Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Здравомыслова_Темкина_Кризис маскулинности.doc
Скачиваний:
3
Добавлен:
21.07.2019
Размер:
146.43 Кб
Скачать

Подготовлено для сборника по исследованиям маскулинности в России. Под ред. С.Ушакина. В печати, 2001 г.

Елена Здравомыслова, Анна Темкина

Кризис маскулинности в познесоветском дискурсе

“Что было – то прошло. Русский мужик встает с карачек. Пора ему превращаться в мужчину”.

В.Ерофеев

Введение

Российскую трансформацию конца ХХ-го века можно представить как процесс (запаздывающей) модернизации общества, происходящий в контексте глобализации1. Процесс трансформации предполагает также изменения гендерного порядка.

Здесь под гендерным порядком мы будем понимать иерархически организованную систему отношений между полами, охватывающую все стороны социальной жизни – приватной и публичной. Изменения гендерного порядка в России определяются не только происходящими структурными изменениями, но и исходным контекстом гендерных отношений. Иными словами, новые гендерные отношения определяются в том числе гендерным порядком позднесоветского общества, дискурсивное осмысление которого является темой данной статьи. Перед нами стоит задача понять какие модели гендерного порядка были восприняты и усвоены тем поколением, которое сейчас активно действует в процессе переустройства России и формирует образцы отношений между полами в современном российском обществе.

В данной статье предметом анализа является интерпретация положения мужчин в позднесоветском критическом либеральном дискурсе. Статья построена следующим образом. Сначала мы рассмотрим критику российского гендерного порядка как составную часть позднесоветского либерального дискурса. Затем мы проанализируем дискурс о положении мужчин, который мы называем дискурсом кризиса маскулинности. В завершении статьи, основываясь на нашем анализе дискурса о кризисе маскулинности, мы сделаем выводы о возможных изменениях гендерного порядка в постсоветском обществе.

Критика советских гендерных отношений: либеральный дискурс

В позднесоветском общество существовали некоторые дискурсивные возможности для критики существующих социальных отношений (Ионин 1997). В либеральном критическом дискурсе фрагментарно обсуждались недостатки советского общества и предлагались возможные альтернативы социальных изменений.

Сформировавшись во время оттепели и просуществовав с разной степенью интенсивности вплоть до перестройки, когда реформы гласности радикализировали его, либеральный дискурс создавал квазипубличную сферу (Воронков, Чикадзе, 1997). Этот дискурс находил место как в социологических и демографических изданиях, так и в общественной публицистике того времени. Трибуной либерального дискурса являлись “Литературная газета”, “толстые” художественные журналы: “Иностранная литература”, “Новый мир”. Мы относим к этому дискурсу и лучшие образцы советской социологии, которая по определению имела критическую функцию (Здравомыслов, 1969).

Либеральный критический дискурс подчинялся определенным правилам артикуляции, согласно которым только некоторые темы могли обсуждаться обществом. Правила дискурса предполагали внешнее и внутреннее цензурирование тем и способов их обсуждения. Базовым правилом позднесоветского критического дискурса было правило эзопова языка или правило метафоры. Суть его заключалась в том, что разрешенная критика всегда имела скрытый смысл, она ставила под сомнения основания режима.

Положения, диагностирующие отдельные недостатки советского режима, свидетельствовали о глубинной эрозии этого режима и маскировали его неприятие. Частичная критика режима проблематизировала те аспекты советской реальности, которые казались второстепенными и несущественными - отношение к труду, положение семьи, некоторые аспекты образа жизни (например, потребительство). В этом дискурсе обсуждались и отношения между полами, роли мужчин и женщин.

Гендерные категории были несущими конструкциями либерального дискурса. Мужчина и женщина рассматривались как категории, т.е. как некоторые общности или классы индивидов, наделенные специфическими биологическими и психологическими характеристиками, занимающие определенное социальное положение. Российские мужчины (и женщины) интерпретировались как социальная группа, все представители которой имели общий опыт и проживали свою жизнь в сходных структурных условиях, независимо от своего социального положения, классовой, этнической, религиозной принадлежности. Признание общности социального опыта позволило впоследствии Юрию Леваде и его коллегам реконструировать социально-антропологический тип советского человека, в котором мы опознаем советского мужчину. (Советский простой…1993)

Гендерные отношения, половые роли, навязанные государством, были сферой, относительно открытой для критики.

Маскулинизация женщин и феминизации мужчин обсуждались как социальные проблемы. Кризис маскулинности и фемининности служили выражением кризиса советского социально-антропологического типа. Рассмотрим подробнее, по каким правилам в критическом дискурсе обсуждался кризис маскулинности (кризис мужского статуса или кризисное положение мужчины).

Метод анализа дискурса. Дискурс представляет собой систему смыслов и значений, которые иначе можно назвать фреймами (идеологическими рамками), посредством которых происходит лигитимизации или делегимизация общественного порядка. Для реконструкции дискурса нами была разработана схема анализа идеологических фреймов. Фреймы рассматриваются как аналитически выделенные структуры дискурса . Эти структуры построены как структуры сравнения и противопоставления. Мы расматриваем как идентичность позднесоветского мужчины создается в дискурсе через отличие от другого и противопоставление категорий “мы” и “они” (Taylor & Whittier 1992). Как во всякой мягкой идеологии (Smelser 1963), в дискурсе можно выделить несколько концептуальных рамок – фреймов: диагностический фрейм, фрейм приписывания ответственности, прогностический фрейм (Snow et al. 1986, Turner & Killian 1972). В данном случае нас интересует в первую очередь диагноз, прогноз и способы преодоления ситуации, которую мы концептуализируем в терминах “кризиса маскулинности”; нас также интересуют и структуры сравнения-противопоставления по отношению к более успешным другим, использованные в дискурсе “кризиса маскулинности”.