массы, энергии, заряда, четности и многие другие, позволившие глубже и полнее понять процессы, которые происходят в различных областях природы.

Материя лежит в основе деления философов на материалистов и идеалистов, ведь каждое сколько-нибудь последовательное философское мышление может выводить единство мира либо из материи, либо из духовного начала. В первом случае это материалистический монизм, во втором - идеалистический монизи. Существуют также философские учения, которые стоят на позициях дуализма. Материалистический монизм отвергает воззрения, выделяющие сознание, разум, в особую, противостоящую природе и обществу субстанцию. Сознание, считают материалисты, принадлежит не к какому - то потустороннему миру, а к материальному миру, оно является естественным свойством высокоорганизованной материи.

30. Слагаемые общественной эволюции: географический детерминизм демографический детерминизм. Роль права в решении демографических проблем.

Географический детерминизм — концепция, согласно которой географические условия предопределяют специфику экономической, социальной и политической жизни государств, формируют национальный дух и национальный характер.

XVIII век

Монтескье

Наиболее последовательно концепция географического детерминизма разработана в книге Шарля Луи Монтескье «Дух законов». Монтескье заимствовал физиологические основы своего учения из вышедшей в 1733 г. работы Джона Арбетнота о влиянии воздуха, но широкое применение этого учения к жизни государства и общества было заслугой Монтескье. Было достижением, основываясь на возросших географических знаниях своего времени, вновь обратиться к систематическому решению вопроса, который, опираясь на попытки античных авторов, ставили и на который довольно примитивно отвечали еще Боден и другие. Но интерес Монтескье был прикован прежде всего к непосредственным, часто очень грубо понимавшимся отдельным связям между климатом, народным характером и законодательством. Философ объяснял манию англичан к самоубийству климатом (в этом ему предшествовал аббат Дюбо); полагал, что открыл в климатических различиях между Европой и Азией «великую причину слабости Азии и силы Европы, свободы Европы и рабства Азии». Раздвоение между природой как разумом и природой как детерминирующей принудительной силой может считаться главной темой его мышления. Он не урегулировал этот внутренний конфликт и не смог последовательно и органично провести учение о климате.

«Климат, — возразил ему Вольтер в статье „Климат“ в „Философском словаре“, — обладает определенной силой, но сила правительств во сто крат больше, а религия, объединенная с правительством, еще сильнее».

Гердер, Иоганн Готфрид

Гердер считал, что климат «не принуждает, а благоприятствует». Под климатом он понимал совокупность земных сил и влияний, на которую воздействует также флора и фауна, которая во взаимосвязи служит всем живым существам, но может быть изменена и человеком с помощью используемых им средств. Используя всю проделанную на протяжении столетия работу в области естествознания и географии, Гердер усовершенствовал учение о влиянии климата и геофизических условий вообще на человека. Он сделал его гибким, обращая внимание не только на сохраняющиеся отношения между определенной географической средой и определенными народами, но открыв и соотношения между поверхностью Земли и движениями и изменениями народов. Труд Гердера ввел новое плодотворное понимание в симбиоз всех живых существ и вызвал тем самым исследования, которые, продолжаясь до наших дней, открывали все новые скрытые связи. Климат воздействует на человека, но и человек воздействует на климат, преобразуя его, и воздействие климата сразу же нерасторжимо соединяется со своеобразным внутренним противодействием данного живого существа. «Какое бы воздействие ни оказывал климат, у каждого человека, каждого животного, каждого растения свой собственный климат, ибо все они воспринимают по-своему и органически перерабатывают все внешние воздействия». Это витализм на метафизическо-неоплатонической основе, который, индивидуализируя, разделяет и вновь связывает все индивидуальное.

XIX век

Наибольшей популярностью географический детерминизм пользовался во второй половине XIX века.

В той или иной степени склонность к географическому детерминизму в своих работа проявили такие авторы как Ж. Ж. Элизе Реклю, Генри Томас Бокль, Карл Риттер, Элсуорт Хантингтон, Г. В. Плеханов, Л. И. Мечников, А. П. Паршев.

Демографический детерминизм – положение теоретического анализа, в основе которого лежит тезис об определяющей роли населения в развитии общества; первыми авторами были К.Гельвеций, А.Барнав и другие ученые в 18 в. Этой идеи в своих трудах придерживался Т.Р.Мальтус. Наибольшую приверженность ей показали представители демографической школы в социологии и социологи-позитивисты (Г.Спенсер, М.М.Ковалевский).

Популярным в XIX и XX вв. продолжал оставаться и демографический детерминизм. К демографическому фактору обращался, например, Л. Гумплович. В плодовитости людей он видел причину грабительских набегов, войн, покорения одних народов другими, а тем самым и возникновения общественных классов и государства. С расцветом общества и увеличением благосостояния его членов начинается «забота о достижении будущего благосостояния потомства путем ограничения естественного размножения народа». Рост населения останавливается, затем наступает его убыль. Все это порождает экономическую слабость и политический упадок, что делает общество легкой добычей тех народов, которые в силу природной плодовитости растут.

Демографический детерминизм разрабатывался в работах французских социологов Адольфа Коста (1842 — 1901) «Принципы объективной социологии» (1899) и «Опыт народов и предложения, на нем основанные» (1900) и Анри Секретана (1853 — 1916) «Население и нравы». А. Кост утверждал, что рост численности и плотности населения полностью определяет все изменения, происходящие в сфере и политики, и экономики, и права, и религии, и технический знаний. Он зашел в своем увлечении столь далеко, что это вызвало возражения со стороны других, более считающихся с фактами, поборников демографического детерминизма.

Отдал дань этому направлению Э. Дюркгейм. В работе «О разделении общественного труда» (1893) он видел главную причину перехода общества от механической солидарности к органической, прежде всего в росте плотности населения, а тем самым — плотности общества и увеличении его объема. «Мы не говорим, — пишет Э. Дюркгейм, — что возрастание и уплотнение обществ допускают все большее разделение труда, но утверждаем, что они обуславливают его необходимость. Это не орудие, посредством которого осуществляется разделение труда; это — определяющая причина его».

В России идеи демографического детерминизма отстаивал Дмитрий Иванович Менделеев (1834-1907) в работах «Заветные мысли» (Ч. 1-3. СПб., 1903-1905; М., 1995; 2 и 9 главы опубликованы: Менделеев Д.Н. К познанию России. М., 2000) и «К познанию России» (СПб., 1906; М., 2002). «...Человечество взятое в целом, — писал он, —...проникнуто инстинктивным стремлением к сохранению и развитию человеческого потомства...». Именно эта «любовь к потомству» и «привела к разделению труда и к тем неравенствам, которые неизвестны в диком животном или начальном патриархальном быте (хотя в нем уже видны на то начатки) и ведет к разделению жителей по их экономическому положению на разные классы...». Д.И. Менделеев был противником марксизма. Но к демографическому детерминизму склонялись, как мы уже видели, и некоторые российский ученые, считавшие себя марксистами (A.A. Богданов).

Эта концепция имеет массу сторонников и в наши дни. Она существует сейчас как самостоятельно, так и в качестве момента направления, именуемого экологическим детерминизмом (инвайронментализмом).

Идеи демографического детерминизма развивал в работе «Подсечно-огневое земледелие среди киукуру и его значение для культурного развития в бассейне Амазонки» (1961) известный американский этнограф Роберт Карнейро. Рост населения в условиях, когда площадь земли, пригодной к обработки, ограничена, ведет к переходу к более интенсивным методам хозяйства, к соперничеству между племенами и войнам. Войны имеют своим следствием подчинение одних племен другими и возникновение данничества. В последующем подчиненные племена инкорпорируются в состав общества завоевателей. Возникают вождества.

Идет процесс увеличения политических единиц. Как племена, так и вождества объединяются в союзы или конфедерации. Победоносные вождества возрастают в размерах и в конце концов возникают крупные завоевательные государства. Внутри этих новых обществ возникает знать. Пленников превращают в рабов. «Инкорпорация рабов в завоевательное государство завершает стратификацию общества на четыре главных класса: вождей (или королей), знать, коммонеров (рядовых общинников — Ю.С.) и рабов».

Сами за себя говорят названия работ датского экономиста Эстер Босеруп «Условия агрикультурного роста. Экономика аграрных изменений под давлением народонаселения» (1965) и американского этнолога Марка Натана Коэна «Пищевой кризис в преистории. Перенаселение и возникновение земледелия» (1977).

Социолог и демограф О.Д. Дункан в работе «Социальная организация и экосистема» (1964) вводит понятие экологической экспансии. Она начинается с роста населения. Это требует увеличения количества энергии и материалов, извлекаемых обществом из внешней среды, что в свою очередь предполагает выработку новых форм организации человеческих коллективных усилий в этой области. Конечный результат — переход общества с одной стадии эволюционного развития на другую, более высокую. Как уже указывалось, таких стадий в концепции О.Д. Дугласа семь: от этапа бродячих групп охотников и собирателей до уровня индустриальных государственных обществ.

Американский социолог и демограф Дж. Матрас в книгах «Народонаселение и общества» (1973) и «Введение в народонаселение: Социологический подход» (1977) настаивает на том, что в обществах любого типа рост населения влечет за собой социальные структурные изменения: дифференциацию и разделение труда, экспансию социальных границ и принятие инноваций, что имеет следствие переход с одной стадии социальной эволюцию на другую. Таких этапов в схеме Дж. Матрас, как мы уже видели, восемь.

Другой американский социолог и демограф Джулиан Линкольн Саймон в работах «Экономика роста народонаселения» (1977) и «Теория народонаселения и экономического роста» (1986) выдвигает концепцию «народонаселенческого толчка» (population-push). Суть ее состоит в том, что рост населения и связанное с ним увеличение потребностей и нужд делает необходимым более интенсивный труд, что вызывает к жизни множество изобретений, прогресс техники и увеличение производительности. Эту концепцию Дж. Саймон пытается обосновать как фактами из истории Древней Греции, Рима, средневековой Европы, так и данными современности.

Популярен демографический детерминизм и у части историков. Как писал французский историк Луи Шевалье: «Недостаточно принять во внимание, что демография является одной из составных частей социальной истории, ибо она возрождает ее главный и, как правило, забытый объект население. Демография в качестве привилегированной дисциплины должна, наконец, вступить в полные права... Лидирует демография. Единственная и незаменимая». Идея решающей роли демографического фактора пронизывает его работу «Трудящиеся и опасные классы Парижа в первой половине XIX века» (1958).

Идея демографического детерминизма присутствуют в работах академика Никиты Николаевича Моисеева (1917 — 2000) «Мировоззрение современного рационализма. Введение в теорию самоорганизации» (Моисеев Н.И. Расставание с простотой. М., 1998) и «Быть или не быть... человеку» (М., 1999). Автор плохо знает исторические факты, что нисколько не мешает ему претендовать на осмысление всего пути человечества и предсказание его дальнейшей судьбы.